Ветер перемен. Книга вторая.

Глава 8

Первые сутки караула мы отстояли играючи. Не понимаю чего эти служивые вечно ноют об "особой тяжести несения караульной службы". В каком месте эта тяжесть? Не заметил. А вот вторая ночь подряд без нормального сна уже чувствовалась иначе. Сверхсрочникам же, которые были уже не первой молодости, пришлось ещё труднее. И вот они бурно пообсуждав что-то родили интересную идею. Решили попробовать, как будет "караулиться", если все смены увеличить в два раза: четыре часа на посту, четыре в бодрствующей смене и четыре - спишь. Таким образом от поста до поста получался отдых в сумме восемь часов. А это уже было что-то! Естественно, это было организованно без шума и пыли, потому как нарушало устав. А мужики, один раз нарушив, пошли ещё дальше: на эти восемь свободных часов они уходили домой. Нам-то, срочникам идти было некуда, поэтому мы бдили службу в караулке, а они могли отдохнуть, поесть домашней пищи, поспать, " хоть соло, хоть дуетом", как выразился "матершинник и крамольник" Вася Онопко.

И сразу стало легче. Да, бродить по сырым и скользким от вечной мороси булыжникам четыре часа было немного тяжеловато, но зато потом ты имел целых восемь часов отдыха.

А убедившись, что в полк не рвутся диверсанты НАТО, мы совсем расслабились и кое-кого из часовых приходилось долго искать, чтобы сменить "измученного непосильной службой". Находились они в самых разных местах: в кабинах автомашин, которые из-за своего технического состояния не смогли покинуть полк, под грибком, скрюченными и спящими на корточках, а Серёгу Сараева обнаружили в кузове грузовика, замотавшегося в брезент. Причём разматывали мы его всей сменой, с трудом найдя конец брезента.

Самые трудные смены начались после недельного " стояния на реке Эльбе", по словам, всё того же Васи. День окончания учений не знал никто, поэтому ожидание с каждым лишним часом было просто мучительным. Брезентовые дождевики, которые мы надевали поверх шинелей, высыхать не успевали и становились всё тяжелее, как и сапоги, которые столько времени непрерывно мы не носили никогда. В довершении ко всему, крысы, которые в начале были очень осторожны и на глаза не попадались, за неделю видимо привыкли к нам и стали вести себя как истинные хозяева караульных помещений. Теперь, заходя в туалет, мы осторожно открывали дверь и оставаясь в коридоре просовывали руку внутрь и нашарив на стене выключатель, зажигали свет. Крысы, застигнутые ярким светом, замирали на мгновение, давая нам возможность полюбоваться на их блестящие, откормленные бока, а затем срывались с места с пробуксовкой по отполированным бетонным полам, торопясь скрыться в дырах, изготовленных наверное ещё их предками. В один из таких моментов массового бегства, одна, самая толстая крыса побежала прямо на меня. Я уже собрался повторить их манёвр с пробуксовкой, но, вместо того, чтобы броситься на меня, чего я ожидал, она юркнула куда-то вбок, прямо у дверного проёма и я услышал скрежет когтей по бетону. Осторожно заглянув внутрь, я обнаружил эту жирную бестию прямо подо мной. Её голова пролезла в дыру в стене, но всё остальное холёное тело застряло. Не раздумывая, чисто инстинктивно я врезал каблуком сапога по спине грызуна. Крыса заверещала, ещё сильнее заскребла когтями по полу, пытаясь протолкнуть тело в дыру, но сообразив, что сделать ей это не удастся, вдруг резко выдернула голову из дыры и повернула свою окровавленную и оскаленную пасть ко мне. Прижавшись всем телом к бетонному полу, крыса подняла голову и посмотрела прямо на меня. Её абсолютно чёрные бусинки глаз смотрели на меня с такой злобой, что я опешил и упустил момент. И в ту же секунду крыса прыгнула! Всё -таки как быстро может работать наш мозг! Буквально за какую-то миллисекунду я вспомнил, как у нас дома крыса прыгнула на мою мать, когда та пыталась нацепить её на вилы и прокусила руку. Помню, как хлестала кровь из рваной раны. Потом руку зашивали, маме делали какие-то уколы...

Сейчас же у меня ничего не было и ловить летящую крысу голыми руками, было бы совсем уж глупо, но я не стал этого делать скорее из брезгливости, чем из опасения. Моя правая нога действуя совершенно самостоятельно нанесла абсолютно точный удар по летящей животине и она заверещав ещё сильнее, шмякнулась об стену. Удар кирзовым сапогом пришёлся по голове и это видимо на какое-то время оглушило её. Теперь уже я, не теряя инициативы, дважды опустил каблук на голову грызуна.

- Что за шум, а драки... - Сергей Сараев заглянул в дверной проем. - А драка есть. Ничего себе монстр!

Меня слегка потряхивало. Только сейчас я хорошо рассмотрел мертвую крысу. Это был действительно выдающийся экземпляр! Не удивительно, что она не смогла пролезть в стандартную крысиную нору. Но как она сюда попала?

"Крыса, загнанная в угол, очень опасна! И кончать её нужно быстро и без раздумий!" - сами собой возникли в голове известные слова.

* * *

Временами почти переходя на бег, я домчался до дома Габриэль намного быстрее обычного. Звонок в домофон.

- Ya?

- Если б не было тебя, скажи, зачем тогда мне жить?- пою в микрофон песню Дассена в русском варианте и сразу же слышу радостный вздох. Жужжит замок двери, я толкаю дверь и вхожу в подъезд. Наверху хлопает дверь и лёгкий перестук каблучков по ступеням. На середине лестницы Габи падает в мои объятия и я так стискивал её, что чувствую, как она перестаёт дышать. Быстрыми поцелуями она покрывает моё лицо, но я, наконец ловлю её губы и надолго припадаю к этому нежному источнику наслаждения. Мы чего-то бормочем, не вслушиваясь ни в свои слова, ни в ответные. Разве важен сейчас смысл? Нам слова не нужны...

Утолив первый голод изголодавшихся душ, поднимаемся в квартиру. Там только Тоби. От былого стеснения не осталось и следа и мы здороваемся почти как родственники. Он всё понимает и перекинувшись со мной парой ничего не значащих слов уходит к себе. Понятливый парень!

Мы идём в комнату Габи, я бережно обнимаю её и начинаю, теперь уже очень нежно и не спеша ласкать её. Даже в глазах темнеет от избытка чувств. Потом мы сидим обнявшись и любим друг друга глазами.

- Саша, я не думала, что так бывает. - тихо шепчет Габриэль глядя на меня сияющими глазами.

- И правильно думала, - киваю я. - Так не бывает.

Габи смотрит удивлённо.

- Так бывает только если ты со мной. - добавляю я.

Габриэль тихонько смеётся и легко целует меня в нос.

- Я знаю, поэтому так и люблю тебя. - говорит она просто.

Я не знаю, что ей ответить и молча обнимаю.

- Счастье ты моё ненаглядное! - нахожу, наконец , как мне кажется подходящее слово. Но ошибаюсь.

- Ненаглядное? - переспрашивает Габриэль. - Что это значит? Я не знаю такого слова

- Это значит, что я вот смотрю и смотрю на тебя и никак не насмотрюсь. Не нагляжусь! Хочется смотреть и смотреть, понимаешь?

- Понимаю, - кивает Габи и вдруг с улыбкой добавляет. - А ты разве только смотреть хочешь? Больше ничего?

- Ах ты, провокатор! Ну, держись!

Мы кувыркаемся на кровати и в какой -то момент я понимаю, что нужно остановиться, иначе последствий не избежать. Я с трудом отрываюсь от такого желанного тела, но, видимо слишком резко, потому что Габи спрашивает:

- Что-то случилось? Я сделала что-то неправильно?

- Ох, солнце моё, - тяжело вздыхаю я. - Я боюсь, что я могу сделать, что-нибудь неправильное.

Габи смотрит внимательно. Потом тихо говорит:

- Да, я понимаю. Сейчас не время. Мы сделаем это попозже.

Её слова звучат для меня совершенно неожиданно! Никак не могу привыкнуть к её манере говорить всё как есть, без жеманства или ложной скромности. Она живой человек, тем более влюбленная молодая девушка. Желание близости абсолютно естественно. И почему об этом нельзя сказать открыто? Ведь ни кому-то постороннему. А ведь я, даже прожив в три раза больше её вот так запросто сказать не могу.

- Габи, счастье ты моё! - я прижимаю её к груди. - Вот никогда не думал, что такая девушка может существовать на свете. И что она будет моей! Господи, если ты есть, сделай так, чтобы мы не расставались всю жизнь!

- Он, конечно же есть! - отвечает Габи оторвав голову от моей груди и глядя мне в глаза. - Но наша любовь зависит прежде всего от нас. Бог даёт только возможность, а хранить её должны мы сами. И я сделаю для этого всё, что в моих силах. Я обещаю это тебе.

От её слов вдруг что-то стало с моими глазами и я усиленно начинаю моргать. Никто и никогда не говорил мне таких слов.

- Габи. - только и смог я прошептать и зарылся в её волосы, чтобы она не увидела мои мокрые глаза.

- Я тоже обещаю тебе, что ты будешь для меня единственной женщиной. Первой и - единственной!

- У тебя не было девушки там, в России? - спрашивает Габи, запустив руку мне под рубашку.

- Ты знаешь, как-то не успел, - пожимаю я плечами. - то две школы: обычная и музыкальная, потом репетиции и выступления с группой, а сразу после школы меня забрали в армию.

- Забрали... - повторяет Габи. - Какое странное слово, разве оно здесь подходит? Ты же не вещь, чтобы тебя можно было забрать.

- У нас так говорят. А я и не против. Видишь, забрали и привезли к тебе, разве это плохо?

- Это хорошо! - смеётся Габриэль, - Но всё равно странно звучит.

- А у тебя был друг? - спрашиваю, хоть и знаю ответ.

- У меня много друзей, но ты спрашиваешь, был ли у меня парень? - уточняет Габриэль. Да, смутить её трудно.

- Да. Первая любовь, свидания, записочки...

- Нет, - просто отвечает Габи. - Мне предлагали, конечно встречаться, но мне, как-то это было не нужно. У меня тоже всегда было много всяких дел, - Габи пыталась найти нужные русские слова. - Тоже школа и музыкальная, как у тебя. И ещё в церкви я пою. Мне интереснее это, чем ходить по улице с парнем. Зачем?

- Как зачем? А вот за этим! - пошутил я, но поцеловал её серьёзно.

После паузы на поцелуй, Габи продолжила:

- А для этого, нужно любить!

И я не стал спрашивать, а можно ли без любви целоваться? Просто так!

- Ой, я совсем забыла! - Габи приподнялась с моей груди, где до этого уютно устроилась. - Приходил тот Вольфганг из Югендпалас и принёс для тебя пакет. Вон он на пианино.

Габи легко вспорхнула с кровати и потянувшись взяла пакет из плотной бумаги.

- Ну-ка, ну-ка, что там такое? Посмотрим?

- Посмотрим, - кивает Габи и протягивает ножницы. А я уж было собрался рвать его руками и зубами. Темнота!

Аккуратно отрезав край хорошо запакованного пакета достаю из него две плоские коробки с магнитной лентой и пухлый конверт между ними.

- Это, наверное музыка? - Габи смотрит на меня вопросительно. - Это подарок?

- Думаю, это для нас всех подарок, - интригую я. - Смотри, тут и название группы есть - Wind of Change. Нравится?

- Да, - кивает Габи. - Мне нравятся названия со смыслом. А ты знаешь эту группу?

- Вроде что-то слышал, - делаю задумчивое лицо. - Если послушаю, то вспомню.

- Хочешь послушать сейчас? - спрашивает Габи.

- Ну, если у тебя больше ничего не осталось для меня вкусненького, то можно! - улыбаюсь я.

- Болтун! - смеётся Габи и шутливо хлопает меня пониже спины.

- Так, это уже второй раз! У нас с тобой явно одинаковые вкусы!

Габи смеётся и тянет меня за руку:

- Пойдём уже!

Мы идём в гостиную, где на специальном столике стоит подарок Арнольда - магнитофон Грюндиг.

Габриэль заправляет ленту и жмёт клавишу.

Несколько секунд мы слышим только шум ленты, потом из тишины нарастающий вступительный аккорд и узнаваемый четкий ритм. Я не знал, в каком порядке Вольфганг составил наш магнитоальбом, но со вступительной песней он угадал. Всех, кто будет слушать перед покупкой катушку, песня равнодушными не оставит и вопрос "брать-не брать" сразу отпадёт.

Уже с первыми аккордами брови Габи поползли вверх и она недоуменно уставилась на меня, а я, словно не замечая этого взгляда старательно делал вид, что внимательно слушаю "незнакомую" группу. Вступление мы растянули, потому что песня исполнялась живьём и для танцев, а значит, торопиться было некуда. Но вот вступление закончилось и из динамиков зазвучал чистый голос Габриэль:

- Deep in my heart, there's a fire, a burnin' heart!

- Саша! - воскликнула Габи распахнув ещё шире свои глазищи.

Я не выдержал вида такого изумления на её лице и обняв её засмеялся.

Тут же в комнату влетел Тоби:

- О, новая музыка! Это я люблю! Что за группа?

Я улыбался, продолжая обнимать изумлённую Габи и ждал, когда он узнает.

- Но как?! - наконец обрела дар речи Габриэль.

- А что особенного? - невозмутимо ответил я. - Магнитофон был не только у корреспондента, у Вольфганга есть получше.

- Так ты знал?! - снова округлила глаза Габи.

- Что значит "знал"? - притворно обиделся я. - А кто это всё организовал? Так что жду награды!

Я подставил щёку для поцелуя. Габи автоматически чмокнула, забыв, что при Тоби она этого ещё не делала.

- А почему ты мне не сказал?

- А тебе это помогло бы петь? - вопросом на вопрос ответил я. - То-то, же!

- А твои друзья знали?

- Нет, конечно! И слушаем мы с тобой первыми. Ну, после Вольфганга, конечно...

- Так это Габи поёт? - встрял Тоби.

- До тебя только дошло? - улыбнулся я. - Конечно она. И как поёт! Привыкай, парень, теперь ты брат знаменитости!

- Так уж и знаменитости... - усмехнулся недоверчиво Тобиас.

- Ну, сегодня ещё нет, но с каждым днём о ней будет узнавать всё больше народа и посмотришь, что будет!

- А почему будут узнавать? - не поняла Габи.

- А ты думаешь, эти катушки единственные?

- Ты хочешь сказать...

- Ага.

Габи молча смотрела на меня.

- Солнышко, а ты разве не рада?

- Я не знаю, - неуверенно сказала Габи. - Как-то это неожиданно...

- Ну, тебе же нравится, как звучит группа и как ты поёшь?

- Да, очень! - согласилась Габи.

- Вот это и главное! Давай послушаем весь альбом, а потом обсудим что и как будем делать дальше.

- А здесь записаны все песни?

- Вольфганг должен был записать все, а уже потом отобрать лучшие. Что он отобрал, я не знаю, так что в этом отношении мы с тобой на равных.

В динамиках зазвучала новая танцевальная песня Hands Up!

Качество звука было очень приличным, а для любительской по сути записи - просто отличным!

Всего Вольфганг отобрал для альбома 12 песен, включая даже " Чистые пруды", которую я пел только на русском.

- Тоби, как тебе эта песня? - спросил я, чтобы проверить, как она будет восприниматься аудиторией не понимающей язык.

- Отлично! - брат задрал большой палец вверх . - Особенно, когда аккордеон играет.

Ну да и для меня это был самый лучший в музыкальном отношении момент.

- А то, что ты не понимаешь о чём песня, тебе не мешает? Или ты всё -таки понимаешь?

- Не, я к словам не прислушиваюсь, просто мелодия хорошая. Слушаю, как на английском, например, тоже ведь пару слов только улавливаю.

Он прав, возможно я слишком беспокоился насчёт языка и делал варианты одной песни на разных языках. Это важно только там, где в песне есть глубокий смысл, а если обычная лирика, то абсолютно не важно на английском это, на русском или норвежском.

- Ну что, скажешь, Габи, как тебе альбом? Что нравится, а что нет? - спросил я, когда катушка закончилась.

- Нравятся мне все песни, - не задумываясь ответила Габи. - Только жалко, что здесь не все мои любимые поместились.

- Да, сколько влезло, столько влезло. Но это не беда, те, что не поместились, мы оставим на второй альбом. Я напишу ещё три-четыре вещи и - готово!

- А ты хочешь ещё записывать? - удивилась Габриэль.

- А почему нет, солнышко? - улыбнулся я. - Посмотрим, как пойдёт эта бобина и если люди будут брать, запишем ещё и - не один!

- А где они их будут брать? - Габи внимательно посмотрела на меня.

- Ну, пока что не в магазине, - пожал я плечами. - У Вольфганга налажен сбыт подобных альбомов. В Югендпалас ведь выступают практически все группы ГДР и многие зарубежные гастролёры.

- А это законно? - продолжала "пытать" меня Габи. Узнаю эту её, типично немецкую черту - изучить все нюансы любого дела.

- Вот даже не скажу тебе, - я и правда не знал, насколько это легально в современной ГДР. Но Вольфганг сразу сказал, что всю коммерческую часть он берёт на себя и мне лучше в это дело не вникать - всегда можно будет сослаться на то, что был не в курсе и продажи были без моего ведома. За это он и брал половину всех поступлений от будущих продаж себе. Но как он уверял, риска практически никакого нет, потому что все нужные люди в курсе его многолетней деятельности. Меня такое положение вещей вполне устраивало. По крайней мере, пока, на начальном этапе. Я ведь сначала вообще о коммерции не думал. Хотел просто послушать, как будет звучать группа на фирменной аппаратуре и записанная человеком, более-менее в этом разбирающимся. Но если деньги сами идут к тебе в руки, то глупо будет отказываться. Тем более, что они мне сейчас нужно позарез.

Кстати, а что там в пухлом конверте? Не оно ли, долгожданное?

Я взял конверт, так же аккуратно заклеенный и уже хотел вскрыть его, но вовремя вспомнил о Тоби. Меньше глаз...

- Ну, что Габи, я так понимаю Вольфганг сделал одну копию для меня, а вторую для вас. Можешь порадовать сегодня родителей. Я правда парням прокрутить это не смогу, откуда в полку магнитофон? Это только можно будет попытаться договориться в ГДО на следующей репетиции.

- Ты можешь взять наш магнитофон с собой, - предложила Габи. - Послушаете и ты принесешь обратно.

- Нет, солнышко, спасибо, но не надо! - я сразу отмел это предложение. - Как говорят в Украине: " Тиха украинская ночь, но сало лучше перепрятать".

Габи наморщила лоб пытаясь понять смысл, но растерянно улыбнулась:

- Я не поняла. Я не так хорошо знаю русский язык.

- А в этом случае тебе никакое знание не поможет! - усмехнулся я.

- Почему?

Вот придётся объяснять. Такая она.

- Ну вот смотри, - я вспомнил подходящий случай. - Ты в школу рано идёшь, правильно? Сейчас так вообще ещё темно, да?

Габи кивнула.

- И что ты видишь у дверей продуктового магазина?

- Там стоят ящики и коробки с продуктами.

- Просто стоят?

- Да.

- А магазин ещё закрыт, да?

- Да.

- И продукты никто не охраняет. Их привезли, сгрузили и уехали.

- Ну да, поставщик должен успеть к открытию во все магазины развезти. - Габи всё ещё не понимала к чему я веду.

- Молодец он, успел привезти раньше, чем магазин открылся. И тут ты такая в школу идёшь и вдруг тебе страшно захотелось ещё горячей, свежеиспечённой булочки, которая пахнет на всю улицу. Что ты сделаешь? Ну ты, может и пройдёшь мимо, а какой -нибудь "смелый" паренёк возьмёт и...

Я сделал драматическую паузу, чтобы эффектно закончить описание мелкого воровства.

- Если я очень захочу, то я тоже не пройду. - просто сказала Габи и я замер с открытым ртом. Вот это поворот! И что я теперь должен ей говорить?

- Что? - не выдержала Габи моего молчания. - Я не понимаю при чём тут булочка и это, как его?- сало, которое нужно перепрятать?

Последнее слово она старательно проговорила по слогам.

- А булочку не надо перепрятать, чтобы ты её не съела?

- Не надо, её для того и привезли, чтобы её съели!

- Её сначала нужно купить! - вырулил я наконец туда, куда всё время пытался.

- Ну я положу деньги в ящик и возьму булочку!

"А что, так можно, что ли?! ", мысленно вскричал я. Такую историю загубила...

- И ты так делаешь? - почти в расстроенных чувствах спросил я.

- Один раз, очень давно, когда маленькая была, - спокойно ответила Габи. - Сейчас я всегда успеваю дома позавтракать. А вот Тоби постоянно это делает! Он для этого с вечера деньги готовит.

- А он дома не успевает?

- Он и дома успевает и по дороге тоже! - засмеялась Габи. - Он у нас всегда голодный!

- Ясно. - уныло кивнул я.

- Так зачем сало нужно перепрятывать? - не отставала Габи.

Я чуть не взвыл!

- Потому что идёт украинец, видит сало лежит, ну как мимо пройти? А денег нет. Что делать?

Продолжить я не успел.

- Он возьмёт сало, а деньги потом принесёт. Завтра. - глядя невинными глазами сказала Габи.

Тут уже я не выдержал и захохотал во весь голос! Нашел кого учить морали!

Габи сначала с удивлением смотрела на мою реакцию, но хохотал я видимо так заразительно , что вскоре смеялись мы все трое.

Конверт мы вскрыли в комнате Габриэль. Из него шурша высыпалась пачка дойчемарок.

- Ого! - не удержался я. - Столько я никогда не видел.

Причём это относилось и к прошлой жизни.

- Саша, это тебе? - прошептала Габи, забавно округлив глаза. Хоть каждый день показывай ей такую пачку, чтобы полюбоваться. Уж очень здорово у неё это получалось!

- Это нам, Габи! - я обнял её за плечи. - Всем нам, всей группе. Я думаю честно будет разделить всем поровну, как ты считаешь?

- Но я только пела... - неуверенно ответила она.

- А я только играл! - улыбнулся я.

- Нет, ты ещё и пел и самое главное - сочинил все эти песни! Без тебя их бы не было! - горячо возразила Габи.

- И без тебя их бы тоже не было! - ответил я улыбнувшись.- Эти песни о тебе и для тебя. И - из-за тебя!

- Если б не было тебя... - тихонько напел я и попытался поцеловать её в носик, но в последний момент она приподняла лицо и наши губы встретились...

- Где я? - оторвавшись от её губ спросил я.

Габи тихонько засмеялась и взъерошила мне волосы:

- Они у тебя уже отросли! А дома у тебя какая прическа была?

- Ууу, дома я был самым волосатым в станице! И что со мной не делали, так и ходил "а ля Битлз".

- А тебе не разрешали носить длинные волосы? - удивилась Габи.

- Конечно! Меня даже в школу не пускали целую неделю из-за этого!

- Но почему? - снова удивлённые глаза. - У нас мальчики ходят кто как хочет!

- Вот поэтому вы коммунизм и не построите! - сказал я серьёзно и Габи даже поверила. Но потом, что-то разглядев в моих глазах прыснула:

- Ты шутишь!

- Насчёт коммунизма - абсолютная правда! Не построите вы. Впрочем, как и мы и как все остальные "мечтатели". Но совсем не из-за волос, как ты понимаешь.

- А почему все учителя уверенны, что построим? И что коммунизм - это светлое будущее всего человечества! У нас такой плакат висит. - пояснила Габриэль.

- И у вас? - я засмеялся. - Эти комуняки понатыкали таких плакатов по всем странам соцлагеря и думают - всё, теперь покатит! Сам удивляюсь, то ли они такие глупые, то ли прикидываются? Ладно, солнышко, давай мы хотя бы с тобой об этом говорить не будем. Просто примем за факт, что все эти социализмы-коммунизмы ерунда на постном масле, на которую не стоит тратить время .

- Я не знаю, что такое постное масло, но согласна. Я в этом совсем не разбираюсь и почему-то разбираться совсем не хочется.

- Но это же здорово! - совершенно серьезно сказал я. - Это в тебе работает инстинкт сохранения разума. Не забивай свою прелестную головку этим мусором. Лучше обо мне подумай лишний раз, это будет не лишним!

- Я и так о тебе много думаю! - шлёпнула меня по плечу Габи. - Даже на уроках. А вот эту неделю, когда тебя не было, я вообще ни о чём не могла думать.

- Да беднушечка ты моя ненаглядная, иди ко мне, я тебя пожалею!

- Ты сегодня много новых слов мне говоришь, я даже расстраиваюсь немного, оказывается я совсем плохо знаю русский язык.

- А вот это ты зря! - искренне сказал я. - Многие русские хуже тебя знают свой язык. Я говорю совершенно серьезно. Просто я так рад тебя видеть, что постоянно заговариваюсь.Вот и сейчас начали обсуждать распределение нашего гонорара и не закончили. Ну-ка, давай посчитаем, сколько нам Вольфганг выделил.

В конверте, как оказалось было 2100 марок. Теперь они лежали аккуратной пачкой на кровати Габи.

- Две тысячи сто, - стал прикидывать я. - Ясно, что Вольфганг положил не всю причитающуюся нам сумму. Он просто дал столько, чтобы было удобно делить. Нас было семь человек, вот он и посчитал, что для начала по триста марок будет совсем не плохо для советише золдатен. Наши-то зарплаты, совсем смешные.

- А сколько ты получаешь? - снова спросила Габи .

- Пятнадцать марок, солнышко. Поэтому ни о какой покупке гражданской одежды говорить не приходилось. А вот теперь! - я потер руки. - Ты должна сводить меня в магазин и помочь выбрать, что-нибудь, потому что я ещё никогда в жизни ничего себе не покупал и представления не имею, как это делается.

- Ты снова шутишь? - не поверила Габриэль.

- Какие уж тут шутки, свет очей моих! - горько усмехнулся я. - Правда и ничего кроме правды. Так поможешь?

- Конечно, если ты хочешь! - кивнула Габи.

- Что значит," если ты хочешь"? - возмутился я. - Габи, ну как тебе не стыдно? Ты допускаешь, что я , получив возможность выбраться в город могу ходить где-то один, без тебя? Могу хоть несколько минут быть без тебя, зная, что ты где-то рядом?

Габи смотрела на меня во все глаза пытаясь понять дурачусь ли я или говорю серьёзно.

- Ну вот представь, твоя подруга предлагает тебе пойти просто побродить по городу и прямо в этот момент появляюсь я и предлагаю то же самое - погулять, но со мной. Что ты выберешь?

Габи с облегчением засмеялась:

- И ты ещё спрашиваешь? Бессовестный!

- Вооот! Теперь поняла, почему тебе должно быть стыдно? Ладно, иди ко мне, я тебя прощу . А потом , ты - меня!

-Ты меня совсем запутал ! - засмеялась Габриэль , но целоваться не отказалась.

- Итак, на чём мы остановились? - вернулся я к гонорару. - Теперь нас на одного му... нехорошего человека меньше и две тысячи сто нужно разделить на шесть. У тебя как дела с математикой, солнце моё?

- Отлично! - просто ответила Габриэль.

- Ну да, мог бы и не спрашивать! - кивнул я. - Ты не обращай на меня внимание, это от долгого воздержания.

И не дожидаясь вопроса, что такое "воздержание", продолжил:

- Так сколько будет, если разделить две тысячи сто на шесть?

- Триста пятьдесят! - не задумываясь ответила Габи.

- Прекрасно! Получите и распишитесь!

Я отсчитал семь купюр по пятьдесят и вручил Габи.

- А где расписаться? - серьёзно спросила Габи и я посмотрел на неё с подозрением - теперь она меня троллит?

Габи не выдержала и прыснула! Вот проказница, быстро учиться!

 Ладно обойдёмся печатью, - согласился я подставляя губы. - Ставь!

Габи звонко поцеловала меня в губы и показала кончик языка.

- А почему вас теперь на одного меньше? - вспомнила она.

- Тяжёлая утрата постигла наш замечательный коллектив! - всхлипнул я. - Безвременно покинул нас один отъявленный му... в смысле, музыкант. Хотя, какой он музыкант, скорее всё -таки просто му...

И видя, что Габи совсем потерялась среди моего дурашливого словоблудия, резко закончил:

- Короче, Малова перевели служить в Союз. Мы его больше не увидим. И слава богу! Ты согласна?

- Да, он мне не понравился! - кивнула Габи. - Особенно на концерте и перед ним!

- Я знаю, Габи, мне сказали. А вот почему ты мне сразу не сказала?

- Я подумала, что тебе это будет неприятно, а я не хотела тебя огорчать. - открыто глядя мне в глаза ответила Габриэль.

- Солнце моё, - я был тронут такой чуткостью. - Я конечно же благодарен тебе за то, что ты заботишься о моём эмоциональном состоянии, только, пожалуйста, если что-то подобное повториться когда угодно и с кем угодно, говори мне сразу, хорошо? Мы же с тобой договорились ничего не скрывать друг от друга. Что бы ни случилось!

- Хорошо, - просто ответила Габриэль. - Я буду сразу тебе говорить.

- Итак, когда мы организуем налёт на магазины славного города Риза?

- Налёт, это значит как поход? - уточнила Габи. - Я могу в любой день после школы.

- Прекрасно! Я постараюсь выбраться завтра, - прикинул я свои возможности. - В крайнем случае, после завтра. А теперь мне пора, отрада моего сердца! Пойду ребят обрадую.

- Так ты возьмёшь магнитофон?

- Нет, радость моя, сало пусть будет припрятано у тебя! В смысле, магнитофон. Обойдутся, пока!