Бессмертыш

Ло 3

Не сработало… Жаль. Столько раз выручавший нас на других поясах сбой программы на Воде нам уже недоступен. Все мои планы насмарку. Сегодняшний точно. Придётся переходить к запасному, подготовленному на тот случай, если нам попадётся бездарь. Он куда более прост и сводится к банальному бою, в котором, казалось бы, у меня мало шансов. Но они есть, и сейчас, в свете открывшихся обстоятельств, я бы даже назвал их приличными.

В жилах предводителя наших соперников, несомненно, течёт благородная кровь высшей пробы. Это не какой-нибудь мелкий лорд. Как бы нам не выпала честь встретить бывшего властителя полиса. Если так, это может помочь мне. А может и нет. Попытаться добыть сегодня победу в любом случае стоит. Заодно и проверю, продолжает ли действовать после перерождения проглоченная мной ещё на Суши жемчужина.

Увы, но мальчишка, потративший Клинки и Невидимость, без них бесполезен. Третий дар не сработал. Китар больше не нужен. И носитель — спасибо ему — мгновенно всё понимает, уступая мне место.

Дикс отправился относить семя и бобы своему господину. Посмотрим, насколько тот честен. И он не подводит. Отлично! Моя задумка сработала. Как я и предполагал, наши сегодняшние соперники не считают передаваемую мне информацию какими-то особенно важными тайнами, раскрытие которых лишит их неких конкурентных преимуществ. Мне дают пять минут на расспросы уже трусящего в мою сторону Дикса.

Разговор доверительный. Обмануть меня не пытаются. Ответы честны и развёрнуты. Мои догадки подтверждаются одна за одной. Замечательно. События сегодняшней ночи при таком неудачном начале в итоге пошли нам на пользу. Полученная информация покрывает все минусы. Жаль, её мало. Спустя всего три минуты я уже знал о Воде всё, что было известно нашим гостям. Остаётся опытным путём заполнить пару пробелов, и можно спокойно воплощать свои замыслы в жизнь.

Мы закончили. Дикс ожидаемо предлагает мне выбор: самостоятельно прикончить себя, либо принять смерть от его руки. Как я и думал, каких-либо атакующих даров у мужчины нет. Будь иначе, он не стал бы озвучивать мне варианты, а просто убил бы меня магией. Очевидно, что человек, наделённый практически бесполезной в реалиях Воды способностью смотреть сквозь преграды — самый слабый боец отряда. Их благородный предводитель потому и использует Дикса в качестве сапёра-разведчика, что его не жалко. Ну что же. Пришла пора начинать непосредственно сам поединок.

— Не, лучше сам, — улыбаюсь я и подбираю брошенный на песок нож.

— Я имел ввиду, лучше сам умри.

Произнося вторую часть фразы, я молнией бросаюсь вперёд и вонзаю нож в глаз не успевшего защититься мужчины. Ничего личного. Это — всего лишь игра. Минус один. У меня же теперь есть, помимо закопанных рядом мечей, весь комплект принесённого Диксом оружия. Это ошибка с их стороны. Впрочем, они бы едва ли смогли бы мне помешать переместиться к оставленному костру. При необходимости я мог бы вооружиться и там.

Прилетевшие стрелы бессильно клюют безрукавку Гаспара, которой я снова прикрылся. Дальнобойных даров у моих противников нет. Им придётся приблизиться.

— Это так ты отвечаешь добром на добро?

Злости в голосе их командира не слышно. Мои действия удивили его лишь отчасти. Он догадывался, что я попытаюсь напасть, но не предполагал, что я смогу убить его человека обычным оружием. Предводитель моих соперников ждал, что я применю какой-нибудь боевой дар.

— Это я так дерусь, — кричу я в ответ. — У нас так-то поединок. Разве нет?

— Свой сегодняшний поединок вы проиграли ещё до нашего появления. Но это нестрашно. Ещё отыграетесь. Плохо другое. Держать своё слово гораздо важнее. Единый всё видит.

Нравоучения доставляют ему удовольствие. Меня не боятся. Смерть Дикса убедила моих противников в отсутствии у меня боевых даров. Я уверен, что хитрый мальчишка по-прежнему симпатичен их благородному командиру.

— Всё по-честному, — отвечаю я криком. — Договор был про мену. Я вам: семя и бобы, вы мне: ответы. Подставлять потом шею под нож я не обещал.

И затянувшаяся пауза подтверждает — мои аргументы приняты.

— А ты, смотрю, парень — не промах, — наконец, прилетает ответ из-под пальм. — Хочешь и рыбку съесть, и косточкой не подавиться. Увы, я тебя расстрою — косточкой ты подавишься. У одиночки против четверых одарённых нет шансов.

— Шансы всегда есть, — задорно парирую я. — Раз вы пословицы любите, я вам ей и отвечу. Мал золотник, да дорог. Небось, слыхали такую?

Под пальмами хохот.

— Не смеши меня, парень. Мне нравятся наглые, но нужно знать меру.

Тон насмешлив. Благородный ведёт этот разговор с одной единственной целью — он так развлекается. Сейчас этим властным, уверенным в себе человеком движет банальная скука, скопившаяся за долгие месяцы пребывания на Воде. Он ни капли не сомневается в том, что победа в сегодняшнем поединке уже ими добыта. Но этого бывшему правителю полиса мало. Перед смертью наглый мальчишка должен повеселить их. И это мой шанс. Я знаю на чём здесь можно сыграть. Главная отличительная черта всех благородных снобов это — гордость. Вот на неё я и буду давить.

— Да какие шутки, милорд. Я же мастер. Дикс не даст соврать. Кабы дар свой не слил днём по глупости, положил бы вас всех четверых, а так да — шансы у вас есть. Вы с дарами, я без.

В этот раз ответ прилетает сразу же. Проняло. Тон другой. Голос тоже.

— Осади коней, малолетка! Ты хоть знаешь, с кем сейчас говоришь? До беседы с тобой снизошёл сам король Эренбурга.

И снова я прав. Идеально.

— Брось, Тевон. Пусть болтает. Я хочу продолжения. Когда ещё выпадет шанс от души посмеяться?

Мои соперники рассредоточились по роще, так что переговариваться между собой они тихо не могут. Я всё слышу. И мне нравится то, что я слышу.

— На Пути все равны, — подкидываю я в топку тезис из учения Братства. — Короли остались на Земле. При всём уважении, милорд, я вам кланяться в ноги за одно только имя не должен. Забавляют мои слова? Так за чем дело стало? Рискните, проверьте моё мастерство. Я готов скрестить мечи, хоть с любым из вас, хоть со всеми разом. Без даров у вас против меня шансов нет.

Максимально бесхитростная подначка. Стояла бы сейчас на кону чья-то жизнь, на такой примитивный приём никто бы не купился. Мой шанс в том, что риск сводится всего лишь к потере недели и одной единицы на лбах. Очевидно, что наглый мальчишка заманивает в ловушку. Здесь мной сделан упор не на хитрость. Проверяю, насколько сильно любопытство противника. Плюс, король теперь обязательно должен меня-наглеца наказать. И сделать это он может одним единственным способом. После таких слов просто убить — уже мало.

— Ваша Милость, зачем мы тратим на него время? — вновь опережает своего господина обозвавший до этого меня малолеткой Тевон. — Кончаем сопляка — и домой. Бессмертие лишает, что страха, что разума.

— О нет, — радует меня король Эренбурга. — Мальчишка наговорил лишнего. Он должен быть наказан. Бросать слова на ветер — дурная привычка. Я просто обязан преподать урок этому юному наглецу.

И уже громче мне:

— Ты бросил мне вызов, парень. Я тебя проучу. Вызов принят. Один на один. Без даров. Оружие — меч. Ты ведь сам предлагал их скрестить.

Его скука — мой друг. Его гонор — мой брат. Это было несложно. Звёзды видят — сегодня я добуду победу. Осталось только поймать этого поборника чести на слове.

— Сочту за честь, милорд. Вы даёте гарантии?

— Ну наглец… Гарантии чего? Тебе мало моего слова? Тебя убьёт сталь, не дар.

— Гарантии того, что моя честная победа над вами обернётся и общей победой. Прикажите своим людям убить себя, если я одолею вас.

— Во даёт! — хохочет вышедший из-за пальмы король Эренбурга. — Он мне ещё и условия ставит. Азартный? Ну-ну. Будь по-твоему. Победишь меня честно — сегодняшний поединок за вами. Но ставка с твоей стороны тоже будет, — добавляет он вмиг посерьёзневшем голосом. — Проиграешь или применишь дар — умирать будешь долго. Согласен?

Есть! Он клюнул. Победа добыта. Его люди не смогут ослушаться своего господина. Зелёные числа на лбах не дадут им соврать. Перезагрузка мгновенно расскажет их командиру, кто выиграл в поединке.

— Согласен.

Благо я ничем не рискую. Пугать меня пытками? Это просто смешно.

— Значит договорились. Тевон, трое суток. Я хочу, чтобы столько он умирал. Ты умеешь.

— Да, милорд. Будет сделано.

Предвкушение в голосе слуги короля Эренбурга подтверждает имеющуюся у Тевона уверенность в том, что его господин скоро будет убит. Если после моей расправы над Диксом они решили, что у мальчишки боевых даров нет, то теперь считают, что я умышленно не раскрыл карты. Предводитель отряда собирается принести себя в жертву, чтобы выяснить, какой козырь спрятан у меня в рукаве. Заодно будет повод покарать наглеца, не идущий в разрез с его принципами.

— Бери меч. Подходи.

Откапывать свои смысла нет. Возьму клинок Дикса. Пусть считают, что всё это — наглая импровизация. Вооружившись, шагаю навстречу противнику. Тот уже бросил под пальму всё лишнее и направляется ко мне с обнажённым мечом в руке. Высокий, широкоплечий, поджарый. Открытые руки бугрятся мускулами. Наверняка, очень сильный боец. Но это по местным меркам.

— Говоришь, мастер… — пренебрежительно ухмыляется король Эренбурга. — И как же такое возможно? У охотников мечи не в почёте — они им не нужны. Фехтование — удел знати. А твой говор не похож на речь принца. Да и возраст… Настоящие мастера практикуются десятками лет.

— Талант, — пожимаю я плечами. — Я с любым оружием мастер. Батя мной не нарадуется.

— Болтун, — неверяще фыркает бывший правитель полиса. — Ты заврался, парень. И ты будешь наказан. Какие бы дары ты не прятал, они тебе не помогут. Что-нибудь слышал про Связку?

— Нет. Это дар такой?

— Да. И тебе он понравится. Ладно, хватит болтать. Давай уже выясним, каким даром ты меня собрался убить.

Король Эренбурга бросается в атаку. Я не буду спешить. Пусть успеет понять, что про своё мастерство я не врал. Уклоняюсь, парирую, меняю руку. Теперь то же самое левой. Всем должно быть видно, что дары здесь ни при чём. Я специально не подгоняю к нужным мышцам узлы. Не сила, не скорость. Только умение. Смотри, знатный сноб. Удивлён?

— Кто ты⁈ Где ты учился⁈

Куда делся его прежний насмешливый тон?

— Кто я неважно. Важно, кто вы.

И переход в нападение. Теперь уже он отбивается.

— Вы, милорд — человек чести. Вы всегда держите слово.

Последнее сказано не для самого короля. Его людям всё слышно.

— Это какой-то дар? Мальчишка не может так драться! Не может!

Я заставляю его отступать.

— Таких даров не бывает. И вам это известно, милорд.

Вот и первая кровь. Я достал его в ногу. Порез некритичный. Теперь демонстрации ради несколько показательных точных ударов в броню. Шкура шестилапого тигра даёт королю преимущество. Я специально не просил его снять безрукавку перед началом поединка.

— Кто ты⁈

— Я тот, кто не бросает слов на ветер. Как и вы, милорд.

Пожалуй, достаточно. Он умеет проигрывать. Король уже знает, кто победит в этой схватке, но продолжает честно сражаться. Ни применения даров, которые у него безусловно имеются, ни приказов своим людям. Он не нарушит наш договор.

— Я понял… — внезапно отскакивает на безопасное расстояние мой противник. — Личина! Ты никакой не мальчишка!

Хорошая версия. Подыграю ему.

— Мои поздравления, Ваше Величество. Вы меня раскусили.

Короткий поклон и улыбка.

— Но наш договор не нарушен. Я дерусь без даров. Личина не помогает мне. Не она сделала меня мастером.

— Ну и хитёр же ты…

В голосе короля нет, ни злобы, ни тем более ненависти. Он отдаёт должное моей хитрости. Хитрость — не подлость.

— Я старался. И у меня получилось. Вы попали в мою ловушку, милорд. Продолжаем?

— Заканчиваем, — фыркает король Эренбурга. — Я же вижу, что ты поддаёшься. Всё честно. Сегодня победа твоя. Ты меня переиграл.

— Защищайтесь, милорд. Вы — достойный противник.

Дабы потешить его самолюбие, растягиваю эндшпиль нашего поединка. Унижать благородного поборника чести на глазах у его людей я не буду. Десять секунд сумасшедшей по здешним меркам рубки — и стремительный выпад достигает цели. Кончик клинка пронзает шею короля Эренбурга. Мой сегодняшний противник силён, что телом, что духом. Перед тем, как упасть, он отвешивает мне короткий поклон. Здесь всё кончено. Теперь ход Тевона.

— Вы всё слышали, — перевожу я взгляд на стоящих в десяти шагах от меня одарённых. — Победа моя. Исполняйте приказ своего господина. Он ждёт вас.

Бояться мне нечего. По лицам воинов всё ясно. Какие бы чувства они ко мне не испытывали, ослушаться приказа своего короля никто из них не посмеет.

— Надеюсь, Вода ещё нас сведёт.

И эта фраза Тевона — единственные слова, которыми меня удостоили. Хмурый воин сначала по очереди убивает своих подчинённых, а затем молча вскрывает себе горло. Хладнокровие с выдержкой на высоте. Никто из них даже не вздрогнул.

Дожидаясь перезагрузки, я наблюдал за булькающим кровью Тевоном и думал на разные темы. Пояс Смерти учит сражаться с людьми. Сражаться в команде. С людьми одарёнными. В этом скрыт некий смысл. Испытания каждого пояса готовят Идущих… К чему?

Пока у меня лишь догадки. Но я это выясню. На данном этапе я вижу в Пути инструмент для последовательного развития воинов. Вода — интересный этап. Но он не лишён и побочных эффектов. Перерождения притупляют важнейший из страхов. Как бы прорвавшихся на следующий пояс планеты потом не подвёл ослабленный инстинкт самосохранения. Вон, как запросто прикончили себя эти старожилы Воды.

Победа сегодня добыта, но у неё есть цена. Еженедельный приз в виде семени и пяти бобов был утрачен. Но это не страшно. Уже ясно, что на Воде старость никому не грозит. За год здесь каждый в пятёрке способен поднять свой отмер на десять лишних лет молодости. Троерост же при равномерном разделе добычи за тот же период возрастёт на полсотни по сумме во всех трёх ветвях. Воду все однозначно покидают с серьёзным прибытком. А что с потолком?

Мысль праздная. На этот вопрос получить ответ невозможно. И снова я не узнал, что с эффектом проглоченной на Суши жемчужины. Переношу проверку на будущее.

Тевон умер. И никаких пауз нет. Смерть последнего из противников по поединку мгновенно запустила перезагрузку. Пустой пляж, море, солнце, оружие, рюкзаки, люди, с любопытством разглядывающие лбы друг друга.

— Да ладно! Вы их уделали⁈ — довольно расхохотался Кузнец.

— Я думал, ноль будет, — округлил глаза Вальдемар.

Но пустота на наших лбах — и есть ноль. Мы пришли к паритету.

— Если дар призываешь, кричи.

— Что кричать?

— Да хоть: «Облако!». Я бы не вспыхивал.

— Мне не до того было. Счёт шёл на секунды.

— Но «Ящер!» ты крикнуть успел. Нужна слаженность. В следующий раз…

— Да о чём вы? — перебил Гаспар благородных спорщиков. — Ло с Китаром их сделали! В одиночку, прикиньте? Мы же с Принцем того… Вслед за вами отправились. Ло, рассказывай. Всё узнал, что хотел?

— Даже больше. Нам всё рассказали. Вода…

Я пустился в рассказ, передавая соратникам полученные только что знания. Наши метания вслепую в прошлом. И следующий приход ящера мы уже не проспим. Теперь можно спокойно возвращаться к незавершённому делу.

— Красиво ты их! — присвистнул Кузнец, дослушав историю моей победы. — Считай, взял на слабо.

— Король Эренбурга… — задумчиво произнёс Хайтауэр. — Брюс Фертонген всегда выпячивал свою честь. Под описание он отлично подходит. Сейчас полисом правит его сын. Сам же Брюс встал на Путь несколько лет назад. Не так уж и быстро он идёт по нему. А ведь уходил он в компании двух десятков одарённых из своей личной гвардии. Н-да… Твоя хитрость позволила переиграть очень сильных противников. Не знаю, чем владеют его спутники, но у самого Фертонгена пара боевых даров точно есть.

— Ум — лучший из даров, — подмигнул мне Вольфганг. — И что теперь? Отдыхаем седмицу, ждём ящера?

— Какой отдых? — мгновенно возмутился Хайтауэр. — Нужны тренировки. Наша слаженность оставляет желать лучшего.

— Семь дней — большой срок. Притрёмся, — успокоил Кэйлора Вальдемар. — Мне вот, думаю, в бою нужно держаться Гаспара. Если что, Кузнец спрячет под камень.

— Обсудим, — вмешался я. — Рутинная работа — не помеха общению.

— Работа? — удивился Кузнец.

— Мы так и не доделали лодку. Идём к тому дереву. Как только у Китара восстановится дар, начинаем всё заново.

Звёзды… Внезапно я ловлю себя на отдающей холодком мысли. За всё это время мальчишка ни разу не влез в разговор. Ничего не дополнил, ни раскрасил своими эмоциями мой рассказ о наших свершениях. Это на него не похоже. И это пугает. Очень сильно пугает.

— Китар?

И после паузы снова:

— Китар?

Дно вселенной…

— Да что с ним?

Повернувшись к положившему мне на предплечье свою руку Гаспару, я вздрагиваю.

Немыслимо… Семьдесят четыре и двадцать семь… Я вижу его возраст с отмером. Понятные числа горят прекрасно знакомым мне магическим светом над головой Кузнеца. Это дар. Но…

И две нити в груди. Их я тоже вижу.

Я вижу! Я! Не Китар!