Червь-3

Глава 9

Никакой боли я не почувствовал, да и моё лицо всё еще на месте. Надолго ли?

Собака никуда не ушла, продолжала нависать надомной, как насильник над жертвой. Горячее дыхание нежно ударило в ладони, которыми я закрывал своё личико. Пахло скисшим мясом. Стало страшно. Пиздец как сыкатно, но я открыл глаза.

— Инга! — крикнул Борис, отрезвив меня от сковавшего меня страха.

— Всё хорошо! — крикнул я в ответ.

Свои губы я разомкнул, а вот зубы по-прежнему плотно сжаты; боясь, что хоть какие-то крошки могут залететь мне в рот. Смотрю в бок, пробуя отыскать Бориса. Ага, вот и он. Стоит возле меня с занесённым над головой мечом. Лезвие готово в любую секунду обрушиться на голову псины, но всё было под контролем, просто так никто не станет убивать переродившееся животное. Даже Осси опустила лук, обломавшись, что никого не получилось убить, но новую стрелу вложила в расслабленную тетиву.

Собака дышала ровно. Пасть чуть приоткрыта, глаза-яйца смотрели ровно на меня. Во всяком случает, так мне показалось. В этих блестящих шариках для гольфа я только и вижу свою напуганную харю. Попробуем пообщаться с собакой — ничего. Никаких эмоций. Меня обуревало желание прикоснуться к собаке, разум которой спрятался от меня. Залез глубоко-глубоко в голову и не собирается выходить наружу.

Протягиваю ладонь к заскорузлым отвисшим брылям, на которых шрамы от когтей сменились неглубокими трещинами. Я даже не успел прикоснуться. Пёс резко дёрнулся, окатив меня волной страха. Я устоял, переварил, но тут же раздалось рычание, быстро сменившееся тональностью на визг. Собака отлетела в сторону, упав в грязь. Ботинок Бориса еще с секунду устрашающе нависал над моим лицом, а потом смачно плюхнулся в грязь возле моего уха. Мужчина перешагнул через меня и направился к собаке, занося меч для удара. Блин, только этого не хватало! Столько трудов — и всё насмарку! Ну уж нет!

— Не надо! — кричу я вслед мужчине. — Он боится!

— Кого?

— Себя!

Почувствовав приближающуюся угрозу, псина неуклюже вскакивает на три лапы. Пробует отбежать, но передние лапы разъезжаются в разные стороны, и она снова плюхается в грязь.

Очередная волна страха просачивается в мой мозг. Волна непонимания. Волна растерянности.

Животное чувствует родной дом, родные края. Взглядом находит свою будку, но ничего не понимает. Не понимает, что это — дом. Словно потерянный ребёнок на вокзале. Всюду люди, но мамы среди этой безразличной толпы нет. Нет ни одного знакомого лица. Не переживай, я помогу тебе!

Встаю на ноги и кричу:

— Отойди от собаки!

Блядь, весь перемазался этим дерьмом. Штаны, рубашка. Комья тёплой грязи застряли даже в волосах. Смотрю всем весело за мной наблюдать. Ну, ничего, смейтесь-смейтесь, я еще успею взять своё!

Иду к собаке, пробуя наладить ментальный контакт. Ну, давай же! Не сопротивляйся, раскройся…

— Не бойся, я друг!

Тишина.

Пробую еще раз.

— Не бойся! Мы тебя не тронем!

Что-то есть! Собака прекратила растерянно крутить головой. Морда стрелой уставилась на меня. Есть контакт!

— Защищать дом… — слышу в голове. — Дом…

Уже лучше. Собаке нужно за что-то уцепиться. Нужна ниточка… Нужно…

Кидаю взгляд на тощего паренька. Спрашиваю:

— Кличка собаки?

Этот дебил почему-то замешкался. Начал поправлять штаны, а потом принялся пялиться на Бориса, словно тот должен был ему дать ответы на все жизненные вопросы. Зря он так. Борис одарил его таким гневным взглядом, что тот сразу нашёл ответ. Заикаясь, парень медленно произнёс:

— Пич…

Собака громко завыла. Отлично! Пёсик узнал своё имя? А ну ка, проверим…

— Пич! — кричу я.

Собака закрутилась, плюхнулась в грязь. Страха больше не было, но не было и радости. На собаку сейчас лучше не давить, дать ей привыкнуть, осознать — что она или кто…

— ПИЧ! — заорал пацан, — КО МНЕ!

Ну не мудак ли⁈ А! БЛЯДЬ!

Все уже расслабились: мечи убрались в ножны, луки ушли за спины, а тут такая подстава. Пёс вскочил как ошпаренный, и как ошпаренный метнулся вперёд, в сторону паренька. Пробегая мимо меня, я сразу же ощутил волну гнева. Вспомнив, как грубо парень обращался с собакой, мне стало ясно, что сейчас произойдёт. Даже не собираюсь вмешиваться. Но у Бориса были другие планы. Вынув меч, он бросился навстречу псу. Лезвие устремилось собаке в рёбра, но не для удара. Борис хотел увести животное в бок, оттолкнуть. Но не успел. Лезвие лишь черкануло бронированную кожу, оставив неглубокую, но длинную царапину.

Собака взмыла в воздух. Паренёк только и успел выставить свои руки перед лицом. Вот это зрелище! Никакой боевик не доставит столько удовольствия от просмотра. Только живой экшен! Только живые крики!

Собака врезается в тощее тело. Паренёк бьёт себя своими же локтями в грудь, выбивая весь воздух из лёгких, ладони хлещут по щекам. Они валяться в грязь, и начинается конкретная суета. Ребяческие крики перебиваются громким гавканьем. Собака пытается ухватить того за лицо, но натыкается на руку. Пацан не стушевался, начал цепляться за собачью морду руками, пытаясь увести её подальше от своего обосравшегося лица.

Борис всё никак не угомониться. Нет бы, спокойно посмотреть, чем всё закончиться. Но нет, мы так не можем! Он подбегает к этой куче моле. Бьёт со всей силой собаку в живот. Без толку. Начал заносить меч для удара, и тут я ему кричу:

— Стой!

— Если ты не угомонишь собаку, я отрублю ей башку!

— Я стараюсь изо всех сил! Я пытаюсь установить связь!

Давай, Пич, не сдерживай себя. Он весь твой. Откусишь руки, и там до лица сможешь дотянутся…

Парень от страха кричит во всю глотку. Слюни летят собаке на морду, когда та крутит головой как бешенная. Собака принялся поджимать под себя паренька, словно пытался вскарабкаться на гору; там, на вершине явно будет проще добраться до молоденькой мордашки. Когти передних лап драли грязную рубаху, а задние — штаны, спуская их до колен. Ну вот тут уже ситуация явно начала выходить из-под контроля. Так и хозяйство всё сдерёт, оставив парнишку на всю жизнь не просто инвалидом, а овощем без семян.

Очередной виз паренька заставляет Бориса занести меч.

— Инга! Успокой собаку!

— Успокойся, я почти наладила контакт!

Мысленно кричу собаке:

— Пич! Прекрати!

— Злой… — слышу я. — Злой…

Псина не успокоится, пока не доберётся сквозь кожаную решётку из рук до лица обидчика.

— Пич! Прекрати!

— Больно… делать мне больно…

— Пич!

— ЗЛОЙ!

Общение на расстоянии тут не прокатит. Под свежую порцию криков подбегаю к собаке. Падаю на колени. А тут все не так легко как кажется! Эту голову хрен ухватишь!

— Пич! Да успокойся же ты!

На секунду собака потеряла бдительность, чем я тут же и воспользовался.

Обвиваю руки вокруг могучей шеи и прижимаюсь лбом к огромной голове. Шершавая кожа царапает мою нежную кожу. Я не успел почувствовать боль. Холодная пустота сразу же окутывает моё тело.

Я пронёсся сквозь бесконечный космос сознания и плюхнулся на огромное полупрозрачное блюдце. На противоположной стороне сидит собака. Красивая, с лоснящейся шерстью. Выглядит как обычная собака, до превращения. До страшной мутации.

— Пич! — кричу через всё блюдце.

Собака встала. Громко гавкнула мне в ответ и довольно завиляла хвостом.

— Пич, хороший мальчик!

Собака принялась топтаться на месте и громко лаять, словно ждёт, когда я швырну резиновый мячик в её сторону.

— Пич, ко мне!

Присаживаюсь на колено. Вытягиваю руку.

Собака срывается с места. Мчится ко мне так быстро, что в три прыжка оказывается возле меня. Я закрыл глаза, приготовился принять сильный удар, так как бежать прочь нет никакого смысла, да и не успел бы, но ничего не произошло. Я так и остался сидеть на колене. Открываю глаза. Пич послушно сидел возле меня, рассматривая моё лицо. Склонил голову на бок и смотрел. Засранец, ну и напугал же ты меня!

— Хороший мальчик.

Пич высунул язык.

— Дай лапу, — и протягиваю к нему руку.

Собака повернула голову на другой бок и высунула язык. Блестящие черные глаза твёрдо уставились на меня, заглядывая прямиком в мою душу. Я почувствовал тепло. Тепло доброты. Никакой агрессии, никакой злобы. Всё в порядке. Моей жизни или сознанию ничего не угрожает. Собака явно ощущала мои добрые намерения, но хотела докопаться до истины. Довериться мне еще рано, но и страха я в ней не пробуждал.

Пёс продолжал меня изучать, перекидываю голову с одного бока на другой. Топтался на месте. Начал скулить.

— Ну что случилось, Пич? Я не причиню тебе вреда.

Собачьи глаза опустились, и теперь смотрели на мою протянутую ладонь. Я подношу руку ближе. Медленно, без резких движений.

— Ну же, Пич, дай лапу…

Он снова уставился на меня. И начал пристально смотреть, выискивая в моей голове хоть какие-то намёки на агрессию. Но, там ничего подобного не было. Я хотел дружить. И собака это прекрасно видела и понимала. И ясно понимала, что я от неё требую. Но продолжала мне не верить!

Замечаю ошейник на его шее.

Делаю рывок. Ладонь врезается в грудь собаке. Пальцы проскальзывают между мягкой шерстью и ошейником. В туже секунду притягиваю к себе Пича и свободной рукой начинаю гладить по голове.

— Пич! — говорю я. — Успокойся! Хороший мальчик!

Но он пытается вырваться. Заскулил.

Продолжаю гладить. Нежно вожу ладонью от головы до самого хвоста. Затем чешу за ухом. Улыбаюсь ему и говорю:

— Пич, хороший мальчик…

Собака прекращает скулить. Успокаивается. Не пытается вырваться. Пич смотрит на меня, а потом высовывает влажный язык и начинает лизать мне лицо. Шершавый язык проходиться мне по губам, по носу. Я отвожу голову и когда снова кидаю взгляд на пса, Пич со всей силой врезается своим лбом прямо мне в лобешник.

— Инга! — голос Бориса слышится повсюду. Он рядом. И одновременно далеко. — Инга!

Голос совсем близко. Меня начинает трясти. Глубокий вдох, и аромат навоза заполняет лёгкие. Кончики пальцев нащупывают что-то тёплое, липкое и вязкое. Это грязь… Я лежу на земле, в самом соку из навоза и мочи…

— Инга!

Веки болят, но я открываю глаза.

Мужские руки хватают меня за плечи и тянут вверх. Я словно парю в воздухе. Как будто взлетел к потолку, подкинутый нежными руками матери. Как только меня подняли на ноги, я тут же оглядываюсь. Ищу его и нахожу. Собака спокойно стоит на трёх лапах возле ноги Бориса, глядя на меня с каким-то негодованием. Можно подумать это я тут устроил потасовку, выжрал лишнего и потерял сознание! И не надо так на меня смотреть!

Борис внимательно осмотрел пса. Хотел погладить, но не решился. Хоть собака и не вызывала доверия, опасность от неё не исходила. Борис убирает меч в ножны и спрашивает меня:

— Что с собакой?

Да хер его знает. Несмотря на грязь, присаживаюсь на колено возле Пича. Протягиваю руку. Может мне и показалось, но пёсик вроде как вильнул хвостом. Я не прошу его дать мне лапу, не прошу пролаять моё имя, как это делают некоторые ебанутые хозяева, я лишь хочу наладить контакт. Осторожно. Без резких движений. Медленно тяну ладонь к голове. Собака не сопротивляется. Хлопает глазами и громко дышит. Даже не обращает внимания на ругань и оскорбления в свой адрес от мелкого поганца.

Кончики моих пальцев нежно касаются сморщенного лба. Кожа твёрдая, грубая, как засохшая глина. Веду пальцы к шее, не забыв почесать за ухом. Не лучшая идея. Ногти сточило, оставив неровные края, такие как у невротиков, постоянно грызущие свои ногти. Да такой коже никакой крем не поможет!

— Пич, — говорю я, — Сидеть!

Собака громко гавкнула, напугав окружающих. Я сам слегка дёрнулся, совсем не ожидая такой реакции. Но это был лай согласия, никакой агрессии. Неуклюже, и не с первого раза, но Пич сумел сложить заднюю лапу и плюхнуться задом в грязь, при этом, не упав на бок. Открыла пасть и принялась дышать, высунув язык. Язык вполне обычный: розовый, без каких либо изменений. Даже слюни потекли ручьём, растягиваясь до самой земли. Обычный пёсик, только теперь не ведомой нам породы. Такой вот дворовой уродец, получившийся в результате слияния смерти и гноя. Да, и такое бывает.

— С собакой всё в порядке, — констатировал я, когда Пич всё же кладёт свою лапу мне на ладонь.

— Ты его контролируешь? — спрашивает Борис, вставая позади меня.

— Да.

Ветерок смеха окутал меня, сняв всё напряжение. Мужики спрашивали друг у друга: Это что, у нас теперь есть свой «Труперс»? А когда окончательно убедились, что он свой, — быстро спрятали своё оружие. Здесь могла быть полная идиллия, если бы не плач и громкие завывания пацана. Даже Борису это надоело. Он кинул на паренька взгляд полного отвращения и громко рявкнул:

— Заткнись!

Когда воцарилась тишина, Борис обратился ко мне:

— Инга, нам нужно знать, что здесь произошло? Возможно, это прозвучало глупо, но ты должна ясно понимать, что именно для таких целей мы тебя и взяли с собой. Я понятия не имею, как у тебя происходит общение с животными… читаешь ли ты их мысли, но мне нужно знать, что тут произошло? Кто напал на ферму?

— Волки, — сказал я. — На ферму напали волки. И это далеко не первое нападение.

— Хорошо-хорошо! — Борис от радости даже принялся потирать ладони.

Его лицо засияло от счастья. Восторженные глаза запрыгали, смотря то на меня, то на пса. Его задумка сработала, он мог гордиться собой. Но про волков он и так знал, целью было проверить меня. И я прошёл проверку. Теперь Борису подавай больше. Он больше не хотел размениваться по мелочам. Он был готов идти дальше.

— Спроси, куда ушли волки?

— Пич не знает.

— А как же след⁈ Он сможет взять след?

Когда я с этим вопросом обращаюсь к собаке, Пич весь скукоживается. Он явно напуган. Скулить не стал, но морду стыдливо опустил к лапам.

— Пич, нам нужно их найти.

— Они злые, — отвечает собака. — Больно! Я больше не хочу боль… — после этих слов Пич скрутился, дотянулся мордой до своей культи и принялся её вылизывать. Меня передёрнуло. Звук был похож на тот, что издаёт кусок пенопласта, когда его трут о металлическую трубу.

— Пич, — я провожу пальцем по его боку, где меч Бориса нарисовал некрасивую черту. — Теперь тебе никто не причинит боли.

Собака была настолько увлечена своим делом, что даже и не обратила внимания на мои слова. А я был так увлечён собакой, что не обратил внимания на подошедшего к нам пацана. Поняв, что ему уже ничего не угрожает и собака под контролем, он позволил себе гнусно усмехнуться. В его башке явно вместо мозгов куча дерьма. Вот как можно было догадаться после всего произошедшего подойти так близко? И ладно бы стоял в сторонке. Так этот придурок видимо до сих пор считал, что собака — его собственность!

Идиот хватает Пича за ошейник.

— Тупая псина, — кричит придурок на собаку, — я сказ…

Последние буквы превратились в пронзительный крик. Всё произошло слишком быстро. Никто ничего не понял. Никто даже и не подумал, что этот ходячий скелет решиться на такой отчаянный поступок.

Собачья челюсть сомкнулась на тощей руке. Паренёк хоть и начал орать как резанный, но рёв собаки оказался громче.

Борис тут же отреагировал. Снова мечи полезли наружу. Снова паника, суета. Когда же это всё прекратиться…

— Не лезь! — крикнул я Борису.

И что это я себе позволяю? Ну а почему бы и нет. Молча стоять, когда правосудие вершиться на твоих глазах! Ну уж нет!

Борис замер, уставился мне в глаза. Я спрашиваю его:

— Когда-нибудь пробовал забрать кость у голодной собаки?

Борис слушал меня внимательно. На столько, что даже пропустил мимо ушей вой пацана. А тот надрывался что есть сил! Обезумившие от боли глаза уже налились кровью. Он тянул руку на себя, пытаясь вырваться из капкана, но всё бесполезно. Угодил так угодил. Даже охотничий капкан на медведя не рвёт так сильно плоть!

Обессилив, парнишка валиться на землю перед собакой, и всем своим видом напоминает куклу-марионетку, которой хозяин управляет ну совсем неуклюже. Резко дёргается. Пробует встать, но снова валиться на землю. Крутить головой, не понимая, что твориться вокруг него. А зрители смотрят, разинув рты. Представление не удалось! Кровь сочилась из руки, заливая грязь.

— Помогите! — сумел крикнуть парень. — Отпусти… Отпусти! ПСИНА-А-А-А! — рыдает он.

Адреналин разбавил шок, дав пареньку возможность хоть как-то за себя постоять. Он принялся пинать собаку. Бил свободной рукой по морде. Пинал в грудь ботинком. Попробовал ударить локтем пса в нос, но промазал.

Кровь опьяняла. Да еще почувствовав агрессию в свою сторону, Пич закрутил головой с новой силой. Все услышали явный хруст костей. Не знаю, как это всё воспринял сам парень; осознает ли он, что с ним происходит, или уже думает, что всё это страшный сон? В любом случае, он находит в себе силы для последнего рывка. У него получается еще раз ударить Пича в морду, после чего он тут же обмякает. Потерял сознание от боли. Его тело продолжало елозить в грязи, поджатое домашним животным, которое стало по людской воле каменной горгульей.

— Пич! — крикнул я. — Хватит!

Подхожу к этой куче моле. Пич замер, но выпускать руку не собирается. Рычит, поглядывая на меня из кося.

— Пич! Отпусти!

— Злой…

— Я знаю. Да, он злой, и ты его наказал за это. Хватит с него, он больше не сможет тебе навредить. Ты теперь сильный! Никто больше тебе не причинит вреда.

Протягиваю ладонь к морде Пича. Поначалу он слегка отстраняется, но я уверенно продолжаю тянуть руку. Рычание затихло. Собака замерла. Замерли белые глаза, смотревшие мне в лицо. Мои пальцы касаются шершавой кожи. Чувствую злость. Страха больше нет. Всё его тело переполняет уверенность в себе, и никто не сможет его остановить. Ну, посмотрим…

— Пич, отпусти руку, он не вкусный.

Белые глаза медленно зашевелились в глазницах, перекинувшись на лицо паренька. Чувство злости усилилось, и тут же ослабло, а когда я погладил его по голове — совсем испарилось.

— Отпусти его. Он больше не причинит тебе боль.

Пич завилял хвостам, а разорванная в мясо рука рухнула на землю. Выглядело всё максимально хуёво. Повезёт — если не ампутируют, но может быть и заражение крови. Может много чего быть, но нам какая разница. Главное — собаку спасли!

Присаживаюсь возле Пича на корточки. Пич послушно ковыляет ко мне, плюхает голову на колено. По штанине заструились тонкие струйки слюны смешанной с кровью. Ничего страшного. Я погладил его по голове еще раз — заслужил. А затем спросил:

— Пич, нам нужна твоя помощь. Нам нужно найти волков.

Щёки Пича надулись, издав недовольное рычание.

— Я понимаю, но мы пойдём вместе. Никто не оставит тебя одного.

Навострив уши, собака вначале смотрит на меня, а потом, поняв, что мне можно верить, начинает пристально смотреть в сторону густого леса.

Я выпрямляюсь и гордо всем заявляю, что собака взяла след.