В тисках тлена

Глава 27

Александр поднял свой тесак. И сделал шаг к лестнице.

Адреналин гнал кровь в виски Игоря, смешиваясь с ужасом от вида вурдалака. Александр поднимался по скрипучей лестнице, тяжело ступая, как неумолимый механизм возмездия. Игорь метнулся вдоль балки чердака, глаза отчаянно выискивали в хаосе теней и хлама знакомые очертания «Сайги». Там! Приклад торчал из-под груды мешковины у дальней стены.

Он рванулся к оружию. Александр, словно почувствовав его движение, ускорился, его тень перекрыла свет из пролома в полу. Игорь схватил «Сайгу», развернулся, почти не целясь, нажал на спуск.

Бах!

Выстрел грохнул под низкими балками, оглушая. Картечь рванула мимо плеча Александр, вонзилась в стену, осыпав пылью и щепками. Вурдалак даже не дрогнул. Он был уже наверху, его каменное лицо в свете фонарика было пустым, лишь глаза горели холодным фанатичным огнем. Он замахнулся тесаком.

Игорь отпрыгнул назад, к крутой, почти вертикальной лестнице, ведущей на самый верх чердака — под самую крышу, где когда-то хранилось зерно. Он вскарабкался на несколько ступенек, пытаясь получить преимущество высоты. Александр двинулся к лестнице.

И тут сверху, из темноты под самой кровлей, на него обрушилась тень.

Маленькая, легкая, как летучая мышь. Петя. Он свалился Игорю на спину, обвив шею тонкими, но невероятно сильными руками-прутьями. Ледяной холод прожег ткань куртки. И прежде чем Игорь успел среагировать, острые, как иглы, зубы вонзились ему в левую руку, сжимавшей цевье «Сайги»!

Боль была нечеловеческой — ледяной ожог, проникающий до кости. Игорь вскрикнул, инстинктивно рванулся, пытаясь сбросить с себя невесомого, но цепкого демона. Петя висел на нем, его тело было гибкое и сильное, как корень, впившийся в трещину скалы. Черная жижа сочилась из ранки на руке Игоря.

Отчаяние и ярость пересилили боль. Правая рука Игоря, все еще державшая «Сайгу», рванулась вверх. Он не целился. Он впихнул дуло почти в упор в бок висящего на нем ребенка и нажал на спуск. Один раз. Два. Бах! Бах!

Грохот в замкнутом пространстве оглушил. Тельце Пети дернулось, как марионетка. Черная жижа брызнула на балки. Хватка ослабла. Игорь рванул, сбрасывая мальчика со спины. Петя упал вниз, на чердачный пол, как мешок, и замер. Его черные глаза смотрели в пустоту, улыбка исчезла. Черная лужица начала растекаться вокруг него.

Облегчение длилось мгновение. Тяжелая рука схватила Игоря за плечо сзади и рванула вниз с лестницы. Александр! Пока Игорь боролся с Петей, он успел подкрасться.

Они рухнули вниз, свалившись с нескольких ступенек, и с размаху ударились о каменную кромку огромного, застывшего жернова, торчавшего из пола чердака. Воздух вышибло из Игоря. «Сайга» вылетела из рук и покатилась в темный угол. Александр оказался сверху, прижимая Игоря спиной к холодному, шершавому камню жернова. Запах пыли, камня и тлена ударил в нос. Тесак Александра блеснул в свете упавшего фонарика.

Игорь отчаянно сопротивлялся, но сила вурдалака была чудовищной. Александр пригвоздил его к жернову, как букашку. Вурдалак занес тесак — не для удара, а для… удержания. Он с силой опустил плоскую сторону тяжелого лезвия поперек предплечья Игоря — прямо на место укуса Пети!

— Ааарргх! — Крик вырвался из горла Игоря. Боль от раздробленных укусом тканей под давлением стали была невыносимой. Александр придавил руку Игоря тесаком к камню, словно приковывая. И наклонился. Его лицо, пустое и страшное, приблизилось к шее Игоря. Рот открылся, обнажив почерневшие, острые зубы. Он собирался укусить.

Инстинкт сработал быстрее мысли. Правая рука Игоря, свободная, метнулась не к лицу, а к бедру, где болтался ремень. Он не искал нож. Он схватил то, что было ближе — приклад «Сайги», валявшейся рядом! Не раздумывая, он со всей силы воткнул толстый приклад карабина между челюстей вурдалака, как кляп!

Хруст! Звук ломающихся зубов. Александр взревел от боли и ярости, но челюсти сомкнулись на твердой пластмассе приклада. Он не мог укусить! Но его левая рука, как тиски, сжимала руку Игоря под тесаком, пригвожденную к жернову. А правая… правая рука Александра схватила рычаг, торчащий из механизма жернова. И с нечеловеческой силой дернула его!

Скр-р-р-р-ржжж!

Жернова, застывшие на века, с пронзительным скрежетом и грохотом сдвинулись. Всего на сантиметр. Но этого хватило. Каменные края сомкнулись на предплечье Игоря, все еще придавленном тесаком Александра!

— Ааааааа!

Игорь неистово закричал. Пронзительная боль превзошла все ожидания. Кость хрустнула. Плоть раздавило. Кровь хлынула, смешиваясь с черной жижей укуса Пети и маслянистой пылью жернова. Игорь сжал зубы. Мир сузился до невыносимой боли в руке и лица вурдалака над ним, с заклиненным во рту прикладом «Сайги», из которого сочилась черная слюна.

Александр дернул рычаг еще раз, пытаясь раздавить руку Игоря окончательно. Но в этот миг боль породила невероятный прилив ярости у журналиста. Игорь рванул головой вверх, брызгая кровью и слюной. Его свободная правая рука метнулась за спину, к поясу. Там, чудом уцелев, торчал последний осиновый кол! Тот, что он не успел использовать.

Он выхватил его. Не думая о цели. Не думая о последствиях. Вложив в удар всю боль, весь страх, всю отчаянную надежду на спасение Ларисы и всю ненависть к этому про́клятому месту, он рванул кол снизу вверх, со всей силы, в грудь Александра!

Раздался тупой хруст.

Острие вошло не в сердце. Оно вошло глубоко в грудь, чуть левее центра, под ребра. С тем же ужасающим звуком, как при ударе в гнилое дерево. Черная, густая жижа хлынула фонтаном, облив лицо и руки Игоря, теплая и невыносимо вонючая.

Александр замер. Его рев оборвался на полуслове. Глаза, полные ярости, вдруг остекленели. Он выпустил рычаг жернова и тесак. Рука Игоря, раздробленная, но освобожденная, бессильно упала со скрежещущего камня. Вурдалак покачнулся. Его взгляд скользнул с лица Игоря на торчащий из груди кол, потом в пустоту. Из его рта, все еще забитого прикладом «Сайги», вырвался последний, булькающий выдох.

Потом он рухнул. Не вперед. Назад. С жернова. Его тело ударилось о каменный пол чердака с глухим стуком. Кол торчал из груди, как мрачный памятник. Черная лужа быстро растекалась вокруг него.

Наступила тишина. Звенящая, оглушительная. Скрежет жерновов затих. Игорь лежал на холодном камне, прижав раздробленное предплечье к груди. Боль была вселенской, пульсирующей. Кровь сочилась сквозь пальцы. Дым, пыль, запах гари снизу, крови, черной жижи и смерти висели в воздухе. Он смотрел на тело Александра, на тело Пети в луже жижи, на пепелище, оставленное Татьяной внизу. Все кончено? Или только для них?

Он застонал, пытаясь приподняться. Движение отозвалось адской болью в руке. Его взгляд упал на монету, висевшую на шее. Она была теплой. Теплой от его крови. И в этой теплой тяжести металла была придававшая ему сил надежда. «Как там Лариса?» Ответ висел в мертвой тишине старой мельницы.