Воспоминания старого шамана. Путь волка

Печник Микель. Искусство Мастера

Мастер хороший – он словно скульптор,

В «глыбе гранитной» – тело найдет.

Кувалдой сперва убирает все лишнее,

Нужные формы ему придает.

Разумом лучше вначале работать,

Глыбу от лишних кусков отделить.

Но в совершенство ее он приводит,

Только душевным чутьем растопив!

Дальше другая огранка потребуется,

Неспешная тонкая и очень душевная,

Расчетов и спешки не терпит оно,

Искусство ремесленное, Мастеровое!

(Искусство Мастера)

Жил в Милхаевской деревне печник, – дед Жамса. Живой такой, подвижный, все по хозяйству сам делал. Ему отец по наследству ремесло свое передал, а отцу – дед. Так и вышла со временем, династия печная. Ценили печника, – все нарасхват расхватывали. Летом работы много: кто-то избу построил – печку надо сложить, у кого старая потрескалась и задымила – посмотреть отремонтировать. Вот и зовут печника к себе.

Были в деревне умельцы-самоучки. Пробуют сэкономить, сами перекладывают по многу раз. Намучаются и все равно печника к себе приглашают.

Когда деда Жамсу про сроки расспрашивали, он обычно так говорил:

– Вы меня за сроки не тяните! Глина и кирпич спешки не терпят. Они в моих руках в печку превращаются. Как выйдет у меня – такие сроки и получатся. Вот так он и работал, – с душой, не торопясь.

Еще любил печник сравнивать себя со скульптором.

– Ты посмотри, скульптор ведь человека за день не делает, – ему вдохновение нужно. Чувствуют руки материал, он через них всю душу в образ вкладывает, вылепливает форму постепенно, словно ребенка малого растит. Зато, какой в конце шедевр получается! А печка ведь не проще, она работать должна, огонь правильно распределять, теплом человека согревать. Кто ее душу лучше поймет, как не печник?

Когда я ложу, – с кирпичами и с глиной разговариваю. Понимают они меня, – не противятся. С любовью отношусь к своему ремеслу. Вот и выходит печка хорошая и не дымит, – работает исправно.

Случается хворает, правда, – внимания к себе требует. Тогда я пойду, посмотрю, что происходит. Хорошо ли ей живется. Если неполадки появились – сразу устраню. А иногда, без причины может захандрить. Тогда, я с ней поговорю по-хорошему, тряпочкой поверхности оботру, поглажу. Расспрошу, что беспокоит. Тарасуну в рюмочку налью и на огонь капну. Предков своих помяну – мастеров печных, дедушек моих ремесленных. Помогают мне они, душу печкину успокаивают. После этого, как новая работает, не хандрит, и тяга в трубе появляется. Живой организм у печки, – стихия в нем живет. Уважать ее надобно и любить. Огонек там горит, дом греет и пищу для нас готовит.

В любом деле свой навык нужен. Печку правильно сложить – это искусство, понимаешь! Без призвания тут никак не обойтись.

За сравнение себя со скульпторами и за причуды всякие, прозвали печника уважительно – Микель Анджело. Да так получилось, что позабыли имя его настоящее. Получается, нарекли вторым именем, – ремесленным. А чтобы покороче было, звали просто – дед Микель.

По сезону приходилось выезжать в другие поселения, в деревни. Печника уваживали, – ценили значиться: на машине развозили, как большого начальника. Так всю весну и лето, и осень у него была работа. – До самого сезона отопительного не протолкнешься. А как зима наступала, так городские его разыскивали, – в очередь под запись становились.

Расспрашивали у подмастерья: «Дед Микель свободен на сегодня? Нам бы камин сложить».

На что тот отвечал: «У печника через неделю будет время, – дня три. Поближе приезжайте, к пятнице, – должон освободиться».

Дорого платили за работу в городе. Умельцев хороших мало. Таких как дед Микель, пожалуй, не сыщешь. В иной сезон, он и не ездил ни куда, рядом работы хватало. А зимой – завсегда, пожалуйста. Все, что связано с огнем и кирпичами, с глиной мог дед Микель сделать. Уважаемый человек, известный в деревне и далеко за ее пределами.

Знались они давно с Милхаем. Друг друга навещали. Мудрости у печника в достатке, жизненный опыт огромный. Он никогда не торопился, и жить, особо не спешил. Прежде чем к работе приступать, печник сперва дом хозяйский обойдет, глянет на него со всех сторон, да за ворота выйдет. Словно приценивается к новой печке, как она смотреться будет. Подолгу форму выбирает для нее. Хозяев внимательно выслушает, но все равно по-своему сделает.

– Вы пожелания высказываете, когда ребеночек рождается, а какую внешность ему природа дает, такая и получается. Тут главное, любить всей душой ребеночка, чтобы здоровеньким рос и не хворал. – Так и с печкой поступать надобно. Я свое дело знаю, – за это будьте спокойны. За работу ответственность несу. А какая печка выйдет, сейчас и сказать точно не смогу. Форма в голове есть примерная, а остальное руки сами вылепят.

– Душевный промысел, понимаешь! – Туда разумом нельзя. Разум как слон завалится и все дело испортит.

Глазной хирург ведь, на глазу не молотком со стамеской работает, инструмент другой нужен, специальный, – тонкой настройки.

Кто-то с ним соглашался, кто-то спорил. В конце концов, довольные оставались все, по тому как служила печка верой и правдой, – душой деда Микеля жила.

Рассказывали деревенские: сын у него в город поехал учиться, не остался в деревне, – по стопам отца не пошел. Долго переживал Микель, что не сможет передать единственному сыну тайны свои, ремесленные, навыки Родовые. Отговаривать пытался, хотел в училище отправить на печника. Однако тот выбрал самолеты.

– «Техником батя пойду, самолеты ремонтировать. Летать очень хочется, нравится мне все, что с небом связано!»

Сын его заранее готовился. Сперва на военного летчика поступал, но по здоровью не прошел, слабоват оказался. Так и определился с профессией, – делился Микель с Милхаем душевной болью. – Понимаешь, я жизнь прожил, воспитал его, обучил всем премудростям своим, душу в него вкладывал. От отца своего ремесло перенял, а отцу дед мой передал. – Скажи, ну как таким шансом не воспользоваться? Он же сын мой, – я все для него сделаю! Наизнанку вывернусь, – то, что сам знаю, в него вложу! С людьми познакомлю нужными, которые в жизни помогут!

– Так ведь нет, не захотел, – он вытер слезы рукавом. – Понимаешь, Милхай! На небо смотрит, будто зачарованный, как птицы там летают. А самолет пролетит, так разговоров будет – на целую неделю. Книжки читает про самолеты, нравится ему, а я с этим ни чего поделать не могу. – Как жить дальше, не знаю, не нахожу общий язык с собственным сыном. Может мне запретить, силой? Я по печным делам мастер, какую попросишь печку, – сложу любую. Даже форму для тебя могу специальную изготовить!

А хочешь, камин современный в гараже? Тебе самому на радость и людям на загляденье! Помоги только, – дед Микель от безысходности поник головой. – Ты Род наш оберегаешь и души хранишь. Предки открываются тебе. – Микель проникся в слабой надежде к Милхаю. – Научи, подскажи если что!

– Знаешь что, Жамса, ты сыну не препятствуй сильно. У него своя дорога, – свой путь к счастью. Через него наш Бог небо хочет увидеть и потомков твоих прославлять, в разных концах страны. Не будет рядом он с тобой. Но навещать станет обязательно. Зачем ему судьбу губить. Есть много примеров, когда сын своей дорогой пошел, – не по отцовским стопам. И многого добился в жизни.

Глянь на наших! Раз в год собираются, со всей страны приезжают, стариков навестить, обряд сделать, в местах святых побывать. И ни чего, – все живы, здоровы! Есть у них лад в душе и спокойствие на сердце. Я тебя понимаю, он твоя кровь и плоть, – жалко отпускать. Однако ты спроси у себя, чего хочешь больше: – чтоб ремесло родовое в семье осталось, или чтоб сын твой счастлив был в жизни? – ненавязчиво настаивал Милхай.

– Наверное, и то, и другое, – печник никак не мог для себя определить.

– В этом случае, нужно правильно понять: – наши дети – не наша собственность! Решил твой сын, душой выбрал, – смирись, прими с уважением его выбор. Взрослый осознанный – не мальчик уже. Хочет с самолетами работать? – Пускай! Стране – Родине нашей, такие нужны. – Ты представь, он станет таким же мастером в своей профессии, как ты в печном деле? – Неужели не порадуешься за сына, что он нашел свое призвание?

– Ты прав, наверное. Мне нужно отступиться. Дать самому возможность свои ошибки получать. За меня ведь, в моей жизни, никто не ошибался. Вот и ему шишек своих набить нужно, раз не захотел по проторенной колее пойти.

Люблю я его, и совета твоего послушаю, – отпущу сына своей дорогой. А на замену, есть у меня на примете человек. – Гришка соседский. Мне помогает, – шустрый парень, надежный! На него и ремесло оставить не страшно! – печник на конец-то улыбнулся. Как будто гора свалилась с его плеч и на душе сразу полегчало.

– Вот и чудненько, – поддержал Милхай. – А я помолюсь, капну на благополучие сыну твоему.

После той встречи, знатной, Микель начал в подмастерье готовить соседа своего – Гришу. Тайны ремесла передать, чтобы не утратились, и не ушли за ним. Чтобы людям память добрую оставить после себя.

– Учись, Гриша, – постигай все то, что я умею, да не зевай, всё новое хватай отовсюду! Ученик должен превосходить учителя, иначе, что за учитель такой, что не смог ремесло свое передать! Денег всех я не заработаю, а печник в деревне должон остаться. Как так деревня без печника? – Нужное это дело, полезное.

Печник, Гриша, завсегда востребованной профессией будет, – любил Микель молодого воспитывать, а тот был благодарным слушателем, хватал каждую фразу и тянулся за мастером. Бывало, они вдвоем ложили печь. Дед Микель показывал мелкие премудрости и тонкости своего ремесла.

Теперь, он успокоился: «Сын свою дорогу выбрал в жизни, – у него все будет хорошо!» – так сказал Шаман. А ремесло свое Микель передаст другому, – Грише – покладистому соседу.