Альфа-особь

Глава 30. Отражения

Улей на Лиговском в бывшей церкви был живым, гулким и темным, как утроба чего-то древнего и неведомого. Из стен тянулись мясистые корни и переплетения серо-черной ткани, под полупрозрачными пленками переливались голубые огоньки фотофор. Воздух переполняли биосигналы фонового шума, в котором различались отдельные ритмы дыхания, сердцебиений и пульсаций самого крупного улья в городе.

Вадим стоял в центре зала, под куполом, где биомасса уходила ввысь и терялась в сумраке. По бокам находились Исаев и Дружок, и оба молчали, позволяя альфе первым вступить в контакт. Перед ними, шагов в десяти, выстроились три фигуры.

Гуманоидные, в темно-серой хитиновой броне, напоминающей одновременно панцирь и средневековый доспех. Лица скрывали гладкие шлемы без единой прорези. На миг в зале повисла тишина, нарушаемая лишь влажным чавканьем живых стен. Потом пластины на ''шлемах'' начали раздвигаться, как лепестки цветка, и под ними открылись лица. Лица Вадима.

Совершенно идентичные — та же форма скул, та же линия рта, тот же взгляд красных глаз, только без привычной уверенности. Они смотрели на него и на секунду сами растерялись. В отражении собственных копий было что-то невыносимо странное, как в кривом зеркале, где все совпадает, но ощущается неправильным.

Вадим едва заметно сжал кулаки. Его сердце билось ровнее, чем у обычного человека, но в глубине все равно прорезалось чувство, близкое к тревоге. Неловкость была обоюдной. Клоны тоже ощущали себя чужими в собственных телах — не мятежниками, не соперниками, а скорее двойниками, внезапно оказавшимися в одном помещении с оригиналом.

— Вот, — голос Исаева прозвучал спокойно, но в нем угадывалась гордость. — Три. Больше улей не дает. Почему — не ясно. Полагаю, он считает избыток даже субальф вредным для экосистемы. Как обойти ограничение пока не придумал.

Вадим перевел взгляд с одного двойника на другого и выдохнул:

— Три... Пока и этого хватит.

Дружок переминался с ноги на ногу, озираясь на одинаковые лица. Его биосигнал дрожал, будто от присутствия хищника, хотя хищником был один и тот же человек в четырех экземплярах.

Тяжелый разговор начался без прелюдий. Копии смотрели на Вадима и заговорили почти хором, но все же с различимыми оттенками в голосе:

— Нам... хреново осознавать, что мы не оригиналы, — они помолчали, и один продолжил. — Но мы готовы с этим смириться. Ради общего дела.

Вадим криво усмехнулся.

— Ну хоть не собрались меня с трона скинуть. Уже радует.

Исаев наблюдал с интересом за собственной воплощенной в жизнь идее.

— Я знаю, — сказал Вадим после короткой паузы. — Вам хреново, экзистенциальный кризис, вопросы касаемо природы идентичности и все такое... Но одно могу предложить: возьмите новые имена, вы не копии. Теперь вы — самостоятельные.

Словно искра пробежала по их лицам, до этого они стояли напряженные, будто солдаты на плацу. Теперь же каждый оживился, словно ухватился за соломинку.

— Новые имена? — переспросил один, чуть спокойнее других. В его голосе звучала ровность, тянущая к рассудительности. — Звучит правильно.

— Да, — второй, напротив, говорил резче, в его интонации чувствовалось раздражение, будто он сам себе не нравился. — Если мы все время будем считать себя Вадимами, крышу сорвет у всех. И у нас, и у людей.

Третий опустил взгляд, сжав руки за спиной. Его губы дрогнули в странной полуулыбке:

— Я бы вообще ушел подальше. Подальше от этих... отражений, построил бы собственное королевство, без оглядки на вас... В ближайшее время, пока не свыкнусь со своим положением.

Вадим нахмурился, но не заметил угрозы, лишь тоску, желание вырваться из зеркального ада.

— Ну и какие имена хотите? — спросил он и между копиями начался оживленный радиообмен, полноценная дискуссия. Вадим не вмешивался и даже не слишком вникал в суть. Первым заговорил спокойный:

— Вестник. Я хочу быть тем, кто несет слово. Кто объясняет.

— Странник, — хмуро бросил второй. — Мне тесно стоять на месте. Я хочу идти, ломать стены, не зависеть от чужих решений.

— Защитник, — сказал третий, чуть тише, но твердо. — Если уж мне выпало быть копией, пусть хотя бы защищаю то, что важно.

Вадим моргнул, а потом усмехнулся.

— А чего не нормальные имена? Коля, Олег, Ваня...

Вестник покачал головой.

— Потому что мы не обычные люди. Мы не хотим быть фальшивыми ''Ванями''. Нам нужны имена, которые отражаю призвание, я... точнее ты сам теперь Пророк для многих. Так и мы — не хотим притворяться.

Пророк хмыкнул, развел руками.

— Я не ваш хозяин, вы не мои рабы, хотите так, пусть будет. Но учтите: для народа, за пределами Питера, для тех, кого вы будете обращать, вы должны представляться Вадимами.

Странник дернул уголком губ.

— Мы прекрасно знаем, что делать. До недавнего времени мы ведь и были тобой, пока улей не снял образ сознания.

Исаев довольно потер руки, наблюдая за сценой.

— Видите? — сказал он. — Я же говорил: получились не идеальные копии. В каждом проявились собственные акценты. Один — сдержанный, другой — раздражительный, третий рвется прочь, но это даже лучше. Так будет больше гибкости.

— И в случае смерти одного остальные продолжат дело, — вставил Защитник. — Ты все же правильно делаешь, не складывая яйца в одну корзину... Пророк. Я бы также поступил.

— Начнем с распределения задач. Защитник, — Соколовский указал пальцем на самого угрюмого. — Ты пойдешь в Великий Новгород.

Тот удивленно поднял бровь.

— Почему туда?

— Там остались военные, — пояснил Вадим. — Их немного, но люди дисциплинированные. Если удастся перетянуть их на нашу сторону, то будет серьезное подспорье.

Защитник нахмурился.

— На чью именно сторону? Как им презентовать нас?

Вадим сделал паузу, словно примерял слово к будущему, и произнес:

— На сторону Единства. Так мы будем называться, это не просто орда зараженных, не община выживших. Это новый тип сообщества, где есть место всем: людям, альфам, омегам, даже тем, кто раньше стрелял друг в друга. Единство.

Клон задумчиво повторил:

— Единство... Звучит слишком громко.

— Вот и проверишь, — хмыкнул Вадим. — Хотел себе королевство? Иди и возьми. Новгород — отличное место для начала.

На лице Защитника впервые мелькнула улыбка.

— В одиночку я там ничего не сделаю.

— Не в одиночку, — Вадим покачал головой. — Каждый из вас получит в подчинение толпу зараженных, полусотню омег, оружие, технику, припасы. Без поддержки я вас не отправлю.

Клон кивнул, видно было, что сомнения еще гложут его, но решимость постепенно брала верх.

— А мы? — почти одновременно спросили Вестник и Странник.

— А вы выбирайте сами. Мир большой. Мест, где можно проявить себя, хватает.

— Сами? — уточнил Вестник.

— Сами, — твердо сказал Вадим. — Потом выйдете на связь и доложите об успехах.

Странник усмехнулся, впервые за весь разговор искренне.

— То есть хочешь, чтобы мы наощупь прокладывали дорогу, проверяли, что работает, а что нет?

— Именно, — Вадим пожал плечами. — Кто лучше справится с ролью первопроходцев, чем мои собственные отражения?

Клоны переглянулись, улыбка Странника стала шире, в его взгляде загорелся азарт. Вестник же оставался спокойным, но на лице читалась решимость, будто он уже мысленно подбирал слова для будущих речей и переговоров.

— Ладно, — сказал Вестник. — Мы поняли.

— Да, — добавил Странник. — Нас устраивает такой расклад.

Оба синхронно кивнули, и этот жест был одновременно странным и жутким, словно Вадим сам себе кивал через кривое зеркало.

Исаев, наблюдавший всю сцену, потер руки и пробормотал:

— Вот и родилось Единство. С тремя аватарами Пророка, а я их серый кардинал.

Когда Вадим представил ''малых пророков'' публике, у людей отвисли челюсти. Никто не ожидал, что Исаев с Вадимом так далеко зайдут в своих экспериментах.

В просторном зале, отведенном под склады, собрались бойцы Росгвардии, морпехи, несколько гражданских добровольцев. Они стояли в оцепенении, когда в помещение вошли три фигуры в серых хитиновых панцирях. Когда их шлемы разошлись в стороны, и под ними оказались лица Вадима — реакция была разной: от суеверного страха до явного смятения.

— Господи... -пробормотал кто-то из ополченцев. — Их... трое.

— Четверо, — поправил сержант Росгвардии, указывая на оригинала, спокойно стоявшего рядом.

— Это что за херня? — наконец прорвался один из бойцов, не выдержав.

Стасевич, хотя и привыкший к странностям последних месяцев, выглядел так, будто его сейчас удар хватит.

— Вадим... ты... это объяснишь?

Вадим спокойно пожал плечами.

— Это мои копии. Копии, которые будут действовать в других регионах.

По залу прокатилась волна возбужденного ропота. Люди переглядывались, крестились, матерились себе под нос. Только двое не выглядели ошарашенными — Исаев, сияющий довольной ухмылкой, и Дружок, смотревший на троицу скорее с любопытством, чем со страхом.

— Не дрейфьте, — вмешался Артур. — Это не какие-то там самозванцы. Они — прямое продолжение нашего Пророка.

— А если у них крыша поедет? — спросил кто-то недоверчиво. Омеги воспринимали субальф не так как истинного альфу.

— Не поедет, — с холодной уверенностью отрезал Исаев. — Я сам проверял.

Ситуацию разрядил сам Вадим. Он шагнул вперед, встал рядом со своими отражениями и сказал:

— Смотрите на них как на моих братьев. Да, они не совсем я. Но они — часть дела, которое мы начали. Если мы хотим победить Основателей, сидеть на месте недостаточно. Мы должны расширяться, они помогут нам.

Кто-то пробормотал:

— Малые пророки…

И это слово, сказанное почти случайно, моментально подхватили другие. В воздухе повисло странное напряжение, смятение еще никуда не делось, но к нему примешивалось суеверное уважение.

Тем временем началась практическая подготовка. Омеги сгружали ящики с оружием: автоматы, пулеметы, снайперские винтовки. Из арсеналов вытащили РПГ, реактивные огнеметы, ПЗРК и ящики гранат. Все добро, собранное по оставшимся складам, брошенное на улицах города.

На другой стороне зала стояли аккуратно упакованные мешки с продовольствием и медикаментами.

Каждому из клонов выделили по двадцать омег и группу из тридцати развитых, по десятку прыгунов, готовых идти за новым вожаком. На пробу их вывели в зал. Зараженные, ощутив родственный биосигнал, послушно склонили головы перед копиями.

— Вот и проверка, — усмехнулся Исаев. — Работает без сбоев.

Дружок подошел ближе, ткнул пальцем в шлем Защитника и сказал с ухмылкой:

— А если вы начнете ходить парами за ручки?

Даже Странник хмыкнул от этой реплики, но большинство людей вокруг все равно не знали — смеяться им или креститься.

В большом зале царила сосредоточенная деловая атмосфера, непривычная для тех времен, когда каждый день тянул за собой череду кризисов и неожиданных угроз. На этот раз речь шла не о войне, не о мутантах и даже не о ЧВК, а о куда более прозаичной теме — электричестве. На длинном столе были разложены карты с отмеченными объектами, схемы подстанций, спутниковые снимки, еще кое-какая документация, вытащенная из архивов и в спешке адаптированная под новые нужды. Несколько инженеров с Кронштадта, недавно обращенных в омег, склонились над бумагами, обсуждая между собой маршруты будущих кабельных линий.

— В принципе, — докладывал начальник бригады, крепкий седовласый мужик по фамилии Коваленко. — Выборгскую ТЭЦ можно запускать. Оборудование уцелело, ремонт завершен на восемьдесят процентов, недостающие детали мы собрали со складов или демонтировали с других станций. Самое сложное осталось — определить список приоритетных объектов и проложить новые линии. Старые кабельные трассы либо перебиты, либо в таком состоянии, что проще кинуть заново.

Вадим слушал, слегка откинувшись на спинку стула. Честно говоря, подробности были для него тягучей скукой... напряжения, коэффициенты потерь, распределение нагрузки. Но то, что люди с этим справлялись без его личного вмешательства, доставляло искреннее удовлетворение.

— Молодцы, — сказал он, и его голос прозвучал твердо, почти официально. — Честно, я ожидал, что придется лично лезть в каждую мелочь. А вы все сами разобрали.

Коваленко чуть смутился, но тут же мотнул головой:

— Со штаммом омег это несложно, Вадим. У нас теперь память работает куда лучше, голова сама раскладывает все по полочкам. Да и город не пуст. Ресурсов — тьма, только бери. В хаосе эпидемии никто толком не пытался организовать вывоз оборудования, нашли целые ангары с бухтами кабеля, катушки меди, трансформаторы. Мы уже раскидали задания по объектам.

Он замолчал на секунду и добавил с легкой ухмылкой:

— А черновой рабочей силы хватает. Зомбаков запрягли, таскают катушки и трубы, как ломовые лошади. Порой даже прыгунов и развитых удается ''уговорить'' помочь. У них сила зверская, если направить в нужное русло, дело спорится.

По залу прокатился тихий смешок. Картина была одновременно жуткой и комичной: стаи мутантов, сгружающих кабель, словно обычные грузчики.

— Значит, — подвел итог Вадим. — У нас теперь получается не просто община выживших, а система. Я назвал ее Единством, и, похоже, оно работает куда лучше, чем я сам ожидал. Вы справляетесь, даже если меня нет рядом.

Его слова повисли в воздухе тяжелым акцентом. Все присутствующие понимали подтекст — ''в случае смерти''. Обычно таких тем старались не касаться, но Вадим сам прорезал эту жилу.

— И можно рассчитывать, — продолжил он. — Что если я все-таки сгину, ничего не рухнет. Все будет работать дальше.

Некоторые переглянулись, кто-то кивнул. В глазах необращенных иммунных людей и омег, и обычных бойцов сквозила странная смесь тревоги и облегчения. Тишину нарушил Исаев, сидевший в дальнем углу и крутивший в руках винный бокал, который зачем-то прихватил с прошлой посиделки.

— Ха, — ухмыльнулся он. — А если что, всегда можно отозвать клонов из командировки. Или сделать еще одного.

В зале раздалось неловкое хмыканье. Тема с клонами Вадима до сих пор была для многих болезненной. Не каждый привык, что их пророк теперь существует в четырех экземплярах, и трое из них бродят где-то там, за пределами города. Вадим скосил глаза на Артура и процедил:

— Тебе все шутки...

— Значит так, — Коваленко ткнул карандашом в карту. — Больницы нам не нужны, это в общем-то лишнее. Зараженные не болеют, омегам медицина не требуется, но вот жилые районы — другое дело. Люди, семьи, дети. Им нужен свет, тепло и чистая вода, зима на носу.

Он обвел несколько кварталов на юго-западе города.

— Предлагаю оживить сначала эти дома. Здесь компактно расселены наши, есть подвал для складов, рядом еще сохранилась старая котельная. Достаточно протянуть новые кабельные линии и подключить насосную станцию и воду получим.

— Насосная станция еще работает? — удивился кто-то из сидящих.

— Оборудование целое, только электропитания нет. Запустим ТЭЦ и будет вода. А если подключим несколько артезианских скважин на окраине, вообще перестанем зависеть от каналов, которые еще в начале лета завалило.

Вадим наклонился к карте, рассматривая красные линии будущих кабелей.

— То есть вы хотите одновременно решить вопрос и света, и водоснабжения?

— Именно, — кивнул Коваленко. — Все равно линии тянуть, что мешает подключить сразу станции?

Исаев лениво хмыкнул из угла:

— И все это с помощью зомбаков и прыгунов, да?

— А что? — пожал плечами главный инженер. — Как я говорил, работают они исправно. Один прыгуна запрягаешь, он за три экскаватора землю роет. Зомби кабель тащат, им все равно, куда, сколько и как. Главное, правильно команду дать.

По залу прошел легкий ропот, кто-то усмехнулся, кто-то, наоборот, скривился. Вадим провел ладонью по лицу и сказал:

— Хорошо. Делайте. Считайте это приоритетом. Жилые районы и вода — то, что нужно в первую очередь. Люди должны почувствовать, что у нас действительно есть будущее.

После совещания Вадим с Дружком выбрался к местам проведения работ с инспекцией, получить представление, насколько эффективно восстанавливается инфраструктура.

По улицам шагали колонны зомби с разным хламом, через плечи у многих перекинуты бухты кабеля, в руках металлические трубы и катушки провода. Развитые с омегами прыгали в траншеи и вытаскивали из земли старые куски ржавых кабелей, прокладывали новые. Главный инженер Коваленко встретил Вадима на перекрестке, где когда-то находился троллейбусный парк, а теперь кипела работа.

— Идем, — кивнул он. — Покажу, как продвигаемся.

Зомби работали десятками, словно муравьи. На плечах у многих были повязки — зеленые, желтые, красные, фиолетовые. Вадим прищурился.

— Это что за радуга? — спросил он.

Дружок, шагавший рядом, вдруг хмыкнул и послал биосигнал легкой насмешки, хотя в голосе прозвучала полусерьезная уверенность:

— А это для разделения на пацаков и чатлан. Цветовая дифференциация, видел в фильме ''Кин-дза-дза''.

Все вокруг разом рассмеялись. Даже Вадим не удержался, хотя понимал, что не до шуток. Коваленко покачал головой, но улыбка на лице все же осталась:

— В общем, Дружок прав. Мы их просто пометили, чтобы каждая бригада знала, кто к кому приписан. Попробуй найди среди сотни этих трупаков одного, который способен работать с инструментом! Три дня назад мы с Петровичем чуть не подрались из-за одного такого зомбака — он по старой памяти умел пользоваться дрелью и болгаркой.

Вадим хмыкнул и посмотрел на стройку другими глазами. Сцена выглядела абсурдной: зомби тянут кабель, омеги руководят, а повязки делят всех по цветам, словно на спортивном празднике. Но, как ни странно, работало. Он кивнул Коваленко:

— Главное, чтобы без лишних драк из-за ''ценного персонала''.

Тот усмехнулся и пожал плечами:

— Ну, это уж как повезет. Но зато движуха пошла, рано цивилизацию хороним... Вот погоди, город будет лучше, чем раньше!

Город постепенно оживал. Не так, как прежде, не было гул машин, смеха детей во дворах, толп в метро. Жизнь возвращалась другим путем, более извращенным, но тем не менее...

Ручеек людей потянулся отовсюду. Их доставляли с Кронштадта мегаящерами, редкими рейсами моторных лодок. Потом появились одиночки и небольшие группы, вышедшие из подвалов и схронов, где они прятались с лета, боясь каждого шороха. Теперь страх сменялся надеждой.

Слухи делали свое дело. О вакцине, о том, что в Питере можно жить, не опасаясь вируса. О странной силе, что взяла город под контроль и начала восстанавливать электростанции, запускать насосы, прокладывать новые линии передач. Люди из пригородов и деревень пробирались к центру, кто пешком, кто на дряхлых велосипедах или машинах, на последних остатках топлива.

Вадим видел, как вечером вновь загораются фонари. Электричество возвращалось — хлипкое, с перебоями, но все же. В домах, где еще оставались целые окна, мерцал свет лампочек. На перекрестке гудела мобильная насосная станция, прогоняя воду по проржавевшим трубам. Где-то наверху мигнул неон старой вывески.

В Петербурге витала странная, тревожная, но все же реальная энергия — энергия возрождения.

— Смотри, — шепнула Настя, когда во время вечерней прогулки проходили мимо одного из домов. В окне на втором этаже сидела женщина с ребенком и смотрела вниз, на улицу, где трудились зараженные. В ее взгляде не было ужаса, лишь осторожная надежда...

Рано утром третьего октября Вадима разбудил ворвавшийся в комнату Игнат.

— Разведка сообщила, что Основатели перешли в наступление.

— Говори, — коротко бросил Вадим, вставая с койки.

— Крупная колонна техники выдвинулась с АЭС. Сначала вошли в Ломоносов, потом в Петергоф. Мочат всех подряд — зараженных, выживших, не важно. Полная дезинфекция! На улицах замечены колесные платформы с пулеметами, автономные роботы-собаки, реагируют на любое движение. Людей используют в зачистке, но машины делают больше половины работы. Работают методично: ключевые магистрали под контролем, блокпосты уже стоят. Связь развернута, вижу казармы и мастерские, это не простой рейд — они обустраиваются для долговременного присутствия, готовят плацдарм. Нижинский подтвердил.

— Значит, поклонники ДИРЕКТОРа сделали свой ход, — произнес он негромко. — Теперь в Доме Советов слишком опасно находиться. Готовьтесь к переселению. Разбросаем людей по нескольким точкам, как договаривались. Хватит сидеть в одном месте и ждать, пока нас накроют.