Ван Ван из Чайны 2

Глава 11

Трибуны корта в Шеньжене были полны народу, и я не без удивления и с большим удовольствием наблюдал самодельные плакаты в руках людей. «Ван Ван, мы любим тебя», «Уделай его!», «Покажи деревенскую мощь!». Обрастаю фанатами с пугающей скоростью!

Логотип с кроссовок я перед сегодняшней игрой спорол — получилось неаккуратно, но совет Личжи был очень дельным: «АНТА» не торопится предложить нормальный контракт, и будет полезно в следующем видео показать, что бесплатно их рекламировать и дальше я не стану.

Мой противник — японец, и это добавляет мне народной любви: не любят их у нас, и причин на то есть множество. Непросто бедолаге — уже два гейма всухую мне проиграл, просто потому что состав на этом турнире слабый, и еще и чудовищному психологическому прессингу подвергается.

Я подбросил мячик в воздух и ударил по нему ракеткой. Пока японец Асано Минору бежал отбивать, трибуны «зарядили»:

— Правой! Правой!

Не проблема — я ловко перекинул ракетку в достаточно зажившую для необременительной работы ею правую руку, дав ракетке пару раз перевернуться в воздухе. Прости, Минору, за то, что так откровенно доминирую, но мне очень хочется забраться повыше по социальной лестнице. Надеюсь, впереди тебя ждет хорошее спортивное будущее.

Нервничающий соперник по пути к мячику умудрился споткнуться, и едва смог отбить мяч кривеньким бэкхендом. Я в пару широких прыжков добрался до противоположной стороны корта и, как и просил народ на трибунах, отбил правой, аккуратно рассчитав силу — руку нужно беречь. Пока трибуны «заряжали» «Левой! Левой!», Асано неплохо отбил форхендом на мою правую руку, надеясь поймать на смене руки, чтобы я усвоил урок и перестал выпендриваться. Не вышло — мой левый бекхенд получился удачным, и я благополучно забрал очко.

— 30−0!

Народ торжествующе взревел. Пока я отвешивал поклоны, японец побагровел лицом, и, проорав что-то на японском, побежал в мою сторону, угрожающе замахиваясь ракеткой. Я взгрустнул: дурак прямо сейчас хоронит свою карьеру — как минимум — а как максимум, хоронит все своё будущее. Азиатский социум жесток, и, единожды оступившись, можно до конца дней уже не подняться — добрые люди вокруг всегда напомнят окружающим, какой ты нехороший.

Ну а у меня теперь дилемма — за идиотом с трибун уже устремились судьи и его собственный тренер (последний что-то орет на японском), но Асано добраться до меня успеет быстрее. По-хорошему нужно убежать, предоставив разобраться с проблемой тем, кому положено, но тогда я рискую прослыть трусом — зрителям же не объяснишь всю глубину и мудрость моего благоразумного желания держаться от проблем подальше. Вступать с дураком в драку с медийной точки зрения выглядит хорошей идеей, но я здесь в турнире по теннису участвую, а не по спортивным единоборствам. Возможно, судьи и организаторы меня поймут и простят, но скорее всего влепят «неспортивное поведение» и дисквалификацию — чтобы другим неповадно было. Третий кубок мне хочется, и он уже почти в моих руках — япошка «неспортивное» уже заслужил, а значит победу мне зачитают автоматически.

Дурачок перепрыгнул через сетку, продолжая нечленораздельно орать на родном языке и понесся на меня, нацеливаясь стукнуть ракеткой.

— Врежь ему!!! — раздался пронзительный, полный жажды такого редкого зрелища как «драка теннисистов в финале», вопль с трибун.

Не сегодня. Дав япошке приблизиться, я сместился влево, дав ему пробежать мимо меня. Здесь у него есть возможность одуматься, притворившись обезумевшим от любви ко мне фанатом — мол, просто не выдержал и побежал обниматься, а ракетку, очевидно, хотел подарить. Догадается — с радостью подыграю, потому что совестно: довел бедолагу до нервного срыва.

Нет, не догадался — ловко затормозив (теннисист должен уметь так делать), он изменил направление, прыгнув на меня. Я еще раз сместился в сторону, дав Асано позорно шлепнуться на корт. Меня обогнул добравшийся до места происшествия первым судья и склонился на орущим что-то японцем. В следующую секунду раздался треск, и китаец упал, схватившись за лицо и начав орать. Ракетка — штука твердая, и когда ее ломают о рожу, должно быть очень больно.

В следующую секунду меня грубо оттолкнул с пути добравшийся вторым японский тренер, а добравшийся третьим судья турнира побежал поднимать япошку. Нормальный китаец бы на моем месте воспользовался возможностью — упал бы и заорал, чтобы потом через суд или до него получить от японцев компенсацию в виде кругленькой суммы. Неправильный я до такого опускаться не стал — удержав равновесие, я отошел подальше в сопровождении прибежавшего четвертым судьи, следящего за тем, чтобы я не бросился на поднимаемого с корта Минору. Ого, какая сочная пощечина японцу от тренера! Блин, а ушибленный судья-то кровоточит!

— Ты в порядке? — спросил меня сопровождающий, пока его коллеги оттаскивали горе-тренера от горе-подопечного.

— В полном, уважаемый судья Лань, — вежливо ответил я.

Парочка членов оргкомитета турнира тем временем суетились у трибун, уговаривая народ заткнуться и еще сильнее уговаривая не вылезать на корт. Последнего никто и не пытался делать — нормальный человек редко хочет себе проблем на ровном месте, а накал страстей здесь не такой, чтобы массово терять голову. Китайцы народ дисциплинированный, а еще очень любит снимать всякое на телефоны и сразу же постить с хештегами. Впрочем, это вообще общечеловеческая черта.

На корте появился дежурный врач, который попытался воззвать на английском к безвольно повисшему в руках судей — дошло, что он тут исполнил — японцу. За того ответил пришедший в себя и не пытающийся вырваться тренер: сам, мол, разберусь. Английский у него был тот еще, и я едва понял, что он вообще имел ввиду. Врачу хватило — потеряв интерес, он при помощи парочки прибежавших членов оргкомитета подхватил кровоточащего и держащегося за голову судью, потащив его к медпункту под навесом рядом с трибунами. Туда же, в сопровождении судей, отправились японцы. Члены оргкомитета на ходу начали тыкать в телефоны — ЧП то еще, придется много всего объяснять и заполнять бумажки.

— Стой здесь, — велел мне судья Ли и пошел к судейскому навесу, откуда через мегафон объявил. — В связи с дисквалификацией соперника, победа присуждается Ван Вану, университет Цинхуа! Второе место присуждается Ян Нианзу, спортивная академия Аньхой! — в соответствии с регламентом добавил он.

Ян Нианзу набрал в полуфинале очков больше, чем другие проигравшие, и теперь ему в его спортивной школе будет большой почет — второе место есть второе место, и плевать, в каких условиях оно получено.

Я изобразил на лице недовольство — «вот бы соперник доиграл нормально, а то моя победа не до конца честная!» — вяло махнул рукой трибунам, и, опустив голову, пошел к трибунам, постукивая себя ракеткой по ноге.

Церемония награждения вышла скомканной — япошку, ясен пень, постоять рядом со мной не пустили, поэтому китайский гимн слушали мы с удивленным и счастливым от свалившейся на голову награды Ян Нианзу.

Когда гимн доиграл, я принял из рук главного судьи кубок и вежливо поблагодарил организаторов, соперника и зрителей. Спортивная этика свята, и, несмотря ни на что, всегда нужно повторять одно и то же — «все мы тут молодцы, всем спасибо».

— Офигеть, я даже представить не мог, что такое может случиться! — выразил общее мнение собравшихся на турнире Ян, улучив свободную минутку.

— И не говори! — поддакнул я, глазами отыскав пробивающихся ко мне через народ Ли — Личжи что-то говорил по телефону, предоставив телохранителю прокладывать дорогу.

— Ты — крутой! Мы всей академией твои игры смотрели! — добавил Ян. — Можно с тобой сфотографироваться?

— Конечно, — согласился я, решив не идти навстречу Ли — там меня фанаты окружат так, что уже будет не вырваться, а сейчас меня защищают судьи и члены оргкомитета.

— Класс! — поделился воспитанник спортивной академии ощущениями, достал телефон и встал рядом со мной, показав камере свою медаль за второе место.

Я, понятное дело, показал ей кубок.

— Спасибо! — поблагодарил пацан, посмотрел на подошедшего к нам здоровяка-телохранителя и решил от греха подальше свалить к своим.

— Вот это кадры! Этот япошка совсем дурной! — радостно прокричал мне в лицо трясущий чехлом с упакованной в него камерой Ли на русском.

— … — изрек в телефон фразу на тайском Личжи, отключился и убрал телефон, заявив подвернувшемуся под руку члену оргкомитета. — Такое поведение недопустимо! Мы надеемся, что вы поможете нам подать официальную жалобу против Японской ассоциации большого тенниса! Ладно бы только ученик, но даже их тренер позволил себе проявить физическую агрессию против Вана!

— Безусловно, уважаемый, — отмахнулся «комитетчик», у которого на лице читалось желание оказаться где угодно, но не здесь.

В этом мы солидарны — мне разборки нафиг не нужны, у меня впереди три коротких дня отдыха, и торчать здесь дольше необходимого вообще не хочется.

— Прошу вас немного подождать там, — указал организатор на подсобку с раздевалками. — Мы уже вызвали полицию, им будут нужны показания Ван Вана. Прошу прощения, но я обязан спросить — кем вы ему приходитесь, уважаемый?

— Меня зовут Хуэй Личжи, я друг его семьи, — не растерялся богач. — Идем, мальчики, — махнул нам с Ли следовать за собой к подсобке. — Вопиющее поведение! На чужой земле, на спортивном турнире! — принялся выражать негодование. — Ладно бы этот малолетний идиот, но тренер! Взрослый! О чем он только думал⁈ Ты мог упасть и сломать себе что-нибудь!

Да ладно, просто под горячую руку попал — тренер просто спасал подопечного от большего погружения самого себя в грязь.

— Он заплатил за это карьерой, — заметил я.

— Кто пойдет учиться к такому несдержанному идиоту? — согласился со мной Личжи. — Ты все заснял? — спросил Ли.

— Конечно! — подтвердил тот.

— Где полиция — там и журналисты, — мудро заметил старший Хуэй. — Нужно поделиться снятым тобой видео с условием, что они подадут их в эфир с указанием твоего авторства.

— Спасибо, пап! — с энтузиазмом поблагодарил Ли.

Обернувшись, старик продемонстрировал довольную улыбку — нравится реакция сына. Добравшись до подсобки, мы захватили небольшой кабинет директора корта — сам он сейчас снаружи, помогает разобраться с кризисом. Телохранителя поставили охранять дверь снаружи, я пошел к кулеру с водой утолять жажду, а Ли, усевшись за стол хозяина кабинета, не откладывая в долгий ящик, принялся копировать видео с камеры на ноутбук, а с него — на флешку. Много оборудования таскает. Старший Хуэй тем временем с комфортом разместился на маленьком диванчике для посетителей и заявил:

— Сейчас я позвоню твоей бабушке.

— Спасибо, господин Личжи. — Воды? — предложил единственное, что мог.

— Нет, спасибо, — отмахнулся он.

— Ли? — перенаправил я предложение.

— А? — похлопал увлекшийся процессом пацан на меня глазами. — Не, не надо, — вернулся к технике.

Напившись, я уселся на стул для посетителей кабинета и от нефиг делать залез в телефон, параллельно слушая как Личжи рассказывает бабушке Кинглинг о случившемся и излагает свои взгляды на то, как лучше «поставить» японцев на бабки.

Может где-то в Сети лежит скрипт, который автоматически принимает заявки в друзья и подтверждает «отметки» меня на фотках и видео? Да у меня раздел уведомлений от количества лагает! О, «Вичат». Ага, юрист пишет — «АНТА» немного подвинулась в условиях, но нужно торговаться дальше. Ничего, после сегодняшней суеты с отсутствующим на моих кроссовках логотипом одумаются.

— Господин Личжи, юрист написал про «АНТУ», — вклинился я в разговор. — Контракт все еще плох, мне написать о случившемся?

— Подождите секунду, уважаемая Кинглинг, — попросил бабушку старший Хуэй и распорядился. — Напиши юристу, чтобы подождал с ответом до завтрашнего утра — после видео и телерепортажа условия станут гораздо лучше.

— Спасибо, — поблагодарил я и, под разговор Личжи с бабушкой, написал юристу что было велено.

«Братец, что у тебя там случилось⁈» — пиликнул «Вичат» сообщением от близняшек.

Эти-то откуда узнали? Кажется догадываюсь. Проверим. Ага, так и есть — хештег «Ван Ван» появился в топ-1000 всей соцсетки и потихоньку крадется вверх. Подумав, только что «пустой» значок уведомлений нарисовал поверх себя страшное «999…».

— Хайп пошел! — наклонившись через стол, показал я список хештегов Ли.

— Постят как не в себя! — оценил он. — На, сам журналистам отдашь, — сунул мне в руки флешку. — Начинаю монтировать тизер, — запустил видеоредактор. — Надо ковать пока горячо! Не сиди как пень — придумай какой-нибудь розыгрыш среди комментариев с твоим хештегом, а то смоет из топа!

Личжи с удовлетворением на лице посмотрел на то, как я киваю в ответ на полученные от его сына инструкции и достаю из сумки прихваченный с собой мяч. Так, маркер со стола директора, роспись, фотаем, постим с просьбой комментировать с хештегом, а теперь добавляем розыгрышу мощности, кинув ссылку на пост близняшкам:

«Потом объясню, помогайте!».

«Репост есть!» — не подвели они.

Выдохнув, я опустился на стул.

— Не расслабляйся — реагируй на комменты, пусть люди видят, что ты следишь! — добавил инструкций лихорадочно возящий беспроводной мышкой по столу Ли.

— Слушаюсь, менеджер! — козырнул я и полез в телефон «реагировать».

«С тебя репост нашего нового видео. Завтра. Пока разрешаем тебе не отвлекаться. А вообще — мог бы догадаться и сам, глупый братец!» — прилетело еще одно сообщение от близняшек.

Стало стыдно — действительно мог бы и сам догадаться. «Виноватый» эмодзи улетел в ответ с обещанием исправиться прямо завтрашним утром и впредь репостить каждое их видео.

Полиция прибыла через десять минут — за это время хештег успел подняться вверх на добрые два десятка позиций, а я едва успевал лайкать нормальные комментарии и удалять спам и ругань. Мне нужен модератор! А лучше — несколько! Так, где тут назначают ими? Дзинь, Донгмэи, я в вас нуждаюсь!

«Помодерируйте немного пж».

«Что бы ты без нас делал, братец!».

Трясет меня что-то — да я на турнире так не напрягался, как сейчас! Ох уж этот интернет, всю душу выпить может. Но сколько азарта! Сколько удовольствия от внимания сотен тысяч людей! Как много приятных слов в мою поддержку!

Убрав телефон, я посмотрел и послушал, как Личжи общается с полицией. Меня они даже и опрашивать не стали, зато попросили у старшего Хуэя согласия поговорить с журналистами — те скромненько ждали за дверью. Воистину «где полиция, там и журналисты».

Оператор пожевал губами на мою майку с рекламой пельменных, журналист с микрофоном — тоже.

— Можно не замазывать? — спросил я.

Каналу-то за это не платят.

— Надень рубашку, — хохотнув, велел мне старший Хуэй. — Бабушка не простит мне, если ты появишься на национальном… На национальном? — строго посмотрел на журналиста.

— Драка, спорт, японцы, — равнодушно перечислил он. — Кровь. Конечно это не останется в одном лишь Гонконге.

— Переодевайся, — поторопил меня Личжи.

Пока я переодевался в захваченные с собой белую рубаху с коротким рукавом и легкие черные брюки — сегодня мы собирались снова отмечать победу в ресторане — состоялся акт передачи флешки Ли («Высокое разрешение! Крупный план разбитого лица судьи!») телевизионщикам.

— Нет, я совсем не считаю, что Асано Минору питал ко мне личную неприязнь, — сидя под прицелом камеры, отвечал я на вопрос журналиста. — Спортивный мир суров — большие нагрузки, долгий перелет, стресс из-за турнира — все это может привести к нервному срыву. Единственное, о чем я сейчас беспокоюсь — это здоровье многоуважаемого судьи Фэна. Надеюсь, он скоро поправится.

— Достаточно, — заявил журналюга, и они с оператором свалили.

— Ты закончил? — спросил Личжи продолжающего колдовать над ноутом сына.

— Три минуты! — попросил тот.

— Подождем, — одобрил старик. — Ну и суета, а? — весело мне ухмыльнулся.

— Почти как в деревне перед приездом чиновника! — отшутился я.

— Не трать время, — с улыбкой повторил совет сына Личжи. — Реагируй на комментарии!

— В самом деле, — спохватившись, полез я за телефоном.