Червь-3

Глава 12

Тьма.

Тишина.

Меня выплёвывает из холодной бесконечности на уже знакомое полупрозрачное блюдце. Вокруг только звёзды. И тишина. На противоположной стороне блюдца гордо восседает волк. Но не тот, с кем сейчас Борис борется. Нет. Этот зверь совсем другой. Гораздо крупнее. Он спокойно сидит, внимательно наблюдая за мной. Изучает. Голубые глаза не упускают из виду ни единого моего движения.

Как то всё это странно. Я в разуме животного, но за его сознание отвечает совсем другой зверь. Там, на другом конце блюдца сидит белый волк.

Белый волк — альфа.

Мы не видим друг друга в живую, но за то имеем возможность встретиться в чужом теле. Волк поднимает морду. Его пасть закрыта, но я отчётливо слышу:

— Ты другой…

Что? Что он имеет ввиду? Отталкиваюсь от блюдца, чтобы встать и замечаю свои руки. Свои мужские руки. Мои мужские ноги. Моё мужское достоинство!

Здесь, в этом измерении я являлся олицетворением самого себя. Наконец-то я могу вновь увидеть себя. Пощупать. И пока я на ощупь вспоминаю размеры своего дрына, проёбываю самое интересное.

Когда я приподнимаю глаза на глухой стук, волк уже на середине. Огромна голова с белой, лоснящейся шерстью врезается мне в живот с силой локомотива.

Секунда — и я уже лечу в пустоту. Ударяюсь о кольцо, что вращается вокруг блюдца, и падаю на середину блюдца. Та крохотная фраза, произнесённая ранее зверем, спасает меня, создав вокруг блюдца постоянно вращающееся кольцо из слов.

Боли нет.

Нет страданий.

Лёгкое головокружение — всё, что меня сейчас беспокоит. Поднимаю голову. Ловлю взглядом зверя. Он на полном расслабоне, сидит на жопе, внимательно поглядывая на меня. Вставая на ноги, я слышу:

— Кто ты?

Подобно кольцу Юпитера, новые слова окружили блюдце и принялись медленно кружить.

— Я — это я, — сказал я.

— Нет, ты другой. Я не видел тебя в бою.

— Я тебя тоже не видел.

— Может, нас и не было на поле боя?

— Я был!

Волк резко отрывает жопу от блюдца. Отталкивается и бежит на меня. Приготовившись к столкновению, я пригибаюсь. Вскидываю перед собой руки. И резко отскакиваю в сторону, увернувшись от удара. Красиво вышло, прям как тореадор от быка. Жаль, нет красной тряпки!

Волк пробежал еще пару метров. И замер. Морда развернулась в мою сторону. Он не собирался больше нападать. Мы посмотрели друг на друга, после чего волк снова уселся. Челюсти его не размыкаются, но я слышу:

— Уходи.

— Может, это тебе надой уйти⁈ Не хорошо, что мы с тобой сидим в чужой голове.

— Этот зверь принадлежит мне! Не тебе! Это моя стая!

Волк снова срывается с места. Мчится прямиком на меня. Вот я тормоз, опять ничего не успеваю предпринять. Новый удар в разы мощнее! Меня как пушинку отрывает от поверхности блюдца, подкидывает в воздух и несёт в кромешную тьму.

Если бы не наша пустая болтовня, нарожавшая еще десяток колец вокруг блюдца, улетел бы к ебеням. Ударившись спиной о преграду, лечу обратно, прямиком на блюдце. Эти бессмысленные полёты уже начинают мне надоедать. А что если это продлится до бесконечности? Что если я тут застряну, превратившись в ручной мячик для игр этой белой собачонки! Кто ж знал, что залезая в чужой разум, можно повстречать совсем не того, кого рассчитываешь увидеть! Зараза, даже пушистой лапы не подал. Сразу вмазал! Но ничего! Хочешь поплясать — попляшем!

Приземляюсь на блюдце. Перекатываюсь. Нет ощущения боли или дискомфортна, лишь сознание потряхивает как при езде на велосипеде по убитой деревенской дороге. Нащупываю точку опоры. Встаю на четвереньки и быстро кручу головой. Ну, где же ты? Волка не видно…

Шум слева.

Я прям как домашний кошак, отталкиваюсь задними ногами и прыгаю вперёд. Такого я не ожидал. Всего одни прыжок — и я умудрился пролететь пару метров. И как домашний кошак, прыгающий с высокого шкафа на пол, мягко приземлюсь на четыре конечности.

Волк пронёсся мимо. Промазал! Даже хвостом не задел.

Зверюга снова плюхается на попу.

Снова смотрит на меня. И говорит:

— Чужак, зачем ты пришёл?

— Мы пришли забрать своё.

— Вашего здесь нет ничего, — морда волка так странно дёргается, вроде смеётся, а вроде и нет. — Вы не имеете права владеть живыми существами. Мы свободны! Все свободны!

— Ну как сам видишь, мы владеем!

— А мы им даруем свободу.

— Вы их убиваете! — говорю я.

— А вы?

Собеседник попался умный. Но не совсем понимающий устройства людского миро-порядка. Придётся всё объяснить на пальцах.

— Мы разводим животных для закрытия своих потребностей, но мы и дарим им защиту от дикого мира. От таких как вы.

— Звери не нуждаются в защите. Природа справится и без вас.

— Действительно? Твоя природа много дала вам скота после зимы?

Ага, задел за живое. Волк зарычал. Чувствую обиду, злость. Какое предсказуемое животное. Ничего нового. Опять вскочил. Опять побежал на меня.

3

2

1

Я уже никуда не отпрыгиваю. Траектория мне видно, атака банальна до ужаса. Всё, что мне надо, — развернуть торс. Вовремя. И это время настало.

Волк пролетает мимо моего пупка. Шерсть касается моего живота, и в эту же секунду я хватаюсь обеими руками за холку белого зверя.

Попался, красавчик. Ну, теперь прокатимся!

И вот я уже приготовился оседлать своего дикого скакуна, как он вдруг решил порушить к чёрту мои планы. Волк прыгает вперёд. Шкуру тяну на себя, должен же удержать, пальцы держат крепко, но хрен там. Прогадал я. Волк срывает меня с места и тащит за собой.

Падаю. Бьюсь ногами об блюдце. Если бы тут был уложен асфальт — ниже паха содрал бы всё в мясо! Рывок. Меня подбрасывает, переворачивает на спину. Была бы щебёнка — всю жопу бы стесало! Усталости в руках не ощущается, боли тоже нет. Держись и держись! Но это тупо. Надо действовать! Нужно подтянуться, запрыгнуть на зверя.

Волк замотал головой. Ускорился. Почувствовал, что я пытаюсь его оседлать.

Мы сделали круг. Затем пошли на второй. Не знаю, сколько еще могло так продолжаться и чем закончиться этот цирк, но я принимаю решение рискнуть. Живём один раз, надо всё попробовать!

Подтягиваю ноги к животу. Бьюсь о блюдце. Кручусь, но всё-таки сворачиваюсь креветкой и после очередного отскока моей задницы от блюдца, я выкидываю ноги в передние лапы волка. Как палка в переднее колесо велосипедиста, мчащегося по автостраде.

Словно подножка, противная такая, в самый неподходящий момент. Подлая и дерзкая.

Словно натянутый через дорогу трос перед ногами несущейся кобылы.

И главное — результат! Всё прошло как я и планировав. Мои ноги — лучшие тормозные колодки. Волк не просто оступился. Он со всей силой уебался мордой о блюдце. После удара меня откатило в сторону, катило как мячик до самого края блюдца. Какие-то жалкие сантиметры спасли меня от свободного падения в бездну. Я открыл глаза. Огляделся. Снова лохматого не видать! Чудо? Не-а, хер там! Сразу и не заметил, но когда снова повёл головой, всё увидел. Он там, недалеко. Только и выглядывает растерянная морда с края блюдца. Могучее тело зависло над пропастью, готовое в любой момент сорваться в пустоту. Ну уж нет, так просто этот вечере мы не закончим. Слишком легко!

Бегу к зверю. Из последних сил он держится передними лапами. Когти глубоко впились в блюдце, но медленно скользили, не оставляя следов. Голова постепенно скрывалась за горизонтом блюдца. Упав на колени рядом с волком, хватаю его за шкирку. Чуть привстаю и тяну на себя. Получается! Да-да, получается! Волк чуть приподнимается, морда целиком плюхается на блюдце. Бедняга вырывается из объятий бездны. Нужно лишь чутка напрячься! Ну же!

— Может, поможешь мне? — кричу сквозь стиснутые зубы.

Длинные когти, что держались за блюдце, вдруг пропали. Мои руки и тело резко потянуло вниз. Тяжесть разлилась по всему телу. Боли не было. Волка можно было сравнить с мыслью, которая постоянно ускользает. Вроде помнишь, но не помнишь. Вот-вот сейчас вспомню, а хуй там. Я не помню!

Не помню!

Говорю волку:

— Мы пришли с миром.

— Не смеши меня, человек. Вы — убийцы!

— Мы защищаемся…

— Убивая всё живое в лесу? Превращая всё живое в монстров?

— Мы… — мои руки сейчас лопнут. — Мы никого не превращаем…

— Я видел твоего ручного зверька.

— Тогда ты должен знать, что это вы его покалечили, — а мы вылечили!

— Вы истребили почти всё живое в лесу, вынуждая нас искать пропитание. Вы заставили нас калечить и убивать! Это вы…

— Мы никого не истребляем в лесу. У нас есть фермы!

В момент возникшей тишины, я заглядываю зверю в голубые глаза. Там что-то поменялось. Изменилась его морда. Гнев ушёл, сменившись сомнением. Лапы принялись скрести блюдце. Тело всё задёргалось. Голова закружилась, как будто волка начали поджаривать. Я не смогу удержать! Он мне не помогает, наоборот! После пары сильных ударов мордой мне по рукам, я выпустил его холку. Не удержал. Животное сорвалось и полетело в кромешную тьму, туда, под самое блюдце, и никакие кольца его не остановили. Как капля из крана, вытекла и улетела в слив, растворившись с вечностью.

«Вы истребляете всё живое в лесу». Фраза еще долго звучала у меня в голове, проигрываясь по кругу как пластинка. И крутилась бы дальше, если бы не трусливое рычание, раздавшееся за моей спиной. Что еще за новая напасть? Кто там?

Встав на ноги, резко оборачиваюсь. И вскидываю руки: ну, мало ли что. Там, на центре полупрозрачного блюдца сидит волк. Серый, и не такой большой как белый. Раза в два меньше. Очень похож на того, чью спину я и оседлал. Ага, теперь всё понятно. Вот как получается. Белый волк — паразит, подчинивший себе сознание этого зверя. Ну, теперь некому властвовать в этой голове… кроме… меня? Как же мне это нравиться!

Подхожу к волку. Протягиваю руку и хватаю зверя за морду. Сжимаю пасть. Затыкаю его, не давая больше скулить как дворовая сучка! Заткнись!

Как всё легко.

Как тут всё просто.

Мои пальцы крепко держат тёплую шерсть, но я их разжимаю. Открываю глаза. Валяясь на боку, среди поломанных веток и кучи листвы, вижу на своих ногах лежащего волка. Мы как будто весело скакали по лесу, но наткнулись на камень и хорошенько наебнулись. Волк не двигался. Зато за ним что-то зашевелилось. Облокотившись рукой о землю, я приподнялся, опёрся о локоть. Там, за волком валялся Борис. Громко выдохнув, он начал вставать. Но замешкался. Его рука по-прежнему была зажата в пасти, и так просто он не мог её вынуть.

— Инга, — закряхтел Борис, вставая на колени. — Что случилось?

Он снова кряхтит, дёргает рукой. Голова волка приподнимается, собирая с земли листву.

— Да отпусти же ты, зверюга! Не хочешь по-хорошему! Будет по…

— НЕТ! — заорал я, увидев, как Борис начал заносить меч над головой зверя. — Стой!

— Если он не выпустит мою руку, я отрублю ему башку!

— Не смей! Погоди, не торопись.

Я вылез из-под волка. Обошёл зверя и уселся на землю рядом с Борисом. Недовольная рожа не спускала с меня глаз ни на секунду. Кладу руку на голову волка. Пальцы скользят по жирноватой, но очень мягкой шерсти.

— Что ты делаешь?

— Не видишь? Глажу.

Морда волка задёргалась, как у щенка во время сна. Передние лапы поджались к груди. Он так мило выглядит, что даже Борис уступил, опустил меч.

— Просыпайся, — говорю я, обращаясь к зверю.

Распахнулось серое веко, обнажился чёрный глаз. Там, на блестящей сетчатке волчьего глаза можно было разглядеть наши с Борисом лица, настороженные, но лишённые испуга. Мы были готовы. Всё под контролем. Волк быстро приходил в сознание. Заскулил. Я продолжил его гладить. Борис высвободил руку. Вся в слюнях и в отметинах от зубов, но цела. Он сжал и разжал кулак. Меня распирало чувство гордости от проделанной работы. Я был молодец! Лучший, среди худших! У меня получилось кого-то спасти от смерти, и при любой возможности я сделаю это снова.

Но у реальности были свои планы.

За спиной заскулили. И протяжно завыли. Вой сошёл на нет, а я почувствовал ментальную боль ураганной силы. Я тут же обернулся. Пиздец! БЛЯДЬ!

Один из мужиков проткнул мечом грудь волку, попавшего в сети.

— Нет! — кричу я. — Не смейте!

Рудх смотрит на меня. Расплылся в довольной улыбке. Его можно понять, рядом лежал его друг с разорванным горлом. Но зачем? Зверь уже не представлял опасности! Он пытался оправдать свой поступок. Он говорит:

— Этот волк получил… — он не успел договорить.

Борис подлетает к нему, с силой толкает в грудь.

— Не смей! — кричит Борис.

Мужчина пятиться назад. Спотыкается о тело очередного зверя, пойманного в сети. И падает. Валиться на землю и зло огрызается:

— Борис, что с тобой⁈ Эти твари убили… — он опять не договорил.

Борис перешагнул через волка, пытающегося из последних сил вырваться из сети. Хватает мужчину за грудки и в ту же секунду поднимает его в воздух. Ставит на ноги. И начинает трясти.

— Я же вам всем объяснял! Зверьё, пойманное в сети ни в коем случае нельзя убивать!

— Но он почти вырва…

Борис просто в бешенстве. Рвёт и мечет, не давая и слова сказать.

— План! Ты должен придерживаться плана! Ты помнишь про план?

— Помню…

— Зачем нам сети?

— Борис…

— ЧТОБЫ ВЫ УБИВАЛИ ЗВЕРЬЁ, КОТОРОЕ НАМ НЕ УГРОЖАЕТ?

Он орёт на весь лес!

— Борис… — мямлит Рудх.

— Я Ингу зачем взял с нами в поход? А?

— Борис…

Борис тряс мужика от души. Серебряное кольцо болталось в ухе как хула-хуп на дистрофичке. Тряхни он сильнее — и шея хрустнет. Обидно вот так нелепо покинуть этот мир, когда заварушка подошла к концу.

А заварушка и в прям подошла к концу. Так спокойно. Кусты успокоились. Вдалеке раздалось пение птиц. Страшные звери, что громко скулили, валялись у наших ног. Сети сковывали не только их физически, но и морально. Их кинули. Оставили на произвол судьбы, покинув их сознания. Мы были в безопасности… Постойте!

— Пич! — кричу я. Свистнул. — ПИЧ! КО МНЕ!

Никто не прибежал. Никто даже не шевельнул кусты. Я напряг мозги, вся надежда только на ментальный уровень. Но и на этом уровне от Пича не было ответа. Вот так и теряем наших меньших друзей — вышел пивка хлебнуть, закусился языками с мужиками, помахался от души, уснул на лавке, а утром — хуй. Ни бобика, ни денег. Ладно, если убежал. Жалко будет, если сожрали волки, он так этого боялся. Совесть моя больше никогда не будет чиста.

— Инга! — кричит Борис. — Ты успокоишь зверей? Или сейчас мы сами установим здесь тишину.

И действительно, два волка, пойманные в сети скулили от души. Пытались освободиться, крутясь на земле, пробовали перегрызть толстые сети: без толку. Делали только хуже себе. Просунутые челюсти в узкие дырки сетей застревали.

Волк, что валялся между моих ног, мирно спал. Его грудь ровно вздымалась и так же ровно опускалась, играя густой шерстью на солнце. Он спокоен. Одеяло безопасности надёжно его накрывает, даря безмятежный сон. Безопасность. Он чувствует её через меня. А я теперь могу почувствовать ту невидимую нить, что соединила наши разумы, прям как поводок, держащий непослушную псину на привязи. Даже если он сейчас очнётся — никуда не денется. Даже не дёрнется. Всё как с Пичем. Теперь я его Альфа. Я пока не буду тревожить твой сон, есть и другие дела. Что-то твои дружки совсем разошлись.

Подхожу к первому волку. Завидев меня, зверь заколотился еще сильнее. Попробовал вскочить на все четыре лапы, но сеть с силой вгрызлась в шерсть и, судя по громкому скулежу, причиняла боль коже. Протягиваю руку к голове. Бляха! Сука! Чуть пальцы не откусил! Не, так не пойдёт. Мне нужна его голова, но только неподвижная.

— Придержите его, — прошу Бориса.

Без лишних слов Борис рухнул на волка, придавив его к земле. Мужчина с серьгой в ухе упал на колени рядом с головой волка, достал меч. Я только подумал, что сейчас опять начнётся незаконное умерщвление бедных животных, но ошибся. Плоской стороной меча мужчина прижимает голову волка к земле. Двое здоровых мужиков оседлали беспомощное животное, но зверь на то и зверь, что любит свободу. Волк выгибает спину — сил хватает приподнять Бориса! — и резко дергает головой. Меч оказался очень плохим фиксатором. Отскочил к херам, а сам мужчина с серьгой в ухе откатился назад.

Опасный момент!

Ситуация почти вышла из-под контроля. Могут пострадать все. Нехуй смотреть, надо делать!

Падаю на колени возле шеи зверя. Он рычит. Ворочает мордой. Если бы не сети — руку тяпнул бы до костей. Борис переваливается вперёд, прижимая зверя грудью к земле. Хватаюсь за шкирку, крепко. Тот скулит. Под густой шерстью чувствуется игра мышц — вот это мощь, вот это сила! И сейчас ты станешь моей! Когда морда волка на мгновение отворачивается от меня, подставляя затылок, мой лобешник уже летит к долгожданной цели.

Тут, в сознании этого огромного волка не было ничего страшного. И не было ничего сложного.

Всё просто. Всё как всегда.

Голодные волки были уже на пределе своего эмоционального выгорания. Стая долгое время скиталась по лесам в поисках хоть какой-то пищи. От безысходности они нападают на ферму. Ферма — последнее место, куда они готовы идти с боем ради продолжения рода. Ферма стала спасением для стаи, но не для всех волков.

В закромах этого разума я отыскал еще интересный нюанс. И хорошо, что детство я провёл за просмотром великолепной передачи с несменным ведущим — Дроздовым. В мире животных — кайф. Я так и помню, как его суховатые губы нежно произносили: когда стая выходит на охоту, во главе всегда идут самые слабые и больные особи. Расходный материал. Дедуля не обманул. Сейчас, у моих ног, под моим управлением валялся самый слабый и голодный волк.

Ну, такая себе армия.

Худшие из худших.

Их даже не пожалеют. Их быстро забудут и никто никогда и не вспомнит.

— Можете снимать сеть, — говорю я.

Борис хмурит лоб, задёргивает бровку. Мужики слезают с волка, который просто лежит на земле. Спокойно, не дёргаясь.

— Сама снимай, — говорит тот, что с серьгой в ухе.

Вот сыкун! Только и может, что беззащитных убивать.

— Если бы не твоя трусливая задница, — говорю ему, — у нас было бы на одного волка больше!

Сразу же последовала реакция. Он так сжал кулаки, что побелели костяшки, глаза вспыхнули.

Попер…

Бля, попер на меня!

Но успел сделать лишь пару шагов.

Борис хватает его за плечо, дёргает на себя. Осаживает. Кожаный доспех хрустит как выпрямляющийся целлофан.

— Инга тебе что сказала? — говорит Борис в то ухо, на котором висит кольцо.

— Но Борис… — он смотрит на лежащее на земле животное, — … вдруг он прыгнет на меня? Я не доверяю девчо…

— А ты будь аккуратнее! Я же доверяю Инге, и, как видишь, — со мной всё в порядке.

Борис прижал ладонь к своим рёбрам, в то место, куда совсем недавно врезался огромный клык кабана. Мужчина с кольцом в ухе скривился, но спорить не стал. Зато одарил меня таким гневным взглядом, что я даже улыбнулся. Всё это представление меня безумно веселило. Авторитет есть авторитет, и спорить тут нехуй. Сказали — делай, бля!

Приблизившись к волку, мужчина первым делом нагнулся за мечом. Вложил свою ладонь в сухую ладонь меча. Занёс лезвие над головой зверя, но Борис тут же его осадил, сказав, чтобы он убрал меч в ножны. Чуть поспорив, он сдался. Убрал меч. Вид у него был жалким, лицо пыхало чувством несправедливости и обиды. Жалкое зрелище, словно передо мной ребёнок, которого наказали за провинность. Но что тут спорить. Всё так и было!

Сжав губы, мужчина присаживается на колено. Дрожащими руками берётся за сети. Волк лежит смирно. Ровно дышит. Сеть медленно сползает с шерсти: освободились задние лапы, свободно тело, передние лапы. Но на голове всё остановилось. Пасть держала кусок сетки.

Мужчина растерянно смотрит на Бориса. Смотрит на меня. А мы тем временем стоим, руки в карманы, ряхи загорают на солнце. Я даже и не думал шевелиться, но Борис словно поймал волну азарта. Фыркнув, он пошёл ко второму волку. Подошёл и принялся стаскивать сеть. Вот он, настоящий пример!

Стаскивая сеть, Борис не испугался; своими собственными руками вынуть лапы из дыр, освободил голову. Не побоялся разжать челюсти и вынуть сеть из пасти.

Настоящий пример!

Я подошёл к мужчине с серьгой в ухе. Присел рядом с волком. Я не совсем понимал, чего тут можно испугаться. Да, волк может учуять чужой запах и дёрнуться. Может начать хватать пастью воздух. Может отгрызть лицо, если увидит тебя первым сразу же после пробуждения. Но тут всё ровно. Я берусь руками за челюсти, разжимаю их. Ого! Это и не так просто сделать! Всё, что я смог — маленькая щёлка между зубами, но её хватило, чтобы вытащить сеть. Миссия выполнена!

Всем своим нутром я ощущаю спокойствие.

Ни какого страха. Ни какого стресса.

Животными больше не управляла самоубийственная миссия, целью которой являлось самопожертвование ради стаи. Инстинкт самосохранения больше не вступал в неравную схватку с инстинктом выживания.

Когда сети были сняты, волки продолжали лежать на земле. Три волка — наша добыча. Наши трофеи. У нас один погибший. Печально, но такова цена.

Борис дёргает волка за ухо. Гладит по голове. Кожаная перчатка грубо скользит по серой шерсти, слипшейся от грязи и людской крови. Ноль реакции. Борису это не понравилось. Он встаёт и бьёт ботинком волка по спине. Хороший такой пинок получился. Двинь так человека — всё дерьмо вылетит наружу. Я бы так же как этот волк, подлетел бы в воздух и принялся скулить. Это точно!

При виде очнувшегося зверя, закружившегося вокруг себя как юла, мужики потянулись за мечами. Да что ты будешь делать! Тупые бараны! Если бы он хотел напасть — сделал бы это давным-давно!

— Успокойтесь! — пытаюсь успокоить перевозбуждённую толпу мужиков. — Он никого не тронет! Он сейчас успокоиться…

Ебать я ошибся! Это же, бля, не собака!