Вперед в СССР! Том 2

Глава 1

Менгир — первое, что я увидел, когда вертолёт вынырнул из портала, как ласточка — из гнезда.

Честно говоря, не думал, что всё будет выглядеть настолько… монументально. Я кое-что читал в детстве о мегалитах и представлял грубо обработанные камни, вросшие в землю и покрывшиеся мхом. Закруглённые в верхней части, испещрённые выбоинами и канавками…

Но это… Мой мир уже не будет прежним!

В небо упиралась четырёхгранная башня, усеянная сложным орнаментом и круглыми воронками, источающими голубой свет. Она смахивала на обелиск или азиатский небоскрёб наподобие тех, что стоят в Куала-Лумпуре. Плоскости идеально ровные, воронки — круглые и овальные, но встречались и квадраты. Всё это было сплетено в единую структуру, геометрическую вязь, состоящую из прямых линий. Воздушное пространство в Области Роста пульсировало, искажалось и было настолько густо пропитано энергией, что даже я почувствовал. А ведь между нами пролегали десятки километров, заполненных…

Сложно сказать — чем.

Всюду простиралась тайга, однако в Области Роста она претерпела некоторые изменения. Я не мог рассмотреть детали, но складывалось впечатление, что огромный участок леса возвысился над зелёным морем, превратившись в остров.

— Нравится? — раздался в наушниках голос Козлова.

— Мощь! — искренне ответил я.

Руководитель Проекта 786 добродушно кивнул.

Оценить подлинные масштабы мегалита было сложно, но я понимал, что он безоговорочно доминирует над тайгой. Минимум сто этажей, если сравнивать с человеческими высотками. Город, простирающийся под нами, выглядел игрушечным, собранным из крохотных кубиков «лего» на фоне чужеродного колосса. Преобладали трёхэтажные жилые дома. Имелись площадь с вездесущим Лениным, указующим в светлое будущее, здание райисполкома, поликлиника, пожарная часть…

Комплекс, напоминающий академгородок, сразу приковал моё внимание. Соединённые вместе корпуса, разнообразные антенны, радарная установка, ангары и склады, вертолётная площадка… К которой мы и направлялись.

Город был окружён укреплённым периметром — сетчатым забором, вышками, полосой перепаханной земли. Наверняка — заминированной. Чуть в стороне я заприметил аэродром, но явно не гражданский. Одно-единственное шоссе, петляющее по лесу, дважды пересекалось с КПП и полосатыми шлагбаумами. В самом городе имелась воинская часть, а научно-исследовательский комплекс отгородился от жилых районов высоким железобетонным забором. Ну, и водонапорная башня. Куда ж без неё.

— Как называется это место? — спросил я в микрофон.

— Город М13, — ответил Виктор Викторович.

С большой высоты просматривались освоенные человеком пятачки за пределами М13. Я так и не смог разобрать, что там — полигоны, сёла или армейские базы. Ясно было одно: вокруг менгира разрослась обширная инфраструктура. И вся эта история наверняка засекречена. Волей-неволей почувствуешь себя избранным, вдруг получившим доступ к священным тайнам огромной и великой страны.

Вертолёт пошёл на снижение.

Мы пронеслись над тихими городскими улочками, утопающими в зелени, приблизились к НИИ. Пилот перебросился парой слов с наземным диспетчером.

— Телепатическое сканирование, — предупредил куратор. — Снять блоки.

Приказ адресовался мне. От пилота никаких энергетических возмущений не исходило. Подозреваю, он был простым человеком.

Я по инерции выставил защиту, которая не выглядела таковой, выбросил на поверхность стандартные мысли и позволил идентифицировать себя как Владлена Громова. Через несколько минут вертушка уже висела над площадкой, разгоняя винтами пыль и постепенно снижаясь. Когда грохот турбин начал стихать, я увидел пару сотрудников НИИ в скафандрах биозащиты — они неспешно направлялись к нам, сжимая в руках непонятные устройства.

— Что это? — спросил я, отстёгивая ремень безопасности и снимая наушники.

— Вторая линия проверки, — отмахнулся Козлов. — Привыкай. Мы только разминаемся.

Выбравшись на посадочную площадку, мы столкнулись лицом к лицу со странной делегацией. Штуковины в руках проверяющих оказались гаджетами, над которыми развернулись голографические кольца. Или энергетические, хрен поймёшь. Когда расстояние между нами сократилось до метра, люди в белом начали водить устройствами по нашим телам, и я готов был поклясться, что призрачные кольца расширяются и на доли секунды меняют цвет с белого на ярко-голубой. В рукоятках агрегатов что-то пикало.

— Чисто, — раздался усиленный микрофоном голос товарища, стоявшего передо мной. Посмотрев в забрало квадратного шлема, сросшегося со скафандром, я понял, что досмотр осуществляет девушка.

— Чисто, — повторил мужской голос справа.

Разобравшись с нами, научники двинулись к пилоту, который щёлкал тумблерами, отключая всё, что можно было отключить.

— Нам туда, — Виктор Викторович указал на группу многоэтажных зданий, соединённых между собой крытыми переходами.

— Прямо сейчас начнём? — поравнявшись с куратором, я зашагал рядом.

— У нас ещё две линии, — покачал головой Козлов. — Потом заселение. Ты сможешь немного отдохнуть и освоиться. Выслушаешь стандартный инструктаж. На территории института действуют определённые правила, которые я не советую нарушать.

Приблизившись к группе зданий, мы подождали пилота, задержанного типами в скафандрах. Сейчас эти персонажи осматривали вертолёт. Втроём мы вошли в неприметную дверь ближайшего корпуса, миновав арку портала, смахивающего на детекторы в аэропортах. По ту сторону находились люди в пятнистой форме без опознавательных знаков. Я был вынужден сдать личные вещи, аккуратно упакованные в спортивную сумку. Военные тщательно всё изучили, просканировали неизвестными устройствами, похожими на антенны, и вернули обратно. Складывать, естественно, пришлось самому. Аналогичную процедуру вынуждены были пройти и мои спутники.

Наш путь пролегал через внутреннюю дверь, за которой обнаружился небольшой коридор. Дальше — крохотная комнатушка, где нас по очереди обнюхала собака. Очень странная собака. По габаритам ближе к волку, и глаза какие-то умные. Пса на поводке не держали и обращались к нему уважительно, называя «Николаем Петровичем». Не удивлюсь, если это тренированный оборотень с отменным нюхом. Ну, ладно, не оборотень, а маг-анималист. Такое название считалось официальным и не обидным.

Я уж было настроился на просвечивание рентгеном или какой-нибудь техно-магической хренью, но финал удивил. У меня попросили паспорт, сверили данные, внесли в базу на стареньком компьютере и активировали пропуск. Кусок пластика, полученный в Москве, был заблокирован до полной проверки на месте. Как только мою карту приложили к светящемуся квадрату, вмонтированному в столешницу «дежурного контролёра», что-то пискнуло, и на долю секунды я увидел сеть разбегающихся по пластику знаков.

— Держите, товарищ Громов, — контролёр протянул мне пропуск. — Следующий.

Никакого особого пиетета к руководителю Проекта 786 у дежурного не было. Он всех нас воспринимал как часть повседневной работы. И лишь после того, как разблокировался пропуск Козлова, тепло произнёс:

— Рад встрече, Виктор Викторович.

— Как оно, Николай? — улыбнулся в ответ мой куратор.

— Да всё как всегда. Гайки немного закрутили после… ну, сами знаете.

Мимолётный взгляд в мою сторону.

— А ты как думал, — Козлов забрал пропуск и небрежно сунул в карман пиджака. — Покой нам только снится.

Пилот сменил шефа за столом. Мы терпеливо дожидались, пока Николай, коренастый мужчина лет тридцати пяти, методично всё сверит, заполнит и активирует.

— Ты это, проведи инструктаж с товарищем, — Козлов бросил взгляд в мою сторону. — А мы с Саней на улице подождём.

Я остался наедине с дежурным.

— Значит, так, — устало произнёс Николай, что-то вбивая с клавиатуры в базу. — Это режимный объект. Не просто режимный, нас отнесли к группе критической инфраструктуры. Первая категория значимости. Всё, что связано с менгирами, сюда относится. Поэтому где попало ходить нельзя, есть комендантский час. В некоторых зонах твой пропуск не работает, всё зависит от настроек. А они — от уровня допуска. У тебя он, сам понимаешь, невысокий. Так что не суй нос, куда не следует. В смысле — даже не пытайся. После десяти вечера и до семи утра по территории института нельзя ходить без особого разрешения. Ты можешь работать в своём секторе, перемещаться по остальным — только с начальниками отделов, старшими научными сотрудниками или куратором Проекта. Доступ в ОГАС отсутствует. Есть ограниченный доступ в инфотеку НИИ. Выход в город — после согласования. И под контролем ответственного сотрудника. За пределы города или к менгиру — в сопровождении военных по приказу куратора. Понятно?

— Куда уж понятнее! — буркнул я.

— Портальный и климатический полигоны вообще под запретом, — добавил дежурный. — Там работает узкий круг специалистов, все с высшими допусками.

— Принято.

— Вот и хорошо, — голос Николая потеплел. — Добро пожаловать в НИИ высоких псионических энергий при Академии Наук СССР. Располагайся. Чувствуй себя как дома.

— А вы с юмором.

— Есть немного, — хмыкнул дежурный.

Покинув здание, мы зашагали по тенистой аллее в сторону жилых корпусов.

— Институт высоких псионических энергий? — я внимательно посмотрел на Козлова.

— Ну, а как ты думал. Здесь же настоящий энергетический рай для менторов. Сильные одарённые могут черпать столько энергии, сколько вздумается, но это всё… для масштабных проектов.

— Я думал, вы изучаете саму природу менгиров.

— Изучаем, — уклончиво ответил Козлов. — Но разговаривать об этом я не уполномочен. Тебе про это ни знать, ни думать не положено. Ты тут для конкретной работы — не забывай. А любопытство, как известно, сгубило кошку.

Остаток пути мы проделали в молчании.

Общежитие оказалось классом попроще того, где я жил после поступления в академию КГБ. Несколько пятиэтажных корпусов, довольно приличная детская площадка, уличные тренажёры, беседки, клумбы… Всё, как у людей. Разве что бросалось в глаза отсутствие магазинов, парикмахерских, почтового отделения, школы и садика. Но это логично. Объект режимный, посторонних здесь не любят. Вся инфраструктура вынесена в город. Что удивило, так это раздельные мусорные контейнеры для пластика, бумаги и бытовых отходов. В моём СССР такого не было, а здесь — пожалуйста. Прогресс не стоит на месте.

Пилот, махнув на прощание, зашагал ко второму корпусу.

Мы остановились у четвёртого.

— Здесь разбегаемся, — сказал Виктор Викторович. — Я живу в самом НИИ. А ты и сам заселишься, всё интуитивно понятно.

— Когда приступаем? — сходу спросил я.

Очень хотелось поскорее увидеть эмиссара. И попытаться вступить с ним в контакт.

— Я кого-нибудь пришлю за тобой. Постарайся не покидать общежитие без особой необходимости.

— Так точно.

Одобрительно кивнув, Виктор Викторович зашагал в сторону большого стеклянного здания, доминирующего над остальными постройками.

Заселение в общагу прошло без эксцессов.

Стеклянная дверь вела в фойе, где царила гулкая пустота. Ни коменданта, ни вахтёра. Зато имелся вмонтированный в стену интерактивный сенсорный дисплей, к которому я приложил пропуск. Устройство считало информацию и выдало надпись:

ВЫ МОЖЕТЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ПРОПУСК ВМЕСТО КЛЮЧА

Отойти я не успел.

Экран выдал новое сообщение:

ЗАБЕРИТЕ ПОСТЕЛЬНОЕ БЕЛЬЁ. БОКС 476. ВАША КОМНАТА НА 5 ЭТАЖЕ.

Другой информации не поступало.

Логично предположив, что номер моей комнаты совпадает с номером бокса, я осмотрелся в поисках новых подсказок. И заметил, что вся стена расчерчена на квадраты, один из которых подсвечен зелёным. В крохотном окошечке горели нужные мне цифры. Подозреваю, что все стены заполнены этими камерами.

Я приложил карту к едва заметному прямоугольнику.

Щёлкнул запирающий механизм, и дверца открылась. Внутреннее пространство было разделено на две секции, в одной из которых обнаружилась благоухающая свежестью стопка постельного белья.

Лифт отсутствовал.

Поднявшись по лестнице, я нашёл свою комнату, открыл её пропуском и вошёл. Мои худшие предположения оправдались — я жил не один. Комната была просторной, слегка ушатанной, но со сравнительно новой и добротной техникой. Здесь имелся телевизор, хотя я и не представлял, через что ведётся трансляция. Мой сосед, кем бы он ни был, заправил кровать и сложил свои вещи в шкаф, хоть и занял большинство полок. За второй дверью разместился санузел. Душ, унитаз, раковина. Ничего лишнего.

В целом, моё новое жилище смахивало на гостиничный номер в каком-нибудь болгарском курортном посёлке. Я быстро распихал шмотки по полочкам, немного потеснив соседа, заправил кровать, положил на тумбочку полотенца и выяснил, что в комплект входят тюбик зубной пасты и упакованная в пластик щётка. Приятно, я рассчитывал купить всё это в городе.

А в следующую секунду я понял, что выгодно отличает общежитие секретного НИИ от других подобных мест. Два рабочих стола со встроенными компьютерами.

Меня предупреждали, что со связью и ОГАСом в закрытых городах большие проблемы. Местные жители по факту отрезаны от внешнего мира. Я решил это проверить с помощью привезённых гаджетов. И телефон, и смарт-часы работали, но показывали какую-то дичь. Вместо значка сотового оператора на экране высвечивался красный треугольник. Я попробовал позвонить маме, затем — сестре. Результат был одинаковый: абонент вне зоны доступа.

Запуск «Гида» тоже ничего не дал. Браузер выдавал сплошные ошибки. Интересно, а как учёные связываются между собой? По рации? С помощью стационарных телефонов? Вот где оживает советское прошлое — в неизвестных городах, окружённых зелёным морем тайги.

Делать нечего — иду к своему рабочему столу.

Компьютер выглядит довольно своеобразно. Системный блок упрятан в специальную ячейку, клавиатура вмонтирована в столешницу. Дисплея нет, зато имеется полоска проектора. Значит, голографическая развёртка.

И как это включается?

Кнопка была сенсорной, намертво вросшей в стол. Лёгкое прикосновение — и система активировалась. Над клавиатурой вспыхнул молочно-белый прямоугольник, к которому я приложил пропуск. Тут же вспыхнула цепочка зелёных индикаторов, что-то пискнуло, и передо мной развернулся бесплотный экран. Сложились знакомые буквы: ДЕМОС. Первый неприятный сюрприз заключался в отсутствии «Гида». Вместо браузера я увидел большую иконку в виде стопки книг с надписью «База НИИ». Чтобы подвести туда курсор и кликнуть, пришлось положить ладонь на подсвеченный прямоугольник «тачпада». Тот самый, который служил считывателем для пропуска.

База представляла собой унылый корневой каталог с непонятными папками. Вся эта муть для меня оказалась совершенно бесполезной. А это означало, что я не смогу продолжать самообразование, изучая этот мир. Если не разберусь в файловой институтской помойке…

Выключив ДЕМОС, я завалился на кровать.

Что ж, я сюда приехал не развлекаться.

Эмиссары лезут в разные вселенные, и всё это здорово напоминает разведку боем. Им что-то позарез нужно. Не удивлюсь, если вторжение готовят. Или прощупывают людей на предмет готовности к схватке. Выясняют, сумеем ли дать отпор, когда начнётся настоящий замес.

Я полежал минут двадцать, приводя мысли в порядок и настраиваясь на грядущую встречу. Просчитывал расклады, возводил уровни ментальной защиты. За всё это время в комнате никто не появился. Похоже, мой неизвестный сосед занят своими архиважными исследованиями.

Встав с постели, я сходил в туалет, принял душ, тщательно осмотрел комнату в поисках жучков и скрытых камер наблюдения. Ничего не обнаружил. Если за нами и следили, то делали это очень грамотно.

Зазвонил телефон.

Да что за город такой?

Тут же все сотовые операторы отключены…

Номер предсказуемо не определён.

— Слушаю.

— Это Козлов, — раздался знакомый голос в трубке. — Жду внизу.

Одеваться я умею очень быстро. Ещё быстрее спускаюсь по ступенькам. Да я вообще молодец. Похоже, куратор решил не ждать, пока я усну или помру от скуки, за что ему огромное человеческое спасибо.

— Сейчас ты попадёшь в спецбокс, где содержится… образец, — на ходу давал мне инструкции Виктор Викторович. — Пропуск активирован для этой зоны. У нас по этому существу работает группа высококлассных менталистов, но я хочу, чтобы ты познакомился с их выкладками позже. Составь личное мнение.

— Первая встреча? — с иронией поинтересовался я.

— Можешь и так называть.

Козлов привёл меня к уже знакомому комплексу НИИ, состоящему из нескольких корпусов. Мы поднялись на крыльцо центрального входа, прошли через стеклянную вертушку, миновали турникет и раму металлодетектора, пересекли просторный вестибюль, поздоровавшись с охранником, и оказались рядом с лифтовыми кабинами. Вот только поехали почему-то вниз. Судя по кнопкам, подземных ярусов в НИИ было ничуть не меньше, чем наземных. Прямо какая-то корпорация «Амбрелла», а не таёжный советский институт.

Двери раздвинулись на минус десятом.

Козлов повёл меня по безликому коридору. Свернув за угол, мы упёрлись в бронированную дверь, открывающуюся пропусками. С двух сторон засветились голубые полосы, и нас чем-то просканировали. За дверью обнаружился тамбур с тремя такими же дверьми. Возникло неприятное ощущение, что я попал на подводную лодку или в какой-нибудь бункер.

Снова пропуск.

Рамка металлодетектора.

Небольшая комнатка, в которой вспыхнули бактерицидные лампы. Мы постояли в ультрафиолетовых лучах, затем открыли металлический шкаф, вытащили белые комбинезоны и облачились в них, натянув поверх своей одежды. Обувь оставили в шкафу.

— Боитесь заразить это существо? — удивился я.

— Мы ничего не знаем о его природе, — пожал плечами куратор.

Я промолчал.

Эмиссары живучи до безобразия. В моём старом отделе чем только не пытались на них воздействовать… Даже вспомнить страшно. И каждый раз эти уроды восстанавливались. Боеготовность эмиссара всегда на высоте. И с каждым новым этапом развития твари становятся сильнее. Пожалуй, единственное, что их берёт, — это магия. Ну, и особое оружие, изготовленное спецами-артефакторами. И в этом мире, похоже, напрочь отсутствующее.

Закончив со всеми процедурами, мы переместились в специальный бокс. По факту, это была обширная лаборатория, в центре которой высилась капсула. Хотя, если судить по габаритам, эту штуку следовало бы назвать камерой. Бронированный куб размером с комнату, в грани которого были врезаны достаточно большие окна. Козлов пояснил, что стекло очень мощное, вдобавок его усилили псионической энергией. Я не понял, как это работает, но куб оплетали толстые кабели, а наверху виднелось нечто наподобие аккумуляторной батареи. Горели зелёные индикаторы.

— А где дверь? — поинтересовался я, медленно приближаясь к камере. — Как вы запихнули тварь в этот кубик?

— Люк, — бросил мне в спину Виктор Викторович. — Если нам потребуется транспортировать образец, есть механизм усыпления и сброса. Стыкуется капсула, которая подаётся по вакуумному туннелю.

Охренеть!

Вот это технологии. В моём мире такого не было, да и быть не могло.

Я приблизился вплотную к тюрьме эмиссара. В стенки были вмонтированы сенсорные дисплеи, какие-то кнопки, ручки регуляторов. Жутко представить, какие эксперименты здесь ведутся.

Замираю в нескольких сантиметрах от стекла.

Да, это эмиссар.

Взрослая, полностью сформированная особь. Если такой «образец» вырвется наружу, всем несдобровать. Я понимаю, что в комплексе есть одарённые — физики, энергеты. Возможно, спецназовцы-новы. Их боевой потенциал я оценить не могу, но в моём мире тварь на щелчок разорвала бы даже матёрого штурмовика из спецподразделения. Надеюсь, учёные в этой версии СССР хотя бы примерно понимают, с чем столкнулись.

Переродившийся эмиссар похож на горгулью.

Рост и вес — как у обычного человека. Внешность… кардинально перестроена. Когтистые, перевитые мышечными жгутами лапы, заострённые уши, оскаленная зубастая пасть, глубоко спрятанные под надбровными дугами глаза. Чёрные, с красными зрачками. Иногда глаза эмиссаров светятся, но это в режиме берсерка. Крылья тоже есть, и я благодарен судьбе, что Алайская не успела их отрастить.

Сейчас эмиссар спал, превратившись в каменное изваяние. Интересно, кем он был до трансформации… В смысле — носитель, ставший донором для твари.

Внезапно глаза эмиссара открылись.

Тяжёлый взгляд пригвоздил меня к полу.