Ветер перемен. Книга вторая.

Глава 23

Мы неспеша шли в сторону Югендпалас. Я решил идти в человеческой одежде. На то, чтобы забежать домой к Габи переодеться больше десяти минут не надо было, а в "гражданке" ощущения совсем другие! Не говоря уже о том, что по пути мы постоянно останавливались и целовались как сумасшедшие, ловя на себе улыбчивые взгляды немногочисленных прохожих. Вот знал же, что после того, как у нас начнётся новый этап в любовных отношениях будет такое вот безумие, когда хочется ежеминутно, хотя бы поцелуев -объятий.

- Габи, вот как теперь жить, скажи мне? - возмутился я во время очередной остановки.

- А что? Мне нравится!- закружилась она раскинув руки.

- Мне тоже нравится. Сейчас. А через час что делать?

- Мечтать обо мне! - засмеялась она и упала на меня, обхватив руками. - А я буду - о тебе!

- Ну да, как говорится: " Мечтать - не вредно!" Но у меня эта мудрость вызывает большие сомнения!

- Почему? Мечтать - это приятно!

- Ага! Минут двадцать- тридцать, а потом? А через день? Неосуществимые мечты приводят к психическим расстройствам!

- Правда? - серьёзно спросила Габи.

- Не знаю. Это я сейчас придумал.

- А ты не придумывай, а скажи лучше, куда мы идём? - вспомнила Габриэль.

- А я разве тебе не сказал? И ты идёшь и страдаешь от неизвестности?

- Ничего я не страдаю! С тобой мне всё равно куда идти!

- Молодец! Тогда слушай. Твой дядя показал наши песни одной фирме звукозаписи, они заинтересовались и прислали своего представителя. Он ещё раз нас послушал. Да-да, вчера в ГДО! Ему ещё больше понравилось и он готов обсудить с нами условия контракта на выпуск пластинки в ФРГ. Как тебе подарок на 8 марта?

- Ого! - Габриэль была поражена. - Пластинка в ФРГ?! А вам можно?

- Вот очень сомневаюсь! - криво улыбнулся я. - Даже наоборот - не сомневаюсь, что нельзя. Нет, вроде как в принципе советские артисты могут чего-то там на Западе выпустить, но под надзором и практически ничего из прибыли от продаж не получат. Грамоту на стенку - пожалуйста, может даже поцелуй товарища Брежнева, но это уже за выдающиеся достижения! А чтобы солдаты!... Вот тут уж точно: мечтать вредно!

- Тогда зачем мы идём?

- Этот господин попросил всё -таки прийти, потому как можно что-то придумать, но вчера, когда он меня поймал, времени абсолютно не было. Да и как бы это выглядело: советский солдат за одним столом с акулой западного бизнеса!? Да за это расстрелять два раза, повесить, снять и снова расстрелять. В самом крайнем случае , думаю они могут выпустить пластинку только с твоими песнями.

- А ты?! - распахнула глаза Габи.

- А я буду просить у тебя автограф. Надеюсь не откажешь, по знакомству.

- Ну, Саш! Я серьёзно спрашиваю! - возмутилась она.

- Всё, моя хорошая, больше не буду! Если серьезно, он вообще -то хочет нас с тобой двоих. Уровень остальных музыкантов его не устраивает.

- Саша, а это не будет выглядеть как-то не очень хорошо? - засомневалась Габриэль.

- А почему, Габи? Я вот тоже засомневался, поэтому хочу послушать твои аргументы.

- Ну, потому что они все играли на этих записях.

- И всё? Только поэтому?

- Да, только поэтому. - задумалась Габи, пытаясь найти ещё аргументы. - В сочинении песен они не участвовали....

- И в записи тоже участвовать не будут. - закончил я за неё.

- Почему? Записи же уже есть!

- Эти записи для пластинки не годятся, слишком низкое качество. - объяснил я. - Поэтому придётся перезаписывать на профессиональной студийной аппаратуре, а значит есть возможность заменить и исполнителей. Это знаешь, как если бы какой-нибудь мальчишка играл в дворовой команде в футбол и они выиграли первенство района. Там его заметил тренер из профессиональной команды и пригласил его к себе. Этот пацан предал своих товарищей по команде?

- Нет, так всегда и бывает! Лучшие игроки постоянно уходят! - повеселела Габи. - Ты хорошо объяснил.

- Я вообще всё хорошо делаю, ты не заметила? - невинно глядя на неё сказал я.

- У тебя одно на уме! - засмеялась Габи.

- У меня?! - возмутился я. - Я вообще сама невинность, скоро буду новорожденным вообще! А вот ты что там себе думаешь, я не знаю!

- Вот доберусь до тебя, узнаешь что я думаю!

- Эх, солнце моё, когда теперь ты до меня доберешься! - вздохнул я .

- Ой и правда! - поскучнела Габи.

- Солнышко, нам что-то надо с этим делать. Я серьезно, Габи! Ну, представь я прийду к тебе и мы будем сидеть на диване два часа рядом, как старички? Теперь даже поцеловаться по-настоящему опасно! Я же просто сойду с ума!

- Ну, придётся немного потерпеть...- грустно сказала Габи.

- Что значит, немного? Ты о чём, радость моя?

- Ну, до помолвки в церкви. - Габи не понимающе посмотрела на меня. - Мы же для этого её делаем?

- Что-то я не очень понимаю, правда Габи. Я сделал тебе предложение по настоящему, потому что хочу чтобы ты была моей женой. Без всякой там выгоды, если это слово сюда подходит! Чтобы мы перед твоими родителями не выглядели как провинившиеся малолетки, которых застукали за чем-то нехорошим, понимаешь? Может я плохо объясняю или я такой старомодный, но я так чувствую. Не хочу, чтобы у твоих родителей даже невольно не возникали мысли типа: " соблазнил нашу дочь, поиграет и бросит". Нет, я не говорю, что они так думают, это у меня такие мысли мелькают и мне неприятно. Ты понимаешь меня, Габи? Я тебя очень люблю, солнышко моё и хочу чтобы всё было правильно. И честно скажу, я боялся, что и у тебя может невольно появится такая мысль.

- Ну что ты, Сашулечка! - Габи обняла меня. - Разве я могу думать о тебе плохо? Я же чувствую и вижу, что ты меня любишь, поэтому я тебе полностью доверяю и когда родители уехали вчера, я сразу решила, что если ты захочешь, это будет наша первая ночь. Неужели ты думаешь, что если бы я в тебе сомневалась, я бы на это согласилась? Я видела, что ты меня хочешь и я тебя тоже, поэтому подумала, а почему мы не можем быть вместе?

- А если бы твои родители приехали сегодня поздно и ни о чем бы не узнали, как было бы у нас дальше?

- Я не знаю - задумалась Габи. - Я об этом не думала. А ты?

- А я бы всё равно сделал тебе предложение, только чуть-чуть позже, потому что я хотел сделать его на твоём языке, но видишь , не успел.

- Но многие живут так долгое время, даже годы.

- А потом?

- Некоторые женятся, а некоторые расходятся. - пожала плечами Габи.

- А вот я не понимаю ни тех, ни других. Нет, если они сразу выяснили и договорились, что никакой особой любви нет и живут вместе они только ради безопасного секса - вопросов нет! Люди взрослые, никто никого не обманывает, почему бы и нет? Это дело только двоих. Но если есть любовь, то зачем затягивать это на годы? У кого-то из этих двоих обязательно начнут возникать опасения, что его могут бросить. И он страдает. У той пары, которая живёт просто так, таких страданий нет, потому что нет любви.

- Но брак тоже не даёт гарантии, что они будут вместе всю жизнь. - возразила Габи.

- Конечно. Но брак даёт уверенность в чистоте намерений партнёра. При условии, что оба они порядочные люди. Если я клянусь перед богом, что ты будешь единственная моя любовь и я никогда не изменю тебе, я эту клятву сдержу. И ты, живя со мной в браке, можешь быть абсолютно уверенна во мне и жить спокойно.

- Но бывает ведь так, что любовь уходит. - снова возразила Габи.

- И это бывает, ты права.- согласился я. - Но, во-первых, это не случается мгновенно, за исключением редких случаев вызванных сильным потрясением, изменой, например. А , во-вторых, всегда есть возможность этот процесс остановить. Просто двое должны выяснить в чём причина умирания любви? Если они оба нормальные, никто из них не стал алкоголиком, например или наркоманом или загулял, то продлить любовь можно. Причины охлаждения отношений давно известны: недовольство интимной жизнью. Тут всё понятно. Я хочу, а ты не хочешь. Что из этого получается? Если я вместо ответного поцелуя слышу:" Отстань!" Или: " У меня голова болит!", как ты думаешь моя любовь станет сильнее? Видишь, ты смеёшься. А бедняге, которого гонит от себя его любимая, не до смеха. Он сначала страдает, а потом кто-то говорит:" Ах, не хочешь? Найду другую, которая захочет!" Вот тебе и конец любви. А другой даже изменять не будет, но и его любовь зачахнет от постоянных страданий. А можно было в этой ситуации спасти любовь? Можно. Как? Вот ты как думаешь Габи?

- Ну, я не думала никогда об этом... - задумалась она. - Многие идут к психологу.

- В общем, правильно делают. - согласился я. - Но можно и самим сесть, поговорить откровенно и выяснить в чем причина этой " головной боли". Если это всё стало слишком обыденным и неинтересным, может попробовать разнообразить это дело. Не лежать по стойке смирно, а пошевелиться слегка?

Габи засмеялась:

- Как можно лежать по стойке смирно, когда занимаешься любовью?

- Вот видишь, солнце моё, у тебя была первая ночь, а ты уже понимаешь, а некоторые пары живут так годами! Я не знаю у вас так говорят: " Лежит, как бревно"? Не говорят? Ну представь, какое удовольствие может это бревно доставить себе и своему супругу?

- Когда ты говоришь, то всё кажется таким понятным и простым! - задумчиво сказала Габи. - И почему люди этого не понимают?

- Они не хотят думать, только и всего! Многим проще " сходить налево", а так у вас говорят? Это когда муж или жена находят себе любовь на стороне.

- Но ведь это... неправильно, Саш!

- Неправильно! А мы будем жить правильно! Договорились?

- Договорились! И будем всегда разговаривать обо всём!

- А вот это обязательно! Муж и жена должны быть самыми близкими друг другу, даже ближе, чем с родителями. Вот если у тебя какие -то сомнения, проблемы, опасения, ты должна сначала поговорить со мной, а потом, если мы не смогли сами найти решение, спросить у мамы или папы. Но не наоборот! Конечно, в каких -то вопросах у родителей больше опыта и знаний, но иногда этот опыт мешает, особенно, если он отрицательный. "Не уступай мужу ни в чём, иначе сядет на шею!" - это как раз из такого опыта.

- Саш, ты такой умный... - протянула Габи.

- Смеёшься, бессовестная!

- Нет, правда, я вот пытаюсь возразить тебе хоть в чем-то и не могу! Ты говоришь такие вещи, о которых я никогда не думала и родители со мной об этом не разговаривали.

- Они наверное считали, что ещё слишком рано. Но теперь, думаю они кое о чём с тобой начнут говорить. Мама уж точно!

- Ты имеешь ввиду интимную жизнь? - с чуть заметной улыбкой спросила Габи.

- Да, это первое, о чём мамы разговаривают с дочерьми.

- Она уже говорила. Ещё до тебя и когда ты появился у меня.

- Правильная мама! Габи мы с тобой тоже об этой части нашей с тобой жизни ещё поговорим подробно и откровенно, но потом. Да, чуть не забыл, так что ты имела ввиду, когда говорила, что нужно потерпеть до помолвки?

- Ну, мама тебе говорила, что помолвка в католической церкви практически ничем не отличается от венчания по своему значению. И помолвленные могут жить как муж и жена, не скрывая своих отношений.

- Ты хочешь сказать?.. - я вопросительно посмотрел на неё.

- Да, ты будешь приходить ко мне не как мой парень, а как муж и нам не нужно будет делать вид перед родителями, что мы просто сидим на диване, как ты выразился. Это будет как если бы ты переехал к нам жить и мы обычные молодожёны.

Мои губы сами расползлись в улыбке:

- Габи, а ты знаешь, мне очень нравится католическая вера! Я всегда мечтал стать католиком, но сам об этом не подозревал!

Габи с подозрением посмотрела на меня. Я состроил самую серьёзную морду лица, которую только смог.

- Саша... - Габи осуждающе покачала головой и хотела что-то сказать, но я её перебил:

- О, а мы уже пришли!

За разговорами мы не заметили, как преодолели путь до Югендпалас.

- Гутен таг! - приветствовал на входе знакомый охранник.

- Привет, Майн фройнд! - пожал я ему руку. - Вольфганг у себя? - перейдя на английский спросил я.

- Да, он вас ждёт с каким-то серьёзным господином у себя.

- Спасибо! Спокойного дежурства!

Мы вошли через главный вход в зал и взяли курс на боковой коридор ведущий к гримёркам и аппаратной Вольфганга.

- Габи, представляешь, когда -нибудь на стене этого зала появится мемориальная доска: " Здесь впервые вышла на сцену супер-звезда современности Габриэль Хеттвер "! Или тебе больше нравится Габи Либе? А может - Gaby Love? А что, неплохо звучит!

- Болтун! - привычно сказала она и довольная улыбка преобразила её лицо.

Я коротко постучал в дверь и услышав приглашение войти, открыл дверь и пропустил вперёд Габриэль.

Вольфганг организовал в своей довольно большой аппаратной деловой уголок, где стоял круглый столик, четыре кресла вокруг, а на стене висел мини-бар, сквозь стекла которого ярко блестели этикетки на разноцветных бутылках.

Мы обменялись рукопожатиями, Габи достались лобызания руки и расселись вокруг столика.

- Что будете пить? - на правах хозяина спросил Вольфганг. - Фройлян?

- Мне колу, пожалуйста. - улыбнувшись уголками губ попросила Габи.

- Александр?

- Пожалуй, тот же самое! - кивнул я.

- Не желаете чего-нибудь покрепче? - предложил Вольфганг. - У меня отличный бар и вот господин Штрауберг презентовал кое-что новенькое в мою коллекцию.

- Нет, спасибо, - отказался я. - Может быть в другой раз.

- Ок!

Вольфганг плеснул в стакан Штрауберга и себе немного Jamessona, моего любимого ирландского виски. Можно было бы, конечно смочить губы, но захотел сохранить абсолютную трезвость мышления, а молодое тело, не привыкшее ещё к крепким напиткам могло слишком сильно среагировать на виски.

- Давайте сразу перейдём к делу. - поставив стакан на столик начал Штрауберг. - Как я уже говорил вам, мистер Александр, мой хороший друг герр Хеттвер попросил помочь вам с мисс Габриэль записать пластинку на нашей студии. Если говорить откровенно, сначала я отнёсся к этому скептически и посчитал это просто проявлением родственных чувств. Но когда я услышал запись вашего выступления, то сразу понял, что мне абсолютно необходимо услышать вас вживую. А вчерашнее ваше выступление окончательно меня убедило, что я попал на "золотую жилу". Да-да, я давно в этом бизнесе и понимаю о чём говорю. Более того, я нарушаю законы деловых переговоров, давая вам такую высокую оценку! Мне следует наоборот сбивать цену, как говорят мои коллеги и всячески убеждать вас, что вы ещё молодые, неопытные и должны быть счастливы, что на вас вообще обратили внимание.

Но я не буду кривить душой, потому что впервые встречаю молодых артистов такого уровня. Конечно, вы ещё в начале творческого пути и вам есть куда расти. В этом меня убедило именно вчерашнее выступление! За такое короткое время, всего за два месяца, у вас значительный прогресс. Особенно у вас мистер Александр в исполнительской технике. Ну, а ваши новые песни выше всяческих похвал! Поэтому, завершая это вступление, я готов предложить вам самые лучшие условия контракта, какие только мне удастся согласовать с моими компаньонами.

- Спасибо, мистер Штрауберг! Честно говоря, не ожидал такой высокой оценки от представителя всемирно-известной фирмы.

- А какая это фирма? - спросила Габи.

- О, мисс Габриэль, извините, я думал мистер Александр сообщил это! - приложил руку к груди бизнесмен. - Я представляю фирму Полидор, надеюсь вы слышали о нас!

- Да, я знаю такую фирму. - кивнула Габи. - Дядя часто привозит ваши пластинки.

Мне понравилось, что Габи вела себя совершенно естественно, как будто разговаривала с соседями по дому и даже прозвучавшее имя всемирно-известной фирмы ничуть её не смутило. Давно заметил это отличие европейцев от моих соотечественников: абсолютная свобода в поведении и высказываниях своего мнения, никакого подобострастия перед начальниками или авторитетами.

- Очень рад, что вы знакомы с нашей продукцией и надеюсь, что вскоре вы будете держать в руках свой собственный диск с лейблом Polydor! - добродушно улыбнулся Штрауберг.- Итак, я хотел бы услышать от вас предварительное согласие на сотрудничество, а затем мы обсудим условия и нюансы.

- Что думаешь, Габи? - спросил я её, сидящую рядом.

- Саша, ты знаешь , что я никогда не думала выступать на сцене и до конца не подозревала, что у меня такой голос. - спокойно ответила она. - И если бы не ты, я бы так и пела только в церковном хоре. Поэтому, как ты решишь, так и будет. Если я тебе нужна на сцене, я - с тобой!

- Спасибо, солнышко моё! - сказал я по-русски и повернувшись к Штраубергу продолжил.- Мы готовы выслушать ваши предложения и как вы вообще собираетесь это осуществить. Вы же знаете, что я простой солдат и уже то, что я могу вот так свободно выйти за ворота части, сродни чуду!

- Да, я слышал о бедственном положении советских солдат в ГДР, - состроил жалобную мину Штрауберг.- Герр Хеттвер осветил мне ваше положение и проблемы, которые из этого вытекают. Поэтому хочу сразу прояснить ещё один вопрос.

Он сделал паузу и внимательно посмотрел на Габриэль.

- Если у нас не получится организовать запись вас двоих вместе, согласны ли вы, мисс Габриэль на выпуск пластинки и гастроли по ФРГ только вас одной?

- Нет! - не задумываясь ни секунды твёрдо сказала Габи.

- Но, солнышко, не торопись, - снова перешёл я на русский. - Подумай, это ведь такой шанс ! Он выпадает раз в жизни! Это ведь не только деньги и слава, это совершенно иная жизнь!

- И что я буду со всем этим делать без тебя? - Габи серьёзно смотрела на меня. - Как ты себе это представляешь, Саша? Ты тут один, а я - там одна? Ты сможешь? Я - нет! А если бы тебе предложили ехать одному, без меня, ты бы поехал?

- Габи, зачем ты спрашиваешь, ты прекрасно знаешь, что без тебя я не смогу!

- А я значит, смогу? - в её глазах появилась обида. - Ты считаешь, что все мои слова о том, что я тебя люблю ничего не значат? Но ты же говорил, что чувствуешь как сильно я тебя люблю! Ты меня обманывал?

Глаза подозрительно заблестели. Вот это я влип!

- Солнышко, прости, ты не правильно меня поняла. - я лихорадочно пытался найти нужные слова. - Я просто не хотел, чтобы ты когда -нибудь могла пожалеть об упущенном шансе из-за меня!

Я сказал это и тут же понял, что сделал ещё хуже.

- А ты считаешь, что деньги и слава стоят больше, чем любовь?

Я никогда не видел такого лица у Габи. Столько обиды и боли было в её глазах, что мне стало не по себе.

- Габи, солнце моё, радость моя, прости дурака! - не обращая внимания на Вольфганга и Штрауберга и не думая, как это выглядит со стороны, я обнял Габи и несколько раз поцеловав в глаза полные слёз прижал к себе продолжая говорить какие то слова.

- Хм, - кашлянул Штрауберг. - Прошу извинить меня, если мои слова невольно послужили причиной вашей размолвки, я просто был обязан озвучить все имеющиеся варианты.

- Ну солнышко, скажи, что ты не обижаешься! - я даже не обернулся на его слова. Вот сейчас точно было не до него!

- Больше так никогда не говори! - всхлипнув и размазывая слёзы прошептала Габи.

- Никогда-никогда, Габи! Зуб даю! - вырвалась дурацкая клятва из детства.

- Зачем мне твой зуб? - улыбнулась сквозь слёзы она и у меня отлегло от сердца. - Тебе без зуба будет некрасиво!

- Ну ты же хотела меня препарировать, вот я и подумал, может тебе зуб понравится?

- Болтун! - судорожно вздохнула Габи, как вздыхают дети после выплаканной обиды.

- Господи, Габи, как ты меня напугала! Я ведь думал, ты никогда не будешь обижаться на меня ни из-за чего!

- А ты не говори такие гадости, тогда и не буду!

- Всё, Габи, это была моя единственная ошибка, за нее можешь наказать меня как пожелаешь! Даже лишить, например поцелуев на неделю!

- Ага, а себе я их где возьму? Я потом придумаю что-нибудь другое!

- Договорились! - облегчённо вздохнул я. - Ты пока можешь думать, а продолжу с этим господином из Полидора, а то он тоже расстроился.

- Извините нас, мистер Штрауберг, - вернулся я к разговору . - У нас тут возникли некоторые недоразумения. Я неуклюже выразился, а Габриэль неправильно истолковала мои слова. Теперь мы всё уладили. Как вы уже, наверное поняли Габриэль не только никуда одна не поедет, но и записываться будет только со мной вместе.

- Я рад, что вы урегулировали недоразумения. - кивнул Штрауберг. - И мне ясна ваша позиция. Тогда мы можем подписать рамочный договор о сотрудничестве, с которым я могу предстать перед советом директоров нашей фирмы, где и будут выработаны конкретные предложения для вас: количество пластинок и размер гонорара. Обычно мы в таких случаях оговариваем и гастроли в поддержку выходящих альбомов групп, но в виду вашего положения, возможно этот пункт мы исключим. Но попытаемся что-то придумать.

- А что тут можно придумать? - усмехнулся я. - Разве были прецеденты, чтобы служащий советской армии гастролировал где-либо на Западе?

- Конечно нет, - согласился Штрауберг. - Но всё течёт, всё изменяется.

- А если мы придём к заключению контракта, как будет осуществляться запись альбомов? - спросил я. - Как я понял, вы не хотите привлекать к этому моих нынешних коллег из группы.

- Это исключено! - покачал головой Штрауберг. - И не только из-за их низкого уровня мастерства как музыкантов, но и из-за того, что они служат в армии, как и вы. И добиться разрешения для такого количества солдат абсолютно нереально.

- Понятно. Значит вместо них будут другие? И кто их будет отбирать?

- В подобных случаях, когда имеется только один исполнитель, для записи привлекаются сессионные музыканты. Часто они даже не собираются все вместе. Просто каждый записывает свою партию отдельно в какой -либо студии или даже дома и присылает на главную, где и происходит микширование.

- Да, довольно удобно! - согласился я. - А если нужны гастроли, то едут эти же музыканты?

- Не всегда. - покачал головой Штрауберг. - Есть такие, которые не любят гастролировать, тогда их заменяют музыкантами-гастролерами. Но все эти временные исполнители выступают под лейблом группы. Вы, насколько мне известно взяли себе название Wind of Change? Будете оставлять его или появились другие варианты?

- Нет, оставлю это. - ответил я. - " Ветер перемен" - думаю подходящее название для новаторской группы. А у меня много задумок.

- И это радует, мистер Александр! - улыбнулся Штрауберг.

- Постойте! - пришла мне в голову идея. - Так можно записать наши с Габриэль партии здесь, а остальные партии и их микширование сделать в ФРГ!

- Да, это самый очевидный вариант , - согласился Штрауберг. - Но до сегодняшнего дня подобных контактов не было, так как ФРГ и ГДР не признавали существование друг друга. Сейчас, после подписания соглашения о взаимном признании, такая возможность появилась и мы попробуем её осуществить. Остаются вопросы легализации вас. Если с фройлян Габриэль вопросов, думаю не будет, то насчёт вас пока ничего не знаю. Опять таки из-за того, что таких случаев просто не было. Но выход мы найдём, я уверен. В крайнем случае остаётся возможность в титрах указать ваш сценический псевдоним, это не такая уж редкость в мире искусства.

- А он у меня есть? - улыбнулся я. Опять мне предлагают кличку себе придумать. Подпольную. Ну что за жизнь?! Западные артисты это делают ради красоты и звучности, как та же Мадонна или Фредди Меркьюри, а мне придётся, чтобы никто не узнал, как рядовой Любимов "предаёт свою Родину посредством исполнения буржуазных песен"! Интересно, маразм и идиотизм покинет когда -нибудь одну шестую часть суши или он прописан в генах этого несчастного народа?

- Ну мне кажется с вашей творческой фантазией придумать его будет не трудно! - улыбнулся Штрауберг.

- А можно пластинку без фотографий выпустить? -- неожиданно спросила Габи. - И мне тоже взять псевдоним?

- В принципе , конечно можно, - удивлённо посмотрел на неё Штрауберг. - Но у вас такая фотогеничная внешность, что очень бы желательно поместить ваше фото на обложку. Это увеличит продажи, без всякого сомнения. Потому что покупателя всегда привлекает красивое лицо, а у вас оно, мисс Габриэль просто уникальное, как и ваш голос. Поверьте, это не просто комплимент, это - правда! И к тому же, можно хорошо заработать на продаже ваших постеров и открыток. А они, в свою очередь опять же привлекут новых покупателей пластинок. Многим захочется послушать как и о чём поёт такая прекрасная девушка. Нет-нет, я категорически советую вам не прятаться! Звучный псевдоним вы можете взять, это будет плюсом, но прятать такую красоту, это преступление против человечества! - с улыбкой закончил Штрауберг .

- Габи, а почему ты не хочешь, чтобы люди знали, что ты замечательная певица? - спросил я.

- Ну, я не знаю как это будет, - задумчиво сказала она. - В школе и вообще, на улице.

- А помнишь как тебя узнали в ресторане? Было же здорово! И тебя там люди теперь ждут.

- Хорошо, я ещё подумаю. - согласилась она.

Штрауберг посмотрел на свой Ролекс.

- Через пять минут будет звонить герр Хеттвер, - продолжил он. - По нашей с ним предварительной договорённости он согласен быть вашим представителем на переговорах с Полидор. Вы понимаете, что возникает масса вопросов, которые требуют немедленного решения, а связаться с вами довольно затруднительно. Поэтому, если вы согласитесь он, от вашего имени будет вести все дела в ФРГ, включая и организацию возможных гастролей в будущем, если появится такая возможность.

- Дядя? - спросила Габи. - Конечно я ему доверяю! А ты, Саша? - повернулась она ко мне.

- Без малейших колебаний! - ответил я и добавил только для неё по-русски. - Тем более, что мы теперь с ним родственники.

Габи довольная улыбнулась. Слава богу, гроза миновала!

- Отлично! - потёр ладони Штрауберг. - Тогда сразу, как вы с ним переговорите, вы подпишите доверенность на его имя. Ага, вот это наверняка звонит он!

Вольфганг взял трубку звонившего телефона:

- Ya? Guten tag! Ya, Naturlich kann sie das!

С этими словами он передал трубку Штраубергу.

Тот поздоровался и после короткой речи на немецком протянул трубку Габриэль.

Габриэль взяла и защебетала на немецком. Несколько раз она взглянула на меня, улыбнулась, слегка покраснела. Что-то это не очень похоже на деловые переговоры! Хотя, с другой стороны это её дядя и думаю говорят не только о бизнесе. Закончив говорить Габи протянула трубку мне. А я как-то думал, что она и за меня скажет всё что нужно.

- Добрый день, герр Хеттвер! - сказал я в теплую трубку с еле уловимым запахом духов Габи.

- А что это так официально? - услышал я весёлый голос Арнольда. - Мог бы и посердечнее поздороваться с родственником!

Я скосил глаза на улыбающуюся Габи. Она сказала?! Хотя, чего это я?! С этой постоянной секретностью скоро буду собственной тени шарахаться!

- От души рад за вас обоих и поздравляю! - продолжил Арнольд. - Обязательно сообщите дату официальной помолвки в церкви, думаю удастся вырваться. Хотя дел сейчас из-за новостей прибавилось. Ты знаешь о чём я. А что касается вашей с Габи творческой деятельности, то я приложу все усилия для заключения максимально выгодного контракта , в этом будь уверен и есть кое-какие мысли насчёт организации вашего выступления в ФРГ. Пока это идеи, поэтому промолчу. И заканчивая. Герру Штраубергу можешь доверять полностью. Это мой давнишний друг. Да - тебе привет и большая благодарность от большого человека. Ну, до встречи!

Я положил трубку и увидел как Вольфганг достаёт из своего бара бутылку шампанского, причём, насколько я успел разглядеть этикетку - настоящего французского.

За бутылкой последовали элегантные бокалы из майсенского хрусталя. Это мы так контракт обмывать будем? Так вроде ещё его не подписали....

Хлопнула пробка и Вольфганг разлил вино по бокалам.

- Александр и Габриэль, разрешите мне от своего имени и возьму на себя смелость - от имени фирмы, которую я представляю поздравить вас с вашим праздником! Желаю вам счастья и любви!

Это он о чём?! До меня не сразу дошло, что это я ничего не понял из разговора Габриэль с Арнольдом, потому что она говорила по-немецки, но Штрауберг и Вольфганг -то поняли! А Габи прямо светится вся! Наверное, каждой девушке приятно, когда ей делают предложение. Хотя, слово "приятно", наверное здесь не подходит. В случае с Габи уж точно!

- Спасибо большое, герр Штрауберг и тебе Вольфганг!

- Мне кажется это добрый знак, что подписание предварительного соглашения и ваше предложение руки и сердца совпало! - сказал, до сих пор не проронивший ни слова Вольфганг.

- Несомненно! - поднял бокал Штрауберг.

- Danke! - улыбнулась Габи всем самой прелестной улыбкой из своего богатого арсенала.

Бокалы встретились над серединой стола с лёгким мелодичным звоном.

Подписав все, заготовленные заранее Штраубергом бумаги, мы вышли из Югендпалас. Как я и рассчитывал у меня оставался ещё почти целый час и мы снова неспеша пошли в центр города. Габи взяла меня под руку и весь вид её выражал полное довольство жизнью. Временами на лицо набегала лёгкая улыбка и тогда она сильнее прижималась ко мне.

- Габи, пусти меня! - сказал я в один из таких моментов.

- Куда? - заглянула мне она в лицо продолжая улыбаться.

- Туда, где ты чему-то улыбаешься.

- А тебе моей улыбки здесь не хватает, разве?

- Хватает, но хотелось бы посмотреть и на причину.

- На улице нельзя - немного игриво ответила Габи. - Вот придёшь ко мне в следующий раз, тогда и пущу!

- Ууу, это когда будет! Долго ждать!

- А ты приходи пораньше! - и опять этот лучистый взгляд больших глаз.

- Люблю, когда ты такая! - глядя в эти глаза, в которых хочется утонуть, сказал я. - А вот в Югендпалас ты меня так напугала.

- Не надо это вспоминать, Сашик, - мягко сказала Габи пожимая мне руку. - Я не хотела на тебя обижаться, просто так получилось само. Я просто представила, что буду одна долго без тебя и мне сразу захотелось плакать.

- Понимаешь, солнце моё, я так устроен, что мне всегда плохо намного дольше и сильнее, когда я кого-то нечаянно обижу, чем когда обидят меня. Это у меня с детства. Мне мама рассказывала. Даже когда человек понял, что я сделал это случайно и простил меня, я ещё долго об этом вспоминаю и мне стыдно и больно. Может даже больнее, чем было тому, кого я обидел. И я ничего с этим не могу поделать! Вот и сейчас, я вижу, что ты не сердишься, не обижаешься и может даже уже забыла, а мне как будто кто-то постоянно об этом напоминает. И когда я вспоминаю, как обиделась ты, самый дорогой для меня человек, ты, которую я готов носить на руках и оберегать от всего мира, мне так становится плохо, что я не знаю, что я должен сделать, чтобы ты забыла и никогда не вспоминала.

- Да бедненький ты мой! - Габи повернула меня к себе и её жаркий поцелуй волной прошёл от губ по всему моему телу! И вдруг стало легко, как будто действительно с души упал тот самый пресловутый камень, который постоянно вспоминают все писатели.

Габи, словно почувствовав это, отстранилась от меня и посмотрела в глаза:

- Что? Легче стало?

- Ты прям волшебница, солнышко! - удивился я. - Как ты это сделала и как узнала, что мне правда стало легко?

- Я не знаю! - улыбнулась она. - Я просто когда целовала тебя захотела сильно-сильно , чтобы из тебя ушла вся боль. Чтобы её смыло, как тогда в душе. И сразу почувствовала, даже как будто увидела, что из тебя улетело что-то чёрное.

- Вот видишь, я тебе всегда говорил, что мне твои поцелуи абсолютно необходимы для нормальной жизнедеятельности всего организма! А ты не верила!

- Ура! - крутнулась на одной ноге, как балерина Габи. - Теперь ты снова стал каким был!

Проводив Габриэль домой я подошёл к ГДО как раз вовремя. Через окна увидел парней расчехляющих инструменты и подключающих усилители.

- О, дезертир пришёл! - первым заметил моё появление Сергей Сараев.

- Привет! - обернулся Виталий и отложив гитару пошёл мне на встречу. - Пойдём, потолкуем!

Случилось, что то?

Мы вышли в коридор и Виталий сразу спросил:

- Ну, как всё прошло?

- Фу, я думал в оркестре что-нибудь произошло! - вздохнул с облегчением я. - Никаких проблем не было?

- Да нормалёк всё! - махнул рукой Виталий. - Старшина только часа в четыре подошёл, мы уже давно с обеда пришли и собирались потихоньку на выход. Спросил: "Всё нормально?" и свалил, даже не обратил внимания, что тебя нет. Ты лучше расскажи, что у тебя было?

- А что было, Виталь? - пожал я плечами. - Нормально всё. Вот гуляли весь день по городу.

- А ночью? - поиграл бровями он.

- Ночью спали, как все нормальные люди. Устал я вчера чего-то, спал без задних ног, ничего не помню.

- Нуууу, так не интересно! - разочарованно протянул он.

- А интересное в кино показывают, Виталь, а в жизни, сам знаешь... - развёл я руками.

- Ладно, я понял... Пойдём тогда.