Апостол Кармы

Глава 3 Про пар и ксиву

— Благодарю, — Михаил Михайлович принял из моих рук дымящуюся кружку и сделал маленький аккуратный глоток. — А ведь неплохо.

С чаем у тайника сложились какие-то сложные отношения, и потому ему действительно пришлось довольствоваться растворимым пакетиком «три в одном». Как включается кофемашина я с наскока не разобрался, а играться с туркой не было никакого желания.

Поэтому вот: чем богаты.

— Я бы даже сказал «хорошо», — Панкратов сделал ещё один глоток.

Затем откинулся на диване, закинул ногу на ногу и посмотрел в сторону реки. Сказал:

— Красиво у вас тут, — и ведь ни разу не соврал.

Действительно, кусочек берега на нашем участке был облагорожен деревянным помостом, на пару метров выдающимся в реку. А чтобы хоть как-то укрыться от любопытных глаз проплывающих мимо туристов, прямо сквозь него росли три каких-то раскидистых дерева. За «каких-то» мне очень стыдно, но ничего с собой поделать не могу.

Знаю берёзу, потому что она берёза, — цвета коровы. Дуб и клён могу отличить по форме листа, но вот все остальные деревья для меня именно «какие-то». В свою защиту могу сказать лишь то, что на Новой Земле мне было не до ботаники.

Ну да ладно…

С этого же помоста был организован спуск на микроскопическую пристань, рассчитанную на один-единственный легкомоторный катер. Которого, впрочем, не было на месте. Как и отцовской машины в гараже.

Уже успели продать? Наверняка. Самые дешёвые лоты ушли в самую первую очередь.

Но вернёмся уже наконец-то к делу! Пока Панкратов любовался видами, я присел обратно на диван и взял с кофейного столика пухлую, сильно побитую временем папку с надписью:

«КОНТОРА ПО БОРЬБѢ СЪ ЛИХОИМСТВОМЪ И КУМОВСТВОМЪ»

В очередной раз нежно улыбнулся этому названию, открыл и принялся листать пожелтевшие архивные письмена. Часть текста я не понимал из-за матёрых архаизмов типа «бесперечь», «затулье» и «говейно». Другую вообще не мог прочитать по причине обилия «i», «Ѣ» и прочих «Ѳ», и лишь с третью слов кое-как справлялся.

Сперва.

Однако чем дальше, тем понятней становился язык. В конце концов я даже сумел прочитать архивную историю о том, как некто Брюханов И. О. закупил для сиротского приюта партию французских анчоусов у фирмы-однодневки, принадлежащей брату жены. За что и выхватил от «Конторы».

— И всё-таки, — я захлопнул папку. — Как так вышло-то?

— О! — оживился Панкратов. — Это действительно очень интересная история. Пока ехал из Москвы, уже успел изучить вопрос досконально. Дело в том, что в Переславле традиционно живут очень забывчивые чиновники. Причём первый эпизод забывчивости относится аж к 1654-му году.

— Это же ещё до провозглашения Империи, если я не ошибаюсь.

— Да-да, — кивнул Михаил Михайлович. — Пётр ещё не родился. Так вот! В тот год Тишайший учредил Тайный Приказ и все антикоррупционные функции потихоньку перешли к нему, а подобные «конторы по борьбе с лихоимством» по всей стране были расформированы.

— Но не здесь? — догадался я.

— Но не здесь, — Панкратов улыбнулся и подкрутил ус. — Видимо, для кого-то это было слишком выгодно. А хотя… может быть зря я на людей грешу? Может быть, и впрямь забыли? Не суть. Едем дальше: в 1711-м, при петровских реформах, тайников разгружают от мелочей и коррупция на местах больше не в их компетенции. Специально для этого появляется фискальная служба. В Переславле же смотрят на всё это дело и думают: а зачем менять шило на мыло? Названия разные, суть одна. И «контора» работает дальше.

— Та-а-а-ак…

— А теперь, как говорится, «внимательно следим за руками». В 1905-м формируется кабмин. Фискальную службу переименовывают в управление экономической безопасности.

— А в Переславле никакой фискальной службы нет, — я аж хрюкнул от накатившего веселья. — И значит переименовывать нечего.

— Именно! «Контора» держится. Дальше первая мировая, магический бум, вторая мировая и прорыв марокканской аномалии. Не до того законотворцам было, сами понимаете, потрясение за потрясением. Ну а когда всё утихло, посмотрели из Москвы на «контору», покрутили пальцем у виска и спросили…

— Что такое «лихоимство»?

— Ну и об этом тоже наверняка спросили, — улыбнулся Панкратов. — Но сперва: не повредились ли вы там в своём Переславле головой? Ну и упразднили «контору» к чёртовой матери. Причём упразднили, полностью уверенные в том, что это дублирующий орган и всё в полном порядке.

— Красота.

— А было это буквально вчера. В 1960-м, то есть за год до первого полёта в космос.

— Обожаю Русь-матушку, — я снова хохотнул. — Так. Ну что ж? Будем работать.

Ещё как будем! Не до конца понимаю мотивы Величества, но могу предположить, что он расценивает моё назначение как испытание. Дескать, вот тебе мёртвое ведомство, вертись как хочешь, поднимай с нуля, страдай, превозмогай, ломай себе голову.

Однако по факту для меня это настоящий подарок. Ведь если всё правильно организовать, то антикоррупционное ведомство станет бездонным источником кармической энергии. Лучше и придумать сложно. Так что я теперь на своём месте, и даже добиваться ничего не пришлось. А помимо прочего, это отличная отправная точка для того, чтобы под шумок расследовать дело о так называемой измене отца.

Но работы теперь впереди и впрямь много.

— Думаю, логичней всего будет начать с помещения, — сказал я. — Нам же нужно где-то базироваться.

— Согласен, — кивнул Панкратов, нахмурился и пощупал через нагрудный карман свою корочку, а я продолжил размышлять вслух:

— Здание мэрии, отделение полиции и прочие административные корпуса нам не подходят. Врага нужно держать близко, но не настолько, верно?

— Верно.

А тайник меня, кажись, совсем не слушал. Слишком уж какой-то озадаченный, он сейчас целиком и полностью сосредоточился на массаже удостоверения.

— Михаил Михайлович? Что-то не так?

— Нет-нет, — явно соврал Панкратов. — Продолжайте, пожалуйста.

— Хорошо. Административные корпуса нам не подходят, предоставлять для нужд «конторы» собственный дом я не собираюсь, а значит…

— Ай-ый! — из кармана тайника повалил дым.

Михаил Михайлович вскочил на ноги, и едва успел вытащить корочку из кармана до того, как она вдруг вспыхнула. Панкратов пару раз дунул на неё, — чем, по правде говоря, лишь раззадорил огонь, — затем принялся перекидывать документ с ладони на ладонь, но в конце концов сдался и:

— Ать! — выкинул его в жаровню.

Явно магическим образом, удостоверение прогорело дотла за считанные мгновения, как комок тополиного пуха. Панкратов же прошипел что-то неразборчивое, схватился обожжёнными пальцами за мочку уха, и перевёл взгляд на меня.

— Потом объясню, — пообещал он и попытался напустить на себя вид человека, который только что не тушил документы. — По дороге сюда я видел офисное здание. Высокая такая зеркальная стекляшка с баннером «сдаются офисы». Предлагаю обосноваться там.

— Как вариант, — я подыграл и сделал вид, что ничего странного не заметил. — Но я не очень-то жалую новые районы, если честно. Центр мне куда милее. Это во-первых. А во-вторых, на какие деньги?

— На казённые, само собой. Город обязан выделить нам бюджет.

— Согласен. Но я бы предпочёл чуть отложить знакомство с градоначальниками и использовать эффект неожиданности по максимуму.

— Боюсь, Сергей Романович, никакой неожиданности не получится, — Панкратов окончательно успокоился и сел на место. — Слишком уж громко вы появились в городе. Да так, что инцидент в банке приказали замять с самых верхов.

Приказали замять? Ага. То есть про это можно забыть, что очень-очень хорошо. Пускай я прав по всем фронтам, но при наличии фантазии и злого умысла по отношению ко мне, в той мясорубке можно углядеть «превышение пределов необходимой самообороны». А это и суды, и время, и прочий геморрой.

Но в другом Панкратов не прав.

— На поклон в администрацию я всё равно не побегу, — сказал я. — Во всяком случае не сразу. И уж тем более за тем, чтобы чуть ли не с порога просить деньги. Да, «неожиданность» тут не то слово… действительно, я ошибся в формулировке. Есть другое хорошее определение тому, что я задумал.

— И какое же?

— Саспенс.

Михаил Михайлович криво ухмыльнулся.

— Надо начать работать своими силами и взять за задницу какого-нибудь мелкого чинушу ещё до того, как мы познакомимся с мэром. Быстро. Молча. Жёстко. И уж только потом сказать «здрасьте». А до тех пор пускай из окон городской управы будет виден акулий плавник, что гуляет по городу и постепенно сжимает кольцо. Как по мне, на этом можно замечательно сыграть.

— А вы полны сюрпризов, Сергей Романович, — сказал тайник с явным одобрением в голосе.

Но вернёмся к поискам помещения. Я действительно не хочу в новостройки, потому что… не хочу. Жить в городе с почти тысячелетней историей и проводить бо́льшую часть дня в панельном лабиринте? Ещё и платить за это из своего собственного кармана? Да ну к чёрту.

— Так, — внезапно в голову пришла идея и я схватился за папку. — А где располагалась «контора» до того, как её упразднили?

Не могу сказать, что ответ нашёлся быстро, — пришлось изрядно повозиться, — но когда нашёлся…

— Сказка! — сдержать эмоции не получилось. — Плещеевская, дом один!

Михаил Михайлович не отреагировал никак. Приезжий из Москвы тёмный человек, он по незнанию не мог разделить моих восторгов.

Я же в свою очередь уже понимал, где это находится. А именно: в самой мякушке старого двухэтажного Переславля. Рядом и сквер, и городская площадь, и Дворец Культуры, и отделение РосМаны, — суд со зданием мэрии тоже в пешей доступности. Плюс ко всему, если я ничего не путаю, то здание стоит на берегу реки. А это и красиво, и в получасе ходьбы отсюда.

— Приказом от такого-то числа за подписью такого-то, — прочитал я вслух. — Такая-то половина дома отдана в безвременное пользование такому-то ведомству, — папка захлопнулась. — «В безвременное», — просмаковал я формулировку. — Ну что, Михаил Михайлович? Предлагаю прогуляться и посмотреть кто сидит на наших законных метрах…

Судя по документам, «Конторе» причиталась та половина здания, что обращена к реке. Поэтому интересующий нас фасад мы увидели ещё издалека, когда переходили через мост. Красивый аккуратный дом приятного жёлтого цвета с белым межэтажным поясом лепнины, а на нём две вывески.

— Интересно, — сказал Панкратов и ненадолго остановился, а я вслух прочитал:

— «Парославль».

Стоит отдать должное — простая, но изящная игра слов. «Пар» и «Переславль». Если бы по какой-то неведомой причине, — например, под влиянием мозгового паразита, — я решился бы открыть собственную кальянную, то за такое удачное решение отвалил бы маркетологам премию.

А вот от глупой приторности названия массажного салона этажом выше меня аж мутить начало. «Лавандовый Рай». То есть вот вообще непонятно, это массажный салон или «массажный» салон. Ну… из тех, в которых мастера особо тщательно прорабатывают одну определённую эрогенную зону. Ведь если всё так, то я там работать не смогу. Я брезгливый. Это мне сперва придётся за старыми владельцами огоньком подмести.

Свои опасения я тут же озвучил вслух, на что Панкратов ответил:

— Не смешите, Сергей Романович. У таких салонов обычно вообще не бывает вывески.

А на вопрос о том, откуда у него такие познания, загадочно улыбнулся и подкрутил усы.

— Пойдёмте, Ваше Сиятельство. Быстрее начнём, быстрее закончим.

Со стороны улицы в здании оказалась весьма людная кофейня.

И ещё: пока мы проходили мимо, я не смог не заприметить на одной из стен дома крохотную граффити. Буква «Т» в красном сердце, что есть символика запрещённого в Империи анти-монархистского движения «Червоные Тузы». Червоные в смысле кровищи, а тузы в смысле «бьют короля».

Однако какие-то выводы делать рано. И насчёт арендаторов здания, и насчёт ситуации в городе в целом. Ведь вполне возможно, что сердце накалякал кто-нибудь, кто не понимает настоящий смысл этого символа. Например, какой-нибудь говнистый подросток. Решил на глазах у сверстников побороться с системой при помощи баллончика с краской и вперёд. Детская бравада, она ведь такая — неизменно связана с мелким пакостничеством и вандализмом.

Панкратов мой взгляд поймал, но ничего не ответил. Лишь лёгкой ужимкой просемафорил о том-де, что переживать не стоит.

Так что мы просто свернули за угол и подошли ко входу в «Парославль».

— После вас, Ваше Сиятельство, — предложил мне Панкратов и открыл дверь.

Внутри кальянная выглядела как кальянная. Бархатные стены, куча диванов, дым и темнота. Из освещения только неоновые вывески, — так что с порога глазам ещё нужно адаптироваться, — и музыка долбит.

Плохая.

Густой словно деревенская сметана бас, слишком уж идеально выверенный бит и электронные свистоперделки… короче говоря, музыка без намёка на живые инструменты. А поверх как будто бы простуженный школьник после укола новокаина под язык пытается читать по слогам стихи собственного сочинения. Не мне брюзжать, — всё-таки в силу возраста это музыка моего поколения, — но на Новой Земле мы немножечко отстали от времени, и это не могло не сказаться на моих вкусах.

Так…

Что ещё? Губительная деталь для соседнего бизнеса: в качестве входной группы, посетителям массажного салона «Лавандовый Рай» предлагалось сперва пройти сквозь эту дымовуху, и только лишь потом подняться на второй этаж. И кто знает, сколькие из них по этой причине развернулись сразу же, так и не достигнув цели?

— Что-то нас не спешат встречать! — крикнул Михаил Михайлович, оглядываясь по сторонам.

И впрямь. Молодая девушка с кольцом в носу за крохотной барной стойкой скорее удивилась нашему приходу, нежели обрадовалась. Подняла глаза и застыла, явно не понимая, что делать дальше. Я решил упростить ей задачу и подошёл первым.

— Здравствуйте! — я бы прочитал имя на бейдже, да вот только никакого бейджа у неё не было.

— Здравствуйте!

— Я хотел бы поговорить с владельцами заведения!

— Так вот они! — не раздумывая ни секунды девушка сдала своё руководство. — Вон там! — и указала куда-то в глубину зала.

— Спасибо!

А в глубине зала на диванчике расположились двое. Два парня чуть моложе меня синхронно пыхтели двумя кальянами. Один в чёрной водолазке с высоким воротом, чёрных джинсах и чёрных же туфлях. Другой, наоборот, одет очень весёленько: просторные штаны цвета забродившего киселя, кислотная майка-безрукавка и горсть фенечек на обоих запястьях.

Тут же я понял, что помимо них в зале нет никого. То есть ребятам вдвоём удалось прокурить помещение насквозь, и страшно представить, что здесь творится во время полной посадки. Если таковая, конечно, случается.

— День добрый! — крикнул я. — Вы арендуете это помещение⁈

— Чо⁈

— Вы помещение арендуете⁈

— Да! — ответил парень в чёрном. — А вы кто⁈

— Владельцы!

— Чо⁈

Тут второй парнишка жестом попросил девушку за стойкой сделать музыку потише. Встал, оглядел нас с ног до головы, и спросил:

— Вы по вакансии что ли? На кальянщика? — и тут же оскорбил Панкратова: — Мужик, извини, но тебе сразу «нет». Ты для нас староват будешь.

Но глава Тайной Канцелярии ничуть не оскорбился. И даже наоборот, у него в глазах эдакая игривость появилась. Эдакое озорное предвкушение ситкома.

Дальше между нами случился разговор, в ходе которого я объяснил ребятам о случившемся юридическом казусе. Дескать, так и так, помещение по закону наше. Объяснял при этом как можно вежливей и деликатней, всё-таки за ними нет никакой вины. И понять их можно, и даже пожалеть не лишним станет.

А ещё… пока показывал им документы, вдруг осознал одну очень простую вещь, до которой не дошёл сразу же, и которой мне теперь не терпелось поделиться с Михаилом Михайловичем. Однако дальше произошло, что называется, обострение:

— Я что-то не понял, — набычился парень в чёрном. — Это развод какой-то?

— Нет, я же объясняю…

— Ну-ка пойдём выйдем на улицу, — толкнуть меня плечом кальянный деятель не решился, но был очень близок к этому. — Пойдём-пойдём, — а затем кинул своему другу: — Звони.

Что ж.

На самом деле, я был только рад выйти наконец-то из этого кумара на свежий воздух. Да и время переброситься парой слов с Панкратовым появилось.

— Михаил Михайлович.

— Да-да?

— Кажется, это наше первое дело.

— То есть?

— То есть если это помещение принадлежит городу, но его при этом сдают в аренду, то деньги должны поступать… куда? В городскую казну.

— Что вряд ли происходит, — подхватил мысль Панкратов.

— Вот-вот. Найдём человека, которому платят аренду, а там сразу же на кого-нибудь крупного выйдем.

— Идеально.

— Эй, деловой⁈ — продолжил агрессировать человек в чёрном уже на улице. — Как тебя там зовут⁈

— Каринский, — повторил я. — Сергей Романович.

— Слышал⁈ — спросил он у цветастого друга, который уже припал ухом к телефону, а затем принялся откровенно дерзить: — Ну борода тебе, значит, Сергей Романович. Сейчас серьёзные люди подъедут, с ними поговоришь, узнаешь чьё это помещение.

И «серьёзные люди» в данном случае — это просто прекрасно. Ведь если уж придётся нагибать, то нагибать этих сопляков мне откровенно стыдно. Да и ситуация… ну правда, очень двойственная. Хотя бы потому, что её виновник не среди нас.

Карма такую дурость не поймёт, и не похвалит.

Ну и вот. Стоим мы, стало быть, друг на против друга. Молчим. Ребята нервно и на скорость переписываются в телефонах, а мы с Панкратовым любуемся на речку. В таком формате прошло минут десять, а затем наконец-то появилась обещанная «крыша».

Со стороны улицы раздался визг тормозов, и из остановившегося на пешеходной части чёрного джипа вышли пятеро. Один — квадратный лысый мужчина с очень маленькими глазками и очень большими кулаками. А с ним кареокая статная женщина лет сорока, — наугад предположу, что армянка, — молодая девчушка в лёгком летнем платье и двое из ларца. Обезличенные бодигарды, как они есть. Пиджаки, туфли, отсутствующий взгляд и кобура на всеобщее обозрение.

— Сергей Романович, — шепнул мне Панкратов, пока вся эта братия спускалась к нам. — Насчёт моего удостоверения и того, что с ним случилось.

— Какая-то артефактная магия? — предположил я.

— Очень проницательно, да. Но суть не в этом. Суть в том, что у нас с вами отныне нет полномочий решать вопросы силовыми методами.

— Почему-то именно так я и подумал.

— Подробности объясню чуть позже, — Михаил Михайлович виновато улыбнулся. — Но сейчас запомните, пожалуйста…

— Не нападать первым, — перебил я. — Пока негодяи не дерзнут на мою дворянскую неприкосновенность.

— Именно.

Всё это я и сам прекрасно понимал. А ещё я понимал, что присутствие женщин на разборке неспроста. Если уж они водятся с подобной компанией, то наверняка владеют магией. А вот какой? И что из этого выйдет?

Мысленно я уже прикидывал, как бы мне лучше использовать криомантию так, чтобы случайно никого не угробить. Слишком уж много остросюжетных приключений для одного-единственного дня получится, да и отморозком так прослыть недолго. Однако дальше… дальше произошло то, чего я никак не ожидал.

Лысый амбал коротко кивнул нам с Панкратовым, а затем подошёл к одному из владельцев кальянной и отвесил ему подзатыльник. Бедняга в ответ явно потерялся и перевёл взгляд на женщину, будто поддержки у неё искал. А вместо поддержки получил второй подзатыльник. Причём… насколько я понял именно за то, что искал поддержки.

— Не смей, — рявкнул лысый на свою спутницу, когда та дёрнулась к провинившемуся с явным намерением пожалеть.

Затем прокашлялся в свой огромный кулачище, достал из нагрудного кармана очки, нацепил их на нос и зашагал к нам. И ещё шагов за десять уже вытянул перед собой руку.

— Сергей Рома-а-а-анович! — протянул он с улыбкой так, как будто мы с ним всю жизнь были знакомы. — Михал Миха-а-а-айлович! Как же я рад вас видеть!