Вперед в СССР! Том 2

Глава 7

Бронированный вездеход «Тайга» радикально отличался от своих собратьев из моей реальности. Ждало меня это чудовище на КПП, отделяющем владения института от городской застройки.

Я вышел в спортивных штанах и толстовке с капюшоном.

Приложил к считывающему устройству пропуск.

И застыл, глядя снизу вверх на монстра, которого прислал Козлов. «Тайга» представляла собой двухэтажный ярко-оранжевый дом на колёсах длиной около десяти метров. Причём каждое колесо было с меня ростом. Целых четыре оси вместо ожидаемой пары. Что интересно, не армейская модификация, иначе вездеход выкрасили бы в любимый цвет всех военных — хаки. Ну, или камуфляжем бы покрыли.

Урчал мощный двигатель.

Дверь кабины была распахнута настежь, неподалёку стоял мужик в форме без опознавательных знаков и меланхолично жевал жвачку, глядя на далёкую кромку леса.

— Чего тормозишь? — водитель-таки среагировал на моё присутствие. — Забирайся.

Пришлось карабкаться по приваренным к борту скобам. В кабину я не полез, там уже кто-то сидел. Потянул ручку двери для пассажиров и юркнул в салон. Здесь всё было сурово и функционально. А главное — можно было стоять в полный рост. Высота потолков под два метра, охренеть! Не эргономично, но внушительно.

Первое впечатление — я попал в лабораторию на колёсах.

Или автодом для гиков.

Салон «Тайги» был разделён на два отсека — жилой и рабочий. В первом имелись вполне удобные сиденья, расположенные, как в вагоне метро. Рабочий отсек включал походную радиостанцию, два компьютерных стола и привинченные к полу вращающиеся кресла. Там уже сидели какие-то учёные, мужчина и женщина, со включёнными голографическими экранами, на которые выводились динамические таблицы. Цифры в них менялись сами по себе, откликаясь… Да хрен его знает, на что. На моё присутствие никто не среагировал.

В жилом отсеке расположились военные. Четверо.

Я вежливо кивнул.

— Громов? — уточнил старший по званию.

Собственно, мужик носил полевую форму одежды без опознавательных знаков, и о его звании оставалось лишь догадываться. Выглядел он необычно. Идеальное телосложение, неопределённый возраст, предельно экономные, выверенные движения. Взгляд спокойный, ничего не выражающий. Короткая стрижка.

— Капитан Протасов, — представился мой собеседник. — Я отвечаю в этой поездке за вашу безопасность.

— Вы обычный человек? — задал я прямой вопрос.

К этому моменту я уже прощупал капитана и кое-что выяснил. Но прощупывал, опять же, без фанатизма. Этот человек умел выставлять блоки, хоть и не относился к числу одарённых.

— Нова, — последовал короткий ответ.

Ответ меня не удивил.

— Рад знакомству, товарищ капитан.

Мы обменялись рукопожатием.

С новами я прежде близко не пересекался. Генные модификанты, родители которых разрешили внести изменения в своих отпрысков на стадии эмбриона. Как правило, такие люди получают совершенное здоровье, избавляются от патологий и хронических заболеваний, улучшают внутренние органы и живут дольше обычного человека. Оперировать пси-энергией практически не умеют. Акцент делается на силе и выносливости, устойчивости к различным внешним средам. В том числе, агрессивным.

Чаще всего новы встречаются в армии. Не суперсолдаты, но их возможности шире, чем у других бойцов. Кто-то умеет погружаться без акваланга на большие глубины, кто-то совершает невероятные прыжки или карабкается по отвесным поверхностям. Почти все новы обладают быстрой реакцией, легко переносят холод и жару. Есть модификанты, способные видеть в темноте. Или в тумане. Для работы в экстремальных условиях нов тоже используют. Есть такие, которым даже радиация нипочём.

Так или иначе, это советские граждане, обладающие равными правами со всеми остальными. Родители таких детей не подписывают никаких обязательств, но знают, к чему их сыновья и дочери приспособлены лучше всего. Генные инженеры сразу выдают рекомендации по выбору профессии, и эти советы учитываются.

Мне это чем-то напомнило устройство колонии муравьёв, где каждая особь рождается с определённой «профессией» и, соответственно, отличается от остальных. Рабочие, солдаты, фуражиры, няньки, матка — у каждого класса обитателей муравейника свои особенности, определяющие его род деятельности.

Подчинённые Протасова тоже представились, но в разговоре не участвовали. Рядовые бойцы. Насколько я понял, все — из специальных подразделений КГБ.

Хлопнула дверца с водительской стороны.

Взревел мотор, и мы неспешно отъехали от бетонной стены НИИ. Прокатились по сонным городским улочкам, на которых можно было встретить разве что дворников да поливальные машины, и оказались на бульваре, проложенном через центр. По дороге свернули во дворик серой пятиэтажки, где подобрали ещё одного мужика в джинсах и фланелевой клетчатой рубахе. Даже в кабине вездехода мужик не снимал плетёную летнюю шляпу. Выглядел он среди прочих пассажиров максимально неуместно. Впрочем, как и я в своих спортивных штанах и толстовке.

Дальше был внешний периметр.

И очередной КПП.

У нас проверили пропуска и каждого пассажира вездехода прогнали через биометрический контроль. Для военных тоже не сделали исключения. При этом охранники были хорошо знакомы с водителем и Протасовым, что не удивительно: закрытый город не может похвастаться большим населением. Плюс большинство здесь на службе или на работе.

И вот мы уже едем по раздолбанной дороге, плавно переходящей в грунтовку.

Оружия у военных я не заметил, но это не показатель. Наверняка есть закрытое отделение, в котором всё хранится. Только Протасов имел на поясе кобуру, из которой торчала пистолетная рукоять.

— Нам что-то угрожает? — спросил я у капитана, перекрикивая шум.

Учёные нацепили наушники.

— А ты впервые за периметром? — хитро посмотрел на меня офицер.

Я молча кивнул.

— Что тут сказать, — задумчиво произнёс Протасов. — Менгир сильно влияет на окружающую природу. Эту информацию нельзя распространять, но в радиусе нескольких десятков километров наблюдаются изменения флоры и фауны. Иногда звери попадаются… очень лютые. Так что без сопровождения покидать вездеход нельзя.

— Понял.

Я и не собирался бродить по здешним лесам в поисках приключений на пятую точку. Меня интересовала энергия. Напитавшись потоками пси, можно усилить своего фамильяра, добраться до одной из закрытых способностей и даже сломать защиту чужака из Шестой колонны. Если получится.

Дорога, насколько я понял, связывала город с военными и экспериментальными объектами, на которых велись засекреченные исследования. Дважды нам попадались развилки, на одной из которых мы свернули к северо-востоку, проехали несколько километров и остановились у комплекса неказистых построек с параболической антенной в центре. Комплекс был окружён колючей проволокой и охранялся спецназовцами в экзоскелетах. Внутрь объекта мы не поехали. Высадили одного из учёных, забрали какие-то гофрированные ящики и поехали дальше. Насколько я понял, вылазка была плановая, и меня просто прихватили за компанию.

Вскоре нормальные дороги закончились, и даже грунтовка время от времени обрывалась. Часто стали попадаться завалы, запрещающие знаки, грязь и заболоченные участки, которые мы объезжали по широкой дуге. За окнами вились полчища комаров и разнообразного гнуса. Лес сомкнулся вокруг вездехода плотной биомассой, но в просветах всё равно можно было рассмотреть менгир. Этакая метка, точка отсчёта.

Чем ближе становилось это исполинское сооружение, тем плотнее завихрялись энергетические потоки. Ради интереса я прощупал своих спутников на ментальном уровне и даже не почувствовал расхода пси. Восстановление было мгновенным.

— Витя сказал, тебе нужно к менгиру, — нарушил затянувшееся молчание Протасов. — Но учти, вплотную приближаться нельзя. Есть зона непрерывного роста, там даже дроны выходят из строя. Сгорают к хренам собачьим. Потом область аномалий всяких. Мы туда роботов запускаем, сами не лезем. Дальше идёт УНИ.

— Это ещё что?

— Умеренные неконтролируемые изменения. В основном, флора и фауна страдают. Не то, чтобы мутируют, но как-то ускоренно видоизменяются. Институтские тебе лучше объяснят. Короче, мы довезём тебя до границ УНИ. Если очень надо, заедем внутрь, но ненадолго, понял? Там, говорят, даже состав воздуха как-то отличается.

Вездеход ехал медленно, дороги как таковой не было. Я понятия не имел, как водитель ориентируется в этих дебрях. Одно мог сказать точно — энергия буквально пронизывала всё сущее.

План у меня был простой.

Забраться как можно дальше, погрузиться вместе с Чупакаброй в мир духов и хорошенько ударить по нашему врагу. Но сперва открыть ещё какую-нибудь заблокированную способность.

Я сел поближе к окну и стал рассматривать всё, что мелькало за бортом.

Тайга лишь поначалу выглядела обычной. Вскоре я стал подмечать жутковатые детали. Неестественно больших комаров, грибные колонии со сросшимися шляпками, змеящиеся по стволам деревьев наросты серебристого цвета, здоровенный муравейник со светящимися муравьями…

Жуть, в общем.

Чернобыль.

И тут меня перемкнуло. Вспышкой пронеслось воспоминание: мы с отцом на холме, вокруг искривлённые и какие-то ненормальные деревья, а прямо перед нами — менгир. Почему-то я знал, что стою здесь с отцом, и это было важно. Лицо в памяти не отложилось, только рука, в которую я крепко вцепился. И ощущение чего-то неведомого, удивительного. Как будто попал в сказку или фантастическое кино.

Воспоминания схлынули.

Я попытался зацепиться за образ, но не получилось. Картинка, вырванная из контекста. Очень реалистичная, но совершенно немыслимая. Я что, бывал в этом городе? Подходил близко к менгиру? И вообще… кто пустит взрослого мужика в такую экспедицию вместе с ребёнком? Я не видел себя со стороны, но было чувство, словно я совсем маленький, едва научившийся ходить…

Бред.

Может, приснилось.

Детям иногда снятся реалистичные вещи, которые они потом принимают за реальные эпизоды из своей жизни. Вот я, например, в прошлой жизни, в детстве летал над своим домом и несколько лет верил, что реально умею летать. Потом повзрослел.

— Эй! — один из солдат тронул меня за плечо. — С тобой всё в порядке?

Хороший вопрос.

Ответил я стандартно:

— Просто задумался.

Мы выехали на широкую поляну, окружённую плотными рядами деревьев, и остановились. Двигатель заглох. Из пыльного окна хорошо просматривалась исполинская башня менгира — настолько величественная, дикая и пугающая, что в голове не укладывалось. Пугающая своей инородностью.

— Дальше не поеду! — бросил через плечо водитель. — Финиш.

— Область УНИ? — я посмотрел на Протасова.

— Именно, — кивнул офицер.

Я не сомневался, что именно Протасов командует сегодняшней экспедицией. И принимает решения, если что-то идёт не по плану. Крайняя точка маршрута согласована заранее.

— Сколько мы здесь пробудем?

— Чётких инструкций нет, — пробурчал капитан. — Но если я увижу, что ты пошёл в разнос, отдам приказ возвращаться. Без обид, но всю группу я подставлять не собираюсь.

Чёрная жидкость затопила вездеход.

Забавно было наблюдать за Протасовым и остальными. Мои спутники достали сухпайки и неторопливо завтракали, при этом тьма заполнила уже большую часть внутреннего пространства. Эктоплазма накрыла салон, и я вновь очутился в знакомой сумрачной вязкости.

А дальше — холл и замершие абстрактные изваяния.

Лестница, круглый зал, парящие над каменным полом сферы. И рыбы, лениво плавающие в этих аквариумах. Чупакабра не мешал, не делал попыток подсказывать и влиять на выбор.

— Это, — я указал на японского карпа кои.

Способность, которую я считал бесполезной ещё неделю назад. И планировал открыть в последнюю очередь. Японцы думают, что кои приносят удачу. Я знаю, что символизирует эта рыбина на самом деле. Альбинос без единого красного пятна.

Нить Ариадны.

Запутывание подсознательных лабиринтов, прокладка новых маршрутов, создание тупиковых ответвлений для противника. Раньше я не испытывал необходимость погружаться в подсознание сильного оппонента, вот и не заморачивался развитием этого навыка.

— Думаешь, поможет? — в голосе Чу звучали сомнения.

— Попробуем.

— Я тебя услышал. Что ты мне дашь за этого кои?

— Совсем сбрендил. Я и так запахов не чувствую.

— Ты не спешишь выполнять обещания, анимансер. Где моя парфюмерная лавка? Кондитерский магазин? Морепродукты? — хомяк-демон увеличился в размерах, его глаза налились кровью. — Даже в лесу я почти ничего не ощущаю, кроме бензина и машинного масла. Так не годится!

— Чего ты хочешь?

— Неделю. В сумме — три плюс четыре дня твоего обоняния. Будешь ходить по городу, заглядывать в парк, нюхать для меня цветы.

— Неделю⁈

— Ты выбрал инструмент, с помощью которого можно одолеть эмиссара. Так что да, неделя.

Я выдохнул.

И начал торговаться:

— Шесть дней.

— Иди в жопу.

— Шесть дней, и в качестве бонуса я понюхаю для тебя разные продукты в столовой. И куплю мужскую туалетную воду.

— Что это? — заинтересовался фамильяр.

— Тебе понравится.

— По рукам. И не вздумай меня кинуть, жалкий человечишка.

— Договоришься, упырь.

На сей раз я был готов к тому, что на моей руке появится аморфная хрень со щупальцами, а из окружающего пространства хлынет энергия. Фамильяр быстро оплёл моё предплечье и начал светиться. Я потянулся к сфере с карпом, влил туда энергию и заставил вращаться. Через несколько секунд рыба уже плавала в «аквариуме», а я знал, что освоена новая техника.

— А теперь немного повоюем.

— Знал, что ты это скажешь, — уныло протянул демон.

И мы погрузились в мир духов.

Только сейчас не искали дорогу, подобно слепым котам, а чётко двигались к намеченной цели. В правильный слой, к уже знакомому готическому особняку.

На сей раз эмиссар подготовился лучше.

Мы даже не успели попасть на кладбище, а уже столкнулись с несколькими линиями продвинутых барьеров. Мощных барьеров, для разрушения которых требовалась прорва энергии. Но ведь и Чупа стал сильнее! Рядом с менгиром он поглощал больше пси, что позволило нам вломиться в могильный хаос, пронестись над плитами и полуразрушенной часовней, продавить мерцающую багровую мембрану и приземлиться напротив особняка.

Дом, как и прежде, мог вогнать неподготовленного человека в ступор.

Менялись очертания и высота стен, контуры крыши, углы скатов, структура фасада. Появлялись и пропадали окна. Одни становились круглыми, затем квадратными или прямоугольными, другие превращались в двери и обрастали балконами. Порой стены вспучивались, чтобы породить эркеры или башни, наружные лестницы и террасы, крытые оранжереи или что-то совершенно невообразимое, чему не было названия в моей реальности.

Прямо передо мной располагалось крыльцо.

Я сделал шаг и увидел, что подсознание эмиссара пробует отгородиться кирпичной стеной.

— Чу!

Фамильяр, всё ещё окутывающий мою руку, засветился и начал усиленно транслировать энергию. Я ударил, не особо заморачиваясь силой и законами физики. Здесь, на труднодоступных уровнях подпространства, ни мускулы, ни подготовка не имели значения. Прямо как в Матрице.

Кирпичная кладка разлетелась в пыль.

Шагнув в образовавшуюся дыру, я начал подниматься по ступенькам. Козырёк угрожающе навис надо мной, попытался превратиться в пасть, но получил по зубам.

А сегодня веселее!

Энергия хлынула из меня прямо в дом, начала его переделывать, создавая хитроумную ловушку. Продвигаться вперёд было сложно, ведь ступеньки умножали себя и норовили изменить пропорции. Но я справился.

Потянув за ручку, отворил массивную дубовую створку.

Раздался жуткий загробный скрежет.