Дорога – мой дом

Глава 6

6

Санька, буквально растолкала меня, когда было еще темно. Мы еще вчера распрощались с нашим хозяином, поэтому сразу же после подъема сели в лодку и едва вышли на веслах в русло, Сашка, тут же вскочила, и принялась разворачивать парус. И едва мы успели его развернуть и закрепить, как появился ветерок. Вначале легкий, и дующий несколько под углом, но с каждой минутой все более усиливающий, и вдобавок ко всему, принесший с собою тучу, которая принесла с собою промозглый, моросящий дождь. Но тем не менее баркас, довольно уверенно пошел вперед, все более ускоряясь.

Уже через четверть часа, мне пришлось встать с шестом на нос лодки, а Саньке занять место у руля. Протоки, по которым мы буквально летели, иногда были до такой степени узкими, что приходилось буквально упираться в берега, чтобы удержать лодку в середине русла, или же помочь повернуть ее в другую сторону, и не вляпаться в берег. Как минимум половину паруса пришлось свернуть, только потому, что баркас разогнался до такой степени, что почти не вписывался в повороты, чуть ли не скрежеща килем о дно, возле берегов. Вся гонка мне очень напоминала горнолыжный слалом, который я однажды видел в горах Швейцарии. Только сейчас, мы находились на очень извилистой реке, а скорость хоть и была значительно меньше, но из-за крутых и подчас непредсказуемых поворотов, когда малейшее неточное движение, грозило тем что можно было врезаться в берег, и постоянное мелькание сменяющих друг друга пейзажей, заставляло держаться в постоянном напряжении, стараясь реагировать на все изменения.

Ветер, казалось хоть и дул, со всех сторон, из-за чего, параус перехлесывало с одного борта на другой, но выходило так, что он всегда дул откуда-то сзади подталкивая лодку только вперед, несмотря на то, что река делала такие повороты, что порой казалось, что мы плывем в обратную сторону. Дождь едва моросящий вначале пути, усилился, и был почти ледяным, в результате я вымок буквально до нитки, и дрожал от холода. Единственное что меня удерживало на ногах, так это невероятное напряжение гонки, из-за которой, некогда было думать о своем благополучии.

В какой-то момент, мы вышли, на довольно прямой участок реки, и я почувствовал некоторое облегчение. И вдруг неожиданно для себя увидел, как берега протоки, по которой мы двигались, вдруг оказались одетыми в довольно высокую деревянную опалубку, а впереди располагаются какие-то сооружения.

Мгновением позже вдруг оказалось, что дождь вдруг куда-то исчез, моя обежда под порывами ветра, вдруг оказалась почти сухой, а солнце уже находится почти в зените, и ласкоро рассылает свои лучи вокруг, согревая меня. Обернувшись назад увидел сидящую на руле, улыбающуюся Сашеньку, смотрящую на мою удивленную от таких резких перемен физиономию.

— Что-то мы быстро? Какой-то мистикой попахивает. Ты там ничего не колдовала? — Удивленно произнес я.

— Да где там быстро? Шесть часов уже тащимся, я себе весь зад отсидела. Умела бы колдовать давно бы добрались до нужного места. Да и где ты видишь метлу со ступой?

— Как шесть? Вроде только вышли из деревни.

— На солнце посмотри если не веришь.

Оказалось, из-за ветра и постоянного напряжения, я просто забыл о времени, в итоге мы пролетели это расстояние, почти в семьдесят километров, с такой скоростью, что я даже не заметил, как прошло столько времени. А вот дальше началось самое трудное. Деревянные шлюзы хоть и остались на своих местах, но учитывая то, что проложенный еще до революции Обско-Енисейский канал, оказался невостребованным, то и все постройки оказались в запущенном состоянии. Последний раз каналом пользовались около десяти лет назад, когда отступающая Русская Освободительная Армия под командованием Колчака, перебрасывала свои войска, в сторону Енисея, и дальше на восток.

Вдобавок ко всему здесь проходили нешуточные бои, и поэтому многое из того, что было тогда возведено, так и осталось разрушенным. Тот же шлюз Красный Яр, вообще представлял собой удручающую картину. Одна створка шлюза, была полностью разбита, другая оказалась на четверть приоткрытой и заклиненной в этом положении. Нам еще повезло в том, что в верховьях у Большого Водораздельного озера, совсем недавно прошел сильный ливень, да и вообще, начало сентября здесь считалось временем половодья. То есть уровень воды в реках был гораздо выше обычного. Именно поэтому первые два шлюза, мы проскочили почти без остановок, а вот на Красном Яру, пришлось корячиться в прямом смысле слова. Парус был давно убран, Саша, сидела на руле, а заодно и упиралась шестом, обводя баркас вокруг заклинившей створки, а я в это время, находясь на верхней части шлюза, изо всех сил пытался протащить баркас эти несколько десятков метров. Вдобавок ко всему оказалось, что глубина русла, как раз в этом месте такова, что киль буквально скребет собою дно. И если бы не упомянутые выше дожди, я даже не представляю, что бы нам пришлось предпринимать, в этом случае.

На проход, через этот шлюз мы затратили почти пять часов. То есть практически тоже время, что ушло у нас на то, чтобы добраться сюда. Правда если тогда я даже не заметил, как это произошло, то сейчас все было иначе. К концу дня, я настолько выбился из сил, что едва стоял на ногах. Только и смог, что буквально через силу перекусить и завалился спать.

Наутро, поднялся разбитым донельзя, а ведь мне предстояло тащить лодку как минимум два километра, до следующего шлюза. Как оказалось, Сашка, поднялась даже раньше меня и уже вовсю хлопотала у печи, готовя еду. Плотненько поев, выпил кружку чая, перекурил, и выбрался на берег, где, накинув на себя упряжь впрягся тащить лодку. Работка оказалась еще той. Мало того, что временами, днище буквально скреблось о грунт, так вдобавок ко всему Озерная, так называлась речка, на которой мы сейчас находились текла гораздо быстрее, чем та же Кеть. И поэтому приходилось прилагать гораздо большие усилия, чтобы преодолеть и течение, и мелководье, и массу самой лодки. Единственное, что хоть немного радовало, так это то, что приходилось идти по деревянным мосткам. То есть дорога, была относительно ровной. В другой стороны, эти мостки располагались примерно на трехметровой высоте, относительно уровня воды. И если идя по берегу я тащил лодку буквально по прямой, сейчас веревка, которая связывала лодку со мною, шла под углом от тридцати, до сорока пяти градусов, из-за чего, как мне кажется волочить ее было тяжелее. Саня, тоже не оставалась в стороне. В какой-то момент, я заметил, что она стоя на корме, тоже изо-всех сил упирается шестом в дно, стараясь помогать мне, это даже придало мне силы.

Если за день я смог протащить лодку метров на семьсот, то это оказалось чудным. В итоге, да шлюза мы добрались только на третий день. Особенно тяжело пришлось, когда мы находились метрах в трехстах от шлюза. Здесь боковых стенок уже не было, но зато имелся довольно ровный берег, что вроде бы и радовало, но оказалось, что глубина протоки не больше полуметра, а временами и того нет. Наш же ял при полной загрузке как раз и погружается на те самые полметра, и в итоге, в тот момент он просто стоял на киле, даже легка склонившись к левому борту.

(Карта маршрута по Обско-Енисейскому каналу)

Как итог, пришлось превращаться в грузчика, и разгружать лодку, а после переносить все вещи до шлюза на своем горбу. На что ушло почти полдня. Правда после того, как как лодка была разгружена, я довольно легко, дотащил лодку до шлюза, особенно не напрягаясь. Заодно и согрелся. Все же уже был конец сентября и вода в реке была холодна.

Здесь причалив к помосту, в первую очередь, взялся за закрытие шлюза. Конечно пришлось немного поломать над этом голову, но в итоге все-таки разобрался. Правда если раньше с закрытием справлялись с помощью кабестанов, установленных на платформах, рядом со створками, то сейчас, приходилось действовать вручную. Просто на лебедках, не осталось даже следов некогда имеющихся здесь канатов. Ну, а что, канал фактически заброшен, работников нет, а в хозяйстве все пригодится. Тем более веревки, которые всегда нужны, хоть скотину привязать, хоть стог сена укрепить. А уж распустить достаточно долстый канат на более удобные веревки, не такая уж и проблема.

Хорошо, что хоть было относительно мелко, да и грунт под ногами не успел заилиться. В общем с помощью лома, кувалды, топора, и чьей-то родительницы, створки удалось закрыть, и даже закрепить в этом положении. Правда потом, еще пришлось вырубать все мелкую поросль деревьев в округе, срезать камыш и осоку, и заделывать щели, между створками шлюза, чтобы хоть как-то заставить воду наполнять этот карман.

Когда все это было завершено, пришлось не мешкая, вновь загружать ялик, вещами. Вода наполняла карман шлюза довольно быстро, а вот надежды на то, что ворота долго выдержат напор воды, не было никакой. Поэтому, покидав, как попало вещи на ял, и наскоро, буквально на ходу перекусив, я вновь впрягся в канат, и потащил лодку дальше. К моей немалой радости, на этот раз расстояние, между шлюзами оказалось невелико, и уже через какой-то час, я примеривался к следующим воротам. Правда их закрытие, решили отложить до следующего дня. Плотно поужинав, немного посидели у костра, и завалились спать.

Николаевский шлюз оказался, пожалуй, самым сложным. Это был даже не шлюз, а просто какая-то запруда, посреди реки. Что-то похожее на забор, выложенный поперек, не самого широкого русла. Может это и давало какую-то выгоду тем, кто находился за ним, правда деревень поблизости я так и не увидел, но вот нам с Санькой пришлось тяжеловато. Даже не просто тяжеловато, это была практически не разрешимая проблема. Ну представьте себе. Плывете по руслу какой-то речушки, и вдруг перед вами забор из брёвен перегораживающий русло реки и возвышающийся сантиметров на семьдесят, над уровнем нижней воды.

В общем-то вырисовывалось только два варианта, или ломать запруду, или как-то перетаскивать через нее лодку. Ломать не при всем желании не хватило бы сил, промокшая насквозь лиственница, не поддавалась никаким уговорам, все равно что ладошкой по коленке хлопать. Пришлось вновь разгружать ял, причем, в отличии от первого случая, разгружать полностью. Тогда его нужно было всего лишь оторвать ото дна, сейчас, перевалить через запруду. Причем, можно сказать в одиночку. Ну не стану же я привлекать к этому делу девчонку.

Поднапрягши свои мозги, решил, что наилучшим выходом из создавшегося положения, будет соорудить, что-то похожее на примитивную лебедку. Сразу за запрудой, на берегу росли три довольно приличные березки, которые я укоротил примерно до метровой высоты, и отправился обратно на шлюз, который мы недавно прошли. Там я видел несколько валяющихся шкивов, от кабестана, который когда-то прикрывал створки ворот. Шкивы были деревянные, слегка поведенные от времени, наверное, поэтому, и до сих пор никого не заинтересовали. Были бы они из металла, давно бы уже им приделали ноги. А так, в печку не пойдут, великоваты, а для чего другого не особенно и приспособишь. Там же у шлюза мне удалось раскачать и выдернуть из помоста, металлическую скобу, которая крепила доски к ограждению канала. Все это я утащил с собой.

Немного подравняв стволы березок, надел на ближнюю и дальнюю березу по два шкива, а на среднюю, которая стояла чуть в стороне один. Причем поверх последнего с помощью той скобы, прилепил кусок ствола той терезки, что срезал немного раньше. Которая выступая по обеим сторонам больше чем на метр, служила своего рода рычагом, или вернее рукояткой поворотного механизма. После чего привязал веревку к носу ялика, обернул ее по шкивам, раскиданным до двум березкам и закрепив на последнем начал вращать шкив, наматывая через импровизированный полиспаст веревку на последний шкив.

Вообще-то раньше я видел подобные устройства, и даже слышал о том, что в этом случае сильно уменьшается нагрузка, увеличивается тяга. Но честно говоря, даже не надеялся на то, что будет настолько легко. Я без каких-либо проблем, подтащил лодку к самой запруде, и единственное что не дало лодку самостоятельно перевалить через нее, то, что она уперлась носом, и застряла. Нужен был какой-то толчок, или просто, чуть приподнять нос лодки, и тогда она бы влезла на запруду. Веревка, была уже сильно натянута, и поэтому я подозвал Саню, попросив ее просто придержать рычаг, чтобы тот не отпустил натяжение, а я в это время, постараюсь приподнять нос лодки, чтобы та полезла вверх.

Раздевшись до нижнего белья, влез в русло, добрался до кормы, и только собрался было влезть в лодку, как оказалось, что массы моего тела, оказалось достаточно, чтобы лодка слегка пригрузилась на корме, а ее нос приподнялся вверх. Натянутая веревка, довершила это движение, и ялик буквально запрыгнул на запруду. Санька увидев такое дело, начала крутить шкив полиспаста, и уже скоро, затащила лодку вместе со мной наверх перевалив ее через запруду. В общем, все завершилось вполне благополучно.

Подтащив лодку к берегу, снова загрузили ее и перекусив отправились дальше. Поднявшийся легкий ветерок, не особенно сильно разгонял нас, но так или иначе, ближе к вечеру, мы добрались до Водораздельного озера, и решили, остаться на нем, чтобы переночевать прямо на баркасе, бросив якорь ближе к его центру. Запас дров у нас был с собой, подруга приготовила легкий ужин, мы перекусили и завалились спать. Впереди был длинный почти прямой рукотворный канал длиною около пятнадцати километров, который затем впадал в речку Малый Кас, а у Александровки, затем в Большой Кас и далее до Енисея. Всего до Енисея, было больше двухсот пятидесяти километров пути, но радовало хотя бы то, что утром нас ждало попутное течение. Если до этого озера мы шли поднимаясь все время вверх, против течения, то за ним, нас ждало обратное. Пусть не слишком быстрое, но тем не менее попутное и потому, можно было уже не прилагать столько усилий, как это было все эти дни, и просто отдохнуть.

Опять же судя по рассказам местных, оба Каса, достаточно полноводны, и можно не опасаться того, что где-то сядешь на мель, или найдешь какие-то другие проблемы. Вообще-то шлюзы имелись и здесь, но они предназначались в основном для судов, чья осадка превышала один метр. Учитывая, что все это сооружение делалось для пароходов того времени, было вполне понятно. Мы же на ялике, должны были пройти этот участок, достаточно свободно.

По обоюдному согласию, было решено особенно не напрягаться и отдохнуть. К тому же, едва мы вышли из озера, как подруга, заметила подсвинка и метким выстрелом, уложила его наповал. В итоге, практически весь день, у нас ушел вначале, на разделку туши, затем на ее обработку, засолку, а ближе к вечеру, устроили праздник живота. И этот праздник продолжался и всю следующую неделю, пока у нас имелось свежее мясо. Конечно к концу недели оно выглядело уже не таким свежим, как в первый день, но тем не менее, мы с удовольствием его ели и не жаловались.

На русло Енисея вышли к вечеру седьмого октября. По всему выходило, что рассчитывая добраться за два месяца до Байкала, за это время, мы добрались только до Енисея. А впереди, по самым скромным подсчетам, еще две тысячи километров пути, и все время, против течения, вначале Енисея, а затем Ангары. Может быть на моторе, или тем же пароходиком и можно считать, что это недалеко, но когда ты полностью зависишь от попутного ветра, все расстояния, увеличиваются по времени, как бы не втрое.

Честно говоря, я находился в весьма расстроенном состоянии, видя во что, выливается наше приключение. И сейчас глядя на то, что нам еще предстояло пройти, я просто чувствовал, что где-то придется еще осесть на зиму. И ведь так и придется. Уже сейчас ночами холодно, а по утру в некоторых местах у берега появляется наледь. До ледостава еще конечно далеко, но и плыть в таких условиях тоже не очень хочется.

Посоветовавшись, и хорошенько подумав решили, что стоит пока есть возможность двигаться дальше, а если встретится достаточно большой городок, или село, где можно будет найти пристанище, и работу, на зиму, то можно остановиться, и перезимовать. Все лучше, чем застрять непонятно где.

Как итог, мы сумели подняться на триста километров вверх, до устья Ангары, и на этом наше путешествие подошло к концу. Изображать из себя ледокольное судно, пусть и разбивающее мелкую наледь, мерзнуть всю ночь на борту ялика, а после окончательно застряв во льдах, обживаться в какой-нибудь наспех сооруженной землянке, не хотелось не мне, ни Саньке. Остановившись у села Стрелковского, и поговорив на пристани, с каким-то мужичком, который на поверку оказался мастером местной ремонтной тракторно-судовой станции колхоза имени Кирова, который как оказалось, помимо земледелия занимается еще рыбалкой и лесосплавом, выяснили, что снять жилье здесь не так уж и сложно. Да и с работой тоже все в порядке, узнав, что я учился в ремесленной школе на механика-водителя, Степан Ильич, так звали этого человека, тут же предложил мне работу в местных мастерских. А для моей «супруги», нашлось место, на только что открывшимся почтовом пункте. В общем все складывалось довольно прилично.

Уже через каких-то пару часов, мы обживали крохотную квартирку на втором этаже деревянного дома, который чуть раньше, во времена недавнего НЭПа принадлежал одному из купцов занимавшемуся лесоторговлей. Дом был разделен на восемь небольших, но вполне уютных квартир, и предназначался для конторских работников, прибывших сюда из Иркутска. После того, как с покончили с Новой Экономической Политикой, дом стоял практически без дела. Разве что, здесь время от времени, останавливались прибывающие на временную работу люди. А после образования в прошлом году колхоза имени Кирова. В соседнем подъезде организовалась колхозная контора и разместились все службы. А первый подъезд был оставлен под квартиры.

Нам можно сказать повезло тем, что в наличии пока еще имелась отдельная жилплощадь. Квартирка, если можно ее так обозначить состояла из одной десятиметровой комнатки, и крохотного коридорчика. В самой комнатке была установлена кирпичная печь с плитой для приготовления еды и обогрева жилища. Топить ее предполагалось дровами, которых в округе было сколько угодно и потому они почти ничего не стоили. Из мебели имелся колченогий, стол, и пара табуретов. Всю остальную мебель, после выселения конторских, растащили по домам, поэтому первые несколько дней, пришлось спать на полу.

Впрочем, стоило только выйти на работу, как сразу же нам была выделена от председателя колхоза, довольно приличная пружинная койка, которую я тут же притащил в дом. Санька из купленного в местном ларьке отреза ткани, соорудила тюфяк, который мы набили овсяной соломой, поверх которого лег снятый и отстиранный парус с нашего ялика, а вместо одеяла были использованы сшитые, умелыми руками моей подружки заячьи шкурки, когда-то добытые ею на охоте. Одним словом, мы не замерзали.

Наша лодка, совместными усилиями мужиков была вытащена на берег, до лучших времен. Хотя уже сейчас вокруг нее крутился колхозный агроном, интересуясь и время от времени заводящий разговор о продаже нашего ялика колхозу. Посоветовавшись с подругой, и опасаясь того, что рано или поздно нас просто поставят перед фактом, о том, что это имущество колхоз конфисковал для своих нужд, при очередных намеках, м посулах в виде восьмидесяти рублей, я тут же дал свое согласие и в итоге несколько изумленный агроном, похоже не ожидавший моего согласия, раскошелился на обещаные деньги и целую тушку только что зарезанной овцы. Последняя пришлась как нельзя кстати, учитывая то, что с охотой пока ничего не получалось, а свежатинки мы не ели уже достаточно давно.