Ткач Кошмаров. Книга 2

Глава 14

Я не видел их лиц, но знал. Знакомый запах кожи, ровно также пахли мои сапоги. Так что это были не слуги и не какие-нибудь наемники. Другие кадеты.

Главная ветвь? Или просто «инициация» новичков? Неважно. Они уже сделали первую ошибку — решили, что я беззащитен во сне.

Паутина Ананси уже была натянута по комнате — невидимая, как паутина настоящего паука, но куда более прочная. Нити шли от ножек кровати к шкафу, от стола к двери, даже по потолку — сеть, готовая среагировать на любое движение.

Шаг вторженца в мою сторону. Я не стал ждать, пока они подойдут ближе. Резким движением запястья дернул невидимые нити.

Воздух взорвался хаосом.

Первый нападающий — высокий, крупный — внезапно взвыл, когда нити обвили его ногу и резко дёрнули вверх. Он кувыркнулся, ударившись затылком об пол, а паутина уже продолжила затягивать его, как муху. После достижения уровня Цунами расставление таких вот ловушек стало намного проще, а их эффективность выросла в разы.

— Чёрт! — воскликнул кто-то.

Второй бросился вперёд, но я уже перекатился на дальний край кровати, и мои пальцы выстрелили новыми нитями. Изогнувшись дугой, они впились в пол перед койкой, тут же подняв вверх прочный барьер, в который тот врезался и отскочил, как от батута.

Третий, видимо самый умный из них, решил обойти вдоль стены. Но и это было бесполезно. В таком маленьком помещении, с учетом долгой подготовки, я легко мог бы одолеть и кого-нибудь на уровне Вихря.

— Ни шагу, — сказал я тихо. Голос был спокоен, но в нём звенела сталь. — Или я подниму тебя к потолку.

Тишина.

Потом — резкий рывок. Они схватили своего товарища, всё ещё бьющегося в паутине, и рванули к двери.

Я мог остановить их. Но не стал.

Когда дверь захлопнулась, я остался сидеть на кровати, на пальцах все еще готовые к атаке нити. Сердце билось ровно, но быстро — как после спарринга. Но ничего больше не произошло.

Разведка. Не более. Они хотели проверить мою реакцию. Узнать, насколько я опасен.

Теперь знали. Я разжал пальцы, и нити Ананси медленно рассосались в воздухе. Потому что это было только начало.

Я не зажигал свет — луны и фонарей за окном хватало, чтобы осмотреть последствия.

Пол возле двери был исцарапан — пойманный впивался в него ногтями, пытаясь удержаться, один ноготь остался в щели между досками. Там же лежал клочок ткани, застрявший в паутине. Я поднял его нитью, передал себе в руки, провёл пальцами по краю.

Вышивка золотом. Отличительный признак формы кадетов из главной ветви.

Я усмехнулся. Ну конечно. Кто, если не они.

Итак, что мы имели… блокнотик был моим верным помощником.

Нападавшие. Не профессионалы, другие кадеты из главной ветви. Вряд ли кто-то из сильнейших. Слишком шумные, слишком медленные.

2. Цель. Проверить меня, в крайнем случае поколотить, но никак не убить. Иначе бы действовали иначе.

3. Ошибка. Явились на дело в своей форме, пусть и закрыли лица масками.

Я сложил обрывок ткани и сунул его в карман. Улика. Возможно, бесполезная — но кто знает?

Я выехал из комнаты, прокатившись по выбитой двери. Сейчас на меня вряд ли кто-то решился бы напасть, а оставшийся в крови адреналин не позволил бы заснуть. Так что самым правильным выбором было съездить на кухню и взять себе чего-нибудь. Ночной дежурный ничего, разумеется, не готовил, но чай налил без проблем.

Вернулся в комнату, сел за стол. Металл кружки обжигал пальцы, но я не отставлял ее. Горячий чай с горьковатым привкусом каких-то трав помогал сосредоточиться.

Перо скрипело по бумаге, выводя имена:

1. Нарлан. Очевидно. Но слишком очевидно.

2. Кадеты из его фракции. Могли действовать без приказа, чтобы выслужиться.

3. Подчиненные другого старейшины.

4. В принципе обычные кадеты, недовольные моим поступлением в центр.

5. Кто-то третий, не из главной ветви. Украл или как-то иначе добыл форму, чтобы в случае чего запутать и вывести меня на ложный след.

Я откинулся на спинку кресла, чувствуя, как напряжены плечи. Комната была тихой, но не спокойной. Где-то за стеной скрипели половицы — может, сквозняк, а может, кто-то еще ходит без сна.

Витая в мыслях, продолжил просто сидеть. Чай остыл. Я допил осадок, ощущая, как горечь растекается по языку.

Столовая гудела, как растревоженный улей. Запах тушеного мяса, хлеба и чуть переспелых фруктов висел в воздухе, смешиваясь с терпким ароматом крепкого чая.

Я катился между длинными дубовыми столами, где кадеты, разбившись по семьям или по группам наставников, обсуждали вчерашние тренировки. Моё кресло слегка скрипело по каменному полу, заставляя ближайших кадетов на секунду замолкать и оборачиваться, прежде чем продолжить свои беседы.

— Осторожнее, калека, — он намеренно растягивал слова, упираясь ладонью в стену, блокируя проход. — Здесь не твой особняк, где тебя жалеют.

Высокий, широкоплечий, с квадратной челюстью — типичный дуболом. Вокруг замерли. Десятки глаз уставились на нас.

Я мог бы просто развернуться и объехать его. Но это было бы ошибкой.

— Убери руку, — сказал я спокойно.

Он усмехнулся:

— Или что?

Нити Ананси вырвались из моих пальцев быстрее, чем он успел моргнуть. Тонкие, почти невидимые в свете люстр, они обвили его запястье, резко дёрнув вниз.

— Что за⁈..

Хруст кости прозвучал глухо, но отчётливо. Дуболом захрипел, его лицо побелело. Он схватился за сломанную руку, но я уже натягивал вторую нить, опутывая его шею.

— Или «это», — просто ответил я.

Тишина в столовой стала абсолютной.

Дуболом свалился на колени, давясь кашлем. Я отпустил нити, но не убрал их полностью — начав светиться, они завибрировали в воздухе, как предупреждение.

Реация в основном была трех типов: испуганная — в основном новички, вжавшиеся в спинки скамей. Один паренёк даже уронил свой поднос; восхищённая — пара бойцов из побочных ветвей. В их глазах читался немой восторг; злобная — преимущественно главная ветвь.

Я медленно проехал мимо продолжавшего кашлять идиота, даже не взглянув на него.

Надеюсь, теперь уже все поймут, что я — не просто калека.

Шёпот пополз за мной:

— Он сломал ему руку одним движением…

— Это вообще можно так?

— Главная ветвь его сожрёт за это…

Пусть болтают. Сейчас они боялись. Завтра начнут ненавидеть. А послезавтра — уважать. Так работало выживание здесь, это стало понятно еще после вчерашних спаррингов.

Кабинет отца пах старым деревом, чернилами и чем-то металлическим — возможно, оружием, спрятанным за панелями стен. Единственный источник света — матовая лампа на столе — отбрасывала длинные тени, превращая его лицо в маску из резких углов.

Через неделю после ночного нападения, в мой первый отгул, я приехал домой и, разумеется, не преминул рассказать ему обо всем.

— Главная ветвь? — переспросил он. — Ты уверен?

— Возможно, — пожал я плечами. — Или подстава.

Пальцы отца нервно постукивали по рукояти столу.

— Ты понимаешь, что это только начало? — сказал он наконец.

Я кивнул.

Он открыл ящик стола и вынул узкий кинжал в черных ножнах. Лезвие, извлеченное на полдюйма, блеснуло в свете лампы синеватым отливом.

— Подарок на совершеннолетие, — произнес отец. — Немного запоздалый, но все-таки. Лезвие, проводящее Поток. А если нажать вот здесь, — он показал выглядевший декоративным элемент на граде, — кровосток наполнится ядом. Смертельным. Береги себя, Лейран.

Я взял кинжал, ощущая его вес. Рукоять была холодной, словно выточена изо льда.

— Спасибо, — кивнул я. — Не буду говорить, что надеюсь, что не пригодится.

— И я не буду этого говорить, — кивнул отец, усмехнувшись.

Я спрятал кинжал за спиной.

— Оружие — это, конечно, хорошо, — подала голос как всегда сидевшая на диване Найла. — Но этого мало. Тебе нужны надежные, верные люди.

Я усмехнулся:

— Надежнее тебя никого нет.

— Это бесспорно, — кивнула она, якобы не поняв шутки. — Но я официально мертва, да и если бы не была, в центр мне нельзя. Так что ищи людей там.

— Из всех кадетов я могу доверять только Архану, — пожал я плечами.

— Доверие не появляется само по себе, — поддержал Найлу отец. — Сначала найди союзников, заслужи их уважение, а они отплатят верностью.

— Только не забывай об осторожности, как я, — вздохнула бывший Яростный. — Даже среди самых преданных на первый взгляд могут быть предатели.

— Я подумаю над этим, — пообещал я.

Лаборатория Нимпуса встретила меня волной удушающих запахов, от которых я уже успел немного поотвыкнуть. Я прищурился, пробираясь между стеллажами.

Старик не обернулся. Его костлявые руки, покрытые химическими ожогами, дрожали над алхимической печью, куда он подбрасывал щепотки порошка, вызывая вспышки зеленого пламени.

— Как стажировка? — поинтересовался он, не отрываясь от работы. — Не бьют?

— Мне нужно кое-что смертельное, — сказал я прямо, наблюдая, как его спина напряглась. — Не просто яд. Что-то… безотказное.

Нимпус наконец повернулся. Он отодвинулся от печи, опустился на табурет.

— Для кого? — спросил он, тряся перед моим лицом склянкой.

— Для страховки, — ответил я. — На случай, если кто-то решит, что калека — легкая добыча.

— Ты играешь с огнём, парень. Спички детям не игрушки.

Я не отводил взгляда:

— Нормально. Я уже взрослый.

Нимпус замер, потом неожиданно рассмеялся.

— Ладно. — Придумаю что-нибудь интересненькое для тебя, по старой дружбе, чего еще нет ни в одном справочнике.

— Спасибо. Ты и так знаешь, но все-таки скажу: просто так я это использовать не стану.

— Знаю, — кивнул старик.

Тени от высоких кипарисов ложились на каменную скамью в дальнем углу сада, где солнце пробивалось сквозь листву лишь редкими золотыми лучами. Я выбрал это место не случайно — здесь было достаточно уединенно, но при этом шанс того, что нас подслушают, был минимален.

Этан расслабленно сидел, откинувшись на спинку скамьи, его длинные пальцы перебирали рукоять кортика на поясе. Ива, напротив, ерзала как будто в одном месте было шило. На ней был тренировочный кожанный доспех — значит, пришла с занятий.

— Вы ведь и сами понимаете, что я прав, — сказал я, разводя руками. — В одиночку вас ждет только разгром. Тем более что ваш главный страх прошлого года, даже окончив стажировку, осталась в центре.

Ива фыркнула:

— И что, мы должны верить, что ты нас спасешь?

— Будь моя воля, сестренка, — широко улыбнулся я, — я бы запихнул тебя в колодки, а потом привел к тебе десяток кадетов. Но вы нужны мне также, как и я нужен вам. Вместе мы сможем дать отпор даже Мириа. Особенно если привлечем достаточно единомышленников.

Она резко вскочила, её коса взметнулась, как хлыст:

— Ты еще полгода назад был никем! И что, мы теперь должны тебе подчиняться?

— Нет. — Я медленно сложил карту. — Не должны. Если вы решите умереть гордыми и одинокими — это ваш выбор. Но если мы будем заодно, то принимать решения должен тот, у кого хотя бы есть мозг.

Этан первым нарушил молчание.

— Допустим, мы согласны. Что конкретно ты предлагаешь?

Его голос был ровным, но пальцы сжали край скамьи так, что костяшки побелели.

Ива всё ещё стояла, напряжённая, как тетива лука. Её глаза метались между мной и братом.

— Пока что просто альянс, — сказал я. — Временный. Мое главенство условно. Мы делимся информацией, прикрываем спины. А там… посмотрим.

— Хорошо. Но с условием: никаких тайн. Если я узнаю, что ты что-то скрыл…

Он не договорил. Я кивнул. Ива закатила глаза, но тоже кивнула — коротко, резко, как будто делала одолжение. Брата в таких вопросах она всегда слушалась.

Они согласились. Но в их глазах всё ещё читалось недоверие. Как и в моих. Временные союзники. Но лучше, чем никакие.

— Но я не согласна, что ты будешь главным, — вдруг заявила Ива. — Главным должен быть тот, кто сильнее.

— А ты считаешь, что ты сильнее?

— Конечно.

— Давай тогда проверим, — пожал я плечами.

— Давай!

Солнечные блики прыгали по полированному полу тренировочного зала, слепя глаза при каждом отражении. Этан стоял в стойке у дальнего конца зала, его тень резко очерчивалась на белой стене. Пальцы правой руки сложились в знакомый жест — указательный и средний вытянуты, остальные поджаты к ладони.

Первый выстрел прозвучал как хлопок разорвавшейся пергаментной страницы. Голубая энергетическая сфера размером со сливу прочертила в воздухе идеально прямую линию и вонзилась в центр мишени на противоположной стене. Запах озона смешался с пылью, поднятой ударной волной.

Крайне мощные пули Потока, а скорость и точность и вовсе заслуживали лишь аплодисментов. Этан стрелял сериями по пять зарядов, делая между подходами паузу ровно в три секунды — время, за которое его энергетические каналы успевали восстановиться. Но уже на шестой серии я заметил, как его левое плечо подрагивает.

«Тридцать первый выстрел будет провальным», — подумал я, наблюдая через глаза Ана, более чувствительные к Потоку, чем человеческие.

Так и произошло. Последний заряд ушел вправо, оставив на стене черную подпалину. Этан скривился, быстро встряхнул кистью, но продолжать не стал. Повернулся ко мне, довольно улыбаясь, будто ничего не произошло.

— Красиво, — Ива пару раз хлопнула в ладоши. — Но настоящая сила не в этом.

Не дожидаясь ответа брата, она ворвалась на тренировочную площадку как ураган. Ее первый удар по стальному манекену прозвучал звонко и чисто, будто по колоколу. Окутавшая ее руки энергия была стабильной и прочной.

Я внимательно смотрел, но уже вскоре захотелось зевнуть.

Ее стиль был яростным, но предсказуемым. Всегда начинала с правого бокового, затем несколько прямых в корпус и завершение комбинации каким-нибудь эффектным широким ударом. Красиво. Но абсолютно бесполезно против того, кто видел этот паттерн хотя бы дважды.

Третий манекен разлетелся на части после особенно сильного удара ногой. Деревянные щепки впились в стену. Ива даже не заметила, как одна из них оставила кровавую царапину на ее щеке.

Дыхание девушки стало прерывистым уже после пяти минут боя. Каждый новый удар требовал от нее все больше усилий. Когда она промахнулась по четвертому манекену, раздались саркастичные хлопки в ладоши, на этот раз уже от Этана.

«Как она вообще держалась в прошлых схватках? — удивлялся я, наблюдая, как она, задыхаясь, продолжает избивать безжизненную куклу. — И неужели ей наставник ничего не сказал?»

Однако сама Ива ничего как будто бы не заметила и, когда наконец обернулась ко мне, ее взгляд говорил: «Ну что, критик, попробуй лучше!»

Я лишь вздохнул.

— Давайте вы оба сразитесь против меня. И мы посмотрим, кто лучше.

Парочка брата и сестры переглянулась, явно сомневаясь в том, что я был в своем уме. Но спорить они не стали. Возможность еще поиздеваться надо мной явно прельщала их куда больше.

Этан сразу занял позицию в двадцати шагах от меня — идеальная дистанция для его энергетических выстрелов. Ива ринулась вперед, как разъяренная пантера.

Но мои нити выстрелили еще до того, как она сделала первый шаг.

Первая серия — шесть тончайших волокон — опутала ее лодыжки, заставив споткнуться и подскочить ко мне с небольшим опозданием и сбитой стойкой, позволившими мне увести кресло в сторону. Вторая серия нитей пошла к Этанy, вынуждая его уворачиваться вместо атаки.

В голове я продолжал отсчитывать секунды, выстрелы, шаги и удары. Это был еще один небольшой побочный эффект углубления нашей связи с Аном. Сейчас я мог с точностью до сотой доли отсчитать в уме хоть одну, хоть сто секунд, даже особо не напрягаясь.

Я позволил Иване приблизиться на три шага, затем резко дернул нити. Она рухнула прямо на траекторию выстрела Этана. Он едва успел перенаправить энергию, голубая молния прожгла воздух в сантиметре от ее плеча.

— Сука! — рявкнула она, вырываясь из паутины.

Этан тем временем перезаряжался. Я не мог не воспользоваться его уязвимостью. Мои нити обвили его запястья, скручивая в неестественном положении. Он вскрикнул от боли, теряя концентрацию.

Ива, выбравшись из ловушки, между тем избрала новую тактику — стала кружить вокруг, пытаясь зайти сзади. Но ее дыхание было слишком громким, шаги — слишком тяжелыми. Я слышал каждый ее шаг, каждое изменение ритма.

Когда она прыгнула, я был готов.

Пять усиленных нитей одновременно, в том числе одна, обвившаяся вокруг шеи, для пущего эффекта контролируемые через слияние наших с Аном разумов. Она рухнула на пол, как подкошенная. В тот же момент я закончил с Этаном — его руки были прижаты нитями за спиной.

Тишина.

Их широко раскрытые глаза говорили больше любых слов. Ива дышала как загнанная лошадь, ее пальцы судорожно сжимались и разжимались. Этан выглядел так, будто увидел призрак.

— Сдаетесь? — спросил я, чувствуя, как мои собственные мышцы дрожат от напряжения.

Их кивки были едва заметны.

Когда я отпустил нити, Ива первым делом потрогала свое горло, как бы проверяя, цело ли оно. Этан осторожно разминал запястья.

В их взглядах больше не было презрения. Теперь там читалось нечто новое — нечто, отдаленно напоминающее уважение.

— В следующий раз будет сложнее, — предупредила Ива.

Я лишь улыбнулся:

— Надеюсь.

Комната отдыха в дальнем крыле центра была вполне подходящим местом для продолжения разговора. Этан сидел, подперев подбородок кулаком, его глаза методично скользили по пометкам.

— Нельзя просто подходить к ним со словами: «Давайте дружить вместе против Мириа и главной ветви», — покачал он головой в ответ на предложение Архана. — Нужно выбирать тех, кто уже зол на главную ветвь и использовать это как крючок.

Ива, до этого молча кусавшая ноготь, недовольно фыркнула.

— Почти у всех, кто провел в центре хотя бы год, есть претензии к этой суке.

— Нам же от этого лучше, — пожал я плечами. — Больше кандидатов. Единственное: надо будет все-таки заранее готовиться и изучать биографии. Будет не слишком приятно, если тот, кого мы решим завербовать, окажется шпионом.

Дверь комнаты отдыха распахнулась и вошла высокая девушка в инструкторской форме с заплетенными в тугую косу черными волосами и очень темными, почти черными глазами.

Мириа ол Регул, та самая, которую Ива и Этан боялись настолько, что не решались раскрыть наставникам свой уровень Цунами, в прошлом году завершила свои «три года».

Но за время стажировки она показала настолько выдающиеся результаты, что ее в обход нескольких этапов сделали помощником наставника центра, что позволило ей не только сохранить, но и значительно увеличить свое влияние и стать негласной королевой центра.

Не обращая внимания на остальных кадетов, она подошла к нашему столу.

— Лейран иф Регул? — её взгляд уперся в меня. — Нам надо поговорить.