Ван Ван из Чайны 2

Глава 19

Мочиться в баночку под пристальными взглядами врача, дипломата (наш, из китайского посольства, чином мал, потому что и дело откровенно маленькое) и организаторов турнира — то еще удовольствие. Ничего не поделаешь — полез в большой спорт (пусть и через маленькие турниры), будь добр соблюдать его правила. А тренер Ло-то как доволен! На роже так и написано: «понял, почему тебе нельзя мясо?». Да я со старта понял — допинг-контроль штука суровая, и мне на нем «срезаться» смерти подобно. Немного волнуюсь — вдруг найдут что-нибудь из того, что хитрый китайский свиновод хрюшкам колол и подсыпал? Мне как-то до встречи с тренером и в голову не пришло в эту сторону подумать: ученики Ивана тестам на допинг подвергались очень редко в силу незаметности, а сам он играл в те времена, когда тесты и собственно химическая «подкормка» скота были не настолько развиты. Казалось бы — меньше двух десятков лет прошло, а прогресс шагнул очень далеко вперед.

— Спасибо, уважаемый Ван Ван, — поблагодарил меня врач.

Забрав теплую баночку, он аккуратно закрыл крышку и написал на банке мои данные. Далее мы покинули туалет раздевалки, где таинство и состоялось, и только с доктором, дипломатом и тренером Ло (он за мной присматривает), прихватив с собой главного организатора турнира, переместились в микроавтобус-«Газель», оборудованный под передвижную лабораторию. Здесь у меня взяли кровь — тоже для проверки на допинг. А еще доктор пролистал и сфотографировал мою медицинскую карточку, которая неожиданно для меня нашлась у Ло Канга.

— Обидно, — пожаловался я тренеру Ло, когда мы выбрались из микроавтобуса на свет божий, под зонтиками быстрым шагом направившись обратно в раздевалку, оставив дипломата присматривать за моими анализами на всем протяжении процедуры.

Дождик «зарядил» почти два часа назад, когда я находился на «финишной прямой» своего первого матча на этом турнире. Капли с неба падали холодные и неприятные, поэтому игру я закончил за десять минут с начала дождя. Ну а потом, когда тренер Ло отвел меня в раздевалку смотреть разбор игры, к нам и подкатили организаторы с просьбой сдать анализы на допинг. Только меня — остальные участники турнира такой чести не удостоились. Тренер набрал в моих глазах очков, потому что больше часа сворачивал организаторам кровь, выясняя почему мир так не справедлив — одного проверяют, а других — нет. Это потому что мы китайцы или кто-то из соперников дал денег? Фирменное «зудение» Ло Канга, оказывается, слушается с удовольствием, если оно направлено не на меня. А еще где-то на тридцатой минуте оного тренер позвонил Личжи, нажаловавшись ему на «возможную провокацию». Старший Хуэй отреагировал быстро, и к нам присоединился китаец из нашего посольства, а я получил возможность злорадно понаблюдать, как кровь организаторам сворачивают в двойном размере.

Что-то подобное я испытывал, когда покидал родной дом, а односельчане мне улыбались и советовали «всех порвать». Я — не один! За мной теперь стоит ни много, не мало, а целая Поднебесная! Да, тренер ограничивает мою свободу. Да, чиновник из посольства мал рангом, но он все-таки счел нужным за меня «вписаться» и потратить много времени, чтобы какой-нибудь хитрец не подделал результаты анализов. Я — под надежной защитой, и это очень приятно.

— Забывайте обиды, никогда не забывайте доброту, — ответил тренер поговоркой из Конфуция. — Проверка была лишь вопросом времени. Ты в глазах всех, кто хоть что-то понимает в теннисе — аномалия, Ван. Ты появился из ниоткуда, никогда не занимался теннисом как положено, а играешь так, как не каждый профессионал с многолетним стажем может. Допинг — самое простое, что могли предположить организаторы.

— А самое сложное? — улыбнулся я, признав правоту тренера.

— Например — так, — хохотнул Ло Канг. — Тебя вырастили в тайном монастыре теннисистов, с рождения откармливая секретными травами и зельями и заставляя тренироваться от восхода до заката.

Посмеявшись, я заявил:

— А я знаю такой монастырь — называется спортивная академия.

— Смешно, — со снисходительной улыбкой кивнул тренер. — На самом деле, если бы ты учился в той самой академии или хотя бы вступил в Ассоциацию заранее, у тебя бы имелся биологический паспорт спортсмена. Для него анализы сдают каждый месяц. По возвращении получишь такой.

— Давайте пропустим разбор игры и сразу поедем лакомиться бараниной, — предложил я. — До второй игры осталось не так много времени, и мне нужно успеть переварить съеденное.

— И крови много потерял, ослаб, — иронично добавил тренер.

— Ага, — не стушевался я.

— Тогда вечером разберем сразу обе игры, — внес поправку в расписание Ло Канг.

Забрав Ли из раздевалки — пока мы «развлекались», друг спокойно монтировал видео — мы на «прикомандированной» к нам заботами старшего Хуэя машине с водителем добрались до ближайшего ресторана восточной кухни. На кафешку или чайхану тренер не согласился из недоверия к местным: вдруг отравимся?

Смешно — здесь-то, в отличие от больших китайских городов, прямо из канализации жир-масло для кулинарных целей не черпают, не говоря уже о сомнительных санитарных нормах Поднебесной: в случае, если заведение им не соответствует (а «соответствовать» достаточно просто, они щадящие), государство не закрывает грязное местечко, а просто вешает в нем предупреждающую об антисанитарии табличку, предоставляя клиентам решать самим — рисковать желудком или нет.

Тушпара — казахская разновидность пельменей — с барашком оставила после себя очень приятное впечатление. Тренер Ло отдал должное бастурме, а Ли отважился на Куырдак, который не смог доесть — блюдо им было охарактеризовано как «вкусное, но на любителя». Запивать обед кисломолочными продуктами никто из нас не решился — мало ли как оно «встанет»? — поэтому пили привычный зеленый чай.

Настроение было отличным — сытный обед не оставил и следа от нанесенной допинг-контролем обиды, и, как Конфуций и завещал, я сконцентрировался на запоминании добра — того, как за меня заступались тренер Ло и дипломат маленького ранга. Ну приятно!

Не будь на улице дождика, я бы с радостью уломал тренера и Ли на возвращение к корту пешком, чтобы как следует впитать атмосферу Астаны, но мокнуть лишний раз не стоит — здесь не благодатная Сычуань, где дождик по температуре почти равен летнему душу, а более суровые края. Ничего — мы в Казахстан не на день приехали, и нагуляться я еще успею.

В ожидании второй игры дня — полуфинал — я подстелил сменную одежду на лавочку в раздевалке и улегся на нее, забравшись в телефон. Твердо, зато полезно для спины! Тренер Ло остался верен своему слову и ко мне не лез, а Ли вернулся к монтажу. С доступом к китайскому Интернету проблем не возникло — старший Хуэй раздал нам гонконгские сим-карты, которые через прослойку в виде роуминга нормально работают в Казахстане. Полагаю, что это влетает в копеечку. Именно в нее, потому что для Личжи это не траты, а смех.

Я покопался в комментариях, запостил парочку скриншотов из снятого Ли видео — под дождем я смотрюсь весьма эффектно — для поддержания интереса и не забыл отдельным постом опубликовать парочку заранее снятых фоток Астаны и нашего обеда, поблагодарив казахов за гостеприимство и хорошую баранину. Буду так делать в каждой стране, которую получится посетить — плох тот гость, который ругает дом хозяина, а проверку на допинг инициировали организаторы турнира, которые подчиняются над-национальным спортивным структурам.

Результаты проверки на допинг тренеру Ло и организаторам сообщили по телефону — чист, честен, к дальнейшей спортивной карьере годен. «Полуфинального» соперника я выиграл быстро — дождик так и не закончился, что придало и без того психологически сломленному (боится меня) дополнительных нервов. Я бы и так его обыграл, но пришлось бы немного напрячься. На этом первый турнирный день для меня закончился, и мы с чистой совестью отправились в отель, где после короткого разбора сегодняшних игр отправились отдыхать.

Весь следующий, свободный от игр день мы гуляли по Астане в сопровождении нанятого для нас старшим Хуэем гида. Интересного в столице Казахстана оказалось не так много, но я все равно получил огромное удовольствие от созерцания кажущегося таким родным СНГ. Хочу в Россию, но не знаю, когда появится повод отправиться туда. На крайний случай прокачусь к «северному соседу» простым туристом.

Тренер Ло в отрыве от обсуждений тенниса и неизбежного в таких случаях «зудения» оказался нормальным мужиком, с которым можно общаться, получая от процесса удовольствие. Добавил настроения и диетолог — в ответном сообщении он пообещал скорректировать диету и даже больше: он связался с моими родителями, и по возвращении в Китай меня будут ждать регулярные подкормки мясом из родного дома. Само собой, написала мне в связи с этим и всполошившаяся мама — «сынок, тебя же не морят голодом? Кушай нормально, даже если придется делать это тайком!».

Во время прогулки я не забыл закупиться сувенирами — ничего особенного, и даже в обзор на канале сестренок казахстанский «мерч» не вставишь, потому что китайцам мир за пределами Поднебесной не особо интересен. Яркий пример такого отношения продемонстрировал тренер Ло — почти все, что мы видели, вызывало у него лишь пожатие плечами и снисходительные улыбки — «и не такое видал».

Зато Ли радовался еще сильнее меня — он в подобных реалиях всю жизнь прожил, поэтому с удовольствием объяснял нам то, о чем в силу неинтересности для обыкновенных туристов умолчал гид и время от времени вступал в разговоры с местными, которые очень удивлялись тому, что мы — не казахи, а всамделишные китайцы.

Вечером мы возвращаться в «Ритц» не стали — перебрались в гостиницу «Пекин», где освободился люкс и которая частично и стала целью поездки Личжи в Казахстан: он в ней то ли долю покупает, то ли чего-то ее хозяевам продает — я вникать в его дела не хочу, вот и не стал разбираться. Зачем оно мне?

Утро третьего дня в Астане выдалось жарким и солнечным. Дождика сегодня не намечается, поэтому воздух был сух и похож на Пекинский. Привычная для меня среда, но тренер Ло напомнил о необходимости пить побольше воды. Будто я и сам не знал, но ладно — такая у мужика работа, и он старается делать ее хорошо, что в принципе заслуживает только уважения.

Посмотреть финал пришло больше людей, чем предыдущие игры, но «больше» в этом случае тоже означает почти пустые трибуны. Если позавчера такое их состояние вызвало у меня удовольствие от контраста, то сегодня я к собственному удивлению расстроился — приятно купаться в лучах чужого внимания, чего греха таить.

Мы с благополучно добравшимся до финала учеником Ивана Юрой поручкались перед жеребьевкой, организатор при помощи монетки определил нам стороны корта — мне сначала придется терпеть бьющее в глаза солнышко, от которого очень плохо защищает козырек «Антиной» кепки — а потом и право на подачу. Здесь выиграл я — словно в компенсацию за неудобную сторону корта.

Сжав мячик в руке, я подбросил его в воздух и ударил ракеткой.

Что такое «профессиональный теннисист мирового класса»? Ответ вроде бы очевиден: это тот, кто тренируется шесть дней в неделю в жестком режиме. Ранний подъем, две тренировки в день, столь же ранний отбой и суровая диета. Такой плотный график напрочь отрезает возможность заниматься чем-то еще. Теннис — не самый популярный вид спорта, но в таком режиме все равно живут миллионы людей на планете.

— Эйс! — прокомментировал судья. — 15−0!

Юра даже не успел отбить первую подачу турнира. Извини, но мне очень не хочется тратить время на «зудение» тренера Ло. Подаем второй раз.

Миллионы людей упорно тренируются, но против биологии не попрешь — именно природные данные и очерченные ими лимиты отделяют просто крепкого профессионала от профессионала мирового класса. Любой Олимпийский и не очень спорт уже давным-давно разобран на винтики умными людьми, и борьба между «мировыми» идет буквально на доли процента.

— Эйс! 30−0!

«Донор памяти» на трибуне морщится. Просто он не знает, что мой истинный тренер — это не Ло Канг, а русский Иван.

Сами проценты тоже подсчитаны. 10% успеха в теннисе зависит от скорости сложной реакции — так называемого «времени латентного реагирования». 18% успеха зависят от физической скорости спортсмена — мало уметь реагировать и успевать продумывать ответные действия, их еще нужно успеть материализовать. 12% зависят от силы — бить по мячику нужно регулярно и со строго определенными усилиями. Если ты слаб, ты быстро устанешь и не сможешь пользоваться многими техниками.

— Эйс! 40−0!

И финальная подача в этом гейме.

На 32% успех зависит от Ее Величества Выносливости. Одно из определений — «способность выполнять работу без изменения ее параметров». Выносливость делится на два типа — общая и специальная. «Общая» мне пригождалась в деревне — вид деятельности менялся, но во время любой из них приходилось вкалывать. Выносливость «специальная» для меня-теннисиста заключается в способности играть в теннис, как можно дольше преодолевая усталость. С ней у меня пока хуже, чем с выносливостью «общей», но это уже исправляется с получением опыта и развитием ранее редко используемых мышц.

— Эйс! Гейм!

Подача перешла к Юре, который сжал зубы и очень старался не впасть в уныние от настолько «сухого», состоящего из одних «эйсов», проигранного гейма.

Остальные проценты раскиданы по остальным, менее значимым параметрам, но даже этих, основных, достаточно, чтобы понять — спорт априори ничего общего с «честностью» не имеет. Возможно, когда-то давно, усердных тренировок действительно хватало, чтобы ставить рекорды, но в наши времена ситуация иная.

— 0–15!

Доли процентов, которые отличают спортсмена мирового класса от просто профессионала, складываются в проценты полноценные. Те, если повезет — в двузначную сумму процентов, и тогда получается спортсмен, способный взобраться на самый верх, вписав свое имя в историю спорта.

Мне повезло очень сильно — в этом я объективен. Скорость реакции, скорость физическая, выносливость, глазомер, способность попадать прямо в цель движущимся объектом, гибкость — на все это Небо для меня не поскупилось.

— 0–30!

Иван на трибуне перестал грустить — вместо этого он явно получал удовольствие, наблюдая за моей игрой. От этого у меня в душе загорелся азарт: мой настоящий тренер смотрит, а значит нужно показать все, что он вложил в меня сам того не зная.

— 0–40!

Один удар на один розыгрыш, и не важно, подаю я или принимаю подачу — большего мне до конца игры не потребуется. Слишком велика разница в знаниях. Слишком огромен разрыв в опыте, пусть у меня он и не получен самостоятельно. Спорт — он же не честный, и нет смысла рефлексировать на эту тему: просто я на несколько не относящихся к физиологической составляющей десятков процентов лучше Юры и на чуть меньшее число лучше его физически — антропометрия у пацана хорошая, нужно отдать должное.

— Эйс! 15−0!

Чем выше я буду взбираться, тем меньше будет становиться разрыв между мной и соперниками. Десятки «процентов» сменятся единицами, те — десятыми долями, они — долями сотыми, и, в конце — тысячными долями процента.

— Эйс! 30−0!

Жду с нетерпением — то, что происходит сейчас, на очередном ITF-е, даже игрой в теннис назвать не могу: да, на первых турнирах приходилось попотеть, но сейчас, когда я разыгрался и привык пользоваться тем, что мне дали природа и Иван, мне попросту скучно.

Матч закончился разгромным поражением Юры, но, пожимая мне руку, потный как мышь и запылившийся соперник не был расстроен — он не первый год играет в теннис, и тоже неплохо понимает «про проценты». Расстраиваться от поражений имеет смысл лишь тогда, когда соперник примерно равен тебе по уровню. Меня с моими навыками здесь и быть не должно — именно так и заявил мне подошедший пожелать удачи в дальнейшей карьере Иван. Тоже улыбается — такого тенниса на ITF-ах он никогда не видел, а профессионалу как правило интересно видеть профессионализм в других.

После церемонии награждения мы погрузились в машину, и тренер Ло, забравшись в свой айфон, с улыбкой порадовал меня новостью:

— Ты получил «вайлд кард» на ATP Challenger в Шанхае с первого по седьмое сентября. Готовься — до первого сентября нужно как следует тебя подготовить.

А вот и следующий уровень!