Апостол Кармы

Глава 2 Про назначение на высокий пост

В главном кабинете страны шло внеочередное и экстренное совещание. На повестке внезапно оказалось ограбление банка в Переславле-Залесском. И сказать, что Алексей Николаевич Романов опешил от масштаба события, по поводу которого дёрнули Его Величество — значит не сказать ровным счётом ничего.

Молодой Император вступил на престол всего несколько дней назад, и ещё только обживался в новом качестве. Однако он уже был свято уверен в том, что ему вовсе не обязательно знать обо всех ограблениях, что происходят на территории Империи.

Не потому, что он плохой человек.

Не потому, что ему неинтересно.

А потому, что отныне зона его ответственности — это напряги на границе, торговля с союзными державами и прочие, скажем так, фундаментальные дела, которым просто нельзя давать ход без личной подписи дома Романовых.

К слову, ко власти Алексей Николаевич пришёл не кроваво. Тихо, мирно, по праву престолонаследия. Взамен собственной матушки, которая до сих пор находилась во здравии, но попросту устала тянуть ношу Императрицы Всея Руси. Сыну уже за тридцать, он умён, молод и деятелен; так почему бы не уступить? Тем более, что свою неоднозначную роль в истории Екатерина III уже сыграла.

Но это всё сейчас неважно.

Сейчас — к ограблению!

— Вы с ума сошли? — молодой Император поднял бровь и пристально всмотрелся в лицо министра обороны.

— Но как же, Ваше Величество⁈ Парень опасен! В одиночку расправился с четырьмя боевыми магами и десятком наёмников!

— То есть это интересует вас больше, чем сам факт нападения четырёх боевых магов и наёмников на отделение банка?

От такого вопроса Борис Егорович Бачурин чуточку потерялся. Однако этот здоровенный мужик с пудовыми кулаками и бычьими ноздрями находился на своём месте не потому, что в его характере было сомневаться.

Вояка продолжил гнуть свою линию:

— Ваше Величество! Человек, который сделал такое, — повторил он, — чрезвычайно опасен.

— Ну хорошо. А как он это сделал?

— Я не знаю как, Ваше Величество! Записи с камер не уцелели, но свидетели говорят, что он начал пользоваться несколькими магическими техниками сразу и…

— Свидетели одарённые?

— Нет, Ваше Величество.

— Ну вот и всё. Борис Егорович, человек вашего положения не должен доверять информбюро «Одна Баба Сказала». Не по чину это вам. А что до парня, — Алексей Николаевич потянулся к папочке, которую министр положил перед ним ещё до начала разговора, и нараспев прочитал имя: — Сергей Романович Ка-а-аринский. Каринский… Минутку… Он как-то связан с тем самым Каринским?

— Самым прямым образом связан, — подтвердил Бачурин. — Это его сын.

— Понятно, — Величество отодвинул папку. — Вот и вся загадка. Человека много лет готовили в лейб-гвардию. И хорошо на Новой Земле учат, раз один курсант в бою стоит десятерых.

— Ваше Величество, именно поэтому я и настаиваю на том, что Каринского нужно устранить. Сын изменника, который обладает такими навыками, как минимум портит государственный имидж, а как максимум опасен.

— А я настаиваю на том, что вы сошли с ума, — Величество устало вздохнул. — Во-первых, как он может быть связан с изменой своего отца? В Академию со скольки берут?

— С двенадцати.

— А ему сколько?

— Двадцать четыре.

— Ну вот и посчитайте! Его же двенадцать лет дома не было. И не надо мне сейчас про тайные заговоры рассказывать, я бывал на Новой Земле. У них там мобильная связь лишь по праздникам ловит, а сеть вообще только по случаю моего приезда. Это во-первых! — напомнил Величество. — Во-вторых, я не позволю разбрасываться такими кадрами. Загубить древний графский род? Так вы предлагаете мне начать правление? Ну уж нет. Потомственные не простят…

Алексей Николаевич мельком взглянул на портрет матушки.

— Итого, Борис Егорович: активы арестованы в пользу государства и пущены с молотка, отец наказан, справедливость восторжествовала. Дальше мы не пойдём. Зачем нам кровь? Новому графу наоборот нужно дать шанс себя проявить. Чтобы был лоялен и понимал, что Корона его не забыла.

Бачурин на такое нахмурился и поиграл желваками.

— Ну и в-третьих! — продолжил Величество. — К вопросам справедливости и гуманности. Борис Егорович, дорогой! Уж не вы ли несколько дней назад с пеной у рта доказывали мне, что графа Каринского никак нельзя казнить? И что же получается? Изменника вы посадили в темницу на полное гособеспечение, а его наследника собираетесь убить? Это вообще как?

— Ваше Величество…

— Я всё сказал! Парня взять под контроль, но ни в коем случае не трогать! А лучше расскажите мне, что такого хранилось в том банке, что на его штурм пошла целая вооружённая толпа?

— Так ведь…

Министра перебил стук в дверь.

— Ваше Величество? — в кабинете показался запыхавшийся господин Панкратов.

Не под стать огромному и угловатому минобороны, глава Тайной Канцелярии был утончён. Воображение так и пыталось пририсовать к его образу шпагу и шляпу с павлиньим пером. Тонкие, чуть закрученные усы. Чёрные мелкие кудряшки на голове. Завсегда и вопреки моде пышные манжеты, широкая грудь, а ещё взгляд…

Такой взгляд обычно называют непечатным словом. Гипнотическая глубина этого взгляда как бы приказывала всем присутствующим дамам немедля раздеться догола и надеяться на то, что господин Панкратов снизойдёт до них.

Однако…

Работал этот взгляд только на женщин. Ни Величество, ни уж тем более Бачурин даже не думали таять под ним.

— Простите, — улыбнулся Панкратов. — Опоздал.

— Вот, кстати! — оживился Император. — Михаил Михайлович, это вопрос по вашей части.

— Банк?

— Банк, — кивнул Его Величество. — Вы в курсе подробностей?

— Ох, Ваше Величество, в курсе, — Панкратов прошёл в кабинет и присел за стол. — Ещё как в курсе. Каюсь, это в каком-то роде моя вина.

За долю секунды Алексей Николаевич прошёл через шок и изумление прямиком к гневу. А затем сквозь стиснутые зубы коротко велел:

— Объясняй.

Придя ко власти, новый самодержец не спешил вершить кадровые перестановки. Однако чем чаще он общался с главой Канцелярии, тем чаще задумывался об их необходимости. Да, Михаил Михайлович умнее большинства людей в правительстве. Да, опытный. Да, надёжный. Да, когда дело касается его ведомства, ему нет равных, но… слишком уж многое в Империи зависело от того, куда в очередной раз покатятся тестикулы господина Панкратова.

Так было и на сей раз:

— Думаю, это постаралась моя благоверная. Видите ли, Ваше Величество, я развожусь.

— Снова⁈ — выпучил глаза Бачурин.

— Снова, — кивнул Панкратов.

Сейчас тайник думал лишь о том, что ему нужно вывалить всю правду как можно быстрее, лаконичней и с каменным лицом, дескать, ничего такого.

— Так вот. Я не очень хорошо поступил с ней, и вроде как был пойман на измене, так что теперь по закону часть имущества должна отойти ей. И вот я решил спрятать фамильное золото там, где никто не станет его искать. Но видимо произошла утечка, моя супружница всё узнала, сильно разозлилась по этому поводу и решила…

— Тихо! — Алексей Николаевич со всего размаху ударил кулаком по столу.

Министры смолкли. Сегодня им впервые предстояло увидеть, каков новый Император в бешенстве.

Шло время.

В гнетущей тишине было слышно лишь тиканье настенных часов.

— Михаил Михайлович, — наконец подал голос Император. — Напомните мне, вы ведь выходец Семёновского полка, верно?

— Верно, Ваше Величество.

— В таком случае откуда у вас может быть фамильное золото?

— Ваша матушка пожаловала за годы службы, — честно ответил Михаил Михайлович.

И не поспоришь. А потому снова тишина, и снова тиканье.

— Значит так, — повторно собрался с мыслями Величество. — Раз Каринский спас ваши капиталы, господин Панкратов, значит вы ему обязаны.

— Получается, что так.

— А значит шефство над парнем я поручаю именно вам. Личное шефство, — поднажал Алексей Николаевич. — Думаю, вам стоит проветриться и съездить в командировку. Куда-нибудь подальше от Москвы.

Тайник виновато замолчал. Межстрочный смысл слов Императора был ему предельно ясен. Доигрался.

— Кабинет за мной? — неловко спросил Панкратов.

— Не уверен. Будем считать эту поездку тестом на профпригодность, а ваши прямые обязанности пока что исполнит заместитель. Передайте ему все дела, а там посмотрим, как будут развиваться события. Но от Канцелярии вы временно отстранены. Со всеми вытекающими.

— Хорошо, — коротко кивнул Михаил Михайлович. — Что именно мне нужно сделать?

— Возьмите молодого графа в оборот. Придумайте что-нибудь.

— А можно поконкретней?

— Найдите ему место. Сделайте предложение, от которого будет трудно отказаться и проследите за тем, как он справится, — тут происходящее окончательно утомило самодержца. — Всё! Я всё сказал! Идите!

Не рискуя гневить Величество дальше, министры встали и тихонечко вышли прочь из кабинета, а Алексей Николаевич принялся остывать.

Остывать и думать.

Решение, которое он принял только что было неочевидным, по-своему справедливым и волевым, но… как будто бы немного глупым. Отправить целого Главу Канцелярии в бесцельную командировку?

Расточительство какое-то.

Да и потом: «Придумай что-нибудь» — формулировка в крайней степени пространная, и как бы не вышло горя от ума. Он ведь придумает. Так придумает, что потом всем государственным аппаратом разгребать. Учитывая одержимость Панкратова противоположным полом, Величество сразу же подумал о том, что тайник может додуматься легализовать в Переславле публичные дома или что-нибудь в этом духе…

И вот где действительно будет урон имиджу Империи.

Так что придумать задание нужно самостоятельно. Что-то такое, что станет достойным испытанием как для Панкратова, так и для молодого Каринского. Ну и принесёт пользу государству, само собой.

— С Елисеевым соедините, — сказал он в трубку и чуть подождал, пока секретарь соединит его с министром экономического развития. — Здравствуйте, Пётр Игнатьевич. Возьмите все материалы по Переславлю и зайдите ко мне. Что интересует? По правде говоря, я и сам пока не знаю. Нужно понять, какие в городе есть проблемы, и как их можно решить.

Уже через пять минут Елисеев был в кабинете, и раскладывал перед Величеством папочки с материалами по городу. Николай Николаевич схватил первую попавшуюся, пробубнил себе под нос:

— Список ведомств, — а затем открыл её и быстро пробежался глазами.

Перелистнул. Снова пробежался и снова перелистнул. И тут:

— Это что такое? — брови Его Величества полезли на лоб. — В каком смысле «упразднено»? Что значит «упразднено»⁈ Вы там совсем все охренели что ли⁈

— Честно говоря, я до сих пор не понимаю в чём суть ваших претензий, — улыбнулся я и отхлебнул чаю.

А краснощёкий боров в форме и сам, кажется, не понимал. Надо бы освежить в памяти полицейские знаки различия и понять кто он вообще такой есть. Но раз уж он уполномочен говорить, значит он у них и главный.

За спиной борова стояли ещё два сотрудника с автоматами — сумрачные и взволнованные. Я же развалился на сером диване патио: блюдечко в левой руке, чашечка в правой, отведавший шашлыка Адмирал Колтун на коленях. Сижу, весь из себя благородство и невозмутимость.

— Дайте угадаю, — я решил помочь господам полицейским. — Это насчёт инцидента в банке?

— Да!

— Хорошо, — сказал я и поставил чашку на кофейный столик. — Если вы собираетесь приставить меня к награде, то я не против. Назначьте время и место. И не переживайте, такое я не пропущу.

А в ответ опять услышал:

— Сергей Романович, я прошу проследовать за нами в отделение.

— Сперва сформулируйте по какой причине, пожалуйста.

— Сергей Романович, если вы окажете неповиновение, то нам придётся применить силу.

Слышал я это уже, и не раз.

Не применит господин полицейской никакой силы. Потому что наверняка он одним из первых побывал на месте неудавшегося ограбления. Видел последствия, спрашивал людей, слушал их ответы. И что же получается?

Получается, что попал наш краснощёкий друг между молотом и наковальней. Ему скомандовали «Фас». Ослушаться страшно, а выполнить команду ещё страшней.

И, к слову!

К налётчикам у меня претензий нет. Ну то есть… да, они пытались меня убить, но так ведь у них работа такая — убивать и грабить. «Налетать», если одним словом. Так вот. Если та потасовка была чистой случайностью, то к человеку, который велел меня арестовать, вопросики имеются. За что? Почему? Уж не по той ли прозаичной причине, что я — это я?

— Ну что ж… Применяйте свою силу, — попросил я. — Если вы не можете объяснить в чём конкретно вы меня обвиняете, то применяйте. Только не забывайте, пожалуйста, что я потомственный дворянин и имею право на самооборону. Точно так же, как и там, в отделении банка, где на меня напала группа неизвестных. Кстати, вы уже выяснили их личности?

Блефовал ли я? О, нет!

Пускай праву я не обучался, но основы знаю. Дворян судит дворянский суд, и исполнительным органом в таком случае выступает полиция — это да. Но когда речь заходит о князьях, графах и их прямых наследниках, то здесь на арест отправляется лейб-гвардия. Которая всегда права. Которая накладывает вето на любой закон, который ей мешает. И в которую я должен был поступить на службу в следующем году. Н-да…

— Сергей Романович, я последний раз прошу вас, — сказал краснощёкий и его ребята как по команде передёрнули затворы автоматов.

Адмирал Колтун заподозрил что-то неладное, спрыгнул с колен и почесал куда-то по своим кошачьим делам. А я…

Что мне теперь делать-то?

Приехать в отделение на заднем сидении бобика, за решёткой и в наручниках — очень слабая позиция. Слабая и недостойная; с такой переговоры не начинают. И совсем другое дело заявиться самостоятельно, открыть дверь с ноги, закинуть внутрь трёх обмороженных придурков и потребовать объяснений.

Отличный способ во всеуслышанье заявить о том, что род Каринских вернулся в город.

— Вы обязаны проследовать с нами и…

…и тут сама судьба отвела полицейских от ошибки. Карма, милая, не твоя ли работа? На участке внезапно появился кучерявый мужчина в штатском и эксцентричном: белая рубашка с пышными манжетами, фиолетовая жилетка, сапоги с высоким голенищем. Для полноты образа только шпаги не хватает.

— День добрый! — крикнул мужчина. — Кто здесь главный⁈

— Я, — отозвался боров.

— Неправильно, — кучерявый достал из кармана жилетки корочку и открыл её прямо перед лицом полицейского. — Главный здесь я.

Кровь разом отхлынула от щёк бедолаги.

— Подите прочь, — велел кучерявый.

Затем дождался, пока все трое спешно уберутся с участка, осмотрел патио, сказал:

— Миленько, — и плюхнулся на противоположную сторону дивана. — Позвольте представиться, меня зовут Михаил Михайлович Панкратов, я глава Тайного Приказа Его Величества.

Во как…

Ставки растут очень стремительно, и вот — по мою душу пожаловал один из самых влиятельных людей в Империи.

— Прошу простить за недоразумение, — улыбнулся Панкратов. — Организация на местах ни к чёрту.

— Я заметил.

— Как добрались?

— Спасибо, неплохо.

— Как там на Новой Земле?

— Как всегда, — пожал я плечами. — Снежно, холодно, медведи. Михаил Михайлович, мне предложить вам напитки или сразу перейдём к делу? Что-то мне подсказывает, что человек вашего уровня оказался здесь неслучайно.

— Неслучайно, вы правы, — согласился Панкратов. — Но напитки всё равно предложите. Я бы не отказался от кофе.

Я кликнул прислугу. Чуть подождал, дескать прислушиваюсь к шагам внутри дома, хлопнул себя по лбу и сказал:

— Так у меня же нет прислуги. Могу растворимый залить. Три в одном. Будете?

— Благодарю, — судя по лёгкой улыбке, мой искромётный юмор Панкратов оценил. — Не стоит.

— Итак?

— Итак, — повторил Михаил Михайлович. — Ваше Сиятельство, у меня к вам серьёзный разговор…

Сохранить спокойную морду лица было трудно, но я сдержался. «Сиятельство» из уст главы тайников — есть официальное подтверждение моего титула. Значит, я действительно граф. Обнищавший и безземельный, но уже хорошо. Так что едем дальше:

— Как вам наверняка известно, ваш отец был обвинён в государственной измене.

— Конечно известно, — кивнул я. — И мне очень бы хотелось выяснить за что.

— Это мне неизвестно. Хотите верьте, хотите нет, но этим занималось не моё ведомство.

— А чьё же?

— Этого я вам тоже сказать не могу. Но я здесь совершенно по другой причине, Сергей Романович. Видите ли, Его Величество лично наблюдал за делом, и уже в курсе вашего возвращения в Переславль.

— Вот как?

— Да. Всего за несколько дней на престоле Алексей Николаевич уже успел проявить себя как очень справедливый правитель. Только, пожалуйста, не принимайте справедливость за излишнюю мягкость, — улыбнулся Панкратов. — Это может быть большой ошибкой…

Я тем временем задумался. Понял, что ничего не понял, и потому просто продолжил слушать:

— Его Величество решил, что вы не в ответе за проступки своего отца. Более того, ему очень жаль вашу фамилию, и он бы не хотел допустить её исчезновения или упадка.

— То есть активы семьи будут разморожены?

— Нет, не будут. Его Величество не даст вам рыбу, зато даст удочку, — сказал Панкратов. — Как наследнику великого рода, он предлагает вам работу на благо Империи и вашего родного города. Руководящий пост, само собой. Его Величество очень высоко ценит способности учеников Академии, пускай даже и недоучившихся…

Удочка, стало быть? Руководящий пост и милость государя во всей её красе? По идее, я сейчас должен завилять хвостом. Вот только… у некоторых народов принято плевать в спину тем, кто даже не попробовал торговаться.

— А что, если я откажусь?

— Ваше Сиятельство, вам неинтересно что за должность вам предлагается?

— А что, если я откажусь? — повторил я.

Панкратов пристально всмотрелся мне в глаза; попытался прочитать блеф. Я в свою очередь тоже кое-что заметил. Сложилось у меня стойкое ощущение, что тайник сам очень заинтересован в том, чтобы я согласился.

— Возможно, вы хотите получить что-то в качестве аванса?

— Возможно, хочу, — улыбнулся я. — Видите ли, Михаил Михайлович, этот дом выставлен на торги так же, как и всё остальное имущество моей семьи. И согласитесь, нехорошо чтобы наследник великого рода, ученик Академии, руководитель и так далее и тому подобное жил на улице. Я хочу свой дом обратно.

Панкратов почему-то вдруг резко приуныл. А ещё я не смог не обратить внимание на то, как он пощупал через карман жилета свою корочку, — что-то это явно да значит. Однако Михаил Михайлович собрался с мыслями, прокашлялся в кулак и сказал:

— Знаете, Ваше Сиятельство, а я ведь вам действительно должен… ладно. Считайте, что дом снова ваш. Так значит по рукам?

— Подождите, — попросил я.

Прогресс на переговорах достигнут, но триумф праздновать рано. В конце концов, моё назначение может оказаться наказанием. Или подставой. Или вообще издёвкой. Даже не знаю… умывальников начальник? Мочалок командир? Определят главным на очистительные сооружения и прикажут радоваться.

— Не хотелось бы брать кота в мешке, Михаил Михайлович, дело всё-таки серьёзное, — сказал я. — И вот теперь мне действительно интересно послушать насчёт должности.

А Панкратов не стал ходить вокруг да около, и вслух озвучил название ведомства, которое мне предлагалось возглавить по личной просьбе Его Величества. Последний час-полтора я только и делал, что сдерживал свои эмоции, но тут улыбка таки прорвалась. Это не просто удача… это, блин, прямое и непосредственное вмешательство Кармы.

— Серьёзно⁈

— Абсолютно серьёзно, Сергей Романович, — Панкратов поднял бровь. — А почему вы смеётесь?