Теперь я не Адвокат 2

Глава 14

Я купил их целую охапку. Не запомнил, сколько точно — но много, очень много. Не экономить же на цветах. Тем более, после покупки бриллиантов.

В дверной глазок Снежана увидит только цветы, и догадается, что это я. Хотя не исключаю, что услышу через дверь «уходи быстрее, сейчас мой вернется» — цветы я ей принёс впервые.

Опасения оказались беспочвенны. Узнала!

Узнала, открыла дверь, повисла на шее, кинулась целовать.

— Я так люблю цветы! — сказала она. — Здорово!

А я так люблю, когда она обнимает меня в своем коротеньком домашнем платьице. Снежана высокая, ненамного ниже меня, и найти ладонью под подолом ее тёпленькие ножки — одно удовольствие.

Через полминуты мои руки под платьем перестали ограничивать себя её бедрами. Снежана застонала, изогнулась, прикусила губу и предложила:

— Пойдем в спальню…

— Сейчас, — ответил я, — одну секунду…

Но секунда все длилась и длилась, прервать её у меня не хватило ни сил, ни желания. Девушка начала стонать громче, затем прошептала:

— Нет, спальня очень далеко… Поэтому — здесь.

Она повернулась ко мне спиной, сняла стринги и уперлась руками в стену.

В конкурсе идиотских способов сообщения девушкам о том, что ты купил им бриллианты, я с большим отрывом занял первое место. Никто не смог составить мне конкуренцию. Зрители аплодировали и орали «браво». «Мы в восхищении», вторила им в микрофон ведущая, не веря, что такое возможно.

То есть через пару минут я, всё ещё продолжая, пробормотал:

— Снежана, ты знаешь, я тебе ещё бриллиантовое ожерелье принёс…

— Да? — девушка повернула ко мне раскрасневшееся лицо. Судя по её глазам и сбивчивому дыханию, сейчас она пребывала где-то далеко-далеко отсюда, ей там было очень хорошо, и информация туда поступала медленно.

— Надо… будет… примерить… — согласилась она, стискивая пальчиками держащую её за грудь мою руку.

Через полчаса она начала мерить ожерелье со всеми платьями, какие отыскала в шкафах. На мой дилетантский взгляд, ожерелье подходило к ним ко всем, тем более, что после каждой примерки Снежана начинала меня от благодарности целовать.

Но лучше всего оно смотрелось, когда девушка сняла с себя все и осталась лишь в ожерелье.

— Так — идеально, — кивнул я. Зная Снежану, я догадывался, что дефиле закончится именно так, и очень ждал этого момента. — Замечательно смотрится.

— Согласна с тобой, — кивнула она, стоя перед зеркалом, но потом все-таки сняла украшение и надела платье.

— Надо поужинать, — сказала девушка, сделав немного суровое лицо, чтобы отогнать посторонние мысли. — Я кое-что приготовила к твоему приходу.

— Давай, — ответил я, хотя был не голодный после еды у Нечаева.

А Снежана, однако, умела готовить!

Меня ждал «лосось с фисташковой корочкой» — я и не знал, что такой бывает. Но пахло восхитительно, и выглядело тоже. К нему прилагался салат с креветками и десерт с шоколадными печеньями. Вершиной кулинарной пирамиды являлась бутылка белого вина.

Пусть будет вино, мысленно согласился я. Это гораздо лучше, чем виски одиноким вечером в моём офисе. Хотя любой алкоголь опасен для здоровья. Дети, не употребляйте спиртные напитки, иначе рискуете в будущем стать частными детективами. По ночам вас будут преследовать кошмары, а на лестницах — обезумевшие гомункулы.

На столе стояли ещё незажженные свечи. Для романтического ужина все готово. Романтика у нас, правда, началась ещё до еды, ну так на то она и романтика. Ничего, после ужина её можно продолжить.

— Потрясающе, — сказал я. — Нет слов.

«Наверняка вкуснее азиатских пауков», — подумал я, вспомнив столовую Нечаева.

— У меня есть идея, — вдруг подняла пальчик Снежана. — Ты знаешь, что на моём доме хотели сделать смотровую площадку?

— Нет, ты не говорила!

— Он не такой уж высокий, но вид открывается далеко. Работу не доделали и бросили, но кое-что там уже есть. И я раздобыла ключ! Там гораздо интереснее, чем на кухне!

— Пойдём, конечно, — согласился я.

Мы сложили еду в большую сумку и отправились на лифте к последнему этажу. Снежана надела тёмное короткое, сильно тянущееся и облегающее платье — оно, как я с любопытством и ужасом убедился, носится без белья, да ещё и с эффектными вырезами на бедрах, поэтому я заставил ее набросить на плечи куртку. Не хватало ещё столкнуться с кем-то в лифте.

Подаренное мной ожерелье она тоже надела.

Признаюсь, я скептически отнесся к её словам о смотровой площадке, в лучшем случае ожидая найти пустой кусок крыши с разложенными строительными материалами, однако я ошибся — наверху нас ждало небольшое кафе с несколькими столиками и железными стульями. Нам осталось только вытереть пыль, и можно было приступать к нашему романтическому ужину.

Ну и ещё закрыть дверь на ключ, чтобы к нам никто не пришёл, хотя непохоже что здесь кто-то бывает. Людям не приходит в голову лазить по ночам на крышу.

Вид с крыши был потрясающий. Вроде и недалеко… а кажется, что далеко и очень! Дворы, деревья, дома с редкими зажженными окнами — потрясающе.

А ещё луна. Огромная, будто в половину неба, белая, изрытая пятнами-кратерами.

— За нас — сказал я, разливая вино по бокалам.

— За нас — ответила снежана.

…было невероятно вкусно. Я оказался совершенно прав — запечённые пуки не шли ни в какое сравнение с лососем. Мы не спеша ели и о чём-то болтали. Погода стояла отличная. Ночь тёплая, даже жаркая, Снежана сбросила куртку и осталась в своём потрясающем платье.

Периодически мы целовались. Тянуться через столик было не очень удобно, поэтому скоро Снежана передвинула стул поближе, а потом и вовсе пересела ко мне на колени.

Какое тонкое платье, думал я, исследуя его пальцами. И какая нежная кожа под ним.

Разговаривать больше не хотелось. Только целоваться и давать волю рукам. А чем ещё стоит заниматься, когда ночью у тебя на коленях сидит девушка почти в несуществующем платье. Её тело полностью в твоем распоряжении.

Не знаю, через сколько — время текло незаметно — Снежана встала с моих колен и вытащила из брюк ремень.

— Боюсь, пряжка порвет платье, — улыбнулась она.

Я кивнул. Логика подсказывала, что девушка что-то задумала, и научный метод взгляда на мир сегодня не ошибся.

— Есть другой способ сидеть на коленях у мужчины, более удобный, — таинственно сказала она, расстегнув мне брюки и не спеша приподнимая руками низ платья.

…Утром меня разбудил телефонный звонок. За долю секунды я успел заметить время на часах — семь утра! — и нажать на «приём» звонка. Снежана, к счастью, не проснулась, но я бегом умчался из комнаты, закрыв за собою дверь.

Звонили не откуда-нибудь, а с «наружки», стоящей около дома Мити-лаборанта. Что-то явно случилось.

— Он вышел из дома в шесть часов и направился на Курский вокзал. При себе имеет небольшой рюкзак. Одет, как дачник.

— Не упускайте его ни в коем случае! — тихо, но истерически завопил я, убегая в ванную, чтоб Снежана не услышала наверняка. — Езжайте за ним!

— Мы договаривались следить за ним только по городу. Мы не работаем в Подмосковье.

— Пожалуйста! Я заплачу!!! Это очень важно!

— Хорошо, съездим. Но учтите, в деревнях работать за человеком практически невозможно.

— Прекрасно это знаю, — вздохнул я. — Но необходимо установить, хоть куда он ездит. Думаю, он сейчас сядет на какую-нибудь пригородную электричку.

— Скорее всего. Тогда договариваемся так: садимся за ним в вагон, доводим до станции высадки, а там решаем по ситуации. Скорее всего, дальше наблюдать будет нельзя.

— Да, правильно. Я на телефоне, если какая ситуация, сразу звоните. Главное — не спугнуть его!

От радости и неожиданности я забегал взад-вперёд по кухне. Ага, дело сдвинулось с мертвой точки. Всё становится на свои места, по-другому не скажешь. Маловероятно, что Митя направился на рыбалку или на дачу… скорее всего — туда, где все и происходит. К подпольной лаборатории, где он и другие люди занимаются запрещёнными исследованиями. Наверное, у него такой режим — в будние дни сидит дома, а по выходным, так сказать, «работает на второй работе».

О том, чтобы лечь досыпать, речи уже не шло. Да и как ложиться, позвонят — разбужу девушку.

Пошарив по шкафам, нашёл растворимый кофе, вскипятил чайник, начал пить с остатками вчерашнего лосося, которые я благоразумно убрал в холодильник.

Второй звонок раздался уже через пятнадцать минут.

— Здорово, братан, — сообщил мне тот же голос, но уже немного как бы пьяный. — Еду. Прости, забухал вчера. Но ща все нормалёк. Через час, думаю, буду. Всё окей, всё спокойно.

Похоже, в вагоне сидит, недалеко от Мити, поэтому так и разговаривает. Молодец, правильно. И отдельное спасибо, что не назвал меня женским именем, как бывший комитетчик Сергей Петрович из лаборатории, и не завёл разговор «о моих коленочках». Полицейские шифруются проще, без изысков. Мне это больше нравится.

Второй звонок раздался через полтора часа. Уже открытым текстом, человек стоял, судя по звукам, на улице.

— Вышел на станции Липово, тут одноимённая деревня. Больше ста километров от Москвы, Волоколамский округ. Давно я не был в таком медвежьем углу! Сидел очень напряженный, оглядывался по сторонам. Ехал один. На станции я его отпустил подальше, народу мало, не затеряешься, он вроде в здание вокзала зашёл, думал, никуда не денется. Чёрта с два! Вернулся за ним через полминуты, а его след простыл. Что за хрень, не знаю. Пешком он уйти далеко не мог, и не один автомобиль не отъезжал.

— Ясно, — вздохнул я, — в том смысле, что ничего не ясно. Свяжусь по поводу оплаты. Но вы от дома не отходите, мне надо знать, когда он вернется.

От злости я ударил кулаком в стену. Куда он делся? Я очень рассчитывал, что наружка хотя бы примерно увидит дом, в который он пойдет (в селах улицы просматриваются издалека), или автомобиль, который его заберет. А в итоге Митя просто испарился. Как это может быть? Да никак не может. Но есть предположение о том, что подпольная лаборатория находится в здании сельского вокзала.

Ну да ладно. В следующий раз он мне попадётся. Или сам поеду, или заранее поставлю туда человека. Пусть встречает и смотрит только на станции.

А теперь мне пора. Есть кое-какая срочная работа. Как же поступить — оставить Снежану спать, а самому уйти? Однажды сделал так, ей не понравилось. Но она может спать ещё долго, мы заснули чуть ли не под утро. А Митя может вернуться в Москву.

Пожалуй, пойду. Хорошая ты девочка, Снежана, но у меня есть работа. Мало того, что она деньги приносит, от её выполнения зависит моя безопасность. А живой я принесу больше пользы, чем мёртвый.

Я оделся, написал записку, послал девушке воздушный поцелуй (так целовать побоялся, вдруг проснется, хотя голенькая спинка так и манила), и закрыл дверь.

Мой план был таков: съездить в дом Мити, поспрашивать о нём под каким-нибудь предлогом соседей, и, может быть, пока его нет, даже забраться к нему в квартиру. Кое-какие замки вскрывать я могу, может у меня всё и получится. Но может даже соседи сообщат о нём что-то ценное. С господами понятыми по делу Левшина получилось очень хорошо.

Вот он, дом. Обычный, ничем не примечательный. Не новый, не старый, не слишком высокий, не слишком низкий. Ничего не говорит о том, что в нём обитает человек, в свободное от работы время делающий безумных монстров.

Или не делающий. В принципе, шансы есть и на это.

В прошлый раз я притворялся полицейским и якобы искал проживающих без регистрации гостей с Кавказа, а сегодня… сегодня, пожалуй, я стану сотрудником безопасности одного уважаемого банка.

У меня даже удостоверение есть! У настоящих сотрудников безопасности этого банка, правда, нету. Не озаботилось руководство их выдачей, решило сэкономить на этом.

Ну и ладно, люди об этом не знают. Поддельную ксиву я сделал сам, нарисовав её в фотошопе и распечатав на глянцевой бумаге. В упор не отличить. «Главный специалист» — так называется моя должность, не больше, не меньше.

Пешком по лестнице — вот она, Митина дверь. И вот оно, первое разочарование. Она железная, и на ней два очень хороших замка. Такие обычно ставят люди, у которых есть что воровать. Золото, например, или пачки денег под матрасом. Митя, ты хранишь в кровати купюры, признавайся? Нет, зарплата не позволяет? Тогда зачем ты потратился на дорогущие замки?

Их я не открою, даже если буду год ковыряться. Моих навыков пятого-шестого уровня не хватит… тут нужен восьмидесятый. Хорошо, я ещё вернусь к этому вопросу.

Я позвонил в его дверь — никто не открыл. Вот и хорошо.

Следующий звонок был к соседям.

— Добрый день, сотрудник безопасности банка Москвы, Павел Медведев. Подскажите, тут ситуация получилась… к нам пришло электронной почтой заявление, что человек, бравший кредит, внезапно умер и платить не может. Для разрешения вопроса надо поговорить с его родственниками, они проживают где-то здесь… только номер квартиры в документе оказался смазан. Не подскажете, проживал здесь некий Алексей Панферов? Лет семидесяти, капитан второго ранга в отставке?

Выглянувшая за дверь пенсионерка в светлом платочке, поначалу смотревшая на меня испуганным взглядом, принялась размышлять.

— Не… такого не было…

— А может вы чего не помните? Вон там, например, кто живет? — я указал на дверь Мити-лаборанта.

— Митя, — ответила женщина. — Но ему не семьдесят, и он живой. Тихий, но живой! Ему может двадцать пять, может, тридцать, точно не знаю.

— Не военный?

Соседка махнула рукой.

— Да какой военный! Аспирант в каком-то институте. Хотя о работе говорить не любит. Он вообще с людьми мало общается. Весь в своей науке.

— Семья у него, дети?

— Никакой семьи! Живет один, никуда не ходит, кроме как по выходным уезжает на дачу. Но на дачника он не похож. Кабы он на даже картошку сажал, руки были б другие. Я-то знаю! Поэтому нет, не на дачу ездит. Куда — не знаю, хотя это и не моё дело. В субботу утром уезжает, а в понедельник первой утренней электричкой — назад.

— То есть он сосед тихий, спокойный…

— Ага! Хотя не всегда. Однажды уехал на выходные, а в его квартире что-то будто стонало два дня…

— Стонало⁈ — сделав недоумевающее лицо, переспросил я.

— Именно! Как грешник в преисподней! Постонет — затихнет, постонет — затихнет… В дверь стучали — никто не открыл. Хотели Мите позвонить, да он телефон с собой не взял, через дверь звонковая музыка его слышалась. Но как Митя приехал, всё разом прекратилось. Он потом ходил бледненький, даже извинялся. Сказал, что телевизор забыл выключить. Врал, конечно, не придумала ещё наука стонущих два дня напролёт телевизоров.

— О как, спасибо большое!

Я попытался разговорить словоохотливую женщину, чтобы она сообщила о Мите ещё какие-нибудь подробности, но больше она ничего интересного не сообщила. Затем я прошелся по остальным соседям, однако те знали даже меньше неё. Стоны слышал только один человек, но ему это показалось неинтересным.

На этом я свой поход завершил.

Странный ты тип, Митя. И дача у тебя странная. А кто стонал в квартире, пока тебя не было?

Попасть к тебе мне нужно любой ценой. Поэтому я сфотографировал дверь с замками, прыгнул в автомобиль и помчался в один очень неблагополучный переулок города Москвы.

Домик старый-престарый. Квартир в нем много-премного. На одном этаже — десятки. А всё потому, что они тут малюсенькие, без кухонь и ванных комнат. Эти предметы роскоши здесь общие для всего этажа.

Домофон, однако, имеется. Дверь закрыта. Звонить в квартиру, которая мне нужна, бесполезно, поэтому я набрал соседям.

— Откройте, пожалуйста, я из сто пятнадцатой, ключи дома забыл…

— Пошёл вон, алкаш! — ответил мне домофон суровым женским голосом. — Проваливай, чтоб духу твоего здесь не было!

Такое впечатление, что соседка догадалась, в какую квартиру я держу путь, и приняла меня за одного из частых её посетителей. Ладно, изменим тактику.

— Кто там? — рявкнул на меня из железного устройства невидимый дедушка.

— Старший участковый старший лейтенант полиции Васисуалий Исидорович Загоруйко. Откройте.

— Нет! — взвился дед. — До полиции не дозвонишься, а если кто и возьмёт трубку, то в жизнь не приедет! Уматывай отседа! Как выгонишь всех алкашей из ста сороковой, тогда и приходи! Не открою!

На этой оптимистической ноте разговор завершился. Сто сороковая квартира, кстати — именно та, куда мне и надо.