Всем женщинам нравится это

Глава 22 Какого хрена происходит⁈

Это была древняя магия. Мало кто мог пользоваться ей, не столько потому, что она сложна, сколько из-за того, что в новом мире — мире богини Ланиты — она оказалась не в почете. Есть свидетельства, что эта магия пришла с тех забытых времен, когда мир полнил хаос и на земле правили другие боги. Таких вещей, оставшихся с давних времен, в башне Селесты набралось несколько. Их нашли гномы, когда расширяли мраморный карьер и случайно натолкнулись на какое-то захоронение. В нем, рядом с костями неведомых существ лежало несколько наполненных магией вещей, в том числе и этот хрустальный шар. Его свойства Селеста изучала много лет. Еще больше времени прошло, пока она научилась пользоваться им в совершенстве.

До сих пор этот шар был не слишком полезен для феи. Какой смысл подглядывать за фэлисами или гномами? Занятие совсем бесполезное. Разве что ради развлечения в особо скучные вечера, посмотреть, послушать, что говорят другие, когда ее, Селесты, нет рядом. Но сейчас хрустальная сфера оказалась вещью очень полезной.

— Я тебя уничтожу, Аллекс! — повторила Селеста, наблюдая через хрустальный шар за мужчиной, который ласкал обнаженное тело Элли и слыша его шепот — мягкий шепот. Им Аллекс бессовестно ублажал слух фэлисы.

Столь приятные, столь нежные и красивые слова он не говорил Селесте в ее постели! Он не говорил даже ничего похожего! Сейчас Селеста чувствовала себя особо униженной, оскорбленной. То, что она видела и слышала через магическую сферу злило фею каким-то особым образом, словно неведомая рука вытягивала тонкие струнки из ее души. Поначалу, Селеста успокаивала себя тем, что она сама позволила Аллексу попрощаться с Элли. Однако то, что происходило в доме Сэнты в одной из спален, никак не походило на прощание. А когда Элли заговорила о предстоящей ночи и походе к стеле Оррах, Селеста поняла, что Аллекс не только не собирался прийти к ней, но и предал ее совершенно во всем! Он посмел пересказать Элли их разговор в беседке! Неверное, не только Элли, но и Сэнте и другим фэлисам! Скорее всего, именно в этом была причина их спешного отлета в Арахтар. Селеста пока не совсем понимала, зачем они туда полетели. Быть может, хотели повернуть всю эту историю, в том числе записями в книге «Тень грядущего» так, как выгодно им? Заручится поддержкой фей, которые не слишком дружны с Селестой? А ведь таких много. Она, Селеста, почти всю жизнь была одна и не имела подруг.

Все это выходило как-то очень скверно! Так скверно, что Селеста еще недавно такого не могла представить! И виной всему был Аллекс! В какой-то миг Селесте захотелось разбить хрустальный шар, в который отражал довольное лицо ее любовника. Она занесла руку для магического удара, но задержала ее и с кипящей злостью прошипела:

— Я предупреждала! Ты будешь жестоко наказан! Приползешь ко мне на коленях, будешь просить пощады! Тогда я заточу тебя в глубоких подвалах своей башни и заставлю… Заставлю страдать!

Фея не хотела говорить последнее слово, поскольку намеренно причинять страдания другим запрещает Ланита, но сейчас в Селесте было так много злости, что не хотелось цепляться за какие-то заповеди.

Она встала, отбросив табурет, подошла к высокому стеллажу и взяла яшмовую шкатулку, украшенную затейливой вязью. Открыла ее, развернув бархат, вытащила небольшую статуэтку, сделанную в виде женщины, вместо ног у которой было тело змеи. Сжав ее в левой руке, направилась в дальний конец подземного зала, к статуе древней богини Иве, освещенной двумя лампадами.

Последнее время фея все чаще обращалась к Иве. Хотя эта богиня правила миром задолго до прихода Ланиты, она все равно обладала огромной силой и помогала Селесте. Воздав ей молитву, фея вернулась к столу с хрустальной сферой. Сфера еще не потеряла прежние настройки и показывала Аллекса, лежавшего на кровати рядом с Элли.

Крепко сжав в кулаке статуэтку женщины-змеи, Селеста прокричала заклятие на давно забытом языке. Когда металлическая статуэтка стала горячей, а ее глаза-камешки вспыхнули ядовито-зеленым светом, фея поднесла ее к хрустальной сфере. Два луча янтарного света вырвались из глаз женщины-змеи, преломляясь в хрустальном пространстве, нашли того, кого называли Аллексом.

— Что-то не так… — Элли оторвала голову от подушки.

Фэлиса явно чувствовала магию. Причем магию неведомую, чужую настолько, что мороз пошел по коже волной. Она привстала, оглядывая гостевую спальню Сэнты — то самое место, где Элли останавливалась на ночь сотни раз. Элли очень нравилось здесь, но сейчас в комнате происходило нечто странное. Воздух на какой-то миг стал плотнее и будто пришел в движение, пошел струями, хотя обнаженное тело фэлисы не ощутило их, лишь нечто слегка шевельнуло ее волосы и устремилось к Аллексу.

Затем на Элли нашла тревога. Она появилась не сразу, а начала медленно прорастать в ней, захватывая частицы ее существа и постепенно превращаясь в понимание, что Аллексу — мужчине, показавшему ей, какой может быть любовь — грозит большая беда.

— Аллекс!.. — она тронула его плечо.

Он все еще лежал с закрытыми глазами и даже не шевельнулся в ответ на ее прикосновение и взволнованный шепот.

Лишь когда она произнесла его имя громче, веки маэстро дрогнули, открылись и он повернулся к фэлисе.

— Случилось что-то, Элли? — я улыбнулся, увидев ее лицо в такой приятной близости с моим. — Мне было так хорошо, что я, кажется, задремал. Не болит здесь?

Я осторожно сунул ладонь между ножек фэлисы.

— Немного. Да разве об этом сейчас надо говорить⁈ — Элли вскинула голову, с непонятной тревогой оглядывая комнату. — Надо позвать Сэнту! Скорее! — она откинула покрывало, наполовину укрывавшее ее ноги и прятавшее красное пятно на простыне.

— Зачем⁈ — изумился я. — Элли, я не понимаю, чего ты всполошилась?

— Тебе грозит беда, Аллекс! Здесь какая-то магия! Она вокруг тебя, она входит в тебя! И я ее не знаю! О, Ланита, наша заступница! Пожалуйста, помоги нам! Помоги Аллексу! Прошу всем сердцем за него! — выдохнула фэлиса, сложив руки на груди и до боли сцепив пальцы в ритуальном знаке прошения.

— Элли, успокойся. Я ничего такого не чувствую, — произнес я, на следующую секунду понимая, что сказал глупость. Элли родилась в магическом мире и полна его понимания: не мне указывать ей, что здесь сейчас есть, а чего нет. Когда фэлиса закончил молитву богине, я обнял за плечи свою возлюбленную и сказал:

— Даже если здесь что-то есть, ты не волнуйся слишком. Мы справимся.

— Будь пока здесь! — она вскочила с кровати и, шлепая босыми ногами по полу, выбежала из спальни, наверное, чтобы разыскать Сэнту.

Я тоже встал, подумывая о том, что было бы неплохо окунуться в бассейне. Взял с кресла новый колмух, неторопливо накинул его, глядя, как последние лучи заходящего солнца подсвечивают фрески на потолке. Внезапно и я почувствовал кое-что необычное. Почувствовал в себе самом: показалось, будто по телу разливается холод, необычный, тяжелый холод, от которого руки и ноги цепенеют и меня словно прижимает к полу неведомая сила.

— Черт… — выговорил я непослушным языком.

Все-таки Элли была права. Очень даже права. Со мной явно что-то происходило. И если это так всполошило фэлису, то основания к беспокойству имелись. Через несколько минут я услышал быстрые шаги, с ними голоса Элли и Сэнты.

— Что-то чувствуешь, маэстро Аллекс? — с порога спросила хозяйка дома, входя первой.

За ней забежала Элли, державшая небольшой флакон и чашку.

— Теперь чувствую. Холод и тяжесть, — признался я, опускаясь на край кровати.

— Это надо выпить! Быстро! — распорядилась Элли, вскрывая склянку и выливая в чашку густое снадобье, зашипевшее и пошедшее пеной.

— Пей! Это аваларс — замедляет или останавливает любое магическое влияние! — торопливо пояснила рыженькая фэлиса.

Раньше, чем я поднес чашку к губам, в спальню вошел Карасев.

— Чего, старик, хреново что ли? Тут по логике чьи-то происки. Ума много не надо, что понять кто твой «доброжелатель». Толи Санра, толи Селеста, — предположил он, внимательно оглядывая меня. — Санра как бы не должна на тебя еще зуб иметь, ведь полночь не наступила, а Селеста. Вот же блядина! Она может! Пей, давай! — поторопил он меня.

Я сделал первый глоток. Пошло как-то не очень хорошо. Хотя аромат у зелья был где-то приятным нотками клубники и ландышей, мой желудок не хотел принимать эту жидкость. В несколько отчаянных глотков я ее все-таки заставил себя выпить. На дне осталось немного осадка.

— Нужно пить все! — настояла Сэнта, следившая за мной.

— Садистка, — сказал я, но подчинился.

Они все втроем молчали, глядя меня в непонятном ожидании. Я же прикрыл глаза, прислушиваясь к себе. Со мной явно что-то происходило. Возможно, виной тому была выпитое мной зелье, возможно магия, которая напугала Элли. Холод и тяжесть будто отступали, на смену им пришло столь же неприятное чувство зуда. Причем этот зуд я ощущал не только кожей, но в глубине своего тела.

— Посмотри на меня, Аллекс! — раздался беспокойный голос Элли. — С тобой все в порядке?

Я открыл глаза и неуверенно выдавил:

— Да.

— Какого хрена происходит⁈ — наклонившись ко мне, воскликнул мессир. — Это у него от вашего зелья что ли? Это и еще вот здесь!.. — он указал на правую сторону моего лица.

— Нет… — ответила Элли, тоже наклонившись и разглядывая меня. — Сэнта аваларс не помогает! Его нужно к фее!

— К Селесте, что ли⁈ Ты еще сомневаешься, что это ее рук дело⁈ Я не сомневаюсь! — пальцы Сэнты коснулись моего подбородка, осторожно она повернула мою голову налево, потом направо.

— Я полечу в Арахтар! Сейчас же! — решила Элли. — Позову на помощь Гэлен — она не откажет нам, пусть даже придется лететь ночью! А ты дай ему еще порцию аваларса! Он большой, может ему мало одного пузырька! — фэлиса было шагнула к двери, но тут же остановилась. — Но если я полечу за Гэлен, то мы никак не успеем вернуться до полуночи! Сэнта, что делать⁈ Я должна быть у стелы Оррах вместе с вами!

— Элли хочу знать, что происходит. А то мне кажется здесь в курсе происходящего все, кроме меня, — высказался я, ощупывая свое лицо, которое и Карась, и фэлисы разглядывали с таким вниманием. Пальцы мои чувствовали какие-то бугорки, вскочившие на скулах и щеках. Лицо, руки и все тело зудело невыносимо.

— Да херня какая-то происходит. Мимикрируешь, блять! — невесело усмехнулся Карасев. — Я вот могу стать козленочком, — он поправил волосы, стараясь прикрыть рожки, — а ты в жабу что ли решил обернуться. Не знаю, что за хрень, но виновата точно Селеста.

— Где зеркало? — я вскочил с кресла, нашел его сам, раньше, чем подсказала Сэнта.

Прежде, чем подбежать к зеркалу, я подскочил к Элли, схватил ее за руку и сказал:

— Элли, дорогая моя, никуда лететь не надо! Хватит того, что Нэлси и другие отправились в Арахтар! Прошу, останься со мной! — только сейчас до меня дошло, что в эмоциональном порыве я схватил фэлису за руку слишком грубо и сильно, как тот раз в бассейне, когда Элли улетела от меня.

— Руку мне сломаешь, — спокойно сказала она.

— Прости, — я отпустил ее, погладил ладонь.

— В самом деле, не надо никуда лететь, Элли! Сделаем по-другому. Слетать к Гэлен я попрошу Анрису — она это сделает даже с удовольствием, ведь они были подругами, — пока Сэнта это говорила и говорила еще что-то о других фэлисах, я подошел к зеркалу.

Увидел себя и отшатнулся. На моей физиономии проступили зеленовато-серые пятна, и там, где они возникли, появились шишечки, похожие на крупные прыщи или бородавки. Однако, на этом изменения не заканчивались: лицо начало приобретать другую форму; рот растягивался, губы становились тоньше, в белках глаз разлилась нездоровая желтизна; зрачки стали огромными, настолько, что смотреть в них было жутковато.

Уже не слушая разговора фэлис и Карасева, я поднял руку и вздрогнул: ногти мои потемнели и удлинились, а между пальцев начали образовываться перепонки. Боги! В кого же я превращался⁈ В лягушку или ящерицу⁈

Явно процесс только начался и его не могло остановить зелье Сэнты. Если все пойдет так дальше, то к ночи я стану каким-то земноводным, внешность которого не имеет никакого отношения к человеку. Зачем я такой Элли? Теперь я был убежден, что это темное колдовство Селесты. Не зря она мне с самого начала представлялась вовсе не феей, а злой волшебницей. Селеста каким-то образом поняла, что я не собираюсь связывать свою судьбу с ней и ее башней, и решила таким образом отыграться на мене. Быть может в таком жутком виде, я не потребуюсь даже богине нижнего мира и рогатым лэриям!

Сейчас меня больше всего волновал лишь один вопрос: обратимо ли это колдовство? Если да, то кто может повернуть его вспять и какова будет плата? Быть может, Селеста таким образом решила не только наказать меня, но заставить принять ее условия: мол сделаешь по моему — верну прежний вид? Как же это глупо! Неужели она не понимает, что добрые отношения, тем более любовь нельзя построить насильно и с помощью магии!

— Аллекс…

Я повернулся на голос Элли. Она стояла растерянной, подавленной одна: Сэнта и Карасев куда-то спешно вышли.

— Это что-то вроде превращений в лягушку, о которых ты говорила? Помнишь, в первый день, когда ты пошутила так с Глебом? — спросил я, старательно улыбнувшись непослушным ртом.

— Дурачиться, ломать комедию? Конечно помню, — отозвалась она. — Только это совсем другое. Это, — она обвела пальцем мое лицо, — не дурачиться. Здесь очень серьезная магия, которую вряд ли кто-то сможет отменить. Если это сделала Селеста, то вернуть тебе прежний вид может только она. И еще бывает так, что прежний облик вернуть просто невозможно. Я не понимаю, почему она так разозлилась. Неужели, только из-за того, что ты не пошел за ней? И ты же еще не дал ей ответа, она не может знать, что мы решили с тобой быть вместе.

— Только теперь, ты не захочешь быть со мной таким. Кому нужна огромная жаба, отдаленно похожая на человека? — я почувствовал, как у меня нестерпимо чешется живот, распахнул полы колмуха и увидел, что кожа на животе стала серой, начала собираться в складки.

— Я буду с тобой, чтобы ни случилось. Даже если мы не сможем вернуть тебе прежний облик, я привыкну к тебе любому, каким бы ты ни был, — фэлиса подошла и обняла меня.

— Красавица и чудовище… — прошептал я ей, и когда она недопониманием подняла ко мне глаза, пояснил: — Есть такой сюжет в романистических историях в моем мире. Я знаю много историй из наших книг и буду рассказывать их тебе вечерами, если только смогу это сделать.

— Обязательно, сможешь. Если случится так, что нам не удастся отстоять тебя у Санры, я пойду в нижний мир за тобой. Это решено, не спорь! — твердо сказало она, видя несогласие в моих глазах и добавила: — Кажется, я начинаю понимать, что означает любовь в твоем мире, — Элли поцеловала мою щеку, даже несмотря на неприглядность моей меняющейся кожи. — Это очень сильно! Так как никогда не было Оулэне ни с кем!

После того как я выпил еще две склянки с зельем Сэнты, мое неприятное превращение замедлилось или вовсе приостановилось. Но увы, к тому времени я успел превратиться в редкого урода. Если поначалу я часто подходил к зеркалу, чтобы видеть жуткие перемены, происходившие со мной, то потом перестал. Перестал потому, что мой вид был слишком неприятным, и мне, мягко говоря, не хотелось себя видеть. На свои руки и ноги я тоже старался не смотреть. Хотя как из спрячешь от собственных глаз? Ногти мои удлинились еще больше, стали толще и почернели, теперь они больше походили на когти чудовища. Между пальцами образовались перепонки. Такими руками я не посмею прикоснуться не только к Элли, но никакой иной женщине. С ногами вышло еще хуже: ступни разрослись раза в два. Разумеется, теперь я ходил босиком, неловко переставляя конечности, тоже, кстати, перепончатые. Но бог с ним, с телом. Самое скверное происходило в моей душе: мне хотелось кричать, рвать на себе волосы и проклинать Селесту, хотя я не был до конца уверен, что вина случившегося лежит на ней. Например, у Карася начали расти рога задолго до моего конфликта с Селестой. Быть может, фея не имеет отношения к метаморфозам, происходящим с нами?

За поздним ужином Сэнта и Глеб настаивали пойти к башне Селесты, однако я отказался встречаться с феей сейчас. Я решил сделать только после назначенной встречи с лэриями. Возможно, у стелы Оррах появится богиня нижнего мира — так считала Элли — и, если так, то мое будущее будет сильно зависеть от этой встречи, того, как пойдет наш разговор с представителями подземного мира. Полагаю, пообщаться с феей Селестой было бы полезным не ранее полуночи или утром следующего дня. Если это колдовство действительно сделала она и оно было частью ее шантажа, то я однозначно не собирался выполнять ее условия. Более того, если прежде я думал о каком-то относительно приемлемом компромиссе, таком, чтобы никак не обидеть Элли, то теперь я был совершенно тверд и решил, что никаких отношений с Селесты не будет ни при каких условиях.

Поскольку путь к стеле Оррах неблизкий, а я теперь не был столь расторопен в ходьбе как прежде, мы вышли заранее. И немного опоздали: еще издали Элли увидела, что слева от дороги на ступенях древнего храма стоит Селеста и возле нее две лэрии. Конечно, все они ждали нас.