Зона 54

Ч1. Глава 5

Фермы недостроенного моста уходили вперед на другой берег. Под ними, метрах в двадцати внизу, зеленела вода Ини. Она выглядела стоялой, хотя, конечно такой не была — вода медленно катилась дальше, к Пятну, где она вливалась в широкое и мощное русло навсегда отравленной Оби.

— Недостроенный мост восточного обхода, — сообщил Артемий. — Наше игольное ушко. Мы, собиратели, называем его Канатом.

Название было говорящее. У моста не было полотна — идти предстояло по узким стальным балкам, балансируя над темной водой.

— Дай угадаю, — сказал Скай, — если упасть в воду — радиации хапнешь, что на всю жизнь хватит?

— Если повезет, — ответил Тема, — невезучие просто тонут. Двадцать метров и удар об воду — после такого тяжело плавать. Да еще в разгрузке и с рюкзаком.

— Я не смогу, — сказала Лена.

— Надо смочь, — отрезал Тема. — У нас два варианта — идти назад и давать кругаля через Плотниково или переходить здесь. И уже завтра мы будем в городе.

От слова “назад” глаза девушки наполнились ужасом.

— Я возьму оба рюкзака, — заявил Юра. — Пройду с ними в руках, как с балансирами. Без тяжести легко справитесь, — он улыбнулся Лене.

— А еще веревка есть? — робко спросила девушка. — Ну, для страховки.

— Это репик, — пояснил Тема, — он для этого не предназначен. Не выдержит динамической нагрузки.

— Динамической это…

— Это когда кто-то падает, ага.

Распределились, что Юрий пойдет первым, за ним — Лена, а Тема будет замыкать, как самый опытный. Ширина балки была приличной — почти полметра, по дорожке такой ширины можно и пробежаться. Но на высоте ощущения совсем другие.

Юрий легко и быстро пошел вперед, держа оба рюкзака на весу. Даже сквозь куртку было видно, как надулись его мощные бицепсы. За ним пошла Лена — гораздо медленнее, глядя себе под ноги, хотя выгоднее было бы смотреть вперед. И уже за ней ступил Артемий. Он ходил тут множество раз, поэтому шел с Леной почти впритык. Если вдруг она потеряет равновесие — можно даже ее поймать. Это будет рискованно — можно обоим свалиться. Тема не знал как поступит и надеялся, что проверять не придется.

Когда Лена дошла до середины реки, Юра был уже над твердой землей — все еще на балке, но уже на другом берегу. Ему оставалось еще немного до полотна эстакады над железкой.

— Дозиметр орет! — крикнул он.

— Продолжай движение! — ответил Тема.

Потихоньку они все оказались на той стороне. Юра ждал, глядя на железную дорогу внизу.

— Столько путей, — сказал он, — могли бы все восстановить, пустить составы. Как у нас.

— Ну давай, восстанавливай, — и Тема кивнул дальше на запад, куда уходили пути. Там все поросло лесом, но и так было видно кольцо кратера.

— Что это?

— Станция “Инская”. Точнее, место, где она когда-то была. Прямое попадание. Некогда центральный узел всей Сибири. Если бы он уцелел — Кузбасс был бы нашим, а не вашим. Но, как видишь. С другой стороны — Пятно Кольцово. Вообще входит в Новосибирское Пятно, так как соединено с ним вот этой перемычкой, на которой мы сейчас стоим. Но так как тут дозиметр лается, но не прям чтобы смертельно — мы, собиратели тут проскакиваем, чтобы путь сократить.

— До войны, — ответил на это Юрий, — нам бы и в голову не пришло говорить “нашим” или “вашим”. Мы все сибиряки.

— Но некоторые больше сибиряки, чем другие, — мрачно ответил Тема, когда они продолжили движение, — знаем мы вас.

— А что не так-то?

— А то, что мы будем периферией. Западным краем вашей республики, Нам это зачем? Быть буфером между вами и Новым Союзом?

— Но вы ведь и так буфер. Уже.

— Но мы сами себе центр.

— Серьезно? — вдруг завопила Лена между ними. — Вы решили спорить об этом здесь?

Она была права, так-то. Они уже почти прошли полотно, дальше начиналась насыпь, заросшая малинником. Это место нужно было поскорее проскакивать о чем напоминал треск дозиметра. Они снова обменялись рюкзаками и быстро пошли вниз, по призраку так и не случившейся трассы.

За деревьями ничего не было видно, но Тема будто чувствовал весь черный груз и тяжесть, они будто шли меж двумя стенками. Слева, буквально через полтора километра — уничтоженный городок Кольцово, который, судя по записям, бомбили так, будто ракетам было обидно, что соседний наукоград они поразить не могут. Справа — Первомайский Выступ, которого может быть и не было бы, не прикройся Академгородок противоракетным зонтиком.

Их предки — и Темы и Лены этой, выжили за счет других. И теперь это продолжается. Она, Атомская девчонка, живет, потому что простой парень с заставы Миша — погиб.

Они двигались медленно — группа всегда идет со скоростью самого медленного, а Лена очень ослабла и вымоталась. Теме очень не хотелось делать промежуточную ночевку, он надеялся успеть в Атом до темноты, но теперь стало очевидно, что придется. Впереди еще километров 10 пути, а они делает разве что 2 километра за час.

Слева и справа стали появляться “поляны” — довоенные дачные поселки, от которых остались лишь пятна более молодого леса, да иногда торчащие из земли гнилые крыши. Вокруг были уже знакомые сосны с яркими рыжими стволами. Где-то стучал дятел. Где-то стрекотали белки. Под зонтиком не только люди спаслись.

— Придется встать где-то тут, — с досадой сообщил Тема. — Идти по темноте не очень хочется.

Лена посмотрела на него с сомнением — она слышала, как тихо и неспешно, но все же шелестит дозиметр.

— Лучше чуть облучиться, чем стать обедом медведю, — развел руками собиратель.

— У вас же пушки, — попробовала возразить Лена. Конечно, ей не хотелось еще одну ночь проводить в пустоши. Это значило бы продлить ее кошмар еще на день.

Юрий уже снимал рюкзак. Он за время перехода научился слушаться опытного проводника.

Разложили палатки, костер разводить не стали — поужинали холодным, воду пили из запасов. Нет смысла сильно заморачиваться, если уже завтра ты будешь обедать в тепле и за столом.

Засыпая, Тема слышал, как Лена тихонько хнычет в своей палатке. Точнее, в палатке Миши.

Утром, еще полностью не проснувшись, находясь в неге сна, Артемий услышал, что снаружи разговаривают. Сон слетел почти сразу, потому что могли говорить чужие. Например, рассуждать, какую палатку в первую очередь взрезать. Если рейдеры катаются от Берди до Ини без всякого страха, то и здесь, в непосредственной близости от Атома, они могут быть.

Но это были лишь Юра и Лена. Видимо, оба проснулись раньше проводника. Тема прислушался. Судя по голосу, девушке сильно полегчало. Вчера ее голос трясся и срывался на плач, а сейчас вот — спокойно разговаривает. Кажется, она говорила что-то про университет и жизнь в общаге. Студентка, понял Тема и ужаснулся. Получается все те убитые, которых они видели — всего лишь студенты на выезде. Абсолютный молодняк. Только начинали жить.

Он вылез из спальника, оделся и выбрался из палатки.

— Доброе утро, — сообщил Тема. Попутчики жевали протеиновые батончики из его запасов и запивали водой. Он присоединился к завтраку.

— Два-три часа и мы на месте, — бодро сказал он. — Как вы?

Лена кивнула — мол, нормально. Скай доел батончик и стал критически рассматривать дыру на плече.

— Жалко такую куртку, — оценил Тема.

— Да, — ответил Юра, — эксклюзив, можно сказать.

— А еще по ней сразу понятно, что ты не местный, — продолжил собиратель, — не то чтобы это большая беда, но на КПП может случится два сценария — либо я показываю удостоверение и нас как бы прицепом пропускают всех троих, либо у офицера плохое настроение, и мы проходим полную проверку, на которой окажется, что ты, Юра, без документов.

Республиканец молча достал письмо.

— Это мой документ, — заявил он.

Лена посмотрела на конверт.

— Вы не из Атома? — спросила она.

— Сибиряк он, — мрачно ответил Тема. Ему не понравилось, что теперь какая-то студентка это знает.

— Из Красноярска прям? — удивилась девушка.

— Прям, — ответил Скай, улыбаясь.

— Хотела бы я там побывать, — мечтательно сообщила девушка. — Большой город, который не стал Пятном…

— Ну… — Скай помялся, — большая часть города все-таки стала…

Но Лена не обратила на это внимания.

— В Красноярске почти сто тысяч человек живет, — продолжила она, — а в Атоме — тысяч тридцать. У нас и вместе с орбиталями миллиона не наберется.

— Как по мне — меньше народу, больше кислороду, — кисло сказал Тема. Почему-то он чувствовал ревность — чего это уроженка Атома так сохнет по чужому городу? Хотя, казалось бы, чего такого. К этому ведь и стремятся Институты — чтобы был обмен, в том числе студентами, чтобы люди могли ездить друг к другу в гости. Да, это опасно потерей независимости, но без расширения отношений не может быть и Реконструкции, в которую верит в том числе и сам Артемий.

— Подъем, — сообщил он, — собираемся и выдвигаемся. А письмо, Юрий, лучше все-таки не показывай, если специально не спросят.

Они быстро скрутили палатки и спальники, надели рюкзаки и двинулись дальше. Дорога дальше не менялась — все те же сосны, все та же просека старой недостроенной дороги. Через два часа они добрались до развилки — вышли на Восточную дорогу. Раньше это была трасса как раз-таки в Кольцово, а еще — на учебный военный полигон, но и то и другое сгорело в ядерном огне. Теперь это была дорога на Плотниково, к ближайшей переправе через Иню. Строили ее чуть ли не всем городом, тоже сквозь радиационную зону, но не такую интенсивную, как на Канате.

— Четыре километра по асфальту — и дома.

Здесь они ускорились, даже Лена — то ли чувствовала, что дом близко и конец кошмару, то ли ровная дорога способствовала. Слева появился и проплыл мимо большой зеленый холм без единого деревца — довоенный мусорный полигон. Вынырнули из-за леса и потянулись вдоль дороги V-образные опоры ЛЭП — заброшенные и теперь играющие разве что роль указателей, что впереди великолепный город Атом, дом науки и справедливости.

И вот уже слева замаячила над деревьями труба котельной, которой уже, наверное лет сто стукнуло, а она все еще дарует людям тепло и горячую воду. Последний поворот — и вот она городская стена — бетонные плиты уходят влево и вправо за деревья, поверх них — колючка, а по низу, будто средневековый ров — журчат извивы Ельцовки, северо-восточного рубежа города.

Тема подошел к Юре вплотную и шепнул в ухо:

— За КПП — территория Военного Института. Если про тебя до города новость уже дошла — они в курсе, что мы через восточные ворота заходить будем.

— Есть чего опасаться?

— Да кто его знает? Но мужика без удостоверения гражданина, конечно, ждет особый прием и нас разделят. И хрен знает, что будут говорить и спрашивать. Но рано или поздно отпустят, ты им, главное, конверт не отдавай ни в коем случае.

— Не хочется мне его силой защищать, — признался Скай.

— Да, это будет такое себе, — согласился Артемий. — Но выбора особенного нет. Собиратель, который тыкал пистолетом в офицера, непонятный республиканец с письмом счастья, который этого офицера на лопатки уложил и окровавленная студентка вместо заявленного дружинника. К нам будет много вопросов. Даже если ты передашь сейчас конверт кому-то из нас — они найдут.

— И что делать?

— Да придерживаться твоей тактики — твердить, что передашь это только лично в руки Ректору и все. Они все равно с тобой ничего сделать не смогут — стрелять в новоприбывших у нас не принято, а отобрать письмо силой — ну пусть попробуют. Рано или поздно сдадутся и доложат Ректору. Это все, что нам надо.

— Как нам потом в городе найтись?

— Я, понятно, тебя под воротами ждать не буду, — признал Тема. — Но я сразу пойду сдаваться к себе, в Институт Реконструкции, надо многое обсудить с начальством, сам понимаешь. Это такое здание рядом с двумя башнями по типу арки над дорогой, от КПП недалеко, увидишь сразу. Если тебя вдруг отпустят без сопровождения — иди туда, внизу спросишь меня, мне позвонят.

Пропускной пункт представлял собой ворота двух видов — одни большие, на электроприводе — для транспорта. Вторые — по сути просто дверь, через которые проходят пешие. Дверь вела сразу в здание, а на его крыше был организован наблюдательный пункт — и там стоял постовой. Тема приветственно помахал ему, и он помахал в ответ.

— Вроде этот из расслабленной бригады, — шепнул Тема Юре. — Может, проскочим.

Он бодро подошел к двери и открыл ее — пропуская вперед попутчиков. Они нырнули внутрь, и он зашел следом.

Юра и Лена застыли прямо на пороге. Потому что в проходе, загораживая его полностью стояли два солдата с автоматами. За ними, возвышаясь, как наблюдательная вышка, стоял капитан Максимов — главный особист Военного Института и заноза в жопе любого собирателя.

— Привет, Фонарев, — сказал он с высоты своего внушительного роста. — С возвращением. Познакомишь с друзьями?

Их сразу разделили — Лену отправили в медпункт, Юрия в допросную, а самого Тему Максимов отвел в кабинет начальника бригады. Самого смотрящего за КПП там не было, видимо, капитан выгнал заранее. Рюкзак и ускоритель поставили в сторонку, сели. Особист по-хозяйски занял начальственное кресло.

— Хорошо, что девчонку нашли, — сказал он. — Мы два дня уже весь берег Берди прочесываем.

Издалека начал. Сейчас будет тереть про рейдеров и заложников и только потом, когда Тема успокоится — начнет говорить о главном. И в этом его ошибка.

— Где остальные студенты?

— Мертвы, — ответил Тема, — убиты Дьяволами.

— Дьяволами? Чего бы им делать к югу от Атома?

— У меня тот же вопрос, — Тема специально распалял себя. Пусть капитан видит провалы собственного института. — Как это так, рейдеры свободно под самым городом разгуливают? Знаешь, где я их отыскал? В Березках, за Иней.

— В Березках? В Пятне?

— В логичном для Дьяволов месте. И эта девушка, Лена, сказала, что их два дня по округе катали, прежде чем Иню форсировать. То есть двое суток у вас под носом рейдеры на тракторе с заложниками разъезжали. Какого хрена?

Максимов не велся, выглядел спокойно. Впрочем, ему и полагается так себя вести. Внутри, возможно, он уже клокочет.

— Сколько их было? Рейдеров?

— Пятнадцать вроде.

— Пятнадцать? И вы вдвоем их зачистили и еще и заложницу освободили?

— Втроем. Мишка там остался.

— Петров? С заставы?

— Да, — устало ответил Тема, подражая манере капитана, — Петров. С заставы.

— Тело не удалось забрать?

— Как ты себе это представляешь? Там помимо него еще студенты — мы бы всех не унесли.

Максимов что-то записал себе в небольшой планшет.

— Как вы втроем победили противника, у которого в 5 раз больше людей?

— Это ж рейдеры. У них самопалы да дубины. А у нас нормальное вооружение.

Капитан покосился на угол, в котором стоял рельсотрон.

— В тесноте поселка дубина сподручнее будет, — усомнился он. Конечно, понятно, чего он хочет — чтобы Тема сказал, что вот де этот Юрий всех раскидал, он суперсолдат Сибирской республики. Чтобы подтвердил то, что с заставы уже давно доложили. Чтобы у Военного Института появился легальный аргумент заграбастать чужака к себе.

— А еще сподручнее, когда ты трезвый, а не бухой. Они там перепились все.

Максимов кивнул, поиграл пальцами по столу.

— Пятнадцать — серьезная группировка, — примирительно сообщил он, — это неприемлемо, что такая группа расхаживает так близко к городу и похищает наших людей. Я взгрею кого надо.

Пытается продать идею, что они на одно стороне, как будто по отношению к рейдерам это как-то иначе. Сейчас начнет обобщать — по вопросу Юрия Ская, мол, они тоже на одной стороне.

— Живые остались из банды?

— Шестеро, — кивнул Тема, и Максимов снова стал тыкать по планшету, — некоторые серьезно ранены были, так что возможно и меньше.

Максимов покивал.

— Это важные сведения, — сообщил он, — я распоряжусь отправить группы зачистки и усилить патрули. Скорее всего, это какие-то совсем одичавшие радикалы, даже в среде Дьяволов.

Он отложил планшет, вздохнул, как бы обозначая, что сейчас будет переходить к неприятному.

— А теперь поговорим о твоем попутчике и происшествии на заставе. Мы тут без дела не сидели, пока вы плелись, как ты понимаешь. Твой дружок — вакцинированный, машина для убийства. Никаких дипмиссий из Сибирской республики мы не ожидали. Во всяком случае, официально. Поэтому то что он тебе и Егору Шестову наплел — либо брехня, либо самодеятельность республиканцев. Он что-нибудь еще по пути говорил?

— Кроме того, что будет говорить с Ректором лично — ничего, — спокойно ответил Тема.

Максимов покивал.

— Вот у нас есть опасение, что он специально подослан, чтобы Ректора убить. Мы, конечно, с этим бы справились, но они-то там у себя думают иначе — лидера снять, и мы все тут обосремся и под них ляжем.

— Тогда бы он не стал раскрывать, что он супер, нет?

— Ну, тут скажем так, ты нам помог своей выходкой. Шестов мне все доложил. Ты, конечно, молодец, студентку вот спас, важную персону в целости доставил и все такое, но тот факт, что ты угрожал оружием офицеру мы, как ты понимаешь. опустить не можем.

— И?

— Что “и”? За такое тюрьма полагается, Фонарев.

— Арестовывайте, суд решит, — просто сказал Артемий. Он решил, что по поводу стычки с Егором ни слова без суда и адвоката не скажет. Это, в конце концов, город Атом, который гордится своей системой справедливости.

Капитан молчал. Думал. Конечно, ему бы проще без суда. Это затянется на месяцы, а приструнить собирателя было бы выгодно сейчас, чтобы лишить Институт Реконструкции лишнего свидетеля, который видел и самого Юрия и его способности и, что самое важное, — чертово письмо.

К тому же арест собирателя — событие громкое и привлечет ненужное внимание.

— Можешь хотя бы объяснить с чего вдруг такое геройство?

Артемий только протянул обе руки вперед. Мол, заковывай в наручники, а там поговорим.

В этот момент дверь в кабинет открылась и внутрь ворвался буквально ураган — а точнее максимально заряженная Татьяна, представитель Института Реконструкции в Ученом Совете. Она с порога начала требовать отпустить ее сотрудника, иначе она весь Особый отдел разнесет по кусочкам и вообще по какому праву гражданину Атома препятствуют во входе, собственно, в Атом.

— Любой гражданин может быть задержан для выяснения до двух часов… — начал было Максимов, но сразу стало понятно, что говорить ему не дадут. Татьяна — высокая, красивая, большеглазая, всем телом выражающая напор и решимость умела давить нескончаемым акустическим потоком.

— Это не допросная, — говорила она, — а ты — не начальник бригады. Когда это у нас особисты решают, кого задержать, а кого пустить? Если собираешься арестовать моего сотрудника — то просто сделай это и будем говорить уже в другом месте, а если нет — то мы сейчас все втроем отсюда выходим и расходимся по своим делам.

Тема готов был признать, что неожиданно прибывшая кавалерия в виде Тани очень сильно ему помогла. Максимов умел терпеть — он бы скучающе задавал одни и те же вопросы, Артем также скучающе отвечал, что ничего не будет говорить и так пока бы не прошли положенные два часа. За это время с Юрой могли сделать что угодно, а помощники особиста могли бы придумать, как все же надавить на Артемия, чтобы он согласился сотрудничать без суда.

В итоге уже через пять минут Тема был свободен по эту сторону стен — вокруг все еще лес, но уже свой. Дорога впереди уходила направо — к территории, собственно Военного института с его памятникам и танкам. Налево — уходила тропинка — к котельной, кладбищу, а там и до жилой зоны недалеко.

— А что с республиканцем? — спросил он.

Таня закурила несмотря на запрещающую табличку.

— Пойдем, — сказала она, — обсудим все в офисе.

— Мне на склад надо, сдать все, — ответил Тема.

— Потом. Даже если ты делал все в интересах Атома — преступление есть преступление. Они что-нибудь придумают и все же выкатят обвинение. У нас нет времени.

Они пошли по тропинке — Таня впереди, легко и быстро, а Тема, вымотанный за время дороги и в разгрузке — тяжело и грузно. Все же было бы неплохо скинуть снарягу сначала.

— И что мне делать?

— Это нам и нужно придумать. До завтра.