Тайник. Тыкулкас

Глава 12

Рассвет просы́пался на посёлок вместе с крупными хлопьями снега, покружил на крыле утомившегося за долгую ночь ветра, и утро, разлепив сонные веки, рассеянно бродило по городу, пытаясь поскорее передать свою смену короткому дню.

Малинин смог добраться до их полевого штаба и сейчас сидел застывшим, серым изваянием, до боли в глазах всматриваясь в одну точку и стараясь сохранять ясный рассудок, так как помочь Соне он мог, только находясь в ладах со своим разумом.

Дверь открылась, загорелся свет, и в помещение зашёл на удивление розовощёкий Мамыкин, пребывающий в несвойственном для него прекрасном расположении духа. Криминалист перебирал голосом разные мотивы, подошёл к чайнику, взял его в руки и, развернувшись к канистрам с водой, тихо взвизгнул, заметив сидящего за столом Малинина.

— Ох, Егор Николаевич, — выдыхая, усмехнулся Мамыкин, — нормально вы меня так приободрили. Кофе будете? Я приличный вроде нашёл в местном продуктовом бутике, — рассмеялся своей шутке криминалист и, продолжая напевать, налил в чайник воды. — Как у нас дела? Я сейчас кофейка выпью и пойду все материалы отрабатывать. Волшебная, знаете ли, баня здесь есть, так пропарились, что просто вся простуда разом отвалилась. Так кофе налить? — наконец сквозь счастливую завесу воспоминаний и хорошего настроения до Мамыкина добралось чувство тревоги, и он, отставив чашку, подошёл к Егору. — Что с лицом? — спросил он, уставясь на большой синяк на скуле.

— В аварию попал, — глухо сказал Малинин.

— А кто-то в курсе? В больницу нужно… — засуетился криминалист. — Вообще, где все?

— Не знаю, — пожал плечами Егор, — Ты машину водишь? — вдруг вскинул голову Малинин.

— Да, — протянул Мамыкин, — а мы что, куда-то едем? — осторожно спросил криминалист, прекрасно понимая, что просто так его навыками Малинин интересоваться не будет.

— Да, — вставая с места, покивал Егор, — в морг.

— Как я забыл, — гася фитиль лучезарного настроения, проворчал криминалист, — у нас одна развлекательная программа на все случаи жизни. Хотя, мне кажется, у вас ещё есть шанс и можно было бы обойтись больницей.

— Я недавно оттуда.

— Зачем ушли?

— Мамыкин, поехали, — устало произнёс Егор. — Я машину у участкового одолжил.

— Оно что, ездит? — оказавшись за рулём уазика, обозрел кабину Мамыкин.

— Хорош кривляться, — махнул рукой Егор. — Ты родом вроде не из дворца.

— Водить трактора и тазы тоже не обучен, — довольно умело заводя машину, сказал Мамыкин, — Показывайте дорогу, я в этой вечной пурге вообще ни черта не помню.

Отдуваясь, как после долгой ходьбы с тяжёлым грузом за плечами, Мамыкин впихнул объёмное тело уазика на расчищенное от снега пятно стоянки возле морга и, крякнув, заглушил машину.

— А можно для совершения вояжа в обратную сторону, вызвать кого-нибудь из ваших новых верноподданных? А то я боюсь впасть в депрессию.

— Обратно я сам, — отрезал Малинин и вышел на улицу.

— Ну что ж, — выходя следом, обронил криминалист, — будем считать как за «спасибо», — поморщившись от встречи с колким ветром, Мамыкин быстро заскочил в здание морга и, пройдя к кабинету заведующего, заглянул внутрь:

— Привет, — тягуче улыбаясь, Мамыкин зашёл в кабинет Надежды, — и снова я у ваших ног.

— Ты чего здесь? — хмурясь, отозвалась Надежда.

— Малинина привёз, он, кажется, в аварию попал, но уточнять я не решился, он слишком нервный.

— Их вчера машина сбила, Малинин в нокаут, а Соню похитили, — Надежда махнула рукой остолбеневшему от новостей криминалисту. — Дай-ка мне телефон Елены, я ей позвоню. Она вроде баба с мозгами, вот пусть вашего Малинина на короткий поводок и посадит, а то он сейчас бед натворит.

Малинин, тяжело дыша, прошёл в самый дальний закоулок неуютного коридора, облокотился о холодный край каталки и несколько секунд ждал, пока набат гоняющего кровь сердца перестанет оглушать его, и он начнёт слышать. Вчера в больнице, по указанию Елены, его чем-то выключили из процесса поисков, и Малинин понимал, что мера эта вынужденная, в противном случае они рисковали найти его замёрзшим на улице, так как он, полностью осознав произошедшее, не хотел оставаться в стороне, игнорируя все разумные доводы.

— Прячешься от кого? — послышался голос Дениса.

— Медикамент, — повернув голову в его сторону, сказал Егор, — мне нужен допинг.

— Тебе нужно лежать, — отрезал Денис и, войдя в прозекторскую, включил свет, — и желательно на больничной койке, а не здесь, — он потыкал в пустую твердь цинкового лежака.

Малинин, тяжело переступая ногами, вошёл следом и посмотрел на судмедэксперта.

— Денис, мне очень нужно.

— А у меня здесь что, аптека, что ли? — зло гаркнул Медикамент.

— Денис, сейчас не время, — тихо проговорил Егор, и в глубине его глаз загорелись гневные искорки, явно показывая собеседнику, что спорить не стоит. — Я знаю, у тебя есть.

— Егор, это опасно, — твёрдо сказал Денис. — То, что есть у меня — очень опасно, — повторил он.

— А ты не заметил, что я вообще-то опасный парень? — часто дыша открытым ртом, сказал Малинин. — Мне нужно работать, она где-то у них.

— Хорошо, — выдохнул Медикамент, — но ты должен понимать, что после ЧМТ любой допинг может очень губительно…

— Ты мне потом лекцию прочтёшь, — устало облокачиваясь на стенку спиной, сказал Малинин.

— Егор, и никакого алкоголя. Вообще. Ты понял?

— Мне как-то не до вечеринок.

— И сначала я тебя прокапаю, — развёл руками Медикамент. — Пошли в мои апартаменты.

— Денис…

— Хочешь сдохнуть, тогда выйди отсюда, придумай что-нибудь сам, а после приезжай ко мне, как все нормальные люди: с санитарами и в мешке. А если ты и правда хочешь спасти Соню, то делай, что тебе говорят.

Малинин прекрасно знал о странном увлечении Медикамента, который в минуты простоя баловался с фармацевтикой и создавал для личного потребления серьёзные препараты, не имеющие ничего общего с наркотиками, хотя его даже как-то попытались привлечь, но хорошо оплачиваемые юристы быстро предоставили всевозможные экспертизы, после чего Дениса захотели заполучить к себе многие производители лекарственных средств. Но Медикаменту совсем не хотелось болтаться на золотой цепи в такой же связке ценных специалистов, и он нечаянно запорол несколько тестов, чем закрыл себе путь к хорошей зарплате и звучной должности, а сам продолжил втихаря развлекать себя разными «вкусняшками», всегда используя их только в благих целях.

Сейчас Егор лежал в душной коморке, смотрел, как по прозрачной трубке в его вены, разбавляя кровь, льётся желтоватая жидкость, и его шумящая голова потихоньку наполнялась сонным туманом, и последняя мелькнувшая мысль была о том, что чуть позже он удавит Медикамента, хитростью обездвижившего его.

Тьма в голове Малинина расступалась, внутрь черепной коробки сыпались металлические звуки, доносившееся сюда из помещения, где стерилизовали инструменты, и в пустотах мозга Малинина, мелькнула странная мысль, что возвращаться к жизни в морге — это гротеск.

— Сколько времени? — хрипло спросил Малинин, разглядывая через сомкнутые ресницы сидевшую подле него Елену.

— Вечер, — коротко ответила она и, налив в стакан минералки, протянула Егору. — Денис сказал, чтобы ты выпил.

— Ага, только я сначала его найду, — перебарывая слабость и пытаясь встать, натужено проскрипел Егор.

— Хорош, а, — оборвала его Елена в несвойственной ей несколько грубой манере. — На, пей. И давай не будем истерить и проведём время с пользой, — твёрдо сказала Никонова. — Береговой с операми уже весь снег в округе перекопали, они всех на ноги подняли, а ты сейчас будешь только мешать. По Софье новостей пока нет, телефон пробить не можем, это всё. Иди умойся, и я хочу, чтобы ты кое-что прочитал.

— Что? — большими глотками осушив стакан, спросил Егор.

— Егор, — с нажимом сказала Елена, — приведи себя в порядок, а то ты уже совсем человеческий облик теряешь, с этой своей любовью.

— Что это? — раздражённо спросил Малинин.

— Слушай, хватит мне здесь институтскую барышню в период полового созревания изображать, — гаркнула Елена. — Найди где-то внутри себя профессионала, он там точно есть.

Окрик Елены немного привёл Малинина в чувство, Егор несколько секунд просто пялился в пол, потом встал и пошёл на выход. После капельницы, сна и живительной воды с пузырьками Малинину было значительно легче. Он, пошаркивая позаимствованными тапками, дотащился до сверкающего чистотой санузла, наполнил ладони холодной водой и, сунув в них лицо, замер на несколько секунд, прислушиваясь к тому, как внутрь него возвращается цепляющая за каждый нерв боль, но вместе с тем вокруг сердца оборачивалась колючей проволокой злость.

Открыв дверь в душевую, Егор пустил воду, стиснув зубы, встал под лупящие льдом струи и, уперев ладони в кафель, несколько минут неподвижно стоял, пока из головы окончательно не выветрился болезненный туман. Выйдя, Малинин докрасна растёр тело жёсткой щёткой полотенца и, проскочив коридор, рывком вошёл в каморку Медикамента.

— Выйди, я переоденусь, — не глядя на Елену, проговорил он.

— На, — женщина кинула на кровать пакет. — Чистую одежду тебе привезла. Я в машине, — коротко добавила она.

Егор скоро натянул на себя широкие джинсы и свитер, сунул ноги в зимние кеды и, пройдя по коридору, увидел Медикамента, пытающегося разгадать очередную загадку, высматривая ответ в раскрытом человеческом теле.

— Спасибо, — отрывисто проговорил Малинин. — Но ты обещал.

Медикамент, не поднимая глаз, покопался в кармане и протянул Малинину коробочку.

— Не боишься встретиться со своими демонами? — спросил Медикамент.

Малинин закинул в рот таблетку, похрустел твёрдой оболочкой и, пожав плечами, вышел, бросив на ходу:

— Мы не знакомы. Но боюсь, их не существует.

— Ты просто никогда не хотел их видеть, — тихо покивал Медикамент. — Или не мог, — добавил он и вернулся к своей работе.

Бешеный круговорот снега шлёпнул Малинина по лицу, как только он высунулся наружу, схватил коркой ещё влажные после душа волосы и, пытаясь оторвать от пуховика воротник, сопровождал Малинина до машины.

— Сколько времени? — спросил Егор. — Бистро ещё открыто?

— Ночь почти, — покачала головой Елена. — Но в наш местный офис женщина, у которой ты еду заказывал, натащила ворох всего, просто несколько сумок с каким-то мужиком припёрла. Откуда-то узнала, что случилось.

— Это вы думаете, что вас никто не видит. Городок здесь маленький, жизнь скучная, а все наши действия в диковину, — всматриваясь в дёргающуюся снежную картинку, Малинин выехал на дорогу. — Я уверен, что полгорода даже знает, какого цвета у тебя трусы.

— Откуда? — неподдельно удивилась Никонова.

— Потому что горничная, убирающая твой номер, чья-то соседка, подружка, мать, сестра и твои стринги тысяч за сто — самое модное событие, — паркуясь возле здания, закончил свою мысль Егор.

— Не думала об этом с такой точки зрения, — подняв брови, покивала Елена.

Малинин воткнул в замочную скважину ключ, вошёл в тёмное и холодное пространство и, обернувшись на Елену, проговорил:

— Сообразишь поесть, а я пока печь затоплю, — он на секунду замер и продолжил: — Впереди много работы, нужно чтобы ничего не отвлекало.

Рыжий огонёк перекинулся со спички на край сухой бумаги, потянулся вверх, прикусил кончики тонких сухих веток, икнул горчинкой дыма, уперевшись в закрытую заслонку, и полетел вверх, рассыпаясь искрами, как только путь наверх был открыт. Егор скрипнул чугунной дверцей, присел за стол и, орудуя вилкой, быстро умял несколько котлет, миску салата и, втянув пол-литровую чашку кофе с молоком, выдохнул и посмотрел на Елену.

— Ты спала?

— Обо мне не волнуйся, — сухо сказала Елена. — Я хочу, чтобы ты это прочёл. Ты, к сожалению, ни разу не спросил, почему я так быстро уехала, но поверь мне, это было не просто так.

Елена передала Малинину картонную папку, и тот, раскрыв её, уставился в протокол допроса:

«По окончании первого курса института я присутствовала на вечеринке в доме одного из сокурсников. Я не помню того вечера, но совершенно точно уверена, что подвергалась насилию как в физическом плане, так и моральном. Я абсолютно уверена, что надо мной провели странный и страшный обряд или эксперимент, участия в котором я не хотела, но я была чем-то сродни подопытному кролику, на котором тренировались молодые люди, обладающие непонятной мне силой или желавшие её обрести. Я практически не помню, кто там присутствовал, но я точно знаю, что в этом братстве или секте состоит несколько моих сокурсников».

— И что это? — Малинин поднял на неё глаза.

— Это протокол моего допроса.

— И кого ты допрашивала? — поморщился Егор.

— Ты не понял, — Елена посмотрела на него в упор. — Допрашивали меня.

— Что? — несколько поменявшись в лице, проговорил Малинин.

— Егор, после окончания первого курса института, я поехала с ребятами на дачу, что-то подпила и очнулась уже в совершенно другом месте, привязанной к столбу, — тихо сказала она. — Вокруг меня стояли юноши, лиц которых я не видела. Они резали мою кожу и клялись на моей крови.

— Чего? — у Малинина даже сел голос.

— Того, — коротко ответила Елена. — Короче, послушай меня сейчас очень внимательно. Когда я в этот раз уезжала, я решила проверить прошлое Софьи, — Елена подошла к окну. — Извини, ну, не нравится она мне. Ну какая-то слишком слащавая и правильная, совсем не знает, куда идёт, но упорно лезет в самое пекло. Короче, — Елена вымученно посмотрела на Егора, — я не нашла ничего такого, кроме её медицинской карты, где есть краткое упоминание, что однажды, ещё в детстве, она поступила по скорой в больницу с резаными ранами. И всё, больше ничего, такое впечатление, что все документы были изъяты, а потом она с родителями вроде как и уехала.

— Ну да, только она совсем маленькая была.

— Возможно, сразу после инцидента они и уехали.

— После какого инцидента?

— Не тараторь, — Елена постучала пальцами по столу. — Ей не просто так подсунули эти документы. Зная её характерную особенность, а именно упорство, с которым она лезет, куда не надо, её мастерски заставили сюда приехать. Я наизнанку вывернула прошлое Дохлого и нашла его сокамерника, когда тот сидел по малолетке. Так вот, сокамерник его сказал, что Дохлый был просто одержим единственной идеей… — Елена помолчала: — Идеей возрождения ям.

— А почему ты до сих пор молчала? — Егор попытался встать, но тяжело сел обратно. — Почему?

— Егор, я не была уверена, — ответила Елена, — просто не была уверена. Я проверяла факты. Я и так всю жизнь за ними охочусь, надевая на себя разные личины, — она поморщилась и судорожно вздохнула.

— Охотишься за кем?

— За ними, — с нажимом сказала Елена. — Я мало что помню, но смогла по крупицам собрать почти полную картину, однако многое не сходится, но тогда, когда мы были у шамана, мне что-то показалось знакомым, — Никонова помотала головой. — Особенно жест его этот тогда, — она провела пальцами по лицу. Когда они пустили мне кровь, смешали её с пеплом, и один из них сначала мне провёл по лицу рукой, — Лена невольно содрогнулась, — а потом себе. Я слышала от него всего несколько слов, он говорил с сильным акцентом, и совершенно точно сказал про Тыкулкас.

— Шаман говорит вообще без акцента.

— Столько лет прошло, они же тогда все ровесники были, он вполне мог убрать акцент, — Елена пожала плечами. — Поверь, как бы я ни относилась к Соне, я бы никогда не пожелала ей пройти мой путь, но с ней, похоже, что-то всё-таки случилось в детстве.

— Лена, я видел тебя… — Малинин запнулся, — голой. У тебя нет шрамов.

— Нет, но были. Я столько заплатила пластическим хирургам, не поверишь, — Елена присела за стол. — Иначе я бы с ума сошла. А так смогла себя убедить, что это просто дело, которое я уже очень давно расследую. Меня довольно быстро завербовали, следователь был просто молодец, он десятым чувством понял, что я не сломалась и хочу мстить. Я у него многому научилась.

— Что с ним стало?

— Убили, — буднично пожала плечами Елена. — Он к кому-то подобрался, но мне не мог полностью всё рассказать, я тогда студенткой была, он просто боялся.

— Чего?

— Егор, ты сам видишь, с каким трудом нам всё даётся, — она помолчала. — Любой шаг. Это люди с большими связями и огромными деньгами. Эта организация, — Елена потрясла головой, — просто очень древняя и их много. Я не тешу себя надеждой, что мы сможем их остановить, но та ячейка, которая тогда из меня сделала клятвенный столб, за это поплатится.

— Странное выражение, — Егор помолчал. — Клятвенный столб.

— Они это так называли, — Елена покивала, — они же снимали всё на плёнку, чтобы уже никто из них не мог отвертеться и на каждого был компромат.

— А тот следователь? У него были личные причины? Почему он копал под них?

— Они убили его жену, когда она ждала ребёнка.

— Почему ты мне всё давно не рассказала?

— Потому что я никому не верю, — она помолчала, — и потому что мне страшно за тебя. Ты такой, — Елена подняла на него глаза, — бесхитростный, прямой. Да и мне совсем не хотелось, чтобы ты знал такие подробности о моей жизни. Но сейчас нужно выручать Соню, поэтому… — Елена оборвала свой рассказ на полуслове. — И на днях я звонила Соне и задала вопрос про тот случай.

— Что она сказала?

— Она ничего не помнит, — Елена помотала головой. — Сейчас главное — понять, почему Дохлый передал документы именно Соне, потому что если она прошла через какой-то ритуал, то Дохлый ну никак не мог этого сделать, он её от силы лет на пять старше.

— У неё тоже шрамов нет, — в некоторой прострации обронил Малинин.

— Может, тоже пластика, — Елена пожала плечами.

— Тогда она должна была знать, что с ней случилось.

— Не обязательно, — Никонова покачала головой, — вспомни Лизу. Её убедили, что она попала в аварию.

— А ты у Сони про шрамы спросила?

— Малинин, мы с ней, как ты понимаешь, не лучшие подружки, чтобы я про такие вещи спрашивала по телефону, — Елена развела руками. — Я надеялась спросить всё по прилёте. Да и разговаривала она со мной довольно сухо и скупо.

— Ты должна была всё мне рассказать. — Егор стукнул по столу кулаком, и в этот момент ему показалось, что пространство раздвоилось, но картинка сразу же вернулась на место, и Малинин просто недовольно поморщился.

— Малинин, ты давно на себя со стороны смотрел? Ты то в любовной горячке бьёшься, то бросаешься на всех. Я ведь не зря с тобой говорила, и хотя я меньше всех хотела, чтобы ты отошёл от дел, так как менять следователя сейчас — это преступление, но твоя постоянная истерика не даёт шанса для стабильной работы.

— Ладно, давай по делу, — отрезал Егор.

Дверь с улицы распахнулась, в помещение ввалились абсолютно заиндевевшие оперативники, и Дымов, сбросив насквозь вымокшие перчатки, с ходу прижался к печке и прикрыл глаза, держась за горячий дымоход красными руками.

— Вы откуда? — покосилась на них Елена.

— На труп выезжали, — буркнул Береговой, сооружая себе бутерброд из куска булки, майонеза и котлеты. — Простите, жрать охота. Короче, участковый позвонил, что в подвале одного из домов труп женский нашли, мы рванули туда, — с набитым ртом продолжил докладывать Береговой, — приехали, а там проход в подвал снегом завалило, с крыши сошёл. Мы минут сорок лопатами махали, чтобы разгрести там всё, — Береговой шумно отхлебнул из кружки. — Оказывается, там бабулька скончалась, а соседки не признали.

— Кого не признали? — покосился на него Малинин.

— Ну бабку не признали, — немного нерно отозвался Береговой. — Они увидели ноги в сапогах женских и давай орать и участкового звать.

— Вы спали? — обведя троих оперативников тяжёлым взглядом, спросил Егор.

— Нет, — покачал головой Береговой. — Мы на место выезжали, потом пытались по камерам в аэропорту что-то рассмотреть, но глухо, мы даже к Кадарию смотались, он следопыт знатный, но он под этим, — Береговой выматерился, — снегом тоже ничего не видит. Единственное, что сказал, осмотрев вашу машину, что нужно искать внедорожник, чтобы с кенгурятником был. Вот так просто, «лоб в лоб», вам бы УАЗ не распахали.

— Так, — Малинин жестом остановил Берегового, — поезжайте в гостиницу спать. Смысла сейчас здесь сидеть нет, а утром мне нужны ваши свежие головы. Ты тоже, — он посмотрел на Лену. — Ты сама знаешь, что нет никакого смысла искать в уставшей голове свежие мысли.

Оставшись один, Малинин подошёл к окну, несколько минут стоял, глядя сквозь своё отражение на соседнюю стену, а потом, вернувшись к столу, глянул на часы, подошёл к доске, из которой они с Береговым соорудили своеобразный офисный мольберт.

Принтер, оживший в ночи, без конца выдавал чёрно-белые фотографии, схемы, полосы текста, а Егор методично крепил листки на доску, и когда утром «полевой штаб» стал оживать, то каждый, кто приходил, по несколько минут зависал возле визуального воссоздания их расследования.

— Все в сборе? — оглядев малочисленную команду, спросил Егор.

— Все, — цыкнул Денис. — Вот только я здесь зачем?

— На свет белый посмотреть, а то ты забыл, как он выглядит, — отмахнулся Егор. — Значит, ситуация следующая, — вздохнул Малинин, подходя к доске, — когда я в первый раз увидел шамана, то он мне сказал, что Айнана готовит что-то типа свадебного подарка Тыкулкасу, и обмолвился, что она зря старается, так как невеста должна быть не из этих мест.

— Приехавшая, что ли? — подал голос Шмелёв.

— Поехавшая, — буркнул Береговой, покоя на руках гудевшую болью голову, — не перебивай.

— Именно, и как мы видим, — не обращая внимания на оперов, проговорил Малинин, — все девушки, которых можно отнести к жертвам Айнаны, действительно сюда приехали, включая Софью, и теперь нам нужно ответить на первый вопрос: «Почему?». Вряд ли прилетевший сюда сотню лет назад злой дух перед приземлением послал короткий месседж своим подданным, типа, когда будете меня будить, хочу экзотики и мне нужна невеста не из этих мест.

— Кажется, за ночь Малинина подменили, — шепнул Мамыкин Береговому. — Он в жизни так не разговаривал.

— Хорошо, что криминалиста прежнего оставили, — отрезал Егор. — Так вот, по какой причине сюда приехала Софья, мы знаем, теперь нужно понять, почему приехали остальные, и с этим сейчас на удалении разбирается Унге. Нам удалось опознать девушку из склепа и ту, что сняли с дерева?

— На труп из склепа разослали ориентировки, пока ответа нет, — пожал плечами Береговой. — По основным местам в городке поспрашивали, никто её здесь не видел. А та, что на дереве сидела, это Батурова Ольга Ильинична, две тысячи первого года рождения. Она приехала сюда оформлять наследство, у неё бабка умерла и завещала ей квартиру, кстати, по соседству от судмеда Пальцева, — закончил Береговой.

— По тем жертвам, у которых были найдены капсулы, Унге выяснила, что за всеми числились кредиты, — пожала плечами Елена, но осеклась, когда дверь открылась, и на пороге появилась сама следователь Алас.

— Я не понял, — встал со своего места Береговой.

— Здравствуйте, еле добралась, — отряхиваясь от снега, проговорила Унге, — таксистов нет, пришлось ехать на такой большой машине вместе с вахтовиками, спасибо ребятам, а то я бы ни за что не успела к совещанию.

— Здрасьте, — разулыбался Шмелёв, когда Унге сняла шапку, и по её плечам рассыпались светлые локоны, но тут же потух, под тяжёлым взглядом Берегового.

— Ты решила приехать? — спросил Малинин.

— Нет, я должна остаться в стороне и смотреть через висящую картинку в мониторе, как вы без меня справляетесь, — Унге включила чайник, — и всё потому, что Юре какая-то гадалка что-то там рассказала, руководствуясь кофейной гущей. Короче, — присаживаясь к столу, проговорила она, — волшебных дел мастер дал мне координаты одной мадам, которая промышляла, — Унге остановилась, — прошу заметить, промышляла, так как навестили мы её с питерскими коллегами и нашли массу интересного в её а-ля магическом офисе. Так вот, когда она оказалась вне своей обители, то стала активно сотрудничать со следствием и сливать всю нужную и ненужную нам информацию, — Унге выдохнула. — Даже активно предлагала стучать на сокамерниц, когда будет отбывать наказание.

— Ближе к делу, — попросил Малинин.

— Короче, эта дама, организовала школу для ведьм, так сказать, — Унге заварила себе пакетик чая и продолжила, — но наряду с этим, сделала ещё и онлайн-школу, где можно было подчерпнуть сакральные знания. И где-то полгода назад к ней обратился неизвестный через мессенджер с просьбой подобрать девушек для проведения ритуала, но как она выразилась, просили сильно зависимых от чужого мнения и таких, — Унге задумалась, — недалёких, что ли. И сейчас я совершенно точно понимаю, что две первые найденные жертвы были её ученицами.

— Номер заказчика или что-нибудь ещё? — спросила Елена.

— Номер есть, но толку мало, — Унге пожала плечами, — питерские коллеги попросили своих интернет-гуру, но те ничего не нашли.

— Я, конечно, не маг и не волшебник, — подал голос Мамыкин, — но только меня удивляет, что в сухом остатке для ритуала к шаману приглашали через онлайн-школу ведьм, — скривился криминалист, — и все те ингредиенты, что я находил в уликах, не имеют отношения к шаманским практикам.

— Ты откуда знаешь? — покосился на него Малинин.

— Я сказал, — несколько виновато улыбнулся Дымов, — я увлекался такими вещами и увлекаюсь и, просмотрев материалы, у меня складывается такое впечатление, что кто-то надёргал части ритуалов из разных верований. В принципе, как я понял, Софья, — Дымов не очень уверенно произнёс её имя, — разбиралась в этом вопросе, странно, что она не заметила.

— Она-то, может, и заметила, но только вот коммуникация у нас нарушена была, — поспешила ответить вместо Малинина Елена.

— Соня последнее время всё время в библиотеку ездила, — вскинул голову Егор. — Костя, раз уж ты спец в сакральном, то дуй в библиотеку и посмотри, какие материалы она там искала, вдруг и мы поймём, что она изучала.

— Хорошо. Прямо сейчас?

— Нет, у тебя отгул до завтра, да и потом можешь не торопиться, — съязвил Малинин.

— Выполняйте, Константин, — негромко сказала Елена.

— Унге, позвони в редакцию «ПОИСКОВ» и спроси, зачем приезжала Соня, — в задумчивости проговорил Малинин. — Соня что-то нащупала, но хотела проверить информацию.

— А может на шамана надавить? Его же доча дурью мается, — чуть сжав кулаки, сказал Шмелёв.

— На голову себе надави, — покачал головой Береговой.

— Бесполезно, — согласилась Елена, — добираться очень далеко, погода не лётная, да и не скажет он ничего, а может и вовсе не принять, так что зря потеряем время.

— Дальше, — жестом остановила посторонние разговоры Унге, — все девушки, у которых обнаружили капсулы в гайморовых пазухах, брали кредиты и снимали наличку. По нескольким понятно, что это на пластическую операцию, по некоторым нет, так как там был потребительский, то есть они могли не указывать, для чего берут деньги. И да, сразу отвечу на вопрос, каждая из них упоминала в семье про пластику.

— Так, хоть какие-то обрывки картинки начинают складываться, — тихо проговорил Малинин. — Денис, может, всё-таки есть что-то общее в убийствах с озера, в пещере, в городе.

— Кроме того, что все мертвы, ничего общего, — покачал головой Медикамент. — Ни по способу убийства, ни по времени, ни по чему вообще. Мы даже группы крови проверили, и те разные.

— Ну. Обобщать их могла эта школа и, как выразилась хозяйка этого заведения, «недалёкость», а она поверьте мне, очень чётко читает людей, — Унге сверила что-то в своиж записях.

— Да нет, я думал, что может ритуал какой в убийстве тоже есть, — Егор поднял трубку и протараторил: — Да, Антон Павлович, я знаю, что это вы. Где? — удивился Егор. — Понял, едем, — и положив трубку, добавил: — Кадарий не смог до нас дозвонится, он к себе в сторожку приехал и увидел, что там, где нашли первую жертву, неподалёку полыхает костёр. Он один не пошёл. Нас ждёт. Там, кстати, Айнана вместе с Юргинаем последний раз отдыхали. Береговой со мной, Шмелёв здесь. Кстати. Вы помните, что на ноже, который шаман подарил Кадарию, тоже был «Цветок жизни». Унге, подумай, как это может быть связано.

— Уже, но пока не понимаю.

— Посоветуйся с Дымовым, — Малинин натянул пуховик и, остановившись на пороге, обернулся. — Елена и Унге отсюда без сопровождения никуда. Шмелёв, — Малинин посмотрел на него долгим взглядом, — под твою ответственность.

— Будет сделано, — подскочив, отрапортовал молодой человек.

Быстро погрузившись в машину, Егор с третьей попытки завёл неповоротливый уазик участкового и, грызя колёсами свежий снег, поехал в сторону выезда из Тыкулкаса.

— Хорошо, хоть дорогу пробили до него, — косясь на высокие снежные отвесы, идущие по бокам, сказал Береговой и добавил: — Это вы её позвали?

— Нет, — отрезал Егор, — и удивлён не меньше тебя. Но Унге уже здесь, так что постарайся как-то принять этот факт.

— Также как вы это делаете? — с некоторым вызовом спросил Юра, но тут же осёкся. — Простите. Вы вообще как?

— Если ты меня спрашиваешь, как мужчину, у которого похитили невесту, то очень плохо, а если, как следователя, то как обычно, никак, — Малинин покивал. — Никак, Юра, потому что иначе я не смогу её найти и сойду с ума.

Остановившись у домика Кадария, Егор увидел, что мужчина уже вышел их встречать, снарядив два снегохода и нетерпеливо переминается с ноги на ногу, поглядывая в сторону реки.

— Что там? — пожав руку егерю, спросил Егор.

— Я приехал собак кормить, — несколько нервно сказал Кадарий, — всё было как обычно, мне ещё сетку нужно было подновить и промазать у входа, чтобы дикий зверь в вольер не полез. Я уже заканчивал. Как вдруг на другом берегу, как раз где Юргинай с Айнаной тогда отдыхали, взвился костёр, пламя метра на два, может, бензином полили, не знаю. Только вот подход туда только от меня, зимой ни с какой стороны не подойти, а следов нет. Да и кто там может быть?

— Ладно, поехали, — пересаживаясь на снегоход, сказал Егор. — Как Юргинай? — коротко спросил он.

— Так же, — махнул рукой Кадарий и, прыгнув в седло, вывел машину вперёд.

Широкие полозья легко летели поверх толщи снега, Малинин, научившийся ещё прошлой зимой легко управляться с такой техникой, шёл след в след за лесничим, и вскоре они подобрались к входу в пещеру, где на пяточке открытой площадки между раскалённых головней всё ещё метался огонь.

— Надо будет Мамыкину часть костра привезти, — пробормотал Береговой, — я его самого сюда не потащу.

— Кадарий, ты здесь, мы внутрь, — напряжённо сказал Егор.

— Аккуратнее.

Стараясь ступать как можно тише, Егор продвинулся вперёд, в ту сторону, откуда доносились звуки, похожие на неровное дыхание, и, как ни странно, падал свет, прорубая плотную массу неподвижной тьмы, еле-еле разрываемую светом от фонарей. Егор потихоньку сместился вперёд, чуть пригнувшись, вошёл под низкую притолоку, провёл рукой по ледяному шершавому от инея каменному боку пещеры и пошёл вперёд, высвечивая себе фонариком путь. Вдруг край глаза царапнул знакомый символ, Малинин резко остановился, переведя пятно света на алевшую свежей кровью надпись. Полковник явственно видел подтёки, стёкшие под жирную полосу, вдавленную в щетинящийся изморозью камень, и было понятно, что одна из капель совсем недавно остановилась в своём стремительном движении вниз. Каждый шаг предательски хрустел налетевшей пылью, острожные движения гулко раскатывались во все стороны, и Малинин подумал о том, что если их хотели бы убить, то всё уже могло и случиться, и терять время, заманивая его поглубже, было незачем.

Впереди неожиданно мазнул по стене отблеск света, Егор обернулся на Берегового, показывая, что нужно погасить фонарь, затем потушил свой и дальше шёл, сосредоточившись на слабых световых всполохах, которые, судя по звукам, шли от костра.

Вскоре перед ними возник каменистый берег подземного озера, над головой угрюмо нависли низкие своды пещеры, а вода внизу отражала каждый камень, каждую трещинку, каждую морось, придавая месту жуткую симметрию. Казалось, озеро знает, что здесь происходит, оно видит и понимает всё, таящееся в его глубинах, но хранит молчание, и даже у ветра, иногда залетавшего сюда, не было сил, чтобы поколебать эту мёртвую тишину.

— Егор Николаевич, — сдавленно сказал Береговой, указывая на спокойную воду подземного озерца, на поверхности которого, раскинув руки, лежала девушка.

— Да вижу я, — вздохнул Малинин.

— Странно, она как-то на воде лежит, вроде как притоплена, но держится.

— Ну да. Это официантка из кафе. Настя, — тяжело вздохнул Егор, но сразу же осёкся, когда его слуха коснулся сдавленный стон. — Тихо, — прошептал он, — здесь кто-то есть, — одними губами добавил он.

Движение с другой стороны озера пригвоздило их к месту, Малинин схватился за пистолет, но стрелять в пещере было чистым безумием, и теперь он просто стоял и смотрел, как практически от стены, из невидимого с их места прохода, отделилась тень и, выйдя на освещённую часть небольшого естественного бортика, остановилась.

— Нам нужен посох, — сказала фигура.

— Айнана? — проговорил Малинин. — Айнана, это ты?

— Да, — девушка сделала шаг вперёд, и теперь её было хорошо видно.

Лицо её было тёмным, щёки прорезали глубокие морщины, глаза заволокла мутная белёсая плёнка, отчего казалось, что в округлых прорезях остались только белки, сама девушка стояла на самом краю, раскачивалась и твердила только одно: «Нам нужен посох».

— Айнана, мы тебе поможем, — добавив теплоты в голос, сказал Егор. — Оставайся на месте и не двигайся, я за тобой приду.

— Если ты подойдёшь ко мне, то она умрёт, — чуть громче сказала Айнана. — Привези сюда посох, и она будет свободна.

— Кто? — Малинин часто задышал, его пальцы невольно подобрались в кулак, словно Егор сам себя останавливал, чтобы не сдвинуться с места.

— Софья.

Береговой для надёжности схватил Малинина за руку и отдёрнул назад, когда тот сделал неосознанный выпад, потому что имя Софьи прозвучало, как выстрел.

— Посох нужен послезавтра. Не успеете — она умрёт. Уходите, — она помолчала и добавила, указав на плавающий в воде труп: — Её не трогайте. Тронете, здесь всё взлетит на воздух.

Не помня себя, Егор добрался до выхода, вылетел наружу, упал в снег на колени, воткнул руки по плечи в наст и, опустив горящую гневом голову в нутро пылающего холодом сугроба, сдавленно закричал от своего бессилия.