Ветер перемен. Книга вторая.

Глава 4

Утром никто на завтрак не пошёл, предпочли отоспаться. Тем более, что нам удалось кое-что прихватить из многочисленных яств, коими нас потчевали во Дворце молодёжи. А кое у кого в чехлах от гитары даже что-то позвякивало.

Парни могли спать, но мне нужно подниматься. До парка путь не близкий и автобус никто не пришлёт.

- Шурик, ты куда? - услышал я шёпот, натягивая брюки.

- А тебе какое дело? - не поворачивая головы огрызнулся я.

- Ты, это, - стал мямлить Малов. - Извини. Черт попутал.

- Ух ты, неужели совесть проснулась? - усмехнулся я, оглянувшись через плечо. - Чего это ей вдруг не спиться? Или дерьмо за ночь корочкой подсохло?

- Какое дерьмо? - вытаращил глаза Малов.

- То, которым твоя душонка забита!

- Ну ты что, Шурик сразу прям из-за ерунды...

- Из-за ерунды?! - я встал с кровати. - Ты ещё большее дерьмо, чем я думал! Всё, разговор окончен! И я тебе не Шурик. Был, да весь вышел! Надеюсь не долго твоё присутствие терпеть осталось.

Хоть я и старался говорить потише, но трудно сдержаться выясняя отношения.

- Вы чего с утра решили отношения выяснять? - пробурчал Виталий.

- Мы уже выяснили, извини. - ответил я и добавил.- Виталь, мне нужно в город . Представляешь, обе флейты в Югендпалас забыл,

- Да ты что?! - Виталий даже приподнялся в кровати. - Они же там на столике лежали!

- Вот надеюсь, что и сейчас там лежат. Пойду, пока не заныкали куда -нибудь.

- Ну, немцы не возьмут! - уверенно сказал Виталий. - Они честные, до безобразия! Представь, в прошлом году старшина повёл нас в парк после обеда. Идём, значит по аллее, а к нам немец подходит и протягивает фотоаппарат. Говорит скорее всего кто -то из советских солдат забыл на скамейке. Смотрю,точно - "Зенит" и эмблема танка приклеена. Ну которая в петлицу вставляется. Ясное дело, что только наши могли такое изобразить. Взяли мы фотик, принесли в полк, стали спрашивать. А там дембеля уже молодого четвертовать хотели. Он их на дембельский альбом фоткал, положил на лавочку, отвлекся и забыл. И главное не помнил то ли в парке забыл, то ли в полку уже потерял. Так что, на спор могу сказать, что лежат твои флейты на том самом месте и немцы знаки выставили вокруг, чтобы никто случайно не зацепил.

Вообще-то, я это не хуже его знал, поэтому спокойно флейты и оставил там. Ещё и проконтролировал, чтобы никто из наших не отнёс их в автобус. Ну а что делать? Не скажешь же, что иду, мол, на встречу с начальником Особого отдела за жизнь потолковать! Заодно, может и Вольфганга во дворце встречу, узнаю, как запись получилась.

- Виталь, я не знаю когда этот дворец открывается, да и чего обратно через весь город тащиться, если вечером топать обратно, - стал я "пудрить" мозги, чтобы не возвращаться в полк. - Я поэтому сразу в ГДО и прийду.

- Ой, да ладно мне мозги парить! - усмехнулся Виталий, натягивая одеяло на голову. - А то я не понимаю! Иди уже! В ГДО только не опоздай!

- Усё будет у порядке, шеф! - голосом Папанова ответил я и выскочил из комнаты.

Не доходя до Югендпалас я свернул налево и вскоре вышел к широкой белой лестнице спускающейся в городской парк. Людей, в этот ранний воскресный день практически не было, никто не отвлекал от мыслей. Сколько времени прошло с тех пор, когда мы последний раз проходили по этому густо заросшему парку с Габриэль? Более полувека? А здесь ничего не изменилось.... По сердцу резанула боль потери и тут же разум возмутился: стоп! Какая потеря? У тебя есть твоя Габриэль! Можешь прямо сейчас увидеть её! Пол-часа быстрого шага и она радостно бросится в твои объятия! Я вдруг понял, что вот это наложение одной моей жизни на другую и делает мою любовь к Габи такой неистовой. Я как будто каждое мгновение боялся снова потерять её, как тогда. И это не просто опасение, которое многие влюбленные наверное ощущают, не вымышленная опасность потери, а воспоминание о потери реальной. Поэтому при каждой нашей встрече, мне постоянно хочется ее потрогать, обнять, ощутить, что она реальна, что это не фантом, порожденный моим больным мозгом.

Интересно, этот страх когда -нибудь уйдёт?

Я не заметил, как прошёл весь парк насквозь и уткнулся в набережную Эльбы. Слева располагался огромный пивной бар со столами сколоченными из толстых досок и длинных лавок возле них, вкопанных в землю. По вечерам и в выходные дни добрую половину посетителей составляли офицеры и прапорщики нашего полка, зенитного полка и штаба дивизии. Частенько наши вояки приносили с собой сушёную рыбу и употребляли её с прекрасным бочковым пивом. Для немцев это было сущим кошмаром, потому что отмыть кружку от запаха рыбы с ходу было невозможно, подать такую "бывшую в употреблении" посуду достопочтенному горожанину? Не знаю, чего там думали про себя официанты о наших любителях рыбы, но вслух они ничего не говорили, складывая кружки "из-под русише зольдатен" в отдельную огромную бочку и доставали новые на замену. Наши сверхсрочники утверждали, что "немецко-фашистские товарищи" просто выбрасывали эту посуду, во что мне слабо верилось. Это какой же запас кружек они должны были иметь и сколько тратить денег на покупку новых? Вероятнее всего их потом, после закрытия бара, неспеша хорошенько отмывали с порошком.

Бар уже был открыт и даже несколько посетителей уютно устроились под кронами деревьев, заливая "горящие трубы".

Я свернул направо и пошел по песчаной дорожке вдоль берега Эльбы. Мутные воды бежали навстречу, спеша добраться до Балтийского моря.

Заканчивая обещанные Громовым пятьсот метров я увидел отлично организованный собачий городок: бревна, барьеры, лестницы. Здесь каждый владелец собак мог прийти со своим любимцем и хорошенько потренировать его. Сейчас собачья площадка была почти пуста. Только в самом дальнем конце какой -то дедушка неспешно прогуливался с красиво подстриженным пуделем, что-то выговаривая ему на ходу. Пуделёк семенил рядом, периодически поднимая голову, показывая хозяину, что он весь внимание и согласен с каждым словом. А по ближайшему от дороги длинному бревну, пригнув мощную голову бежала на меня немецкая овчарка. Заметив меня она остановилось, внимательно посмотрела и повернула голову в сторону боковой аллее, обращаясь к невидимому хозяину, как бы говоря:" Тут какой -то незнакомый тип появился. Мне что делать?"

- Не отвлекайся, Линда! - услышал я из-за кустов знакомый голос. - Работай!

Собака дернула головой:" Ну как знаешь. Моё дело предупредить!" И не обращая больше на меня внимания сосредоточенно побежала дальше, вскидывая здоровенные лапы.

Я дошел до боковой аллее и на первой же лавочке увидел сидящего Громова с газетой. Газета была на немецком языке. Интересно, насколько хорошо он его знает? Вчера в общении с Габриэль он его не использовал.

- Здравия желаю, товарищ полковник! - поприветствовал я его подойдя к скамейке.

- Ну ты бы ещё строевым шагом подошёл, - покачал он головой. - С отданием чести в движении.

Я невольно улыбнулся, хорошо сказал.

- Доброе утро, Саша. Садись. - Громов легонько прихлопнул ладонью по скамейке. - Давай договоримся, что в дальнейшем, при нашем подобном неформальном общении ты будешь обращаться ко мне по имени-отчеству. Помнишь ещё, как меня зовут?

Дальнейшем общении?

- Конечно помню, Степан Афанасьевич. - ответил я присаживаясь рядом.

- Ну и отлично! Как вчера добрались, без проблем?

- Нормально. - пожал я плечами. О каких проблемах речь?

- Тренировкой дыхания больше не занимались? - с лёгкой улыбкой уточнил полковник.

- Да нет, вы же сами видели, там дело гиблое. - в тон ему ответил я. - Ему тренировки на открытом воздухе нужны, а не в помещениях с людьми.

- Молодец! - засмеялся Громов. - Ладно, давай теперь серьёзно.

Он бросил взгляд на овчарку.

- Линда, а теперь бегом!

Собака сразу же соскочила с бревна и помчалась по широкому кругу.

- Вы всегда с ней так разговариваете? А как же все эти: сидеть, лежать, аппорт?

- Она и официальный язык знает, для выставок он необходим .- улыбнулся Громов наблюдая за бегом овчарки. - Но любит, когда с ней вот так просто, по-человечески говорят.

Я вспомнил свою овчарку. У неё были такие же предпочтения. Может эти собаки слишком умны и им не нравится , когда с ними как с роботами?

- Итак, - Громов посмотрел мне в глаза так внимательно, что я прямо почувствовал как его взгляд вошёл в меня и остановился где -то в районе копчика. Полегче нельзя, начальник?

- Буду говорить с тобой максимально откровенно. Насколько это возможно. - продолжил он.

Звучит многообещающе...

- И надеюсь на такую же откровенность с твоей стороны. - он снова сделал паузу. Ожидает ответа? А что я могу сказать?

- Согласен? - не дождавшись моего ответа, спросил полковник.

- Насколько это возможно. - ответил я его же словами.

Он усмехнулся, не ожидая вероятно такой наглости от рядового в общении с целым начальником Особого отдела .

- Хорошо, не буду пока требовать от тебя большего, но надеюсь к концу разговора ты будешь доверять мне больше. У меня было не так много времени ,чтобы хорошо познакомиться с тобой и понять досконально, что ты за человек.

- А зачем меня изучать? - не удержался я. - Да ещё, досконально? Неужели вы каждого простого солдата дивизии так изучаете?

- Не каждого, конечно, - согласился Громов. - А только тех, кто мне интересен. А ты мне интересен. Сначала меня заинтересовала история твоей семьи. Павел Васильевич рассказал о вашем разговоре, когда просил посодействовать в освобождении вас с гауптвахты. Тогда я вспомнил о моём друге Якове и когда подтвердилось, что он твой дядя, спасший мне жизнь, я решил помочь тебе, чем смогу. Ну а когда стал узнавать о твоих талантах всё больше, моё желание окрепло. Не каждый день встречаешь талантливых и умных людей. Мне в этой жизни повезло и несколько таких людей я встретил в разные годы. И все они оказали важное влияние на неё, а Яков просто сохранил её мне. Поэтому я уверен, что подобные встречи не случайны. Я конечно в бога не верю, но иногда мне кажется, что таких людей посылает...не знаю кто, пусть будет, сама Вселенная, чтобы направить нас в определенный момент по нужной дороге.

- И вы считаете, что Вселенная послала меня, что бы я направил вас на путь истинный? - спросил я.

Полковник запнулся, удивлённо посмотрел на меня и вдруг захохотал. Линда, пробегая мимо, подняла на ходу голову и посмотрела на хозяина, словно спрашивая:" Над кем смеётесь? Уж не надо мной ли?" Но видя, что хозяин на неё даже не смотрит, потрусила дальше.

Отсмеявшись, Степан Афанасьевич, вытер выступившие слёзы и с улыбкой посмотрел на меня:

- Лишний раз убедился, что не ошибся в тебе! Хорошее чувство юмора - признак ума! - и продолжил. - Я хотел сказать, что пришло время отдавать долги и я должен стать для тебя человеком, который поможет тебе найти своё место в жизни, выбрать правильный путь.

- И вы считаете, что знаете где он?

- Думаю, что с большой вероятностью знаю. - и видимо заметив что-то в моих глазах, добавил. - Конечно, абсолютной уверенности у меня нет, но я могу помочь тебе хотя бы не совершить серьёзных ошибок, которые могут сломать тебе жизнь. Ну и преодолеть последствия совершенных.

- Спасибо, конечно, Степан Афанасьевич, но я всегда рассчитывал только на свои силы и думаю, что смогу и дальше строить свою жизнь так, как считаю правильным я сам.

- Уверенность в своих силах, похвальное качество. - согласно кивнул полковник. - Но от ошибок не застрахован никто. Даже самые умные и уверенные.

Я пожал плечами. Чего он хочет от меня? От помощи я не отказываюсь, а что ещё?

- И ты, не исключение.

- Что вы имеете ввиду? - насторожился я.

- Ты слишком открыто живёшь. - глядя мне в глаза сказал Громов. - Свободно высказываешь мнение, которое расходится с общепринятым.

- А это преступление?

Громов улыбнулся уголками губ

- Мне кажется, тебе не нужно объяснять, что иногда это можно преподнести как преступление. В такое время мы живём.

- Или в такой стране? - спросил я. - Такая вот странная страна, где всегда " такое время".

- Вот видишь, я не ошибся, ты понимаешь. И всё -таки совершаешь ошибки.

- А как жить тогда? Постоянно думать, о чём говорить, а о чём лучше промолчать? А то, как бы чего не вышло? Это за такую страну вы воевали, Степан Афанасьевич? За такую страну погибли оба моих дядьки? И миллионы других советских людей? Кстати, так до сих пор и не посчитали сколько именно! А может тогда не стоило?

- Ну ты, палку -то не перегибай! - поднял руки полковник. - Мы сражались за страну.

- И что, получилось?

- Отстоять страну получилось! - уверенно сказал Громов. - И атмосфера в стране меняется. Сейчас жизнь стала гораздо свободнее, чем при Сталине. И я верю, что станет ещё лучше!

- А я - нет!

Громов покачал головой.

- Саша, пожалуйста больше нигде такого не говори!

- Ну да, мы же ещё не достигли "счастливого будущего", поэтому молчите в тряпочку и ждите, когда придёт добрый барин и разрешит вам думать и говорить! Так, Степан Афанасьевич? А если придёт злой барин? Или дурной? Тогда как? Вся страна станет страной дураков?

Громов крякнул.

- За тобой точно нужен пригляд!

- Вы за страной бы приглядывали! А то боюсь она из страны победившей фашизм превратиться в страну победившего фашизма, а никто и не заметит!

- Что ты такое говоришь?! - Громов действительно был поражен. - Да, у нас есть недостатки, но такого просто не может быть!

- И почему же? - усмехнулся я. - Партия всё видит и не допустит? Органы не спят и всё контролируют?

- Ты зря смеёшься, так оно и есть!

- Блаженны верящие...

- Я не понимаю, откуда у тебя такой пессимизм? - развел руками Громов.

- Трудное детство! - усмехнулся я.

- Вот-вот, - кивнул Громов. - Поменьше бы в детстве разных "голосов" слушал...

- И вырос бы наивным дурачком. - в тон ему продолжил я. - Ходил бы на демонстрации с красным флажком, кричал по команде" уряяяя!" и все были бы счастливы.

Полковник молча смотрел на меня.

- Вы же просили максимальную откровенность? Или уже пожалели?

- Саша, ты понимаешь, что будь на моём месте кто-то другой...

- Я бы кроме лозунгов " Слава КПСС!" ничего бы не говорил. - перебил я его. - Степан Афанасьевич, вы думаете я совсем в людях не разбираюсь? Сами же комплименты мне раздавали: и талантливый, и умный! Вы меня изучали, а я - вас! Только, как и вам, мне времени не хватило, изучить вас досконально. Но того, что я о вас понял, мне достаточно, чтобы знать твердо: вы не дуболом, как большинство ваших коллег и стоите на правильной стороне. Вы действительно хотите, чтобы жизнь в стране стала лучше и свободнее. И вы делаете для этого всё, что в ваших силах. Подбираете себе друзей -единомышленников, таких, как Павел Васильевич. И именно поэтому вы обратили внимание на меня. Да, сначала вы хотели просто облегчить мне службу в полку, как племяннику человека, спасшего вам жизнь, но потом, почитав досье на меня, решили взять под свою опеку умного, но не осторожного пацана. Я всё правильно сказал? Или что-то упустил?

Громов молча смотрел на меня. Внешне он выглядел как обычно, но в глазах я видел изумление.

- Откуда ты знаешь про досье? - наконец нарушил он молчание.

Ха, ну настолько откровенным я не буду. Слишком рано. Не могу же я сказать, что в прошлый раз его подчинённый, особист нашего полка, с помощью трёх толстых папок, в которых якобы была зафиксирована вся моя недолгая на тот момент жизнь, пытался сделать из меня стукача. И это ему почти удалось, так он поразил двадцатилетнего пацана всякими подробностями моей жизни, высказываниями на уроках и среди друзей, которые оказывается всевидящий и все слышащий КГБ старательно записывал, сортировал и складывал в папочки, пока они не превратились в "Дело", по которому я мог загреметь на пару моих жизней в далёкие края. "А там места воздушные, отличные места!" Но добрый дяденька согласен мне помочь и тд и тп.

- Ну, а откуда вы бы столько обо мне узнали? - ответил я.

- Значит, это просто твои умозаключения?

- Ну, если вам так будет легче, давайте на этом варианте пока остановимся.

- Пока?

- Пока. - кивнул я. - Это же не последний наш с вами разговор, как я понимаю, так что может и другие версии появятся.

Мне всё - таки удалось удивить начальника Особого отдела несмотря на всю его подготовку к этой встрече. А я специально не стал строить из себя пай -мальчика, а взял и слегка приподнял занавес. Покровитель такого уровня мне очень бы не помешал, а если быть честным, то просто необходим! Чтобы остановить сползание мира в пропасть нужны будут усилия многих людей и если они будут действовать совместно, шансов на успех будет гораздо больше. В идеале нужно было бы собрать их всех вместе для конкретного и откровенного разговора с демонстрацией фактов, к чему привела и приведёт их деятельность. Создать эдакий "Интернационал интеллектуальной, политической и экономической элиты планеты". Только они смогут что-то изменить, других вариантов нет. Но сам лично я не смогу к ним обратиться, это ясно. Меня в таких высях просто не услышат. Как донести до них информацию? Послать письма? В лучшем случае их прочтут многочисленные секретари и выбросят в корзину. Обратиться в газеты? Да подобных мне "прорицателей" и "видящих будущее" сотни и тысячи! Их посланиями завалены канцелярии чиновников самого разного ранга и редакции СМИ . Только кто их читает?

Единственно, что мне пришло в голову, это начинать не снизу или сверху, а найти адекватных людей среди профессионалов среднего уровня. Которые действительно как-то влияют на ситуацию в своих странах и в то же время не совсем оторвались от людей и могут выслушать человека не из их среды. Им ещё интересны идеи, оригинальные и необычные теории, им важно не откуда человек, а что он несёт. Это не члены Политбюро с мхом на ушах и в мозгах.

- Хорошо, - нарушил молчание Громов. - Ты действительно меня заинтересовал. Намного больше, чем я ожидал. С удовольствием пообщаюсь с тобой ещё. Сделаем так. Сейчас твоё досье у меня в сейфе. Да, ты не ошибся. На тебя собран материал максимально возможный в данный момент. Там все твои школьные "выступления", споры с учителями на политические темы. Должен сказать, что твои аргументы в них мне понравились. Неожиданные для простого школьника тем более из глухой провинции. Но там и твои "грехи" совершенные уже здесь, в ГДР. Ты сразу же попал в поле зрения вашего полкового особиста. Причём в том, что это произошло так быстро, ты виноват сам. Штатный информатор из вашего оркестра дал обычную характеристику на всех вновь прибывших военнослужащих срочной службы - на тебя и двоих товарищей, Мордасова и Малова. И если они себя проявить ещё не успели, то тебе это удалось ещё не попав даже на территорию полка. Прямо рекордсмен! Догадываешься, где отличился?

- Да где я мог-то?! - развёл я руками.

- Ну а кто сделал из особиста полка посмешище? - улыбнулся полковник.

-Я?! - искренне удивился я и тут до меня дошло. - Вы имеете ввиду этого сексуально озабоченного майора? А он что, особист?

Громов кивнул.

- Ну а я тут причем? По набираете в органы всяких, а мне страдай потом!

Громов громко засмеялся.

- Ну в одном я уверен точно - с тобой скучно не будет! - вытирая слезы сказал он.

- Причём, это касается не только шуток! - подтвердил я.

- Хорошо, посмотрим. - согласился полковник. - Идём дальше. Так вот когда майор Зарубин узнал, что ты закрепился в оркестре, он стал присматривать за тобой с особым, скажем так, рвением и попытался подключить к этому твоих друзей. Мордасов отказался, но Зарубин особо и не настаивал, потому что Малов с удовольствием согласился. От него Зарубин узнал, что ты встречаешься с Габриэль. И ему не составило труда состряпать тебе аморалку, а когда он послал запрос по месту твоего жительства и учебы из тебя получился аморальный диссидент.

- Ну, товарищ полковник, - не выдержал я, забыв даже о договоре обращаться по имени -отчеству. - Вот объясните мне, как может целый майор "страшного и ужасного" КГБ заниматься подобной ху..., извините, хернёй? Сколько таких майоров сидят по тёплым кабинетам по всей огромной стране, ездят на служебных автомобилях, жрут и пьют в три горла, отнюдь не перловую кашу с молоком, получают в месяц полугодовые оклады какого-нибудь работяги с завода, пользуются почётом и уважением и считают себя "спасителями Отечества"? Но это было бы ещё пол-беды! Потому что когда придёт настоящая беда, вы думаете эти "защитники" бросятся грудью на танк? Они бросятся распихивать своё барахло по чемоданам, нажитое "непосильным трудом" и рванут куда подальше от фронта, где у него уже приготовленно тёплое гнёздышко! Куда-нибудь в Дубаи или Таиланд!

- Дубаи? - удивился Громов. - Это же где -то у арабов, если не ошибаюсь? А что они там будут делать? Жить в шатре в пустыне?

- Вы за "тупых арабов"'не беспокойтесь! - махнул я рукой. - Даже они сумеют лучше распорядиться деньгами, которые свалятся на них " по воле Аллаха", чем ваши коллеги - "интеллектуальная элита страны".

- Ничего не понял! - признался Громов. - При чём тут какие-то Дубаи, интеллектуальная элита и деньги, которые непонятно откуда возьмутся?

- Ладно, проехали! - отмахнулся я. - Потом, как-нибудь поговорим. Вы мне лучше скажите, что мне теперь с этим майором делать? Может того, бритвой по горлу и в колодец?

- Что?! - округлил глаза Громов глядя на меня, абсолютно серьёзного.

- А у вас есть другие варианты? - прищурился я, ожидая, когда до полковника дойдет юмор из недавно вышедшего фильма. Хотя, честно сказать, лично для меня вариант с бритвой был не таким уж и неприемлемым.

- Ну и шуточки у тебя, Саша! -выдохнул, наконец Громов и покачав головой продолжил. - Я вижу только один выход. Причём мы решаем сразу несколько проблем.

- И какой же?

- Я забираю дело себе и запираю его в сейфе.

- А так можно? Что-то слишком просто, - не поверил я. - Сейчас достанете козырь из рукава?

- Достаю. - Громов принял мою манеру. - Прямо сейчас ты пишешь мне расписку о сотрудничестве. Причём, лучше числом пораньше. Чтобы при необходимости можно было твои неосторожные высказывания выдать за оперативную разработку. Знаешь, что это такое?

- Конечно. - машинально ответил я. Громов снова посмотрел удивлённо. Да, многовато неожиданностей для особиста. Но, ничего, переживёт.

Всё -таки сделают они из меня "секретного сотрудника" или как говорят в народе - сексота. В той жизни давили-давили, не додавили, теперь здесь.

- Что скажешь? - Громов ждал ответа.

- А значок дадите? - глядя невинными глазами спросил я.

- Какой значок? - не понял он.

- Ну там, " заслуженный агент республики" или "победитель соцсоревнования среди стукачей"?

- Саша, ты когда -нибудь бываешь серьёзным? - устало вздохнул Громов. - Я начинаю сомневаться...

- Всё -всё, Степан Афанасьевич, я больше не буду! - и видя недоверчивый взгляд, ещё раз сказал. - Больше не буду! Это у меня реакция такая! Слишком много всего навалилось на молодой организм!

Мы секунду смотрели друг на друга и расхохотались одновременно!

- А этот майор не будет протестовать? - спросил я, когда мы успокоились.

- Ты мой агент, он - мой подчинённый. - пожал плечами Громов. - Какие могут быть протесты? Только это не значит, что ты теперь можешь говорить что угодно! - поспешил предупредить меня он.

- Ну да, Малов же зелёный стукачок, а там ещё остался матёрый. - как бы невзначай сказал я и снова удивил полковника.

- Вот можешь же думать, когда хочешь.

- Степан Афанасьевич, насчёт значка, конечно шутка, но как мы с вами будем встречаться? - решил уточнить я важный для себя вопрос. - Сегодня я сказал командиру, что забыл обе флейты в Югендпалас и пошёл за ними, а дальше?

- А ты действительно забыл?- уточнил Громов.

- Действительно. Но не забыл, а оставил специально.

- А не украдут?- засомневался он.

- Товарищ полковник, что ж вы так плохо думаете о наших "младших братьях"?

- Ну, всякое бывает... - поджал губы полковник. - Да, нужно организовать тебе прикрытие для таких походов. И для других, думаю тоже...- он искоса посмотрел на меня улыбаясь.

- А вот за это, товарищ полковник, я готов всех врагов советской власти голыми руками передушить! - горячо ответил я.

- Ну вот, а обещал, что закончил дурачиться. Как тебе можно доверять после этого?

- Так я абсолютно серьёзно! Вот выдайте мне врага, я запросто !

- Саша....

- Да что ж такое и правда!?- повесил я голову.

- У нас при штабе дивизии существует группа пропагандистов, - задумчиво сказал Громов. - В ней из солдат и сержантов проявляющих активность в общественной жизни своих подразделений, на политзанятиях и тому подобное, готовят кадры для политической работы в армии и поступлении в последующем в училища по этому профилю. Я вот думаю, может тебя туда записать?

- Меня? В замполиты?! - вытаращил я глаза. - Да я ж там всю малину... эээ потопчу ! Распропагандирую всех этих ненормальных вплоть до замполита дивизии!

- Так уж и распропагандируешь! - усмехнулся Громов.

- Да запросто, Степан Афанасьевич! Вы, как будто сами не знаете, какой это идиотизм и какой народ туда идёт!

- Знаю, - согласился полковник. - Именно поэтому и сомневаюсь. Они же думать не умеют по определению. А те немногие, у кого есть хоть какая-то способность к мышлению, знают где и что нужно сказать, чтобы сделать карьеру. Вот и шпарят лозунги, да и те, по бумажке.

Я слегка прибалдел.

- Так вы всё видите и ничего не делаете?

- А что я могу сделать? Душить их собственными руками, как ты мечтаешь?

- Ну, что-то же надо делать, Степан Афанасьевич! Этот формализм и шизофрения, когда думают одно, а говорят другое он же проникает во все слои общества и он, в конце концов погубит страну!

- Ну, надеюсь до этого не дойдет, - медленно сказал Громов, но особой уверенности в его словах я не услышал.- Ладно, о таких глобальных вещах поговорим в другой раз. Сейчас нужно организовать твою службу так, чтобы у тебя было больше свободы передвижения. Я об этом подумаю. В крайнем случае, на первое время, всё -таки всуну тебя к этим недоделанным пропагандистам...

- Пропагандонам. - вставил я.

- Как?! - Громов с изумлением посмотрел на меня и расхохотался. - Очень верное определение! Сам придумал?

Я скромно пожал плечами. Не скажешь же, что где-то слышал. Это слово из моего времени.

- Так вот, - продолжил, успокоившись Громов. - Включу тебя в эту группу, но это будет для твоих командиров. Ходить туда тебе будет не обязательно, но целый свободный день у тебя будет. Постоянная увольнительная у тебя уже есть. Я, кстати вам и выдал их по этой линии. А дальше что-нибудь придумаем.

- А в какой день недели их там натаскивают? - уточнил я. Очень уж не хотелось, чтобы попадал на воскресенье, когда я и так имею относительную свободу из-за репетиции и танцев в ГДО.

- Не помню точно, - нахмурил лоб Громов. - Где -то в середине недели, то ли среда, то ли четверг.

Четверг меня очень устраивал. В этот день был выходной у всех сверхсрочников оркестра и я мог бы пропадать на целый день безо всяких проблем.

- Ну, на сегодня, думаю хватит. - подвёл итоги Громов. - Главное, что я не ошибся с тобой!

- И я - в вас! - нагло вставил я и Громов улыбнулся крутнув головой. Привыкай полковник, от меня и не такое услышишь, это только цветочки.

Громов достал из газеты обычный лист для пишущей машинки.

- Напиши мне расписку о сотрудничестве. Дату не ставь. Пусть у меня будет, чтобы в случае чего, мог сразу пустить в ход. Какой псевдоним себе возьмёшь?

Я задумался. Хотелось какой -нибудь со значением, вот как название группы я придумал, но, в то же время, кто его будет читать, кроме Громова? Агенты всегда и везде самая засекреченная часть оперативных органов. В своём времени, когда я, зелёный, в общем-то ещё молодой человек пришел а Уголовный розыск, мне передали от старого опера двенадцать агентов. Их имена знали только сам опер и зам.начальника Угро по оперативной работе. Всё. Даже мои другие начальники не имели доступа к папкам с двумя нулями - совершенно секретно.

- Так сразу и не придумаешь, - размышляя ответил я.

- Да какая разница? - отмахнулся Громов, подтверждая мои размышления. - Скорее всего этот листок больше никто и никогда не прочтёт. Включая меня самого. Я же не собираюсь тебе давать оперативные задания по разработке твоих сослуживцев.

- Упаси, боже! - с серьезным лицом ответил я.

- Ну вот, так что пиши, что первое придёт а голову.

-" Дед Щукарь" пойдет? - спросил я.

- Ты опять со своими шутками? - подозрительно спросил Громов.

- Честное слово - нет! - не моргнув глазом ответил я.

- А зачем такой привлекающий внимание псевдоним предлагаешь? Да, скорее всего никто и никогда, но а вдруг? Приедет какой -нибудь генерал из Москвы с проверкой опер работы и естественно из всех агентов захочет встретиться с таким оригиналом.

- Ну и что? - пожал я плечами. - Я же его не укушу?

- Да кто тебя знает...

- Ладно, уговорили, - согласился я. - Тогда просто "Сергей". А не-не! - опомнился я. - Звучит не очень на испанском. Вдруг какой -нибудь генерал-интеллектуал из Москвы приедет, точно захочет познакомиться. Или у вас там таких нет?

- А чем плох Сергей? - не понял Громов. Ну да, сейчас 70-е, целомудренные времена в Союзе, никаких тебе геев.

- Я вам потом объясню. Давайте я возьму просто "Иван". Пойдёт?

- Пиши. - согласился полковник.

Я подмахнул лист новым моим именем и отдал его Громову. Он аккуратно всунул его между газетными страницами.

- Вот теперь всё. Я займусь твоими делами, ты спокойно служи. Малова завтра заберут из оркестра, больше он пакостить не будет.

- А куда его? - не удержался я от вопроса.

- Точно не знаю, куда-то в Среднюю Азию. Хотя, по мне, заслать бы его куда-нибудь за Полярный круг, охолониться!

- А может и надо было... - соглашаюсь.

-Да где первое место нашлось, туда и отправят. - с досадой говорит Громов. - Вернёмся к нашим делам. Если ты мне понадобишься, я свяжусь с тобой через Павла Васильевича. Но, скорее всего до субботы не увидимся. А в субботу я приду в ГДО.

Он повернулся к собачьему городку, где Линда добросовестно трудилась на тренажёрах, не нуждаясь ни в чьих подсказках или командах.

- Линда, на сегодня хватит! - не особо повышая голос сказал Громов, но собака его услышала. Всё это время, когда она, казалось бы была занята только своими тренажёрами, она контролировала ситуацию.

Взяв последний барьер она подбежала к хозяину, радостно виляя хвостом и улыбаясь во все свои тридцать три зуба. Или, сколько их там у собак?

- Хорошо поработала? - потрепал её по загривку Громов.

Овчарка задрав голову выдала целую фразу, стараясь выговорить человеческие слова. Получилось забавно и я, не выдержав, засмеялся. Она тут же резко повернула голову в мою сторону, как бы желая убедиться, кто тут осмелился над ней смеяться.

- Ну, а что, у тебя смешно получилось! - ответил я на её немой вопрос.

Она повернулась к хозяину словно спрашивая: " Это кто такой вообще?" Громов её прекрасно понял и ответил:

- Ну иди, познакомься! Разберись, что за человек.

Линда сделала пару шагов ко мне и пригнув голову к земле стала принюхиваться.

- Привет, красавица! - как можно спокойнее сказал я. - Я вижу, что ты очень умная девочка. Я таких люблю. Уверен, что мы с тобой подружимся. Ну иди поближе, я тебя поглажу.

Линда сделала ещё шаг и потянулась сильнее. Наши носы почти соприкоснулись. Я медленно поднял руку и опустив на её шею, стал тихонько поглаживать. Потом слегка потрепал её по загривку и положил руку на голову. Я вспомнил, как все животные прекрасно чувствовали энергию рейки, когда я проводил сеансы с кем-нибудь. И кошки, и собаки пытались поближе оказаться возле моих рук, чтобы энергия, идущая от них, хоть немного досталась и им, а наш попугай вообще сел сверху на ладонь и согнать его не было никакой возможности. Сейчас же я направил весь луч на голову овчарки и она даже прикрыла глаза от наслаждения. А когда прекратив мгновенный сеанс уже спокойно и без всякого опасения потрепал её за уши она уткнулась мордой мне в колени.

- Линда, ты ли это?! - изумление Громова было неподдельным. - Первый раз вижу такое. Никогда она себя так не вела с незнакомым человеком.

- Так а мы с ней уже познакомились, да, красавица?

Линда выдернула голову из моих коленей, лизнула меня в нос и выразила свой восторг повторив ту же фразу, что говорила только что своему хозяину.

- Собакам не нужны долгие дебаты, чтобы понять, с кем они имеют дело. - сказал я Громову. - В природе у них нет на это времени, нужно за секунды понять кто перед тобой - друг или враг. И если она решила, что ты друг, она уже никогда не изменит своего мнения и будет любить тебя всегда, каким бы ты ни был.

Громов молча смотрел на меня и в его глазах читался вопрос:" Откуда ты всё это знаешь? Кто ты вообще такой?"