Ветер перемен. Книга вторая.

Глава 17

Настоящей страстью всех сверхсрочников оркестра были нарды. Как они утверждали, это есть "национальный вид спорта" всех музыкантов по всему Союзу. Как и особый, "музыкальный язык" , который понимали все музыканты, но который был абсолютно непонятен простым смертным. Все эти "сурлять, бирлять на шару и ходить на жмура" я впервые услышал именно в оркестре.

В любую выдавшуюся свободной минуту, очередная пара устремлялась к заветной доске, опоздавшие обступали плотным кольцом счастливчиков и бескомпромиссная битва начиналась. Стук кубиков, шарканье шашек и возгласы - " Да куда ты?!" надолго парализовывали работу оркестра. Правда Чихрадзе умел держать народ в рамках приличия, а вот когда приехал его сменьщик "Блин", вот тут начался настоящий нардовский разврат!

Единственным не сошедшим с ума от этой болезни был Ключный Василий Иванович - бывший оперный певец, сохранивший прекрасный баритон, который он норовил продемонстрировать каждому зазевавшемуся срочнику. Другие, более опытные музыканты всегда успевали ускользнуть от его притязаний, а нам частенько приходилось выслушивать секреты мастерства оперных певцов с демонстрацией примеров. Ну не пошлёшь же человека почти втрое старше тебя!

Но в этот раз, когда из предбанника студии, где можно было курить, раздались привычные стук, шарканье и возгласы болельщиков, я сам подошёл к Василь Иванычу:

- Василий Иванович, я давно хотел у вас спросить, как вам удаётся так долго петь одну ноту и вы не задыхаетесь?

Василь Иваныч буквально расплылся в улыбке! Наконец-то от него не бегут или слушают с кислой миной от безысходности, а просят сами.

- Саша, - проникновенным голосом сказал он и мягко взяв меня под локоток, повел в отдельный кабинет.- Здесь нам будет удобнее. Сейчас я тебе всё объясню и покажу. Вот смотри!

Василь Иваныч встал ровно, ноги на ширине плеч, грудь расправил и выпятил вперёд .

- Вот я набираю воздух! - он буквально раздулся, как тетерев, собравшийся очаровывать свою самку токованием. - И - пою!

Мощный баритон наполнил небольшой кабинет. Я попробовал просто задержать дыхание и постепенно выдыхать, чтобы проверить сколько я выдержу. Через несколько десятков секунд я вынужден был глотнуть воздуха. А голос Ключного, не снижая громкости всё также вибрировал в оконных стеклах. Наконец и он выдохся.

- Вот это да! - моё восхищение было совершено искренним. Столько времени тянуть ноту и после этого спокойно дышать, как будто он просто разговаривал со мной. Ну, да, ведь петь в опере приходилось часами и без всякого микрофона! - Василий Иванович, но как это возможно?!

- Саша, всё дело в правильном наборе воздуха! - радостно принялся объяснять Василь Иваныч.- Вот покажи мне, как ты набираешь воздух перед тем, как взять трудную или просто громкую ноту?

- Ну, как все! - пожал я плечами и набрал полную грудь воздуха.

- Именно, как все ! - обрадовался наш баритон. - А теперь посмотри, как делаю это я. Вот обними меня за талию. Ну, там, где она когда -то была. Ладони ближе к спине. Сначала я набираю воздух туда. Да, там есть такие пазухи, куда можно набрать воздух. Чувствуешь, как бока разошлись?

Действительно, я ощутил, как почти в спине, в нижней её части надулись два пузыря воздуха.

- Теперь я начинаю набирать воздух в живот, начиная снизу. - комментировал свои действия Ключный, умудряясь при этом не выпустить набранный уже воздух.

Живот заметно округлился, но воздух тут же стал поступать в верхнюю его часть и Василь Иваныч стал выглядеть как прямоугольный шкаф

- И в последнюю очередь - грудь!

"Шкаф" стал ещё огромнее!

- А вот теперь я могу петь в три-четыре раза дольше, чем ты! - и снова мощное "Ляяяяя" закладывает мне уши.

- Понял? - спрашивает меня, полу-оглушенного, Василий Иванович. - Давай, пробуй!

Теперь он обнимает меня за ещё имеющуюся мою талию и корректирует процесс набора воздуха:

- Так, хорошо, в спину пошло! Ещё чуть-чуть добавь! Теперь живот! Грудь. Пой!

К моему удивлению, даже первый блин не оказался комом! Мне удалось продержать звук гораздо дольше, чем это получалось раньше.

- Видишь?! - Василий Иванович был искренне рад моему успеху. - Даже с первого раза какой прогресс! А будешь каждый день тренироваться - поразишь всех результатом!

- Спасибо, Василий Иванович! - от души поблагодарил я. - Вроде, ничего сложного, а почему-то никто в нашей группе этого не знает!

- Да оно им надо?! - отмахнулся Ключный. - Сколько раз предлагал им позаниматься, а они всё - " потом, да потом". Ну да, им для того, чтобы спеть " Мурку" правильно поставленный голос не нужен!

- Ну, "Мурку" они никогда не пели, Василий Иванович. - вступился я за парней. - Только "Мясоедовскую" , да ещё "Конфетки, бараночки".

- Во-во! Пошлятина! - сплюнул Василий Иванович. - Это они представляют профессиональный оркестр! Стыд и позор!

- Василь Иваныч, ну мы ещё не профессионалы, так, только в музыкалки ходили.

- Так у вас есть сейчас возможность учиться! - воскликнул Ключный. - В оркестре ведь есть настоящие музыканты, с хорошей школой игры. Тот же Слатвинский или Конюшков. А у меня брали бы уроки вокала. Вам же никто не откажет. Будем только рады!

А ведь действительно, дошло до меня, почему никто и никогда из срочников не просит о помощи? Дудим каждый кто как может. Может потому, что к военным оркестрам особых притязаний ни от кого нет? Но самим, разве не интересно?

- Василий Иванович, - поспешил я. - Ловлю вас на слове - позанимаетесь со мной вокалом? Пожалуйста! Хочу улучшить свои возможности.

- Шурик! - расцвёл Василий Иванович. - Да с превеликим удовольствием!

С того дня мы умудрялись позаниматься с ним практически каждый день, не выделяя даже для этого особое время. Всегда случались "перерывы на нарды", которых вполне хватало. И мои возможности как вокалиста стали расти такими темпами, что Василий Иванович был просто поражен и хвалился всем, что вот "некоторые отмахивались, а нашёлся человек и послушайте как поёт!"

* * *

- Юра, ну твою же мать! - Леонид Ильич в сердцах швырнул карандаш на стол с такой силой, что обломившийся грифель отлетев, едва не угодил в лицо шефу КГБ. - Ну вот объясни ты мне, как так получается? Генеральный секретарь ЦК КПСС в течение нескольких лет делает всё, чтобы совместно с канцлером ФРГ построить новые отношения между нашими странами, которые могут изменить ситуацию во всём мире, а вокруг вдруг начинается какая -то мышиная возня, сплетни про девиц, разговоры о каких-то фотографиях... И кто затеял это? Представь себе, наши немецкие друзья! А вот как я буду выглядеть при этом, " друзей" совершенно не интересует! Как ты допустил это? Ты же меня уверял, что они у тебя с руки едят, на поводке ходят и шага без разрешения не сделают! А они не только шаги делают, они канцлеру в кровать залезли! Где же был твой поводок? Я тебя спрашиваю!

- Леонид Ильич, это была их личная инициатива, о которой они нас не уведомили. - стараясь говорить ровным голосом ответил Юрий Владимирович Андропов, шеф, как оказалось не совсем всевидящего и всезнающего КГБ.

- Так я об этом и говорю! - повысил голос Леонид Ильич. - Почему они проводят беспрецедентные операции, не только не спросив разрешения, но даже не уведомив нас? Они почувствовали себя настолько свободными? Так может пора эту свободу укоротить? Надеть на них этот пресловутый ошейник и цепь от него держать покрепче в наших руках?

- Леонид Ильич, у меня нет таких полномочий. - возразил Андропов.

- Значит пришло время получить их! - прихлопнул ладонью по столу Брежнев. - Выноси этот вопрос на Политбюро, обсудим. В мае я еду с визитом в ФРГ, как я буду смотреть в глаза Вилли? После стольких слов о доверии и дружбе!

Леонид Ильич скрипнул зубами, не в силах сдержать гнев.

- Во многом Никита ошибался, но в одном был прав - всю вашу чекистскую братию нужно крепко держать в узде! Чуть зазеваешься, сожрут и глазом не успеешь моргнуть! - погрозил он пальцем.

- Ну, Леонид Ильич, аппарат КГБ работает под чутким руководством партии....

- А! - отмахнулся генсек. - "Под контролем!" Доконтролировались...

-Ладно, - немного остыв продолжил он. - По пути в Бонн заеду к Хонеккеру в Берлин, подумаем вместе как приструнить слишком ретивых, заигравшихся в шпионов солдафонов. А ты к этому времени подготовь свои соображения на этот счёт. Всё, иди!

* * *

Габи с матерью ушли на кухню готовить угощения на стол и Арнольд остался с братом вдвоём.

- Я не узнаю нашу Габи, - после некоторого молчания сказал он. - Она постоянно что-то напевает, ходит так, что кажется ещё немного и от неё будут разлетаться искры по дому! А этот взгляд? Из её глаз исходит такое сияние, что даже я, её дядя , хочу подобрать живот, выпятить грудь колесом и вспомнить, что я ещё мужчина. Давно это случилось?

- Сразу после твоего отъезда и когда появился этот русский парень.

- Значит, он сказал! - улыбнулся Арнольд, покивав головой.

- Ты о чём? - не понял Клаус.

- Это так, мысли вслух... - отмахнулся брат. - Ну и как тебе этот музыкант? Вы же познакомились?

- Да, он часто приходит, - кивнул Клаус. - Они конечно больше сидят в комнате Габи, но несколько раз мы довольно тесно общались и говорили на разные темы.

- И?

- Ты знаешь, сначала я не мог его до конца понять, - задумчиво ответил Клаус. - Вернее, не мог сложить окончательное мнение о нём. Он, конечно очень умный парень, не по годам и имеет своё собственное мнение абсолютно по всем вопросам, которых мы в той или иной степени касались. И это удивительно! Ведь по его же рассказам он вырос в маленькой деревне, которую он называет станицей, на окраине России и до армии никуда не выезжал. Откуда он тогда столько знает? Один прекрасный английский язык чего стоит! И я так подозреваю, это не единственный язык, который он знает, потому что несколько раз, в разговоре, у него проскакивали незнакомые мне слова, очень похожие на испанские. Так бывает, когда ты увлечён разговором и немного теряешь контроль. И дело не только в языке. Ни разу не было такого, чтобы он чего-то не знал. Причём мне постоянно кажется, что по любой теме он знает больше меня. Даже о жизни в ГДР он знает такие вещи, о которых просто не может узнать за три месяца службы здесь, особенно если учесть, что за территорию полка солдаты практически не выходят. Правда он получил такую возможность, но всё это время он проводит с Габи.

- Ну, а в целом, ты не против его общения с Габриэль?

- Как я могу быть против? Ты сам видишь, какая она стала! Если говорить одним словом, то самое подходящее - расцвела! Именно так! Раскрылась, как цветок, во всех отношениях. Был только один небольшой период, когда у них были учения и он не приходил дней десять, вот тогда она буквально потухла, не могу подобрать другого слова. Её как будто снова подменили. Она не могла найти себе место, постоянно подходила к окну, чего-то шептала, а иногда просто лежала на кровати. Я даже стал опасаться за её здоровье. Слава богу он вскоре появился и ты бы видел, как она преобразилась! Вот есть такое выражение : не могу жить без тебя! Так это в полной мере относится к сегодняшней Габи.

- А ты не боишься такой её привязанности? - осторожно спросил Арнольд. - В жизни всякое бывает и что будет с ней, если он вдруг исчезнет?

- Боялся, какое-то время, - осторожно сказал Клаус. - Но даже тогда я не пытался помешать им, как-то отговорить Габи или что-то подобное. Сердцу ведь не прикажешь. Даже если бы я и захотел, запретить ей встречаться с ним я бы не смог. Она бы меня просто не послушала. Да и никого другого. А потом, наблюдая их вдвоём, я совсем отбросил всякие сомнения. Когда я смотрю на них, сердце просто радуется, что на свете существует ещё такая любовь. Да ты сам увидишь! А потом случилось одно, эээ...происшествие, что ли? Не знаю как назвать тот кошмар, что мы пережили и я просто благодарю Бога, что в нашей жизни появился Саша. Да, именно так, не только в жизни Габриэль, но и в жизни нашей семьи.

- Ого, даже так?! - Арнольд всем телом повернулся к брату. - И что же такое случилось? Почему ты мне ничего не говорил?

- Такие вещи по телефону рассказывать нельзя, тем более на " ту" сторону. - многозначительно посмотрел Клаус на брата.- Я даже сейчас тебе больше ничего не скажу. Вот придёт Саша, он сам решит.

Арнольд потерял на какое-то мгновение дар речи.

- Саша? Это вы так называете Александра, я правильно понимаю?

- Да, у русских так принято называть Александров среди друзей и родственников. - кивнул Клаус. - А он нам больше, чем друг и я хотел бы, чтобы стал родственником. Тогда бы я был спокоен за мою малютку.

- Ну, брат, если ты хотел удивить меня, то тебе это удалось! - после некоторого молчания сказал Арнольд. - Даже не удивить, а поразить! Не могу себе представить, что такого могло произойти, что ты, за такой короткий срок, смог проникнуться таким доверием к совершенно незнакомому человеку, что мечтаешь отдать ему свою дочь ?!

- Отдать я её не могу, - улыбнулся Клаус. - Она и так уже его!

- Ты хочешь сказать, что они уже... - Арнольд многозначительно посмотрел на брата.

- А, ты об этом!- не сразу понял Клаус. - Я не знаю. Я сейчас о другом. Я не о теле, о душе! Повторяю, ты сам всё увидишь и объяснять ничего не придётся.

Арнольд покачал головой в изумлении. Когда он ехал к брату и вспоминал этого русского парня и свою племянницу он допускал мысль, что у них тот первый взаимный интерес, который он наблюдал в школе, может перерасти во что-то большее, но даже на это шансов было немного. Он ведь простой солдат, а как содержат советских военнослужащих на базах в ГДР он прекрасно знал. Даже в тюрьмах ФРГ заключённые за хорошее поведение получали возможность посещать свои семьи дома, гулять с ними свободно в городе. В ГСВГ, как называлась это самая огромная военная группировка в Европе, даже увольнительные солдатам были запрещены. Им редко удавалось выбраться в город, обычно только перед своим возвращением на родину и под бдительным надзором командиров. За эти краткие вылазки в цивилизацию они успевали купить дешевенькие сувениры родным и друзьям - вот и всё их знакомство с заграницей. У Александра степень свободы была гораздо выше, чем у других несчастных. Он хотя бы редко, но выезжал выступать перед учениками немецких школ и рабочими заводов. Но даже этого было явно недостаточно, чтобы за это короткое время могли возникнуть хоть сколько -нибудь серьезные отношения. И вдруг, родной брат, безумно любящий свою дочь заявляет, что она уже не принадлежит ему, а он не только не противится этому, а даже рад!

- Я смотрю вы стали слушать музыку! - после некоторого молчания кивнул на магнитофон Арнольд. - А раньше стоял накрытый салфеткой в роли мебели.

- Да, слушаем, - загадочно улыбнулся Клаус. - Очень даже неплохая музыка. Послушай!

Арнольд хотел остановить брата . Для музыки не совсем подходящее время, но Клаус уже нажал клавишу и в комнате раздался нежный женский голос поющий очаровательную мелодию без слов.

- Это моя любимая. - сказал Клаус. - Но и остальные весьма неплохи.

- Замечательная мелодия и прекрасное исполнение! - после некоторого времени согласился брат. - Кто это?

- Наша новая группа! - уклончиво ответил Клаус. - Слушай дальше.

В динамике отзвучали аплодисменты и два голоса запели в унисон:

Our love is alive, and so we begin

Чем дальше слушал Арнольд, тем более удивленный становился у него вид.

- Песня прямо про то, что ты рассказал о Габриэль и Александре! - с удивлением сказал он. - Это настоящий хит! Тем более ребята правильно делают, что поют на английском, у них есть шанс, что их заметят на Западе.

- Они не только на английском поют, - всё также загадочно улыбаясь ответил Клаус. - На немецком тоже и даже... - он сделал паузу. - На русском!

И перемотав ленту по счётчику включил нужную песню.

После вступления в комнате зазвучал нежный голос:

Звёзды поднимаются выше,

Свет уже не сводит с ума....

И ещё большее удивление отразилось на лице Арнольда.

- Я не понимаю ни слова и группу эту я никогда не слышал, но голос мне кажется знакомым!

Голос, тихий, таинственный, где ты

Милый, единственный, сон мой!

Вдруг кто-то запел за его спиной в унисон с магнитофоном.

Арнольд быстро оглянулся и встретил смеющиеся глаза племянницы.

- Габи, это ты?! - изумлённо сказал Арнольд.

- Вот это она постоянно поёт, но не говорит, что эти слова означают. - вставил отец.

- Эти слова не для вас! - лукаво улыбнулась Габи и крутнувшись на каблуках убежала на кухню.

- Так это поёт Габриэль? - так и не придя в себя спросил Арнольд.

- Ну ты сам слышал! Тут целый альбом. Песни на немецком, английском и русском. Что-то она поёт одна, что-то - с Александром.

- А откуда запись?

- Это они давали концерт в Югендпалас на юбилее Народного фронта, там их и записали. И не только. Вот, полюбуйся! - с этими словами Клаус встал и взяв с полки книжного шкафа газету, протянул её брату.

- Ох, проказница, что вытворяет! - восхитился Арнольд, разглядывая фотографию. - И наряд какой провокационный. Наверняка и песня соответствует?

- А вот послушай, - Клаус снова перемотал ленту. - Текст писала она сама.

- Ну, удивила племянница, так удивила! - не мог успокоиться Арнольд, когда Клаус выключил магнитофон. - И ведь как профессионально сделаны все песни, несмотря на живое исполнение и любительскую запись.

- Да, для нас это тоже было большим сюрпризом. - кивнул Клаус. - Они ведь нам ничего не говорили, готовились в тайне и вдруг по радио рассказывают о новой группе и "звезде немецкой эстрады". Да-да, так корреспондент и сказал, а потом ещё этот репортаж в газете.

- Ты не об этом ли событии говорил? - неуверенно спросил Арнольд.

- Что? - удивился брат. - О чём ты? А, ты думаешь из-за музыки она так привязалась к нему? Нет, что ты?! - Клаус даже засмеялся. - Это совсем другое!

В прихожей раздался короткий звонок.

- Вот и Александр пришёл, он всегда так звонит.

Тут же хлопнула входная дверь и по лестнице застучали затухая каблучки Габриэль.

- Ну, что, пойдём встречать гостя? - попытался было подняться Арнольд, но брат его остановил:

- Оооо, не спеши! Они так быстро не поднимутся! Там же целый ритуал!

- А что ж они на лестнице-то его исполняют? - усмехнулся Арнольд . - Разве нельзя в квартире? Или вы не разрешаете?

- Скажешь, тоже! - махнул рукой Клаус. - Это они до квартиры дотерпеть не могут! Прямо завидую иногда! - добавил он и оба брата засмеялись.

В гостиную зашла Марта неся большое блюдо с бутербродами.

- А Габи с Александром ещё не поднялись? - удивилась она.

- А то ты не знаешь, как они поднимаются! - улыбнулся Клаус. - Даже мы в молодости быстрее были, а они совсем не торопятся!

- Может они как раз и торопятся? - со значением посмотрела Марта на мужа и добавила: - Жить...

В этот момент в прихожей наконец послышался тихий голос Габи и через мгновение молодая пара держась за руки вошла в гостиную. В свободной руке Габи держала бутон розы.

- Гуттен абент, - поздоровался Александр.

Арнольд поднялся и шагнул ему навстречу.

- Габи, ну отпусти уже руку Александра! - шутливо сказал он племяннице. - Теперь уже он точно никуда не денется! А если попытается скрыться, мы поможем тебе его задержать.

- Нет уж, лучше я его сама всё -таки подержу, так мне спокойнее будет! - принимая шутливый тон дяди, подыграла Габи.

Александр развел руками:

- Куда ж я от неё денусь? В нашей семье будет матриархат, так что я заранее приучаю себя!

Всё засмеялись, а Габриэль слегка покраснела.

- Хм, а Габи эта идея понравилась! - добавил Арнольд и смех вспыхнул с новой силой.

- А вы уже и о семье думаете? - как бы шутливо спросила мама, но смотрела она серьёзно.

- Нет, я уже не думаю, - спокойно ответил Александр. - Для себя я уже всё решил. Фрау Марта, ну куда я теперь от моего сокровища денусь? Вы же сами знаете!

Марта вздохнула, вспомнив что-то, а Габи заулыбалась ещё радостнее и прижалась к плечу парня.

- Да, удивил ты меня, Александр, честно скажу! - покачал головой Арнольд. - Не ожидал я, что ты так быстро завоюешь сердце нашей неприступной Габи.

- Уж какие парни вились... - вставила Марта.

- Именно, что вились! - хмыкнул Клаус. - Как мухи! Суеты много, а в итоге - одно жужжание!

Все засмеялась рассаживаясь возле стола.

Габи посадила Александра на диван и села рядом, сразу же прижавшись к нему. Тот опустил руку под стол и Габи вскинула на него глаза слегка покраснев.

Перехватив взгляд дяди сморщила носик и улыбнулась.