Воля владыки. За твоим плечом

Глава 11

— Грядет что-то очень, очень занимательное, — негромко сказал Акиль.

— В самое ближайшее время, — усмехнулся Асир.

— Думаешь, уже сегодня?

— Думаю, прямо сейчас.

В галерею, где они стояли, тянуло густым сладким запахом роз из сада. На Им-Рок опускался вечер, и владыки с советниками, а кое-кто еще и с анхами, собирались в Лазурном зале — приятно провести время за пряным кальяном, чашей вина или чего-нибудь покрепче.

Что ж, этот день еще не закончился, но уже мог поспорить богатством событий со всеми предыдущими. Затмил даже вчерашний с неожиданными новостями о новом владыке Шитанара. Что все пошло не так, как они с Сардаром ждали и рассчитывали, Асир понял незадолго до церемонии приветствия. Когда Сардар, от которого на всю округу фонило злостью и раздражением, принес чудные новости: владыка Вахид вместо того, чтобы тащиться по Имхаре еще с неделю и наслаждаться всеобщим ожиданием, умудрился догнать Рабаха в дне пути от Им-Рока. Твари бездны его несли, не иначе.

Он оставил позади свой бесконечный выезд с сановниками и слугами, прихватив только десяток любимых анх и приветственный подарок. Это было вообще ни на что не похоже. Но и взбешенный Сардар, которому не успели донести заранее, и сам Асир прекрасно понимали, в чем тут дело. Наверняка до Вахида дошли слухи о смерти старого Латифа и об имени его преемника. А значит, с верным союзником надо было сговариваться заранее, подумать, как взять нового наследничка в оборот и стоит ли тратить время на того, кого на родине, вполне возможно, ждет либо яд, либо пика вместо радушной встречи.

К какому решению склонялись Рабах и Вахид, еще только предстояло понять, но владыка Азрая уж слишком настойчиво с первых же минут знакомства выражал Назифу симпатию и готовность помочь-поддержать-наставить в любой момент. «Только попросите, мой мальчик. Мы с вашим дедом…» От «мальчика» передергивало даже обычно спокойного Акиля. Что уж говорить о не готовом к такому навязчивому радушию Назифе. Но «мальчик» пока держался, и Асир с интересом наблюдал за ним.

Но не только новый владыка Шитанара занимал умы двух почтенных старых козлов, был еще Нариман, который с каждым часом, с каждым словом и ядовитой улыбкой Вахида становился все мрачнее и потеряннее. Даже, пожалуй, затравленнее, хотя это слово уж совсем никак не сочеталось с громким титулом «владыка». Впрочем, прежде всего с этим титулом не должно сочетаться безмозглое расточительство, а владыка Баринтара славился по всей Ишвасе умением проматывать несусветные суммы, брать в долг и тут же проматывать снова.

Баринтар и без того был одним из самых проблемных лепестков, не спасало даже богатое на всяческих тварей и жемчуг море. Когда Асир пришел к власти, Баринтар еще выживал сам, лишь иногда пользуясь небольшой помощью соседей. Но с каждым годом нажитое и построенное прошлым владыкой истощалось и рушилось, а новый все глубже утопал в долгах и страхах.

Самым забавным во всем этом была неиссякаемая, глубокая и искренняя любовь Наримана к своему лепестку. Он бы умер за свою страну не задумываясь, а вот вытащить ее из той бездны, в которую она погружалась, не умел. И вместе с тем Баринтар умудрялся оставаться уникальным исключением: за всю историю Ишвасы в нем не случилось ни одного кровавого бунта, ни одного переворота в попытке захватить власть.

Предложи Асиру кто-нибудь вмешаться в дела, например, Шитанара, он бы, не задумываясь, отказался. Но с Баринтаром все иначе. Его можно бескровно и честно забрать. Присоединить к Имхаре на законных основаниях с согласия действующего владыки. Надо лишь выждать подходящий момент. Но Вахид со своими намеками на грани базарного хамства привлек к проблеме слишком много внимания. В умелых руках Баринтар имел все шансы превратиться из бездонной, поглощающей деньги дыры в золотое дно, и не только Асир понимал эту простую истину. И несчастный Нариман оказался сейчас в положении бесхозной анхи, за которую готовы драться многие не из-за красоты и умений, а ради богатого наследства. Не позавидуешь!

— Считаешь, они решили поделить Баринтар? Вот так, на глазах у всех? — Акиль задумчиво щурился. Тени в саду удлинялись, и в Лазурном зале их уже ждали, но несколько минут все же было.

— Рабаху сейчас интереснее кусок Шитанара. Чем больше, тем лучше, а Вахид слишком жаден, но способен поделиться на условиях общей выгоды и взаимной поддержки.

— Мне тоже интереснее Шитанар, — бесстрастный тон мог ввести в заблуждение кого-нибудь другого, но не Асира. Акиля забавляла эта дворцовая возня, но он всегда предпочитал выждать, а затем действовать наверняка.

— Тебе интереснее надежный союзник. Как и мне.

— Поэтому с Нариманом я тебя поддержу. Уверен, ты давно ждешь, когда он от отчаяния свалится тебе в ладони, как перезрелая айва. А выйдет ли союзник из Назифа, еще посмотрим.

— Пока держится неплохо, но и Рабах только разогрелся. А что касается айвы… Главное, чтобы не свалилась в другие ладони. Там сожрут и косточек не выплюнут.

— Я займу владыку Вахида неотложным делом. У айвы будут все шансы найти себе подходящие руки.

В Лазурном зале, несмотря на распахнутые настежь окна, уже сгущались запахи. Табак, пряное вино, горький страх — им всегда навязчиво пахли измученные болью и отчаянием анхи Вахида. Возбуждение — куда же без него, если в одном помещении собираются анхи и кродахи.

Асир опустился в кресло, принял от клибы чашу с терпко-пряной настойкой из Азрая. Рабах, конечно, заметил, благосклонно улыбнулся в усы и снова склонился к Назифу, которого так и не выпустил из своих цепких лап.

Молча подошла Лин, ее едва ли не за руку водил по залу Ладуш. Опустилась на подушки рядом, мимолетно прикоснулась к колену, словно ища поддержки. Она сегодня была еще одним источником страха. Острого, необъяснимого, почти панического. После зверинца запах страха немного сгладился, за обедом Лин отвлекалась на другое, но сейчас все, кажется, начиналось заново. Такую реакцию на Акиля Асир понять не мог, как ни старался. Да вряд ли и сама Лин понимала, что с ней творится: слишком заметно, кроме страха, ощущалась растерянность.

— Я мог бы помочь, если бы знал, что конкретно тебя так пугает, — тихо сказал он, пока никто из владык не пытался привлечь его внимание. Затишье не могло быть долгим.

— Твой друг фонит угрозой, почему-то только на меня, — чуть слышно ответила она. Слегка повернула голову и вроде бы не оглядывала зал пристально, но Асир как-то понял — убедилась, что их никто не слушает.

— Он хочет понять, кто ты и что собой представляешь, раз уж так близка ко мне. Это нормально.

— Прости, но в моей прежней жизни с таким фоном «хотели понять» только уголовники из трущоб. И проверяли на практике, верны ли их умозаключения. Рефлекс. Сильнее меня. Но страх… плохо. Раньше такого не было. Один шаг до профнепригодности, — она горько усмехнулась. — Я согласна, это… обоснованное внимание. Но от него хочется защищаться, а нельзя.

— Акиль ничего тебе не сделает, а теперь присмотрись внимательнее. Здесь есть те, кто действительно должен внушать опасения. Серьезные.

— Владыка Сафрахина, — быстро сказала она. — На него не нужно смотреть, достаточно одного взгляда на его анх.

— И «его» анхами дело не ограничивается.

— Хочешь, чтобы я держалась от него подальше? Или заранее разрешаешь вывести этого гада из строя, если он полезет ко мне?

— Давай пока обойдемся без членовредительства, — с трудом сдерживая улыбку, сказал Асир. — Мне не нужна война. Зато нужны все владыки, чтобы запечатать разлом.

— Я учту, — серьезно кивнула Лин. — Но имей в виду, в его отношении слово «членовредительство» я склонна понимать буквально. Эта деталь организма там явно лишняя.

— Он с тобой не согласится, — Асир положил ладонь ей на плечо и слегка сжал пальцы: Акиль, как и обещал, завладел вниманием Вахида, а Назиф, воспользовавшись тем, что Рабах отвлекся, с видом узника, внезапно обретшего свободу, рванул через зал прямиком в их сторону. Но далеко убежать не дали — его с поклонами перехватил Ияд. Советника Акиля Асир знал достаточно хорошо, чтобы понимать — тот в курсе планов своего господина на этот вечер. И расчищает путь к Асиру для Наримана. И только Джад, умудрявшийся много лет выживать в этом змеином гнезде в одиночку, ни с кем не ссорясь и ни на кого не рассчитывая, не собирался встраиваться в общую удобную картину. Он подошел неторопливо, опустился в кресло рядом и сказал с привычной мягкой улыбкой:

— Я надеюсь, владыка Асир, что в ближайшее время вы просветите нас о причинах такого выдающегося собрания. Иначе, боюсь, уезжать мы будем по дорогам совсем иной Ишвасы. Очень увлекательно за всем этим наблюдать, но мой опыт подсказывает, что слишком поспешные перемены никогда не заканчиваются благоприятно.

К Джаду можно было относиться по-разному. Осуждать — за излишнюю осторожность, презирать за умение дружить со всеми, даже с теми, кто не заслуживал и намека на дружбу. Опасаться — потому что нельзя не опасаться того, кто умеет так искусно лавировать между бездной и хаосом, постоянно выбираясь сухим из воды. Но Асир привык его уважать. Хотя бы за то, что Харития, зажатая между Сафрахином и Азраем, за годы правления Джада не потеряла ни единой провинции и была одним из самых благополучных, богатых и благодатных уголков Ишвасы.

— Я не стану затягивать с объяснениями дольше положенного. Но среди нас есть те, кто слишком рьяно чтит традиции. Законы гостеприимства…

— Требуют, чтобы вы еще с неделю ублажали гостей и вели пустые разговоры. Очень надеюсь, что вы не станете.

— Не стану, — согласился Асир. — Как думаете, владыка Джад, двух дней будет достаточно, чтобы соблюсти приличия?

— Вы и так слывете бунтарем и негодником, уж простите мою прямоту. Меньше осуждать вас не будут в любом случае, в этих условиях и два дня стоит считать исключительной любезностью с вашей стороны.

— Так им и скажете при случае?

— Так и скажу. И даже без всяких случаев.

— Тогда в ближайшие дни почтим достопочтенных припозднившихся владык чем-нибудь совсем уж традиционным, а дальше придется поддерживать репутацию бунтаря.

— Никогда не поверю, что вам это будет в тягость.

Когда Джад наконец поднялся и отошел, Асир отыскал взглядом Наримана. Тот оказался совсем недалеко, видимо, после приятной беседы с Вахидом его неуклонно вело в сторону Асира. Только вот Рабах оказался быстрее и, потеряв Назифа, упускать вторую жертву не собирался. Бедняга Нариман вздыхал, потел, порывался сбежать, но если уж владыка Азрая собирался довести кого-то до состояния полной покорности и смирения со своей незавидной участью, остановить его было не легче, чем оттащить зверогрыза от добычи.

Лин перехватила взгляд и шепнула:

— Он придет к тебе сам. Это тот тип жертвы, который всегда сумеет сбежать от шантажиста и обратится в охранку за помощью и защитой, — она весело улыбнулась и добавила: — А потом станет выторговывать поблажки за добровольную помощь следствию.

Сравнение было таким забавным, что Асир поднял чашу с настойкой повыше, пряча за ней усмешку.

— Эти двое сговорились довести его до исступления. Какие там козлы, самые настоящие пауки. Оплетают так, что попробуй вырвись. Вопрос, кто справится раньше. Нариман не ягненок на жертвенном алтаре, он кродах и владыка, если взбесится, никому мало не будет.

— Ты очень хочешь предотвратить взрыв?

— Я хочу сегодня получить Баринтар от владыки в здравом уме, а не от кродаха в приступе ярости. Такие сделки в раже не заключаются. Никто из моих людей вмешиваться не должен, а одного Акиля на двух старых козлов не хватает.

Лин пристально посмотрела ему в глаза, опустила ресницы. Обвела зал внимательным взглядом.

— Лалия сумела бы помочь. Чувствую себя отвратительно бестолковой. Но если ты подскажешь, как… Может, твоя глупая анха захочет расспросить владыку Наримана о Баринтаре? Я могу сослаться на Сальму и ее картины.

К сожалению, в словах Лин была немалая доля правды. Лалия сумела бы многое. Притащить к нему Наримана даже за руку. Увести Рабаха любоваться звездами. Она имела на это право. Только она — митхуна, о положении которой при владыке знали все, и имела. Но отправлять к Рабаху или Нариману Лин, вот так, неподготовленной и не с самого начала, чтобы выглядело естественно, было нельзя.

— Слишком очевидно, — Асир качнул головой. — Подождем.

— А если устроить шум, на который они отвлекутся? Какую-нибудь, я не знаю, громкую выходку?

Асир попытался представить, как Лин «устраивает шум». Каким образом? Что для этого придется сделать? Запустить дротиком в задницу Вахиду? Нет, пока они договорились на «без членовредительства» во всех значениях, да и наверняка она должна понимать, что такой скандал недопустим. Привести сюда Исхири не поможет, вряд ли тот настолько неуправляем, чтобы сходу устроить впечатляющее безобразие, да и бежать до зверинца и обратно слишком долго. Ближе бежать до Хессы, та может сотворить безумие и скандал из воздуха, но это было бы слишком жестоко. Устроить истерику на ровном месте самой? С криками и слезами, с пощечинами наконец. Воображалось такое сложно, а то, что получалось, выглядело настолько нелепо, что он рассмеялся, едва не подавившись настойкой.

— Ты хочешь привлечь к себе пристальное внимание всех владык без исключения на несколько дней вперед? Нам с тобой придется отбиваться от него еще старательнее, чем несчастному владыке Баринтара.

— Обморок? — предложил подошедший Ладуш. — Нужный уровень шума обеспечим мы со слугами. Вы так напряженно думаете, что спокойно наблюдать со стороны невозможно. Хотя… стойте. Если глаза меня не обманывают, решение нашло себя само.

Решение оказалось владыкой Джадом, который очень мягко, но настойчиво уводил Рабаха от Наримана, по-дружески ухватив его под локоть. И непонятно, кого больше этим изумил.

— Вот в такие минуты начинаешь особенно ценить замечательное слово «союзник», — умиленно сказал Ладуш. — Интересно, это открытая демонстрация стороны или… Хотя нет, о чем это я. У владыки Джада не бывает ничего открытого и однозначного.

— Надеюсь, мы не увязнем в очередной паутине. Эта слишком опасна, чтобы в нее попадаться, — Асир отставил чашу, наблюдая за приближением Наримана, все еще изумленного, но настроенного очень решительно. — Что ж, посмотрим, насколько он нуждается в помощи и защите.