Бессмертыш

Глава пятая Злая шутка Единого

Вот же меня угораздило… Две красных девятки. Смертники. Получается, догадки эренбуржцев верны. Зелёная сотня на лбу — пропуск дальше, красная сотня — конец. Причём, не только конец Пути, но и жизни. И этим людям их участь известна. Вон лица какие угрюмые. Да и прозвучавшие слова не дадут ошибиться — мужики, проигравшие в своём очередном поединке, прекрасно понимают, что следующее поражение станет для них последним.

И, что теперь делать? Не прямо сейчас, а вообще? То, что мне снова притворяться пришибленным — это понятно, но дальше… Проверка дала результат. Я выяснил, что могу на Воде переселяться из одного человека в другого, если у тех есть дары. Тут порядок. И йок с ним, что захватить власть над телом у меня получается только после обновления. Моим планам это ничуть не мешает. Скачи себе из одного отряда в другой и жди, когда звёзды на небе в три часа по полуночи соберутся в нужный рисунок. Вот только…

Неужто они все тут бездари? Ну, кроме того мужика, чьё тело я занял. И как только до Воды умудрились такие добраться… Они же погибнут. По-настоящему. Навсегда. Всего через седмицу для этих слабаков всё закончится. Особенно, если я удеру во время следующего поединка. Я и так уже лишил их единственного сильного бойца.

А что, если… Ведь с Ло оно, как было? Перепрыгнул в кого, а как умер — обратно. Я, может, потому и не возвращаюсь в себя, что смерть оба раза ненастоящей была. Вдруг, красная сотня вернёт меня? Там же гибель моего временного пристанища уже будет взаправдашной.

Китя, Китя… В кого ты превратился? Ну прямо, как Ло рассуждаешь. Временное пристанище… Он так-то человек. И все остальные здесь тоже не куклы. В угоду своим целям убить пятерых? Ну, слабаки. И что? Слабаки — тоже люди вообще-то. Не ври себе, Китя — на такое ты не пойдёшь. Эти люди тебе не враги. Ты не сможешь.

Да и кто сказал, что оно точно сработает? На Воде свои законы. Умрёшь вместе с этими бедолагами окончательной смертью, и на этом всё. Забудь даже думать об этом. И подло, и риск. Только прежний план, только странствия. Другого пути у тебя нет.

А какой путь у этих бедняг? Только к гибели. И ничего тут не сделаешь. Вода жестока. Если кто-то побеждает, то обязательно кто-то проигрывает. Красно-зелёные весы не обманешь. Сильные пойдут дальше, слабых Пояс Смерти сожрёт. Что я сделаю? Ну, один раз им помогу победу добыть, ну два, ну пять… Не могу же я этот отряд на себе через всю Воду протащить? Это годы и годы. Да и справлюсь ли?

Как не грустно всё это, а мне хочешь-не хочешь, но придётся уйти. Спасти этих людей я не в силах. Жестокая арифметика не даёт обмануться — половина из тех отрядов, что пришли сюда с Суши, обречены. Чтобы у одних прибыло, нужно, чтобы у других убыло. Одним — идти дальше, другим — погибать. Зелёная сотня на лбах победителей равна сотне красной на лбах проигравших. Колдун называет такое мудрёным словом «баланс». Не мной придуманы здешние законы. Не мне и…

Ох, ёженьки… Внезапно у меня открылись глаза. Китя, Китя… Дремучий ты неуч. Одна зима в храмовой школе, и думаешь, что считать научился. Не так всё. Какие весы? Какой к йоку баланс? Да, если бы народ знал, что их ждёт на Воде… Тут же можно всем дальше идти! Вообще всем! Ох и подлость… Ну, Серые… Не пояс людей губит. Храм.

От злости аж кулаки сжал. Один прямо до хруста в костяшках, другому сомкнуться мешает копьё, какое держу в руке. Всем обманам обман! Тут же нужно по очереди. Одни сотню собрали, другие, ещё одни. И по кругу, по кругу. Каждый новый отряд имеет сто поражений в запасе. Если прибывшие на Воду толкали бы тех, кто уже здесь давно, то никто не достался бы Поясу Смерти.

Мне сложно объять всю картину, я глупый, но Ло бы уж точно смог провести все расчёты и придумать такие правила, соблюдая которые, все попавшие на Воду смогли бы без риска по очереди уходить дальше. Это, как лестница из вёдер с водой. Снизу появляются полупустые, на самом верху почти полные. Переливаешь из одного в другое, переливаешь, переливаешь. И знай только следи, чтобы ни одно из ведёрок не показало дно. Всё это можно устроить. Легко можно. Нужно только на берегу обо всём договариваться. Отсюда, с Воды, этой лестницы жизни уже не построить. Проклятый Храм…

— Не вини себя, — положил мне на плечо руку сосед, неправильно прочитавший по моему лицу обуревающие меня эмоции. — Уж кто-кто, а ты меньше всех виноват. Это нам, трусам, кара Единого. Не тебе. Прости, Фил. Утянули тебя за собой.

Этот бездарь. Вижу только возраст с отмером. Нитей нет. Как всё-таки быстр человеческий разум. Вон, сколько всего передумать успел за прошедшие с момента обновления секунды. Надо успокаиваться. Гнев на Серых мне здесь не поможет. У повисших на краю пропасти бедолаг есть шанс выжить. Раз их спасение не станет убийством кого-то другого, раз никаких жестоких, но справедливых весов не существует, я попробую помочь этим людям. Условие у меня лишь одно — они должны быть людьми.

Я уже повидал на своём Пути столько гадов, что и сосчитать сложно. Если дядьки, в чью компанию я угодил, окажутся очередными уродами, брошу их без зазрения совести. Но посмотрим. У меня есть седмица. Одна-то уж точно. Предстоящий поединок в любом случае придётся выигрывать. В пылу боя я могу не суметь с первой же попытки перескочить в одарённого из другого отряда. Мне нужен запас, право на ошибку. Иначе сам того не желая рискую проверить, что будет, когда человек, в чьём я теле сижу, соберёт на лбу красную сотню.

— Завязывай, — усевшись на песок, пробурчал другой дядька. — Какая уже разница, кто виноват? Хватит, Джекс. Не начинай своё нытьё по новой.

На этих нет шкур злых зверей. Простая потрёпанная, ни единожды чиненая одёжа. Сплошные заплатки и штопаные стяжки. С оружием тоже в отряде похуже. Луки с копьями есть у всех, как и ножи, а вот топор, который висит у меня на поясе, один на всю пятёрку. Сразу видно, что с Суши уходили не богачами. Спасибо хоть, что вещевые мешки у всех есть, да и при флягах, бурдюках тоже все.

— Зубана хоть прикончил? — с укоризной во взгляде спросил меня третий мужик.

— Добил, да, — ответил за меня последний из четверых, который сразу после обновления простонал: «Нашли…». — Я помирал как раз. Видел. Фил, видно, спрятаться не успел. Или плохо спрятался.

Ну всё, отмалчиваться больше нельзя, пора их знакомить с «Пришибленным». Теперь оно пройдёт легче. Опыта я набраться успел.

— Вы кто? Я вас знаю?

Знакомые выражения лиц. Седмицу назад уже видел такие.

— Фил, ты чего?

— Фил… — словно пробуя слово на вкус, протянул я. — Меня так зовут, да? Не помню… Ничего не помню…

Трое с выпученным глазами, но четвёртый почему-то больше зол, чем удивлён. На лице коротко стриженного крепыша с гладко выбритым квадратным подбородком сомнения борются с гневом.

— Что за дурацкие шутки? — с упрёком проворчал удивившийся меньше других мужик. — Нашёл время. И так тошно.

— Вот йок! — завалился на спину сидевший на песке дядька с копной чёрных курчавых волос и с такой же пышной бородой того же цвета. — Теперь нам точно конец! Фил разума лишился.

— Последняя капля, — запричитал худощавый русоволосый Джекс. — Это всё кара Единого. Его кара…

— Заткнись, Джекс! — грубо оборвал его высокий широкоплечий детина с блёклыми серыми глазами и большим приплюснутым носом.

— Да вы чего? — сбросил со спины мешок гладко выбритый дядька. — Он же врёт. — И, повернувшись ко мне, зло добавил: — Хорош дурить, Фил. Забыл, какой у меня дар? Что за дурацкие шутки?

Приехали… Вот тебе и бездари. Это у них только боевых даров, видать, нет. Дядька правду от лжи отличает. И, что теперь делать? Внезапно потерявшим память Филом прикинуться не получится точно. Сознаться? Нет, нельзя. Уже думал над этим. Свои секреты Ло может кому-то раскрывать только сам. Прикинуться посланцем Единого, который отправлен помочь им? Тьфу, йок! Не тупи, Китя. Нельзя же брехать. Всё твоё мастерство в этом деле отправлено муфру под хвост. Прикинуться кем бы то ни было у тебя не получится.

— Чего молчишь?

Точно! Молчать! Я же могу молчать. Ничего им не скажу, и пусть думают всё, что хотят. Что они мне сделают? Да ничего. В крайнем случае перебью их всех к йоку и поединок сам выиграю. Всё равно от этих бездарей мало толку. Очнутся потом, свои новые цифры увидят на лбах и по-другому небось на всё это посмотрят.

— Ладно. Раз дар у тебя, притворяться не буду. Так даже проще. Не Фил я.

О, как иные слова бодрить могут. Мигом все в чувства пришли. Тот, который лежал, вскочил на ноги; нытик-Джекс, округлив глаза, застыл статуей; сероглазый здоровяк, стоявший ко мне слишком близко, отпрянул; одарённый крепыш же мгновенно перехватил копьё в две руки и направил его на меня.

— Как не Фил? — заикаясь, промямлил Джекс.

— Проклятая Вода! — выругался здоровяк. — Мало ей нашей смерти. Решила нас прежде ещё и с ума свести.

— Мужики, — процедил сквозь зубы безбородый крепыш, — он не врёт. — И зло мне: — Кто ты, мать твою? Это, что ещё за дела?

Ближе сунется, срублю его копьё к йоку незримым клинком. Это надо же, такой редкий дар и так не к месту мне встретился. Хотя… Раз он правду от лжи отличает…

— Кто я — неважно. Важно то, что я хочу вам помочь.

Вот тебе чистая правда. И, что теперь? Жить-то небось хочется?

— Одержимый! — попятился от меня Джекс.

— В Фила что, бес вселился? — неуверенно пробормотал чернявый лохмач, тоже направивший подхваченное с песка копьё в мою сторону. — Прол, спроси его? Спроси?

— Я не бес, — поспешил я успокоить народ. — И вообще к Низверженному никаким боком. Человек я. А большего вам знать и не надо.

Всё сплошь правда. И безбородый Прол мне не даст соврать.

— Во дела… — пробормотал сероглазый здоровяк, тоже наставивший на меня копьё, как и все, кроме продолжающего пятиться Джекса. — Неужели, не брешет?

— Он не врёт, — подтвердил Прол задумчиво.

— А, что с Филом тогда? — нервно бросил чернявый. — Где наш Фил? Отвечай!

— Спит ваш Фил, — ухмыльнулся я. — Потом ему всё расскажите, когда я уйду. И вы это, мужики… копья-то опустите. Не ровен час, поцарапаетесь ещё. Мне вас так-то перебить, что раз плюнуть. Сказал же — помочь вам хочу.

Мужики переглянулись и нехотя опустили оружие. Оно, может, даже и к лучшему, что среди них оказался человек с таким даром. Безбородый Прол не просто так сейчас часто моргал. Это он глазами кивал. Теперь все они знают, что со мной шутки плохи. И о том, что мои слова про помощь — чистая правда, тоже.

— Нам помочь? Как? — прищурился здоровяк.

— Помереть вам не дам. Окончательно. Вы же знаете, что вам один шаг до настоящей смерти остался?

— Не слепые, — скривился чернявый. — На лбах всё написано.

— Ну вот и подправим вам лбы.

По лицам всё ясно. Не верят. Вот только не мне, а своему счастью, которое на них так внезапно свалилось. Боятся удачу спугнуть преждевременной радостью.

— Ты поможешь нам победить? — неуверенно спросил Прол. — У тебя дары? Боевые? Или…

— Помогу. Дары есть, да. Сейчас покажу. Пошли к пальмам.

Появление среди них загадочного чужака, вселившегося в их друга, соратники Фила приняли быстро. Стоило им увидеть незримые клинки в действии, как все страхи людей мигом исчезли. Когда висишь над пропастью, цепляясь за край дрожащими пальцами, уже нет разницы, кто тебе протягивает руку помощи. И совсем хорошо, когда ты при этом ещё и наверняка знаешь, что протягивающий тебе эту руку хочет тебя именно вытащить, а не сбросить вниз.

Да, все, кроме Прола, здесь бездари. Бывший имперский законник, встав в своё время на Путь, попал в правильный полис, где его дар позволил ему жить безбедно. Несколько десятков лет он трудился на одного местного знатного, навсегда вычеркнув продолжение Пути из своих планов, как и повторное посещение Бездны.

Увы, счастье предза не могло длиться вечно. Редкий дар, приносивший Пролу стабильный хороший доход, в итоге его и подставил. В один непрекрасный день помощник лорда случайно узнал запретную тайну хозяина и едва не распрощался с жизнью. Пролу пришлось бежать. Сначала на Порог, а потом и на Твердь. Благо, скопленный капитал позволил ему загнать на потолок Земли свои доли и увеличить до нужных значений отмер.

Неглупый и сильный предз смог пройти оба предшествующих Воде пояса, но здесь от его ценного некогда дара не было никакой пользы. И он знал, что так будет. Вернее, догадывался. Потому и решил схитрить. Дабы не обладающего боевыми дарами идуна взяли в сильный отряд, Прол пустил по городу слух о своей очень редкой способности, не вдаваясь в подробности оной. Мол, могучий дар у меня, а какой — это тайна.

Вот только Единый всё видит. Хитрость Прола сыграла с ним злую шутку. Из всех членов наскоро сколоченного отряда лишь обладающий Мощью Фил был честен со своими будущими товарищами по пятёрке. Что чернявый космач Теодор, что набожный трусоватый Джекс, что сероглазый амбал Свен, сойдясь мыслями с боявшимся оказаться никому не нужным Пролом, даже переплюнули бывшего законника в наглости своей лжи.

Бедный Фил. Один скрытый дар и три выдуманных обернулись на Воде гнилой тыквой. Ладно четверо врунов — Единый наказал их тем, что свёл вместе — но дядька, чьё тело я занял, виноват лишь в своей доверчивости. Хотя… Как тут проверишь? На его месте мог бы оказаться любой, не нашедший на Суши своих прежних спутников. А ведь такое сплошь и рядом встречается. Фила, который со слов остальных, уже второй десяток лет тащит на своих плечах по Воде этот хилый отряд, мне по-настоящему жалко.

Но нет, спасти этих людей я попробую не только ради невезучего Фила. Те несколько дней, которые я провёл среди них, убедили меня в том, что все четверо горе-хитрецов — вполне себе нормальные мужики. Они даже успели раскаяться в своём прегрешении.

Ведь на самом деле не надо много ума, чтобы понять, что своей ложью обманщики подставили сами себя. Не соври они тогда, и всем было бы лучше. Пусть уход с Суши и потребовал бы для каждого из них куда большего времени, но зато и отряды, куда бы они попали, не оказались бы так слабы. Рано или поздно на Воду из города уходят все собравшие звезду бездари. Нужно было просто дождаться подходящего случая.

В общем, хитрость — не подлость. Я и сам бы, окажись я на их месте, тоже бы постарался всеми правдами и неправдами присоединиться к наиболее сильному отряду. Им просто не повезло. Да, та самая злая шутка Единого, обернувшаяся для этих людей его карой, как любит повторять Джекс. Я попробую помочь им. Вот только как это сделать?

И первое, что приходит на ум, это — прятки. Слабым сложно победить сильных, так что в схватках, как бы тщательно к ним не готовились бездари, эти пятеро неизменно проигрывают девять из десяти раз. Им и зверя-то одолеть непросто. Очень редко когда удаётся его завалить без серьёзных потерь. То с моими клинками нам ящер не страшен, а Мощь Фила не наделяет спящего сейчас дядьку дополнительной ловкостью. Невероятно проворную тварь очень сложно убить одним точным могучим ударом, а нанести второй зачастую зверь уже не даёт. Каждый раз они с ящером мучаются.

Но это — отдельная тема. К ней вернёмся, когда соберусь уходить. Пока я здесь, ящер для нас — не проблема, а расставаясь с друзьями Фила я уж точно оставлю им несколько поражений в запасе. С шустрым зверем они чаще справляются, чем нет. Две-три попытки у них за душой всегда будет. Важно научиться из каждой извлекать толк.

Прятки… Только они могут худо-бедно стабильно приносить победы в поединках этим заведомо более слабым, чем большинство их противников людям. Впрочем, здешние бездари и без меня давно уже пришли к этой мысли. Только на прятках они здесь так долго и держатся. Островной лес густой, и укрыться в нём просто. Если в пришедшем к ним в гости отряде нет никого с нужным даром — нюх, слух, иное какое чутьё, чтение старых следов — то найти человека, засевшего на каком-нибудь высоком дереве, очень даже непросто.

А троих-четверых так тем более. За годы, проведённые на Воде, мужики успели набраться опыта в этой игре. Прячущийся тащит с собой наверх мешок с едой и водой. На ветвях он потом и спит, и ест, и пьёт, и справляет нужду в отведённый под это дело бурдюк. Отряд Фила всю седмицу готовится именно к пряткам. У них есть в обороте два десятка подходящих деревьев, на которых удобнее всего прятаться. К тому же, за годы тренировок здешние бездари наловчились почти не оставлять различимых глазом следов по пути к укрытию.

Увы, прятки тоже не стали спасением для отряда Фила, а только отодвинули неизбежный конец. В половине этих чрезмерно затянутых поединков, несмотря на все свои хитрости, бездари всё равно проигрывают. Через раз их в итоге находят и убивают. То есть, чаще, чем через раз. Ненамного, но всё-таки чаще. Где-то их соперникам помогают дары, где-то везение, позволяющее достаточно быстро найти прячущихся на деревьях противников, где-то поразительные: упрямство с упорством.

Как-то раз, явившиеся на их остров гости потратили на поиски Фила целых два месяца. Вот то были настоящие прятки. Дядьке постоянно приходилось ночами спускаться, чтобы пополнять свои запасы воды и еды и менять деревья. В итоге его взяли измором. Допущенная однажды ошибка помогла противникам найти Фила. Но тот случай — редкость. Обычно игра в «найди и убей» длится не дольше пары седмиц. Этого времени гостям острова чаще всего хватает, либо на то, чтобы найти всех, либо на то, чтобы сдаться.

Так о чём тогда все эти мои размышления? Драться нельзя, прятки тоже неизбежно приводят к итоговому поражению. Казалось бы, выбор без выбора. Но нет. Незамыленным взглядом я сумел разглядеть то, что давно и безвозвратно ускользнуло от отчаявшихся людей, упёршихся рогом в свой вроде бы как действенный, но на самом деле год за годом толкавший их к краю Бездны приём.

Прятаться на деревьях — путь к окончательной смерти. Это местные уже доказали. Но и драться — не выход. Значит нужно продолжать играть в прятки, но при этом поменять что-то в правилах этой, только и способной спасти их игры. Скалистая вершина горы? Наскоро вырытая и хорошо замаскированная берлога, в которой закопанный товарищами человек сможет просидеть седмицу-другую? Какое-нибудь дупло? Нет. Лучше, чем кроны высоких деревьев, на острове тебя ничто не укроет.

Но это на острове. Кто сказал, что за целых семь дней без даров, но имея хороший топор, невозможно построить достаточно большой плот, который выдержит буйство местных штормов? Плот — не лодка. Его не так просто перевернуть или потопить волнам и ветрам. Из ровных пальмовых стволов связать плавучий квадрат со стороной хотя бы в десяток шагов по силам и бездарям.

Сажай на такой плот человека с серьёзным запасом еды и воды — и пусть себе плывёт. Куда плывёт — не суть важно. В какие бы дали море не утянуло его, тот путешественник мгновенно вернётся назад при очередном обновлении. Лишь бы только морское зверьё не смешало все карты. Но тут вроде местные тёплые воды не кишат всяким хищником, как наши холодные. Возле острова точно. Всё должно получиться.

По мне, так идея хорошая, но, конечно, её нужно проверить. Лично это и сделаю, когда время придёт. Так и так хотел в здешних водах поплавать. Мне ведь в будущем ещё предстоит перебираться с острова на остров, когда мои странствия приведут меня под косой звёздный крест.

И друзьям Фила моя задумка тоже понравилась. Так и рвутся уже начинать рубить пальмы. Но рано. До появления ящера времени всего-ничего. Не успеем. Да и устраивать такую проверку, когда всё стоит на кону страшновато. Вот добудем хотя бы две-три победы запаса, и тогда уже плот можно строить.

То есть, как добудем? Добуду. В предстоящем бою вся надежда на мои незримые клинки и невидимость. Даст Единый, сумею на своих дарах отряд вывезти. Завтра и проверим. Уже следующей ночью ждём ящера. Я готов. Мы готовы.