Тайник. Тыкулкас

Глава 8

Рассвет растянулся по небу только к полудню, скупое солнце уронило несколько лучей на чуть подтаявший, но тут же перехваченный морозцем наст, и северный ветер поспешил тут же исправить свою оплошность: задул холодом и превратил поднятую вверх влагу в липкие хлопья летающего снега.

Малинин, пока ждал Софью возле дома, долго тёр щётками лобовое стекло и смотрел прямо перед собой, всё ещё пребывая в мрачном отчаянии от того, что он в один момент перестал быть профессионалом и теперь, действительно, следовало подать рапорт, но это было бы уже совсем по-детски.

— Как ты? Что-то случилось? — спросила Софья, присаживаясь рядом.

— Я хочу, чтобы ты уехала, — неожиданно для себя сказал Малинин, даже не глядя в сторону Сони.

— Егор, мы это уже обсуждали, — глухо сказала она и сразу закрылась, насупилась и отвернулась к заиндевевшему окну.

— Соня, ты сама говоришь, что у тебя видения, — выдохнул Егор. — Ты же понимаешь, что это ненормально. И потом, меня начинает пугать твоё маниакальное желание быть вблизи от опасности.

— Ты стал говорить прямо как Елена.

— Соня, ну в чём-то она права. Я всё время за тебя боюсь, — Малинин взял её за руку. — Пожалуйста, дай мне договориться со своими друзьями. Тебя встретят, ты будешь жить в прекрасном месте и сможешь также участвовать в расследовании. Твоя помощь бесценна.

— Что ты со мной разговариваешь, как с маленьким ребёнком? — с вызовом сказала Софья. — Мне вообще всё это не нужно было, может быть. Если бы ты не уехал тогда с Еленой, а остался, то ничего бы этого не было. Мы бы вместе решили, что делать.

— Я не мог иначе, — глухо сказал Егор и начал выводить машину со двора, понимая, что разговор зашёл в тупик.

В полном молчании добросив Софью до места, Малинин убедился, что она вошла в здание и, подняв облако снега, умчался прочь.

— Ты чего? — Унге взглянула на вошедшую Софью. — Что с тобой?

— Он меня достал, — стаскивая шапку, Соня бессильно рухнула на близкий стул.

— Так, — Унге вздохнула, — надо нам с тобой немного развеяться и поговорить, как выражалась моя знакомая: «девочками».

— А Малинин? — Юра оторвался от компьютера и посмотрел на жену.

— Малинин не девочка, — парировала Унге. — А нам нужно пройтись и хотя здесь особо некуда, но мы попробуем немного проветрить голову.

— Он мне мозг чайной ложкой выскребет, — мрачно сказал Береговой.

— А ты ему скажи, что мы пошли… — Унге задумалась. — Например, в библиотеку. И вообще, оперуполномоченный Береговой, где ваша фантазия и умение влиять на собеседника. Что-то вы подраспустились на начальственной должности.

— На Малинина влиять — себе дороже, — проворчал Береговой. — Ладно, идите, только не вляпайтесь никуда.

— Спасибо, дорогой, ты просто супермуж.

Помещение опустело, но ненадолго: суетливая дверь снова хлопнула, и вернувшийся Малинин воззрился на Юру.

— Где Соня? — спросил Малинин, оглядев пространство кабинета.

— Егор Николаевич, она вызвала такси и уехала в библиотеку, — отозвался Береговой.

— Я просил её никуда не отпускать, — тяжело проговорил Егор.

— Вы меня извините, товарищ полковник, но я же не нянька ей. И потом как вы себе это представляете? Ну, давайте её в КПЗ посадим, — психанул оперативник. — Я что могу сделать, если она решила уехать? Я просил, я уговаривал, я даже угрожал тем, что вам пожалуюсь, но если Соня что-то надумала себе, то всё — пиши пропало. Даже Унге на неё разозлилась, а вы знаете, что следователя Алас сложно вывести из себя.

— Извини, Юра, — Малинин хотел сделать шаг к выходу, но пересилил себя и, сняв куртку, аккуратно повесил её на крючок. — Давай чаю попьём, я пирожки привёз, — сказал он, показывая пакет, сквозь который проступали круглые бока булочек.

— Давайте.

Егор молча налил в чайник воды, несколько раз нервно ткнул отскакивающую назад кнопку и остановился только тогда, когда подошёл Береговой и молча воткнул вилку в розетку:

— Когда нам приказали ехать сюда, — Юра отобрал у Малинина свёрток с пирогами, — я устроил дикий скандал Унге, так как у неё был выбор ехать или нет. У нас, как вы помните, мелкий появился, так вот я, памятуя об опасности этого дела, не хотел, чтобы она ехала. Уже дошло практически до разрыва, но тут дед с бабкой приехали, — Береговой улыбнулся. — Иван Гаврилович звание «дед», как знак отличия носит, — коротко отступил он от темы разговора. — Так вот, батя повёл меня пива попить и остудить заодно, и он мне сказал, что если я буду давить на Унге, то точно её потеряю. Ведь я переживаю за то, что ещё не случилось и, может, никогда не случится. И когда я на ней женился, я её не в первый раз увидел и прекрасно знал, какая она, — Юра помолчал. — А если я сейчас начну её переделывать, значит, просто предаю её и никогда не любил, так как совершенно, получается, её не знал и придумал себе какого-то другого человека, — оперативник вскрыл коробку и достал два чайных пакетика. — А потом мы с Унге договорились, что она будет «кабинетной крысой». Это так она сама себя в шутку называет, она не лезет никуда, а просто занимается своей обычной работой, а именно анализом данных.

— А сейчас она где? — всё ещё пылая внутренним раздражением, спросил Егор.

— С Соней поехала, чтобы вы никого не убили, — просто сказал Юра.

Малинину показалось, что сейчас ему отвесили очень звонкую моральную оплеуху, так как он и правда возвёл Софью на престол и приказал всем её охранять, по сути непонятно от чего. Никто не знал, как у Дохлого оказались эти тетради и что там написано, и отдать он их Соне мог просто из личной симпатии, как она сказала на днях, когда Егор снова пытал её расспросами о последней встрече с Дохлым. У Малинина в голове словно вспыхнула лампочка, озаряющая тёмное пространство, где он прятал своё недавно обретённое сокровище, и сейчас он понял, что точно потеряет её, если не остановится. А вслед за ней спустит в унитаз и всё расследование, потому что уже сильно фальшивит и выбивается из хорошо сыгранной команды, хотя ему и предоставили возможность снова играть первую партию.

Егор отпил чай, разломил ароматно пахнущий пирожок, засунул его в рот и, жуя на ходу, стал открывать двери в другие помещения. В конечном итоге он нашёл комнатёнку более или менее похожую на кабинет и даже снабжённую небольшим окном. Малинин выкинул оттуда все лишние, по его мнению, вещи и, скребя железными ножками небольшого стола, перетащил его на освободившуюся территорию.

— Помочь? — не вставая со своего места, спросил Юра.

— Не мешать, — отрезал Малинин.

Пробежавшись взглядом по помещению, Малинин широким шагом пересёк молчаливое пространство, скрылся за дверью, украшенную бумажкой, где Мамыкин от руки написал: «Без стука не входить», и вскоре появился с лампой, отнятой у громко кричащего криминалиста. Обустроив себе вполне пригодные спартанские условия, Малинин выбрал одну из стен и, посмотрев на Юру, сказал:

— Надо бы доску какую-нибудь.

— Там дальше по коридору пыльный склад, — Береговой указал на боковую дверь. — Я видел здоровенную фанерину, если на стол поставим — самое то будет.

— Пошли.

Мужчины вдвоём приволокли кусок древней филёнки, приладили её к стене, и Малинин, полюбовавшись проделанной работой, проговорил:

— Юра, давай сюда всех известных нам жертв вешай. С фото и описанием.

— А у нас неизвестные есть?

— Юра, не тупи, — привычно сказал Малинин. — Мы же все видим, что это середина, а не начало. Пошли разматывать, — Малинин остановился. — И спасибо тебе, что-то я и правда загнался.

— Обращайтесь, — расплылся в довольной улыбке Юра.

— И мой тебе совет, — Егор прямо посмотрел на оперативника. — Умей вовремя останавливаться.

— Понял, — Береговой спрятал улыбку и пошёл выполнять поручение начальства.

Уже несколько часов Егор, запершись в своём «новом» кабинете, перечитывал материалы дела. Он не отвлёкся даже тогда, когда услышал голоса Сони и Унге и шикающего на них Берегового, он просто шёл за всей цепочкой, которая для него началась ещё в Карельске, и восстанавливал события в голове, чтобы понять происходящее здесь, всё больше убеждаясь в правоте Новиковой, что они до сих пор смотрели только на небольшую, видимую часть айсберга, а вот то, что было скрыто, не видели.

— Унге, — крикнул Малинин из-за двери, — собери мне всё, что известно про падение тунгусского метеорита, — сказал он, когда она появилась на пороге.

— Метеорита? — с небольшой запинкой переспросила следователь Алас.

— Именно.

— Хорошо, — пожав плечами, Унге удалилась.

Вскоре на её месте появился Мамыкин, он с явным осуждением взглянул на лампу и, помолчав, изрёк:

— Вам теперь отдельно докладывать или, так сказать, можно прилюдно?

— Не ёрничай, тебе не идёт, — усмехнулся Малинин.

— Не все так считают, — скривив губы, сказал Мамыкин.

— Пошли, — отодвинув стул, Егор встал и, выйдя в общее помещение, проговорил: — Мы снова идём по стандартной схеме: за жертвами. Но сейчас мы с вами должны сломать эту схему и понять, что прячется за этой страшной ширмой. Сейчас нам нужно изучить все события, произошедшие в Восточной Сибири.

— Все? — перебил его Береговой.

— Нет, Юра, — с нажимом на последнее слово сказал Малинин. — Если бы ты имел терпение дослушать меня, то нам не пришлось бы тратить время на нравоучения. Итак, нам интересны только те события, которые связаны с нашими жертвами, а точнее, во имя которых их приносят. По рассказам шамана, женщин ведут на заклание для удовлетворения потребностей некоего Тыкулкаса, который, по всей видимости, прилетел сюда на метеорите больше ста лет назад, — Егор глотнул из чашки остывший чай. — В его бредовом рассказе, тоже имеет место легенда о пятнадцати девах. Но мы с вами за всё время не нашли ни единого источника, который бы подтвердил или хотя бы опроверг существование такого обряда. Мы с вами нашли только огромную сеть, зарабатывающую нехилые капиталы на всей этой колдовской белиберде, но, как мы помним, дело это распилили разные ведомства, а нас больше к этой теме не подпустили.

— В смысле? — спросил Береговой.

— Я, Юра, не просто так приехал сюда любоваться северными видами, — Егор в упор взглянул на Берегового. — А ты не просто так из опера стал заведовать козырным отделом в столице. Я не говорю, что ты недостоин, но так легко такие места не достаются. Нас всех удобно устранили, а мне… — Малинин помолчал. — Мне перекрыли любой доступ к информации. И тут на тебе, — он развёл руками, — всех вдруг собрали и просто дают карт-бланш. Так вот, я считаю, план — дерьмо. Я в нём участвовать не хочу, я брезгую, но теперь я хочу докопаться до истины. А это не просто, учитывая, что у нас с вами очень мало материалов.

— И что? Что ты хочешь сказать? — подала голос Софья.

— Я уже всё сказал, — Малинин пожал плечами. — Если кто-то ждёт от меня откровений, то их не будет, я не пророк. Итак, Унге, ты должна ещё раз послать запросы по жертвам и сама, я подчёркиваю, сама, проверить похожесть случаев. Любой другой сотрудник внутренних органов, не прошедший наш путь, может не понять, интересен ли нам случай или нет. И нужно составить список, — Малинин задумался, — с датами инцидентов. Понятно?

— Предельно, — кивнула Унге.

— Юра, — Малинин присел на стол, продолжая нарезать задачи, — на тебе опрос родственников и знакомых жертв, которые пропадали, а потом внезапно появлялись. Что, кстати, у нас по девушке из пещеры? Мы уже знаем личность?

— Да, — кивнула Унге, — Мазникова Антонина Петровна, пропала в Норильске в прошлом месяце. Ушла на работу и больше её не видели.

— Нужно опознание.

— Не вариант, — Береговой покачал головой. — Там очень пожилая бабушка. Она из квартиры не выходит.

— Родственников нет?

— Нет, я общался с социальным работником, которая к ней ходит. Она тоже не опознает, так как очень редко виделась с Антониной.

Малинин посмотрел на Берегового и развёл руками:

— Всё у вас через одно место.

— Не, ну а я-то что? — возмутился Юра.

— А ты удобно устроился и вроде всегда ни при чём! — гаркнул Егор. — Юра, лети в Норильск, нужно всех опросить.

— Когда? — Береговой сел за свой стол.

— Да хоть сейчас.

— Понял, — кивнул Береговой и сразу начал искать билеты на самолёт.

— Мамыкин, что ты хотел сказать? — Егор посмотрел на криминалиста.

— Вам долго и нудно? — со скучающим видом проговорил Мамыкин.

— Но если ты за время, пока мы не виделись, научился быстро и весело, тогда я предпочту второй вариант, — развёл руками Малинин.

— Короче, на месте сделать точный спектральный анализ пепла я, понятное дело, не смог, я отослал ребятам к нам в лабораторию, — Мамыкин помолчал. — Которой я теперь руковожу.

— Рудольф, мы прочувствовали торжественность момента, — покивал Егор. — Но также все помнят, что ты до сих пор не проставился за повышение, поэтому давай опустим эту часть, и ты расскажешь саму суть.

— Сама суть в том, что в пепле присутствуют остатки пережжённых терпенов и смеси смоляных кислот.

— Мамыкин, — чуть повысив голос, перебил криминалиста Егор, — я по звучанию твоего голоса должен догадаться что это? Смола, что ли?

— Так называемая живица, то есть смола хвойных.

— Дорогой наш человек, здесь все знают, что ты умница с большой буквы «У», поэтому давай как-то попроще нам объясни.

— Попроще, здесь есть частицы смолы, присутствуют остатки земноводных, сложно сказать каких. Ещё нашли пчелиный воск, свинец и, скорее всего, в этом составе также были какие-то лилии, но это не точно.

Малинину после такого сообщения показалось, что он проглотил кол. Ему не хотелось двигаться, говорить и вообще ни о чём думать, потому что он даже представить себе не мог, для чего может понадобиться такой странный набор.

— Это всё? — несколько слабым голосом спросил Егор.

— Всё, что смогли.

— Меня это почему-то даже радует, что не смогли больше, — Малинин оглядел притихшее собрание. — Ну и что? Какие есть мысли?

— Соня, — Унге подняла голову и посмотрела в сторону Софьи, — а можно посмотреть записи, которые тебе Дохлый передал.

— Конечно, — Соня показала на угол стола, — а что там?

— Сейчас, — Унге быстро перелистнула несколько блокнотов, потом остановилась на середине одного и, положив его на столе, спросила: — Ничего не напоминает?

Измученные временем пожелтевшие листки были густо усеяны непонятными значками, но среди них, прятались и небольшие рисунки, ясно изображавшие лягушку, цветок, похожий на лилию, но со склонённой головой и сильно выгнутыми лепестками; хорошо была прорисована чаша с пестиком и веточки, смахивавшие на ёлку или пихту.

— Ну, теперь-то всё, конечно, стало ясно, — зло сказал Малинин.

— Егор Николаевич, но это точно связь между дневниками и тем, что происходит, — с горящими глазами сказала Унге. — Я бы сказала, что это открытие, мы ведь до сих пор не знали ничего кроме координат.

— Значит, теперь нужно искать, для чего мог использоваться такой состав, — задумчиво проговорила Софья. — Это вполне может быть смесь для ритуального костра. Если это какие-то древние и серьёзные практики, то в открытых источниках ничего такого не будет, — она вскинула глаза на Малинина. — Егор, без привязки к этому делу, могу я спросить наших спецов? Таких рецептов существуют тысячи, и мы потеряем уйму времени, если будем искать сами. Да и, скорее всего, не найдём.

— Да я что против, что ли? — пожал плечами Малинин. — Конечно, делай запрос. Время — наше всё. Кто знает, что будет дальше.

— На сегодня вылет есть, — буркнул Береговой. — Беру? Но ночевать там придётся. Может, утром?

— Юра, ну я же тебе не советник, — скривившись сказал Егор. — Ты уже давно вырос, так что реши сам. Ещё мне нужна информация по Хватикову. Он экстренно уволился, при этом место себе выбил через бывшего заместителя главного врача, Розу Анатольевну, являвшейся тётей Новиковой Ларисы. Место хирурга в этой больнице он никак получить не мог, у него какой-то там микоз. И мне вся эта непонятно пока как связанная цепочка не нравится.

— Он говорил, что приехал сюда по программе, — пожала плечами Софья.

— Я его пробил через аэропорт, — Береговой покачал головой. — Он не выезжал. По дороге теоретически мог, но, по-моему, туда сейчас даже спецтехника не суётся, зимник не встал, заносы жёсткие, убирать бессмысленно. Так как через час такая же канитель, и опять же преграда от дураков, которые по тупости своей сунутся, а потом их спасать нужно.

— Юра, мне нужна по нему вся информация, — повторился Малинин. — Чего? — он посмотрел на Мамыкина, который явно хотел что-то сказать.

— Я насчёт хлорки. Пока это только предположение и может не иметь ничего общего с нашим делом, — прогундел Мамыкин. — Но, хлорка хорошо убирает бактерии, вирусы и грибы, а микозы — это как раз к грибам. Я могу где-нибудь покопаться, где он обитал?

— Кабинет, наверное, — покивал Малинин. — Унге, свяжись с главным врачом. Скажи, Малинин попросил.

— Это менее вероятно, — задумался Мамыкин. — Лучше бы дом или что-нибудь такое. Кабинет точно и протирают, и вытирают.

— Юра, займитесь сами, — сказал Егор.

— Я в аэропорт тогда не успею, — буркнул Береговой. — Может, нам уже какого-нибудь опера выделят? — несколько недовольно сказал он.

— А у тебя что корона протёрлась? — покривился Малинин. — Юра, я понимаю, что ты недавно сел в кресло начальника, но это не значит, что нужно себе булки наедать и самомнение. Если бы ты в столице был, то да, там просто телепорт нужно иметь, чтобы везде успеть, но здесь городок переплюнуть можно. Так что давай. Я в тебя верю, ты всё успеешь, — зыркнув на погрустневшего Берегового, резко проговорил Малинин.

— Я, кстати, нашла кресло, — Унге повернула к Малинину экран ноутбука. — Его не так давно по объявлению продавали.

— Какое кресло? — нахмурился Малинин.

— Из подвала больницы.

— Покупателя смогут опознать? — живо отозвался Егор.

— Да, я уже позвонила, — покивала Унге. — Говорят, две женщины было. Помоложе и постарше. По описанию, из коренных жителей.

— Интересно.

— А камеры там есть? — спросил Юра. — Или записи сохранились?

— Смешно, — покивал Малинин. — Здесь две камеры, одна в начале главной улицы, другая в конце. И то потому, что вначале живёт глава администрации, а в конце его заместитель. Фотография Айнаны есть в деле, — Малинин кивнул на стол с папками, — покажи им. А-а-ай, — он раздражённо махнул рукой, — я завтра сам заеду. Унге, кинь мне адрес.

— Я им на мессенджер перекинула фотографию, они не опознали.

— На мессенджер, — Малинин умильно сложил руки перед грудью. — А тебе тоже уже попку не оторвать от кресла? То есть просто перекинула и забыла?

— Егор Николаевич, — набычился Береговой.

— Рот закрой, — рявкнул Малинин. — Это она тебе дома жена и мать твоего ребёнка, а здесь она на работе. Я смотрю, вы просто оборзели все. Никто работать не хочет. Может, вы ещё допросы и задержания будете по видеосвязи проводить? Чё ты лыбишься?! — гаркнул он на Берегового.

— Ну как что? — предусмотрительно стягивая куртку с вешалки, отозвался Юра. — Наконец-то Егор Николаевич вернулся, а то я уже заскучал.

— А я смотрю, что ты, Береговой, сильно веселишься, — как-то гортанно сказал Егор.

— Не. Я в больницу, мне ж крутиться надо. Мамыкин, я тебя наберу, как выясню, где обитал наш доктор, — крякнул Юра и ретировался за дверь.

— Совсем обнаглел, — коротко вспыхнул Малинин. — Унге, адрес мне перекинь этих людей, я сам к ним завтра заеду, поговорю. Хотя я даже примерно представить не могу, зачем ей могло это кресло понадобиться, — уронив голову на руки, сказал Малинин и на секунду затих. — Я не большой спец по шаманским обрядам, но вот то, что она творит…

— На самом деле то, что она творит, вообще ни на что не похоже, — перебила Соня. — Чёрт, как же всё сложно.

— Но у нас, по-моему, просто никогда и не было, — тихо проронила следователь Алас.

— Ладно, я пойду подумаю, — Малинин недолго походил по помещению и молча ушёл к себе, плотно прикрыв дверь.

Егор долго рисовал на листе бумаги кружочки и стрелочки, потом прибавил к этому всему кубики и треугольники, но пока у него никак не складывалась картина. И хотя всё вроде и было на виду, но смотрелось отдельными разрозненными кусками: давно прилетевший метеорит, странные позы жертв, капсулы в головах…

— Можно? — послышался голос Унге, и она, приоткрыв дверь, вошла в тесное помещение.

— Чего?

— Я ещё раз полистала тетрадки, и мне пришла в голову мысль.

— Одна? — Малинин поднял на неё глаза. — А Соня где?

— В аптеку отошла, неважно себя чувствует, — отвлеклась от основной мысли Унге.

— А чего мне не сказала?

— Я, Егор Николаевич, не знаю, — терпеливо продолжила Унге. — Так вот…

— А давно она ушла? Я в плане, может, лучше вместе с ней эти тетрадки обсуждать?

Унге набрала в лёгкие побольше воздуха, помолчала пару секунд и решительно сказала:

— Хорошо. Мы с ней часа два в кафе сидели, — Унге плотнее прикрыла дверь. — Вы, вообще, представляете, сколько всего с ней за последнее время случилось? Сколько всего в её жизни произошло, но она одна, ей даже поделиться не с кем, по большому счёту. А этот снежный ком катится всё дальше и останавливаться не собирается, и тут до кучи ещё эта Елена приехала, — покривилась она.

— То есть ты хочешь сказать, что я не только перекрываю ей кислород, но ещё и бесчувственный чурбан?

— Не так прямо, конечно, но общий смысл вы верно уловили, — она помолчала и продолжила: — Так я скажу?

— Говори, — после длинной паузы сказал Егор.

— У первой жертвы на голове было что-то типа диадемы или короны из веток, у второй тоже нечто подобное, — она раскрыла тетрадь и положила перед Малининым. — Смотрите, похожие рисунки, — она взяла карандашик и аккуратно обвела нарисованные на полях в виде сносок картинки.

— Интересно, — сказал Малинин. — Ну-ка, пойдём.

— А! И ещё, Егор Николаевич, — Унге положила на столе перед Малининым распечатку с транзакциями, — Смотрите, что нашла в платежах Красновой, — Унге потыкала ручкой в несколько обведённых кружком цифр, — эти суммы она переводила мастеру, который изготавливает разнообразные амулеты и прочую атрибутику для этих волшебных на всю голову.

— Для кого? — Малинин посмотрел на неё.

— Для тех, кто болеет потусторонним.

— Связалась с ним?

— Нет ещё. Пытаюсь, но пока вне зоны.

— Хорошо, по результатам доложи, может, и правда что зацепим.

Егор выдвинул на середину соседнего помещения стул и, широко расставив ноги, сел и оглядел всех присутствующих:

— А что, если, — Егор почесал затылок и с некоторым трудом проговорил, — у шамана есть свой обряд для Тыкулкаса, а у ямов, будь они не ладны, свой.

— В смысле? — Унге подняла на него глаза.

— В том смысле, — скучающим тоном ответил Егор, — что, если у местных есть инфа о скором пробуждении товарища Тыкулкаса, и они даже слышали слово гиперкуб, то почему они одни должны суетиться? Здесь, по их волшебным поверьям, всякие силы сильные просыпаются и, скорее всего, многие захотят из источника нахлебаться.

— Вы хотите сказать, что параллельно идут два ритуала?

— А почему нет? — Егор отвлёкся на раскрытую дверь и поёжился. — Хоть бы предбанник какой-нибудь был, а то как-то странно, не по северному, хлоп и сразу в снег.

— Это, вообще-то, холл дома культуры, — сказала Унге. — В кладовке фотографии есть. Просто здание основное снесли, что-то хотели перестраивать, но руки не дошли.

Егор посмотрел на Соню, появившуюся на пороге с большим кульком, от которого ароматно тянуло пирожковым духом.

— Ставлю чайник? — спросила Унге.

Соня покивала, отдала пакет Малинину, стянула пальто и, сняв сапоги, сунула ноги в уютные домашние тапки, чем почему-то растрогала Егора, у которого в душе всё перевернулось, и он подумал, что действительно теперь носится с Соней и душит её своим счастьем, даже не давая вздохнуть.

— Может, они в одну волшебную школу ходили? — придав тону равнодушный оттенок, сказал Егор. — Соня, ну даже у вас, в этом вашем управлении колдовства, какие-то курсы есть специальные, — Малинин пощёлкал пальцами, старясь вспомнить название института.

— Не колдовства, а метафизики, — улыбнулась Софья, разливая чай. — И не курсы, а подготовка.

— Ну вот я и говорю, что в этой сфере какое-никакое, но своё образование тоже имеется и, может быть, всё-таки это два параллельных события. И шаманские дела всякие, и ямы со своей муккой опять припёрлись, раз уж у них в прошлый раз всё обломалось.

— Такое вполне возможно, — неуверенно сказала Софья. — Но мне кажется, что если грядёт какой-то сильный выброс энергии, то это должно проявиться и на физическом уровне.

— Это как? — спросил Егор.

— Какие-то колебания. Вулкан должен проснуться, например, — Софья присела за свой стол и достала из пакета блистер с таблетками.

— Всё хорошо? — спросил Егор.

— Всё отлично, это витаминки, — шикнула Соня и громче добавила: — И да, отныне прошу обращаться ко мне не иначе как «Хрустальная ваза».

Малинин глянул на скрывающего улыбку Мамыкина, который выполз из недр полевой лаборатории на перерыв, покосился на Унге, выдержав паузу, встал со стула и, картинно расставив руки, сказал:

— Коллеги, раз уж у нас образовалась такая большая семья, и мы все варимся в одном… — он помахал руками. — Короче, не знаю, как ёмко это проговорить, так вот, я признаю, что перегнул, и отныне перестану всех доставать с тем, чтобы оберегали Соню.

— Неужели это произошло? — выдохнула Софья.

— Так, давайте не будем отвлекаться, — стараясь замять неловкую ситуацию, проговорил Егор. — Насчёт физических аспектов этих мест можно поговорить с директором местного краеведческого музея, — Малинин разломил пирожок и, рассматривая начинку, пробормотал: — Ну как музея, просто две комнаты с громким названием. Андрей Антипович. Мужик странноватый, но места эти неплохо знает.

— Почему странноватый? — поинтересовалась Унге.

— В дурке периодически отдыхает, я в прошлый раз его самолично ловил, когда он жену свою провозгласил злобной колдуньей и гонял по улицам, с молотком наперевес, — Малинин покривился. — Хотя в чём-то я с ним согласен, с этой женщиной общаться просто невозможно.

— Про все местные катаклизмы можно узнать и у всемогущего интернета, — Унге посмотрела на монитор. — Последнее извержение вулкана произошло здесь ещё в доисторические времена. Из катаклизмов, разве что лесные пожары, — она показала рукой на окно. — Но в это время года это практически нереально. Ещё есть опасность образования новых болот, но это после пожаров. Ещё наводнения и сейсмическая активность, но это прям далеко отсюда.

— Но по каким-то признакам они решили, что он просыпается, и просыпается именно здесь, — психанул Малинин.

— Вполне возможно, это что-то и не связано напрямую с физическими процессами, если судить по рассказам ямов, это лишь временной отрезок, заканчивающийся появлением этой силы: запуском гиперкуба у ямов или пробуждением Тыкулкаса здесь, — сказала Унге.

— А у ямов была письменность? — вдруг спросил Малинин.

— Не уверена, — пробормотала Софья. — А что?

— Ну, ты сказала, что никто понять не может, на какой тарабарщине эти тетрадки написаны. Может, у ямов своё кодирование было. Они же значками там что-то чирикали на стенках.

— Но они не похожи на эти, — пожала плечами Софья.

— Так, короче, у меня уже голова раскалывается, — махнул рукой Малинин. — Давайте подумаем, у кого можно уточнить, была ли письменность у ямов. Может, нам тогда и каракули эти расшифруют.

— Я займусь, — быстро сказала Унге. — Ещё мне только что пришло сообщение, что нашли волшебных дел мастера, но он в больнице в Питере. Его избили, но он в сознании.

— Неправильных палок, наверное, настругал, — съязвил Егор. — Ну что, Унге, давай в Питер тогда. Обратно можешь через Москву, — покивал Малинин, отвечая на её безмолвный вопрос.

Дверь раскрылась, белое облако снегопада втолкнуло внутрь Берегового, и красный от стремительно подающей к вечеру температуры опер широким шагом подошёл к столу и одним глотком выпил половину чашки чая.

— Береговой, — недоумённо развёл руками Егор.

— Простите, я думал, это Унге чашка, — Юра шумно высморкался и продолжил: — Помогал «скорую» вытолкать с парковки. Короче, обитал наш доктор в общаге, ключи на вахте, но просили зайти туда завтра, так как, дословно: «Вечер, а мы всех перешолобудим, и они опять упьются». Там проживают и работяги, и вахтовики и так далее.

— А что он там делал-то? — нахмурился Малинин. — У него зарплата приличная, можно снять, да и жильё должны были дать.

— Не знаю.

— Вечер почти, — негромко сказала Унге. — Пора собираться, — Унге посмотрела на Юру. — Я в Питер лечу. Рейс очень рано утром.

— Может быть, мы тогда в гостишку, а то подготовиться к вылету ещё нужно? — Береговой вопросительно глянул на Малинина.

— Езжайте, — Егор минуту подумал и добавил: — И в общагу утром. Там если кто-то что-то скрыть хотел, то уже давно бы это сделал, а возиться потом с пьяными вахтовиками я не хочу.

— А я домой, — Софья улыбнулась Егору, — приготовлю ужин. Не против?

— Будет здорово, — улыбнулся Малинин и, отвернувшись, пошёл к себе в кабинет, чтобы всё-таки сдержать данное слово и не душить Софью своим беспокойством, хотя это было очень тяжело.

Егор зацепил со стола открытую пачку с печеньем, налил в чашку растворимого кофе и поплёлся, раздумывая о том, что все его версии какие-то надуманные и не имеющие ничего общего с реальностью. Хотя с другой стороны, ещё несколько лет назад, если бы ему сказали, что он будет бегать за мифическими ямами в поисках гиперкуба с людьми из института метафизики, он бы проверил человека на профпригодность.

— Здрасьте, — Малинин обернулся на звук дрожащего голоса и понял, что коллеги давно испарились, а перед ним стоит заплаканная продавщица из магазинчика недалеко от его работы — мать Ларисы Новиковой.

— Вечер добрый, — удивился Егор, — что случилось?

— Мне Лару не дают хоронить.

— Присаживайтесь, — Малинин помог женщине снять пальто. — Сейчас все процессуальные дела доделаем и сразу выдадим разрешение.

— А что ж так долго? — вытирая постоянно пробегающие по дряблым щекам слёзы, проговорила женщина.

— Я постараюсь, чтобы в короткие сроки всё закончилось, — покривил душой Малинин, не очень хорошо умеющий успокаивать рыдающих родственников.

— Вот зачем она сюда вернулась? — женщина, потрясла рукой, с зажатым в ней платком.

— А действительно, зачем? — спросил Егор.

— Так я же мордастому вашему говорила, — имея в виду Берегового, сказала женщина. — Это Розка её с пути сбивала всё время. То в какие-то продажи её сунет сетевые, то в психологию, чтобы жениха себе правильного найти… — она вздохнула, — Девка уже в Норильск уехала, в банк устроилась. Ну что ещё нужно? Нет, хочу мужа богатого и, чтобы не работать, и всё на баб этих, которые каналы ведут, показывала. Мол, хочу как они.

— И? — спросил Малинин, понявший, что конца этим перечислениям не будет.

— Ну вот для того, чтобы как они быть, — женщина покрутила у своего лица пальцами, а потом изобразила в воздухе грудь, — морду с сиськами нужно иметь, а у моей ни морды, ни сисек, прости господи. Так эта дура, Роза, заставила её кредит взять, и она приехала пластику делать.

— Так. А вы это Береговому говорили? — замер Малинин.

— Так откуда я знала-то? — зарыдала женщина. — Она ж всё скрывала. Это мне её подружки с работы рассказали, вот я и пришла и про тело спросить, и сказать. А что толку? — она растёрла по лицу слёзы и засобиралась. — Розка-то тоже уже сгинула. Одна я осталась, — стянув на груди платок, громко сказала женщина. — Ты, Егор Николаевич, уж похлопочи-то насчёт тела. Сам знаешь, зимой хоронить здесь хлопотно.

Проводив женщину, Малинин вернулся, взял телефон и, накидав сообщение Береговому, устало потянулся, протёр ладонями лицо и чуть не подпрыгнул, услышав странные щелчки и дикий визг. Егор ломанулся на улицу, но снаружи было всё тихо, лишь с другой стороны постройки занималось странное зарево, и полковник, пробираясь по нечищеному за день снегу, побежал на задний двор. Прибыв на место, Малинин в недоумении остановился и молча наблюдал картину, где между двумя горящими кострами метался бледный Мамыкин, нося снег и пытаясь затушить хотя бы тот, из которого с шипением вылетали большие горящие щепы и метили в сложенные деревянные поддоны, кусая криминалиста за ноги, заставляя его каждый раз истошно орать.

— Ну что вы стоите-то?! — заверещал Мамыкин, бросая очередную жиденькую партию снега на веселящийся костёр.

— А что это за фаер-шоу? — спросил Малинин, быстро раскидав сложенные ветки и утопив их в рыхлом снежном месиве.

— Что? Что?! — заорал Мамыкин, оглядывая прожжённые в нескольких местах штаны. — Опытные образцы делал. Мне что в лабораторию два дерева отправить? Вот я пепел делал.

— А ты, я смотрю, знатный пироман, — покивал Малинин. — Слушай, а вот это что такое было? — спросил Егор, показывая на лежащие вокруг дымящиеся головни.

— Пихта эта долбанная начала как припадочная стрелять во все стороны, — проворчал Мамыкин. — Так, всё, я в гостиницу, — рявкнул он, как будто его кто-то удерживал, но потом остановился, протопал к кострищам, наскрёб из каждого образцы и молча ушёл.

Малинин ещё немного постоял, убедился, что постройки точно не занялись, и, невольно улыбаясь, пошёл обратно.

— Алё, Соня, а поехали поужинаем? — садясь в машину, сказал Егор. — Помнишь, я тебе про ребят рассказывал, которые ресторан держат возле реки?

Егор подъехал к дому, набрал номер Сони и остался ждать её внутри тёплого салона, наблюдая через окно, как она быстро собирается, выключает свет и возится с дверным замком.

— То есть выйти и помочь ты не догадался? — улыбнулась она, садясь в машину.

— Не-а, — притягивая её к себе, проговорил Егор. — Если бы я вышел из машины, то мы бы остались дома.

— Тогда поехали, — освобождаясь от рук Малинина, пытавшихся пробраться под куртку, засмеялась Соня, — а то получится, что я зря мёрзла возле дверей. И надо было остальных тоже позвать, — отозвалась Соня.

— Давай просто побудем вдвоём, — взяв её за руку тихо сказал Егор, — а потом как-нибудь обязательно съездим туда все вместе.

— Раньше ты не умел развлекаться, — обронила Софья.

— Раньше у меня была только работа, а теперь есть ты.

Проскочив несколько улиц, Егор направил машину в сторону растворившейся в ночи реки, туда, где выделялся небольшой участок берега, ярко подсвеченный огнями. Простое сооружение вытянулось вдоль русла реки и сейчас утопало в белом украшении скорой зимы. Здесь уже явно шли первые приготовления к главному зимнему празднику. И хотя до него было ещё далеко, но туристы сюда приезжали часто, и для них нужно было сотворить маленькое чудо: приоткрыть двери в праздники.

Малинин поставил машину на пустой парковке, вышел, открыл дверь со стороны Софьи и, задержав её на месте, долго целовал, растворяясь в свалившемся на него счастье.

— Егор Николаевич, привет! — с веранды ресторана раздался гулкий возглас, и Егор, с сожалением оторвавшись от Сони, помахал приятелю. — Пойдём?

— Вы сразу ужинать или в номер, переодеться и отдохнуть с дороги?

— Я думаю, сначала разместимся, — с улыбкой, переводя взгляд на Соню, сказал Малинин.

— Как скажешь, — Софья пожала плечами и, выйдя, глубоко вдохнула морозный воздух.

Дойдя до выделенного им домика, Малинин бросил вещи у самого входа, отнял у Сони пуховик и, подхватив её на руки, на секунду остановился, пытаясь сориентироваться, где здесь спальня.

— Малинин, просто остановись, — Софья обняла его. — Ну что ты как школьник? Я есть хочу и прогуляться, и вообще, ты себя ведёшь, как будто мы с тобой сто лет не виделись.

— Иногда мне так кажется, — садясь с Соней в кресло, сказал он. — Я просто только сейчас понял, как я по тебе соскучился.

На последних словах Егор перестал воспринимать окружающий мир и очнулся, только когда утомлённая Софья прилегла к нему на плечо.

— Мы всё-таки нашли спальню? — оглядываясь, спросил Малинин.

— Сначала мы нашли кухню, — зевнула Соня, — и разбили пару тарелок. Я сейчас иду в душ, а ты идёшь, заказывать нам еду, — сказала Софья и, отобрав у Егора одеяло, быстро ушла, завернувшись в толстый кокон.

Внутри ресторана было безлюдно, работала только одна часть зала, и это было привычно, так как в будние дни сюда заглядывали единицы, и Егор любил сюда приезжать именно посреди недели. Малинин знал меню наизусть и сейчас, не отвлекаясь на чтение, смотрел, как из домика вышла Соня, как остановилась, огляделась и, завидев его сквозь большое стекло, пошла к нему.

Малинин видел, как аккуратно Софья идёт по мосткам, держится за перила и улыбается своим мыслям. Егору даже показалось, что Соня как-то изменилась, стала свободнее дышать, и он ещё раз мысленно поблагодарил Берегового, который сумел остановить в его истерической опеке над Софьей. Егор отвлёкся на подошедшего официанта, быстро сделал заказ, а когда посмотрел в ту сторону, где только что бродила Соня, то не увидел её, зато заметил, что в неожиданно возникшей полынье плескается молодой лёд. Егору казалось, что он орёт во всю силу своих лёгких, он бежал, перепрыгивая через ступеньки, выскочил на улицу, и только сильный удар, перехвативший в нём дыхание смог его остановить. Малинин провалился в снег, буквально утонул в сугробе, пытаясь выбраться оттуда и отцепить от себя стальные пальцы его приятеля.

— Малинин! — кричал, здоровенный дядька, с трудом удерживая полковника на месте. — Да стой ты, дурья башка твоя. Ты ничего не сделаешь, ребята мои занимаются. Они рядом были. Её достают уже, не мешай просто, — его голос пробился через затуманенное ужасом сознание Егора. — На-ка, — мужчина перехватил вынесенный официантом тулуп. — Накинь. Слава, баня горячая какая?

— Нижняя.

— Давай им и ужин туда, пусть идут греться.

Софья, настоявшая на прогулке по мосткам, долго смотрела в тёмную воду, всё ещё не скованную льдом возле самих опор, любовалась коротким биением волн, выплёскивающихся поверх тонкой корочки, и, сжав пальцами тонкое, полированное дерево перил, чуть нагнулась вперёд. Позади себя она вдруг почувствовала движение, ей показалось, что кто-то прошёл в тени стены, и в следующую минуту Соня полетела вниз. Она легко проломила смёрзшуюся воду, сразу же полностью вошла в тёмное царство полноводной реки, которая как-то сразу приняла её за свою, промачивая слои одежды, заливаясь в рот и нос, сковывая движения и утягивая нежданный подарок ближе ко дну, чтобы надолго сохранить себе такое соседство, а Софья даже не сопротивлялась, она замерла и медленно растворялась в этой холодной, жуткой тишине, в которой можно было расстаться с тяжёлым багажом своей души, где давно камнем лежала непонятная ей печаль.

Вдруг голову больно прострелила странная вспышка, Соня очнулась от смертельного оцепенения, задрала голову вверх и увидела свет, идущий от развешанных по периметру здания фонарей. Ей хотелось кричать, но внутренняя сила словно запечатала рот и скрутила панику, и Софья смогла содрать с себя ставшую чугунной куртку, сделала несколько взмахов немеющими от подступающей судороги руками и показалась над поверхностью воды, где её тут же перехватили уже натягивающие гидрокостюмы живущие здесь дайверы.

У Софьи жгло всё тело, она билась словно в приступе безумия, пока её, брыкающуюся, волокли по снегу. Ей казалось, что с неё вместе с одеждой снимают кожу и царапают наждаком прямо по скальпированному телу.

— Трите, — командовал хозяин ресторана, когда Софью притащили в предбанник, — трите руки и ноги, иначе будет перегруз возле сердца. Малинин, не стой столбом, три ей лицо и шею. Так, всё, мужики, уходим, — сказал он, когда Софья чуть успокоилась. — Егор, до конца с неё всё сними и веди в тёплый душ, потом потихоньку в баню води, но недолго. И пусть поест, ну и выпьет, и до утра здесь оставайтесь.

— А скорую?

— Егор, я медик с огромным стажем, — покривился мужчина, — забей. Она в воде и минуты не пробыла, — он хмыкнул. — Огромной силы человек, сама выплыла. Мои даже нарядится не успели. Ну, давайте грейтесь, — он остановился на пороге. — Ну и, Егорка, нужно, так сказать, для общей профилактики, поупражняться в постельных состязаниях.

— Что? — Егор, ещё не пришедший в себя, уставился на него.

— Секс я вам прописываю, — помотав головой, вздохнул хозяин ресторан и, посмеиваясь, вышел вон.

Ночь играла с лёгким ветром, льдисто подмигивала искрящимся в свете луны снегом, дышала набирающим силу холодом, и всем своим видом говорила, что зима будет, как всегда, долгой, и сегодня она окончательно воцарилась здесь до весны. Соня открыла глаза, посмотрела на спящего подле неё Егора и, встав на ноги, подошла к окну.

— Ты где? — беспокойно заворочался во сне Егор.

— Здесь, не волнуйся, — отозвалась Соня и поспешила обратно, но в этот момент ей показалось, что на видимом отсюда берегу кто-то стоит.

Софья на секунду задержалась, чуть приоткрыла занавеску, скрывающую её от внешнего обзора, и чуть вздрогнула, разглядев уже знакомые черты. Софья тихо отступила, скользнула под одеяло к Егору и твёрдо решила наутро рассказать ему обо всех своих видениях, но с рассветом смогла лишь тяжело дышать. Вскоре Соню уже везли в больницу, а Малинин мрачно ехал за «скорой» в своей машине.