Ветер перемен. Книга вторая.

Глава 7

Учения нагрянули, как всегда неожиданно и не вовремя. С утра оркестр был занят своей обычной работой. После часовой подготовки, когда каждый музыкант "разыгрывается" по своей собственной методике, Юра-архивариус, по указанию дирижёра раздал каждому по пачке нот и началась совместная репетиция. На этот раз дирижёр решил, что нам пора вспомнить классические произведения, так как примитивные военные марши сидели уже в печёнках.

Я, имея теперь фирменную флейту, не чувствовал себя бедным родственником и играл на равных со всеми.

- Как, всё - таки флейта украшает оркестр! - лучезарно улыбаясь заявил Василий Иванович Ключный, обнимая свой баритон. - Шурик и как у тебя хватает дыхалки, ведь половина воздуха мимо летит! Не то, что у нас - всё через мундштук, без потерь.

Да, это действительно так. Люди слабо разбирающиеся в музыке и, особенно в духовых инструментах всегда попадают впросак, когда их спрашивают: на каком инструменте легче играть - на огромной тубе или на малюсенькой флейте-пиколло? Абсолютно все говорят, что, конечно же на тубе труднее, а что эта маленькая дудочка? - и ребёнок сможет! На самом деле, как раз наоборот! Именно потому, что как сказал Василий Иванович, большая часть воздуха уходит мимо инструмента, а если учесть, что партии флейты ещё и чрезвычайно сложны в техническом смысле, то частенько после репетиции перед глазами плавают "звёзды".

- Зато мне носить флейту легче! - отшучиваюсь я.

Во время репетиции, та часть моего мозга, которая не участвует в чтении нот, занята размышлением над новыми песнями, которые следует подкинуть группе.

Сегодня после обеда нужно будет попробовать самому спеть "Мадонну". Песня понравилась всем и выбрасывать её из репертуара из-за отсутствия Малова не стоит. А значит петь мне. У Виталия и Алексея голоса для неё слишком высокие. А у меня с каждым днём диапазон расширяется. Я пытаюсь это скрыть, но удаётся это уже с трудом. Вообще разворачивание моих творческих возможностей идёт по всем направлениям: на органе я играю мелодии любой сложности, а импровизации даются легко и непринужденно. На гитаре, несмотря на то, что беру я её изредка и то, стараюсь, чтобы никого не было рядом, уровень мой далеко превзошёл Виталия. Все басовые партии пишу для Жеки конечно тоже я и я же ему показываю как их лучше сыграть. Серёга под моим чутким руководством значительно улучшил свою технику игры на ударных. Теперь он может не просто играть простенький ритм, но и сыграть приличное соло. Хотя, конечно до Майкла Портнова нашему Серёги далеко, как до звёзд! В принципе я могу заменить всю группу и к примеру, записывать альбом один, играя по очереди на всех инструментах. Но пока в этом нет необходимости, да и возможности. А дальше - будет видно.

После обеда, когда в студии остались одни участники рок- группы, мы стали расставлять аппаратуру, готовясь заняться любимым делом. Но тут распахнулась дверь и ввалился Вася Онопко:

- Здрачивайте! - обычная Васина хохма, вроде и здоровается и в то же время слышится что-то неприличное.

- Вася, ты не заблудился? - Виталий , на правах почти дембеля, позволял себе говорить с молодым Василием на "ты".

- Ага, заблудился! - с готовностью поддержал шутливый тон Онопко. - Сейчас мы все будем блудить по территории полка. С автоматами!

- Что?! - мы застыли как поражённые столбняком. Конечно, мы знали, что со дня на день должны начаться плановые зимние учения и всё равно, эта новость была как ножом по тарелке!

- Скажи, что ты пошутил и я всё прощу! - простонал Серёга Сараев.

- Что, учения? - наконец произнёс ненавистное слово Виталий.

- Ага! Будь готов, всегда готов! - дурашливо козырнул Вася, сдвинув шапку набекрень.

- Да твою же маму! - в сердцах простонал Лёха Брусков.

А что тогда говорить мне? Я уже прикидывал, что завтра постараюсь вырваться после обеда к Габриэль...

В предбаннике студии послышались голоса и сверхсрочники, уже в полевой форме, повалили в зал.

- Виталий, быстро убрали аппаратуру! - с порога отдал распоряжение старшина. - Идём получаем оружие и на развод. Заступаем в караул!

Пришла беда, которую ждали...

Мы быстренько растащили аппаратуру и инструменты по своим местам и в сопровождении старшины оркестра отправились в оружейку, получать личное оружие, каски и патроны. Ох и не нравятся мне эти "инструменты" для убийства!

Ровно в 19:00 мы стояли на плацу, где проходил развод караулов. Дежурным по части заступал наш дирижёр, как единственный офицер, остающийся в полку, поэтому развод прошёл быстро и без обычных придирок ко внешнему виду или знанию устава караульной службы. Даже если кто и подзабыл, то впереди много времени в караулке, успеем вспомнить.

Караульное помещение занимало целое крыло большого здания, в котором располагалась мотострелковая рота. Мы затащили туда ящики с патронами и свою амуницию. Принимали караулку быстро, так как дежурившая рота должна была в быстром темпе готовиться к выезду на полигон, поэтому особенно не придирались.

- Первая смена, выходи строится! - отдал команду Геннадий Николаевич Конюшков. На эти учения ему повезло и он вытянул по жребию должность разводящего. Конечно, в обычных подразделениях так не делается, но оркестр - это зона демократии. Здесь никто на звания не обращает внимание, за исключением, конечно дирижёра и старшины. Все же остальные оцениваются исключительно по их статусу музыканта. Если у тебя высокий уровень исполнительского мастерства, то и оценивают тебя соответственно, даже если ты срочник. А если лабух уровня похоронного оркестра, то даже если тебе дадут звание прапорщика и поставят во главе оркестра, ни уважения, ни авторитета тебе это не добавит. Кстати, так и произошло в будущем, когда на замену прапорщику Слатвинскому приехал какой -то хмырь из Ленинграда, но в звании прапорщик. Его старшинство развалило оркестр за считанные недели.

Первая смена караула потопала на улицу и я - в их числе. Хоть тут повезло: когда придём со смены в караульном помещении уже всё будет налажено и расставлено по своим местам.

Во дворе мы выстроились в шеренгу и Конюшков зачитал расписание постов. Мне достался парк боевых машин.

- Налево! За мной, шагом марш! - скомандовал Геннадий Николаевич и повёл нас по постам вместе со старым разводящим, который должен был забрать своих часовых.

Парк боевых машин находился в центре гарнизона и был огорожен своим собственным забором с металлическими воротами.

Дежурный по парку сдал нам под охрану всю территорию и отбыл со своим нарядом.

В общем -то, пока охранять было нечего, так как парк буквально кишел танкистами, водителями автомобилей и их командирами. Все боксы были открыты и боевая техника, высунувшись из них, застыла в ожидании приказа выдвигаться. И он не заставил себя ждать. Один из танков хрюкнул, выплюнул целое облако сизого дыма и от него, как от зажигалки, столбы дыма стали подниматься от всех остальных, стоящих в шеренге. Я почти прижался к дверям какого-то закрытого на огромный замок помещения, чтобы не попасть под гусеницы "адских водителей" и стал наблюдать. Первый танк, стоящий на правом фланге, резко дернулся и почти прыгнул вперёд, резко, на месте развернулся и грохоча гусеницами по древней брусчатке, покатил на выход. Распахнутые ворота парка делались с большим запасом по ширине и в них вполне могли проехать два танка рядом. При условии, что водители в них имеют хотя бы минимальные навыки вождения. Первым шёл танк командира батальона, у которого, по идее был лучший водитель батальона. Чтобы показать класс вождения молодым водителям-салагам, только что пришедшим из учебки, водитель-ас, не снижая скорости проскочил ворота и сразу же сделал эффектный разворот, чтобы выехать на дорогу, ведущую к выезду из полка. Правда эффект был слегка подпорчен тем, что корма танка, не полностью вышедшая за ворота, своротила левую стойку ворот, вместе с монументальной каменной башенкой, на которой и висели ворота. Теперь следующим за ним танкам проезжать было ещё легче.

- Да уж, от таких асов нужно держаться подальше...- сказал я сам себе и стал следить за выходом техники ещё внимательнее.

Мои первые два часа пролетели быстро, потому что скучать не приходилось. С техникой, покидающей полк происходили разные забавные и не очень приключения. " Как они вообще добираются до места?" - удивлялся я. - " А ведь впереди ещё сами учения и возвращение! Теперь понятно, почему практически ни одни учения не обходятся без потерь. При чём, не только техники, но, иногда и личного состава."

Сквозь развороченные ворота показалась жидкая цепочка часовых под водительством Конюшкова.

Смена.

Я уже собрался прокричать по уставу: " Стой, кто идёт?", но меня опередил Вася Онопко, идущий первым в цепи, а значит менять меня будет он.

- Шурик, ну тебя и на минуту оставить нельзя! Уже сломал целый парк боевых машин! - закричал он. Все, топающие за ним заржали, включая разводящего.

- Зато вам будет чем заняться на посту, можете складывать кирпичики и стишки читать:

Камень на камень,

Кирпич на кирпич.

Умер наш Ленин

Владимир Ильич.

- Шурик, поосторожнее с такими шутками! - проворчал Конюшков.

- А это и не шутки Умер же! - ответил я.

- Ленин и теперь живее всех живых! - продекламировал с пафосом, неугомонный Вася.

- Иди уже на пост! - подтолкнул его Конюшков

- Как это?! - возмутился Вася. - А где вот это вот всё: "Стой, лежать, ползи, а то стреляю" ?

- Ой, балабол... - вздохнул Конюшков. - Шурик, пошли!

- А, я ещё вспомнил! - прокричал Вася нам вслед. - Это, как его? - Хэнде хох, во!

Мы прошлись по всем постам и сменили часовых.

В караулке обнаружился налаженный быт. Кто-то даже притащил из студии наши нарды. Эта игра пользовалась просто сумасшедшим успехом у всех музыкантов. Я-то её увидел впервые как раз в оркестре, но все сверхсрочники были просто помешаны на ней и могли играть непрерывно часами напролёт. Смена, которая должна была спать вся была здесь, за столом и наблюдала баталию между Студниковым и Ключным.

- А почему не спим? - спросил заходя в караулку Конюшков.

- Да не успели ещё устать, - отмахнулся Студников. - Вася, ходи!

Ключный бросил кости.

Мы, сменившиеся с поста, обязаны были бодрствовать, не покидая караульного помещения. Меня нарды совсем не интересовали и я, выбрав уголок подальше от игроков и болельщиков попытался поразмышлять о дальнейших своих действиях.

Что мы имеем? Всю ближайшую неделю с хвостиком, мы топчем брусчатку полка в качестве часовых. Всё остальное время сидим как арестанты в караулке. Чем можно заняться? По уставу - ничем! Даже читать ты мог только устав караульной службы и больше ни одной посторонней буквы! Хотя, скорее всего, на это наше оркестровое начальство посмотрит сквозь пальцы. А вот что насчёт гитары, например? Я бы посочинял чего-нибудь.... Нужно будет спросить у старшины. А чем заняться в данный момент? Можно повспоминать музыку и тексты хороших вещей, которые потом, по выходу из заточения, мы и разучим с группой. В голове сама собой зазвучала прекрасная мелодия. Что это?

Wish you were here, - женский нежный голос возник на фоне гитарных аккордов. Ну да, Ричи Блэкмор и его жена. А я сразу вспомнил Габи. Волна нежности поднялась откуда-то из глубин души и затопило всего меня. Господи, какое же чудо ты мне подарил! Как его сохранить, не потерять, как в прошлый раз?! Как она там без меня, моё солнышко? Я её, конечно предупредил, что если вдруг пропаду, значит начались учения и выбраться из полка я не могу. Выдал, так сказать страшную военную тайну! Но ей от этого не легче, как и мне.

- Шурик, ты где? - Жека помахал перед лицом ладонью. - Всё о своей Габриэль мечтаешь?

- Мечтаю, Жека, угадал! - вздохнул я.

- Так ты ж к ней только вчера бегал! - улыбается земляк.

- Именно, что вчера! Это же чёртова уйма времени прошла! - негодую я. - Ладно, садись рядом. Чего хотел?

- Да я вот про Малова думаю, - сказал Женька присаживаясь на свободный край длиной скамьи. - Чего это его так быстро от нас перевели?

- А ты, что ли жалеешь? - удивился я. - Вот уж зря! Как говорят у нас в Чечне: Малика бричка дац, лошадка - исключительно дик ду!

- Как, как ты сказал? - засмеялся Жека. - Это что значит?

- Это, скажем так, вульгарный чеченский язык. Малика - это популярное женское имя. Бричка - это телега или воз. Дац - нет. Ну, то есть чего- то нет. А дик ду - очень хорошо. Получается перевод русской поговорки. Думаю, ты уже сам понял какой.

- Малика бричка дац, - повторил Жека и просияв выдал. - Аа, понял! Баба с возу, кобыле легче! Лошадка исключительно дик ду! Ой, не могу!

И чуть не упал от смеха .

- О, молодые веселятся, - оглянулся на нас Студников. - Над чем ржём? Поделитесь, мы тоже хотим.

- Мы о своём, о личном, - подмигнул я Женьке. - Вам, старикам, не интересно, будет!

- Вона как! - протянул Студников. - Ну и молодежь пошла...

- А кто теперь вместо Малова петь будет? - вернулся Женька к волновавшей его теме.

- А, так вот ты почему о Малове спрашивал. - понял я. - Да это не проблема. Я и буду, тем более, что певец из него ну очень средний. Для ресторана пойдет, но не более.

- А нам надо более? - удивился Женя.

- Конечно! Тебя что, ресторанный уровень устраивает?

- Так, а мы больше нигде и не играем. Почти... - пожал плечами Жека.

- Ну как же не где? - не согласился я. - А школа, а Югендпалас?

- Так это разовые мероприятия, - отмахнулся Женька. - У немцев юбилея больше не будет, а если в школу и позовут, то только на следующее Рождество. Так что остаётся только ресторан в ГДО.

- Так вот мы должны сделать так, чтобы позвали! - со значением сказал я. - Чтобы звали отовсюду. О нас уже народ знает. И по радио сказали, и в газете написали.

- Да, фотка шикарная получилось! - согласился Жека. - Жаль меня там не видно, послал бы домой.

- Пошлёшь, - успокоил я его. - Фотограф же обещал всем фотки сделать. И каждого в отдельности и всей группы вместе. Так вот мы сейчас не должны останавливаться и ещё несколько хитов выдать!

- Ну, это по твоей части, мы тут тебе не помощники.

- Здрасти, не помощники! - возмутился я. - Я что, один играю? От вас зависит, как группа будет звучать и какой сложности музыку мы сможем исполнять.

- Ну, это да. - без особого энтузиазма согласился Женька. Играл он уже более-менее, но совсем не супер.

- Жека, ты бас из рук не должен выпускать, как говорит Чихрадзе, пока кровь из носа не пойдёт. И из пальцев, тоже, добавлю от себя. - сказал я ему и посмотрел на свои. Мои пальцы уже достаточно огрубели от занятий на гитаре, но всё ещё побаливали.

- А ты зачем на гитаре столько занимаешься? - Женька тоже смотрел на мои руки. - Тебе органа и флейты мало?

- Весной Виталя уйдёт на дембель, кто его заменит? - вопросом на вопрос ответил я. - Поэтому нам нужен органист, а я возьму гитару.

- Ну, может из весеннего призыва найдём кого-нибудь. - неуверенно сказал Женька.

- Весенних ждать не будем, попробуем поискать кого-нибудь из тех, кто сейчас должен прийти из учебок.

- Так они уже пришли! - обрадовал меня Жека, - Как раз перед учениями, чтобы сразу в деле проверить.

- Да? - удивился я. - А что ж я это дело пропустил?

- Да у тебя одно на уме! - расплылся в улыбке друг.

- Неправда твоя, земляк, - не согласился я. - Мне до всего есть дело. Только не всегда успеваю. Значит сразу после учений идём в роту химзащиты.

- Почему туда?

- Печёнкой чую, что там мы найдём хорошего органиста! - подмигнул я.

- Прям печёнкой , а почему не селезёнкой?

- Ну, если тебе больше по душе селезёнка, значит ею и будем искать! - согласился я.