Ван Ван из Чайны 2

Глава 18

— Может все-таки останетесь в Поднебесной, тренер Ло? — предпринял я последнюю попытку. — Ну зачем вам покидать нашу Родину? Лучшего места на планете все равно не найти.

— Лучшего места не найти, — согласился со мной Ло Канг. — Но выбора у нас с тобой нет, как бы грустно не было расставаться с Китаем.

Идущий по трапу частного самолета впереди нас Личжи едва слышно хохотнул. Старика веселят наши с тренером препирания. Веселят они и Хуэя младшего, который, впрочем, не забывает порой мне посочувствовать.

В нашем общем инвентаре пополнение — на плече тренера Ло висит сумка с дешевеньким ноутом, купленным на мои призовые: с турнира в Чжанцзягане их не хватит, но Ло Канг заявил, что после Казахстана затраты «отобьются». Педагог хренов — «смотри, мальчик, насколько сильно я в тебе уверен, что даже личные деньги трачу». Ноут нужен исключительно для пыток — разбирать мои и будущих соперников игры на экране относительно нормального размера. Вчерашний вечер, когда мы вернулись с финала турнира с кубком, пришлось провести перед экраном так и вовсе огромным — тренер транслировал запись с ноута на исполинскую «плазму» в гостиной люкса. Мои страдания от этого тоже увеличились: теперь приходилось регулярно наблюдать свою рожу крупным планом, ощущая неловкость — не привык пока быть медийной персоной, не получаю радости от самолюбования.

Воспитываюсь потихоньку — все игры на том турнире я заканчивал быстро, «всухую», что очень понравилось моим фанатам и тренеру Ло, а лично мне сэкономило много времени — всего полчаса совокупно страдать от разбора пришлось.

Персонал отеля провожал нас чуть ли не в полном составе и с настолько дружелюбными улыбками, что даже грустно стало: столько людей радуются нашему выселению! Мы что, худшие люди в мире? Нафиг, в следующий раз вообще ничего говорить о том, что нашел в своем номере, не буду.

Пока мы будем лететь в Астану (в будущем Нур-Султан), бабушка с прадедом и юристом будут ковыряться в парочке новых рекламных предложений. В одном надо пить водичку определенной марки, в другом — запостить хвалебный отзыв на наушники от отечественного производителя. Образец пока получить не могу, а потом планирую походить с ним хотя бы неделю, чтобы не кормить подписчиков браком. «Водяная» оплата мне нравится — предварительно сторговались на пять тысяч долларов в месяц, а с наушниками торг еще не завершен.

У близняшек зато от рекламных предложений отбоя нет — хвастаются забитым аж до китайского Нового года графиком. Хорошо девочкам — косметики, миленьких игрушек и вещичек с прочим «девочковым» добром в мире пруд пруди, а я, в силу специфики, пока по зернышку клюю. Этакое «подвешенное состояние»: недостаточно популярен, чтобы на меня обратили внимание теннисные мастодонты вроде «Wilson», а общеспортивные товары рекламировать мешает контракт с «Анта». Хороший контракт, как ни крути, поэтому после первых шести месяцев, когда и я, и компания получат возможность пересмотреть условия, я попробую выторговать себе побольше ништяков, и, если получится, с чистой совестью продолжу таскать логотипы «Анты» на себе.

Ничего, водичка в Китае — рынок невероятно богатый, потому что из-под крана здесь пить можно сильно не везде. За таким крупным «игроком» неизбежно подтянутся другие, и скоро всё, чем я изволю пользоваться на людях и в быту, станет приносить мне деньги.

Удобство частного самолета в моих глазах вышло на новый уровень, потому что наличие кровати позволило мне спрятаться от заботливого тренера в мире снов.

По дороге из аэропорта Астаны в отель, глазея на почти ночную и пестрящую огнями столицу Казахстана, я испытывал странное чувство. Советской эпохи архитектура, до боли знакомые домики частного сектора, вывески на русском языке — все это заставляло меня чувствовать себя эмигрантом, который после долгих лет за границей вернулся на Родину. Не мои воспоминания, но эмоции очень даже мои. Полагаю, по возвращении в Китай я буду чувствовать то же самое. Ехали мы целым кортежем — обеспечила «принимающая сторона», к которой старший Хуэй по делам и прилетел. В обычных условиях мне бы пришлось ехать общественным транспортом, а потом ITF компенсировал бы мне затраты на него. Не перелет — он за свои деньги — а только «трансфер» из аэропорта/вокзала до корта. Тренер Ло заметил и другое:

— На самом деле хорошо, что ты не сразу присоединился к Ассоциации — они бы тебя в Казахстан не пустили, тем более — за их счет. А так они даже помогли мне очень быстро получить визу.

Люкс в отеле международной франшизы Ritz-Carlton после Шанхая воспринимался скромненьким, но от этого гораздо более уютным. «Уют» — вообще ключевое слово: тут и там звучала русская речь в смеси с казахской, играла тихая «международная» попса, а воздух пах всем, чем угодно, кроме Китая. Где-то здесь же, в городе, имеющийся будущий донор моей памяти в России жил гораздо дольше, чем я — в Сычуани, и по СНГ попутешествовал изрядно, поэтому ничего удивительного в том, как сильно меня «приложило» сладкой ностальгией, нет.

Утро перед игрой так и вовсе выдалось замечательным, если не считать скудного завтрака — немного риса, пара яиц и овощной салат. Все, стараниями поваров, очень вкусное, но даже на рыбу тренер Ло почему-то наложил «вето», выдав умиляющее в своей нелепости обоснование:

— У Казахстана нет выхода к мировому океану.

А как маняще выглядели другие столы! Баранина, говядина, курочка! Как сладко время от времени пах воздух по пути на корт — мы проезжали мимо шашлычных, чебуречных, шаурмичных и прочих оплотов СНГ-шного фастфуда. И это без учета «Макдональдсов», «КФС» и прочих мировых сетевух. Охотно посетил бы я и места с этнической кухней, отведав там бешбармак, куырдак и прочий шельпек. Иван, как подсказала его память, не обламывался, всю казахстанскую командировку обжираясь в три горла и позволяя подопечному пацану то же самое.

Волнуюсь — совсем скоро я увижу Ивана и столкнусь на корте с его учеником. Вселенная же не схлопнется от такого странного поворота событий? Даже думать об этом не хочется — если матерые физики о пространство и время мозги ломают, то куда уж мне?

Здравствуйте, почти пустые трибуны! Я по вам как-то незаметно соскучился! Еще больше, как внезапно выяснилось, я соскучился по «анонимности». В Казахстане меня вообще никто не знает, кроме соперников-теннисистов и их тренеров. Большинство игроков мне проиграли еще до выхода на корт, судя по тому, как сильно они стараются на меня НЕ смотреть. Забавно, учитывая то, что в одной «сетке» со мной повезло оказаться не всем, а до полуфинала-финала еще кого-то выиграть придется.

Погода стояла та еще — почти тридцать градусов тепла сопровождались очень влажным воздухом, а на небе, почти над линией горизонта, скапливались многообещающие тучки. Во второй половине дня они до нас доберутся и станут для меня дополнительным преимуществом — я привык часами «вариться» во влажной жаре и под ливнями.

Тренер Ло во время регистрации (точнее — ее подтверждения) неожиданно для меня продемонстрировал умение вполне прилично для китайца разговаривать на английском языке, а потом удивил, не став меня останавливать на пути к выделенным для участников местам на трибунах. Понимаю — фанаты не лезут, значит можно не прятаться в раздевалке. Так-то оно и правильно: среди любителей фотографироваться и ручкаться может найтись кто-то, кто, например, пырнет меня ножиком. Не потому, что я его крепко обидел, а потому что психов в мире полно. Вероятность маленькая, но не нулевая.

— Жрать охота, — поделился я наболевшим с Ли и тренером, сидящими слева и справа от меня.

Ло Канг вытащил из своего рюкзака яблоко, протер влажной салфеткой, затем — протер сухой, и выдал мне.

— Спасибо. А вы английский долго учили?

— Всю жизнь, — ответил тренер. — Родителям очень хотелось, чтобы я учился в Англии.

— А вы учились?

— Целых пять лет, — кивнул он. — в Винчестерском колледже, школа-пансион для мальчиков.

Откусив кусок яблока, я прожевал и продолжил расспрашивать:

— Вы из богатой семьи, получается?

— Повезло, — не стал вдаваться Ло Канг в подробности.

Логично — а как бы он еще получил возможность закончить Пекинский и устроиться на работу в Цинхуа? Это только я туда благодаря чуть ли не божественному провидению попал, а остальным приходится открывать пошире кошельки и напрягать все возможные связи. Кстати…

— Если вы главный тренер сборной Цинхуа, разве вам можно тратить время на конкретно меня, тренер Ло?

— На главную надежду нашей сборной не просто можно, а нужно, — спокойно ответил он.

— Понимаю, — вздохнул я.

— Всё, смотри игру. Сейчас поймешь, почему в большом теннисе почти нет негров, — ухмыльнувшись, кивнул Ло Канг на корт, правую часть которого занял чернокожий гражданин Франции.

Против него — гражданин собственно Казахстана.

— Имущественный ценз, — пожал я плечами. — В обычных условиях в теннисиста нужно вкладываться годами, и черт его знает, окупятся ли вложения. Богатых негров в мире много, и из них кто-то пробивается, но чем больше выборка, тем чаще количество перетекает в качество. Баскетбольный мяч дешевый, площадок баскетбольных полно, вот и имеем почти одноцветный NBA — много негритят мячиком об асфальт стучат. Будь теннис доступнее и — чего греха таить — интереснее для большего количества людей, негров и азиатов в нем было бы больше.

— Не равняй нас с неграми, — поморщился Ло Канг.

— Я и не равняю, — фыркнул я. — Тридцать — ноль уже в пользу казаха, какое тут нафиг «равенство»? — добавил расистский комментарий.

Просто как маркер «свой-чужой».

— Так-то все правильно объяснил, — согласился «в целом» тренер. — Большой теннис — не только Олимпийский вид спорта, но и элитное развлечение для богатых — в основном белых — людей.

— Типа гольфа, — покивал я.

— Гольф — это уже следующий уровень, — хохотнув, поправил тренер Ло. — Держи, — вынул из сумки еще одно яблоко.

— Спасибо, — оценил я подкормку.

— Если выиграешь у первого соперника быстро, сходим поесть баранины, — пообещал он.

— Чистый восторг, — оценил я «мотивашку».

Казах на корте тем временем продолжал показывать, «почему в большом теннисе так мало негров».

— Завтраки бы еще нормальные, — решил ковать, пока горячо.

— Так напиши диетологу, я-то причем? — хохотнул Ло Канг. — Контакт у тебя есть.

В самом деле, почему бы не попробовать?

— «Здравствуйте, уважаемый Пань Кан. Могу ли я попросить вас немного пересмотреть мою диету? Ни в коем случае не ставлю под сомнение ваш профессионализм, но за время жизни в деревне я привык наедаться утром и вечером и почти не есть в середине дня — обычно в это время мы работали в полях, и времени на обед не было. Соки и бананы я не люблю, но другие фрукты готов есть в любых количествах. Так же прошу вас включить в диету козье молоко, козий творог и козий сыр — я привык к этим продуктам. Потребность в углеводах по возможности я бы хотел закрывать арахисом в карамели, моя бабушка очень вкусно его готовит. Еще я прошу у вас возможности есть мясо из родного дома — мои родители и бабушки с прадедом никогда не использовали химию для кормления или лечения нашей скотины. Заранее огромное вам спасибо».

Отправить.

— Неплохая «простыня», — подколол меня Ли.

— Наболело, — развел я руками.

— Напрасно ты считаешь нас врагами, — начал зудеть тренер Ло. — Ты буквально вчера выбрался из глухомани, и тебе сильно повезло с другом, отец которого показал тебе красивую жизнь. Ты победил в нескольких турнирах и решил, что за тебя само Небо. Ты — зазнался, Ван, и решил, что никто тебе не указ.

— Не, я понимаю, насколько мне повезло, тренер Ло, — покачал я головой. — Но понимаю и то, что ITF-ы — не мой уровень. В этом тоже повезло — я что-то вроде теннисного самородка. И если бы я зазнался, я бы вас вообще, извините за прямоту, не слушался даже себе во вред. А почему вы не женаты? — попробовал перевести тему.

— Ты же не дурак, чтобы вредить самому себе, — не повелся тренер. — Вот и слушаешься. А не женат я потому, что развелся три года назад. Но это уже не твое дело.

— Отчего же? — оживился я. — Как вы, например, смотрите на то, чтобы взять жену из деревни? У нас там женщины не настолько зазнались, как в городе — достаточно приехать на иностранной машине и рассказать о том, что преподаете в Цинхуа, и будете на всю жизнь окружены любовью и заботой.

Тренера Ло передернуло, но вместо ожидаемого «не лезь в мою личную жизнь» я услышал иное:

— Тебе это только кажется. Женщина — ненасытное существо, и ей никогда не бывает достаточно. Да, первое время крестьянка будет на седьмом небе от счастья, но это быстро пройдет. Вот я главный тренер Цинхуа, у меня отличная зарплата, высокий общественный статус и кругленькая сумма на счету в банке. Однако моя благоверная даже не спросила меня, когда сделала аборт и потребовала развода, чтобы уйти к вонючему старому торгашу, который даже не член Партии!

— Охренеть, — выдохнул я.

— Ужасно, — посочувствовал Ли.

— Радуйтесь молодости, пока можете, мальчики, — вздохнул тренер, опустив подбородок в упертые локтями в колени руки. — Взрослая жизнь совсем иная, и веселого в ней мало. Особенно это касается тебя, Ван — по возвращении из Казахстана тебе придется плотно заняться своей карьерой, а не только продавать рекламу в Интернете и обыгрывать любителей.

По спине пробежал холодок.

— Так и знал, что может быть еще хуже, — поморщился я.

Тренер издал саркастичный смешок.

Тут из раздевалки выбрался высокий светловолосый русский пацан девятнадцати лет, одетый в белые шорты, футболку «поло» и состоящую из одного козырька кепку. Юрий Артемьев. Ученик Ивана, который дойдет до самого финала. Дальше у меня перехватило дыхание — за пацаном шел русоволосый мужик со скучающим лицом, одетый в спортивный костюм. Метр восемьдесят пять — Иван был ниже меня. Едва заметно прихрамывает — последствия травмы, и я хорошо знаю, чего ему стоит это «едва». Не всегда получается целиком починить колено так, чтобы оно не болело.

«Донор памяти» с учеником прошли мимо нас, и я встретился с Иваном взглядом. Меня словно током шибануло, а он спокойно отвел глаза, прокомментировав для ученика-Юры:

— Вот под этого китайца мы и готовились. Жаль с сеткой не повезло — придется вам ждать встречи до финала. Будет интересно — у вас схожая манера игры.

Еще бы не «схожая» — я и сам в какой-то степени ученик Ивана.

— А вы как через наш Великий Файерволл к записям моих игр пробились? — не удержавшись, спросил я на русском. — Здравствуйте, — вспомнил о вежливости.

Ивана и Юру аж подбросило. Тут же как по волшебству нарисовался казах с бейджиком организатора турнира — на всякий случай, вдруг у нас тут «неспортивное поведение» случится.

— Спортивная тайна, — нашелся с ответом Иван. — Здравствуй, Ван.

— Привет, — поздоровался и его подопечный.

— Хелло, — поздоровался с ними Ло Канг.

— Будет прикольно встретиться с тобой в финале, Юрий. Мой тренер тоже меня «под тебя» и готовил, — соврал я, пользуясь незнанием тренера Ло русского языка и протянул руку сопернику. — Удачи тебе.

— Пожми, — разрешил Юре Иван.

— Тебе тоже удачи, — буркнул тот, пожав мне руку.

— Всего доброго, — подтолкнув ученика, пошел дальше «донор памяти».

Неприветливый какой. Но все правильно — нельзя позволять кому-то залезать в голову спортсмену, они существа порой нежные и эмоционально нестабильные.

— О чем вы говорили? — спросил меня тренер Ло.

Я честно пересказал, добавив:

— Полезно немного пощекотать сопернику нервы, правда?

— Полезно, — согласился со мной Ло Канг.