Доспех духа. Том 11

Глава 11

В Нью-Дели я задержался ещё на день. Обещал встретиться с третьим принцем и правителем Джахом, побеседовать с ними в спокойной обстановке. При этом все великие мастера разъехались сразу, даже мистер Ма сбежал, сказав, что очень устал от долгих перелётов. Зато мы с Сабиной прогулялись по городу, посидели вечером в парке, поглазели на удивительную местную архитектуру. Потом вместе пошли в гости к правителю. Сабина обещала прикрыть, если они снова будут сватать принцессу, смеялась над моим выражением лица.

Несмотря на все опасения, встреча прошла спокойно и доброжелательно. Комплиментов мне насыпали целый мешок, удивлялись силе и спокойствию. Под конец встречи предлагали подумать о том, чтобы породниться. Дескать, когда появятся сильные связи между крупнейшими странами мира, любой враг десять раз подумает, прежде чем связываться с нами.

Позже, когда третий принц нас оставил, правитель стал чуть более откровенным. И даже присутствие Сабины его нисколько не смущало. Мы уже прощались, но он задержал нас на минуту, словно вспомнил что-то важное.

– Ты продемонстрировал огромную силу, – сказал правитель доверительным тоном. – Мне понадобился целый день, чтобы понять и оценить её в полной мере.

– Спасибо, на том и стоим, – я коротко улыбнулся.

– Знаешь, что я увидел в глазах великих мастеров, спешащих разъехаться по домам? – он стал более серьёзным. – Обеспокоенность. Возможно, только сейчас они осознали, что ты гораздо сильнее.

– Не соглашусь. Вы зря их недооцениваете. У великой силы нет мускулов, и объём одинаков для всех. Важен опыт, понимание и практика. А я только недавно поднялся до того уровня, на котором они находятся уже многие годы.

– Ты неосознанно подтверждаешь мои слова, – он улыбнулся. – Нужен талант и предрасположенность к великой силе. И у кого этот талант больше? У молодого мужчины двадцати четырёх лет или у стариков, которые в ближайшие годы начнут утрачивать связь с мировой энергией? И с каждым годом разрыв в силе между вами будет только расти. Я даю тебе слово, что ты никогда не останешься без поддержки, даже если все великие мастера отвернутся от тебя. После того, что ты сделал для нас. Мистер Чаран первым примчится к тебе на помощь, будь уверен.

– Спасибо за тёплые слова, – я смутился. Непросто воспринимать подобные слова, когда тебе говорят их вот так. Понимаю, что это лесть, что любой правитель ищет выгоду только для своей страны и подданных. Но всё равно это прозвучало веско. Думал, что в очередной раз предложит породниться, но правитель промолчал. Зато это предложение буквально читалось в его взгляде.

Тепло попрощавшись с правителем, мы вышли в коридор, где нас ждал третий принц в компании незнакомого мужчины лет тридцати. Шуджаат представил его очень длинным именем, начинающимся на Викрамади… Я бы его даже с бумажки не смог прочитать, настолько оно было сложным и труднопроизносимым. После короткого знакомства мы прошли до небольшого зала, где можно было спокойно поговорить.

– Мистер Чаран хотел встретиться с Вами до отъезда, – сказал принц. – Но доктора его не отпускают. Операция прошла успешно, но нужно следить, чтобы кровотечений не было, как и тромбов. Переживать не стоит, так как за его здоровьем дюжина специалистов смотрит. Думаю, что сам сбежит дней через пять.

– Главное, что обошлось всё, – я понимающе кивнул.

– Мистер Чаран говорил, что Вы обещали помочь Викру с внутренней силой.

– А, брат жены, – вспомнил я. – Помню, обещал.

– Не брат, а его сын, – Шуджаат улыбнулся. – Он наследник семьи и долгое время не может прорваться на уровень мастера. Давит ответственность, заставляя совершать необдуманные поступки.

Викр сжал губы, словно хотел поспорить насчёт поступков и решений, затем неохотно кивнул.

– Он думал, что у него перекос в одну сторону, изнуряя себя физическими нагрузками. Потом внезапно решил увеличивать объём внутренней силы, загнав себя окончательно, перестав чувствовать её внутри.

– Сталкивался с подобным, – кивнул я. – Когда желание стать мастером огромное и люди спешат. Недавно ко мне пришёл глава небольшого рода, жаловался, что мастером никак стать не может. Он тренировал внутреннюю силу так, как это делают мастера второй ступени. Как умудрился повторить подобное, ума не приложу. А так нельзя, всё должно идти постепенно. Студенты старших курсов в МИБИ используют простенькую технику, чтобы почувствовать внутреннюю силу. Берёте в руку глиняную кружку или стеклянный стакан, наполняете водой и пытаетесь её нагреть. Процесс медитативный. Нужно почувствовать силу глубоко внутри, не заставлять её, а позволить самой течь по телу.

– У нас так тоже тренируются, – сказал Шуджаат. – Перед поступлением в университет. Чтобы определить будущий потенциал. И сейчас это поможет?

Я увидел недоверие в глазах мужчин.

– Будь Викр моим учеником, – сказал я. – Посадил бы его во дворе, вручил кружку с водой, приказав нагреть её. И бил бы по спине бамбуковой палкой каждый раз, когда он касается внутренней силы. Так – каждый день, с утра и до позднего вечера, пока прозрение не наступит. Если, конечно, Викр хочет мастером стать.

– У меня есть на примете строгий учитель, который проследит за мной, – сказал Викр. Голос у него был неожиданно низким. – Без поблажек.

– Тогда это лишь вопрос времени. Да, Шуджаат, как только мистер Чаран поправится, пусть навестит меня в МИБИ. Я покажу ему технику защиты, чтобы убийцы, если таковые глупцы ещё найдутся, не смогли бы сломать ему даже палец.

– Обязательно передам, – третий принц обрадовался этому предложению. – Мистер Чаран как раз говорил мне сегодня об этом, что хорошо бы встретиться и обменяться опытом.

Оставаться ещё на одну ночь в Нью-Дели я не стал. Так сильно хотел домой, что даже ночной перелёт не пугал. Пока мы добрались до аэродрома, пока уладили все формальности, было уже десять часов вечера. И обратно летели, придерживаясь авиационных маршрутов, поэтому в Москве были в два часа ночи. Встретили нас тихо, почти буднично, но не отпустили сразу. Полковник Назаров настоял, чтобы первым делом я прошёл обследование в их ведомственном госпитале.

Домой мы с Сабиной попали только к десяти часам утра, уставшие и сонные. Видя наше состояние, Тася с мамой решили отложить праздник на пару дней, просто окружив заботой. Телефон отняли, чтобы никто не беспокоил. Я только вечером узнал, что меня искали едва ли не все, у кого был мой номер. Отличился даже великий князь Разумовский. Порадовали новости по телевизору и в интернете, хвалившие Кузьму. Жаль, что видеозаписей самого боя не было. Показали, как мы с Абхай Чараном выезжали из огненного моря, затем взрывы и наш стремительный полёт с Бразильцем. А потом показывали меня рядом с дворцом правителя в компании третьего принца. Выглядел я хмурым, таская под мышкой шкатулку с кинжалом. Захотелось дать себе подзатыльник, чтобы нашёл силы улыбнуться и помахать рукой в камеру, похвастаться, что повезло. Надо запомнить, чтобы в будущем не ходил угрюмый, словно помер кто-то.

Алан Кроу, Москва, поздняя ночь

Москва встречала военный транспортный самолёт холодной и сырой погодой. Температура воздуха опустилась градусов до пяти, поэтому было зябко. Алан плотнее запахнул куртку, взваливая на плечо спортивную сумку с вещами. В отличие от него Мгуапе предпочитал дорогой кожаный саквояж, а вместо куртки – кашемировое пальто ценой в десятку тысяч долларов. Алан его совершенно не осуждал. Бывший генерал сейчас был сказочно богат, жил без семьи, поэтому мог спокойно тратить на себя и бо́льшие суммы.

Кузьма успел поблагодарить пару мастеров, пообещав премию, и уехал вместе с супругой в военный госпиталь. Судя по хмурому виду, держался из последних сил, чтобы не отбиваться от навязчивой помощи. Ещё раз вспоминая события прошедших дней, Алан покачал головой. С трудом верилось, что молодой парень, которому не было и двадцати пяти лет, спокойно расправился с парой великих мастеров, решивших устроить самый крупный теракт со времён китайского кризиса середины двадцатого века. Что будет ещё лет через десять, страшно было даже представить.

Алан собрался закурить, но рядом со служебным зданием аэродрома мелькнули фары и к ним выехал высокий японский внедорожник. Остановившись напротив мужчин, водитель вышел, приветственно поднял руку. Это был француз, один из бывших наёмников, работающих на фирму Матчиных, поэтому на английском он говорил со смешным акцентом.

– Мистер Кроу, мистер Ндала, с возвращением. Доставить Вас домой?

– Домой, – кивнул Алан, забрасывая сумку с вещами в багажник. Помог уложить саквояж Мгуапе. С кейсом бывший генерал расставаться не спешил, стараясь всегда держать его под рукой. Страшное оружие, но очень неудобное и громоздкое. Понятно, почему Мгуапе вместо премии просил у Кузьмы сделать ему скрытый клинок.

Дорога по ночным улицам Москвы почти не запомнилась. В салоне было тепло, и Алана едва не сморило. И удобный, просторный салон ему понравился. Если бы внедорожник не был настолько приметным, он бы подумал, чтобы купить такой. Хотя, учитывая текущее положение дел, Алан начал задумываться над приобретением хорошей семейной машины. Чтобы места хватило всем, соберись они поехать на отдых.

На территории жилого корпуса было тихо, а в будке охраны дежурил слабенький, но мастер. На территории жило несколько семей, тесно связанных с княжеским родом Дашковых, но даже так, наличие мастера всегда удивляло.

Дома Алана уже ждали, получив позднее сообщение. Кэтлин обняла его прямо на пороге, расцеловала в щёки, уступая место Джейн.

– Всё ещё поздно ложится спать, – сказала Кэтлин, имея в виду дочку. – Как всё прошло?

– Для нас тихо, – Алан улыбнулся, поцеловав в щёку сонную Джейн. – Из нашего соседа вышел бы отличный напарник. Пусть неразговорчивый, но крайне ответственный и целеустремлённый. И ещё пугающе сильный.

– Мистера Ндалу имеешь в виду? – Кэтлин всегда называла бывшего генерала по фамилии, которую записали в его новый паспорт. – К нему супруга приехала позавчера. Представляю сюрприз, что его сейчас ждёт.

Алан удивлённо посмотрел на супругу.

– В положении, – добавила Кэтлин. – Месяце на пятом или даже на шестом.

– Удивительное рядом, – сказал Алан. – А как моя любимая Филиппа? Как у неё дела в школе?

Переобувшись, Алан прошёл в просторную гостиную, где вкусно пахло чаем и выпечкой. Кэтлин всегда добавляла молоко в чай, если супруг возвращался домой поздно. Это уже стало традицией. После согревающего чая Алан всегда легко засыпал, оставляя за порогом неприятности и тяжёлую работу.

– Вчера отмечали день рождения подруги и были приглашены на праздник, – сказала Кэтлин с улыбкой. – Филиппа хвасталась, что её дедушка объездил весь мир в поисках сокровищ. Весь вечер была в центре внимания, едва не затмив именинницу. Хотела показать твои трофеи из Танзании, но вспомнила, что мы их оставили дома.

– Да, вещи надо бы забрать, – вспомнил он обещание, которое давал супруге. – Напишу Джасперу, он всё организует.

– И ещё деньги пришли, – сказала Кэтлин. – Огромная сумма, можно замок купить в пригороде Бирмингема.

– Мне студия нужна для работы, – вставила Джейн, держа в руках чашку с чаем и бисквит. – Оборудование и инструменты для реставрации.

– Только если ты не будешь засиживаться там сутками, – наставительно сказала Кэтлин. – Филиппа сейчас в том возрасте, когда ей нужно уделять максимум внимания.

– Хорошо, хорошо, – кивнула Джейн.

Алан знал, что работа реставратором дочери нравится и, будь её воля, она бы не выходила из мастерской, пропахла бы лаком и льняным маслом.

– Мэтью на выходных приходил вместе с другом, – сказала Кэтлин Алану. – Сиял как новенький пенни, потому что сдал экзамен на эксперта. И друга хорошего нашёл, рассудительного, в отличие от него. Говорил, что летом вместе поедут в спортивный лагерь, а когда вернутся, смогут занять первые места в сентябрьском турнире МИБИ.

– Большие планы – это хорошо, – улыбнулся Алан.

– Говоря о планах, у тебя что на уме? – спросила Кэтлин.

– Кузьма говорит, что его теперь за границу не заманят даже большими деньгами, поэтому планов на ближайшее будущее нет. Может, я с Мэтью позанимаюсь и уделю время Филиппе. Нам Кузьма соседнюю квартиру отдал, как раз для Мэтью. Или большой дом?

– Нет, квартира меня полностью устраивает. К школе близко и парк рядом. И соседи вменяемые и не шумные.

Незадолго до этого, Мгуапе вошёл в квартиру и удивлённо встал на пороге, так и держа в руках саквояж и кейс с оружием. Из гостиной, где горел свет, вышла его младшая жена в простом платье и лёгком вязаном платке на плечах. Он отправлял ей сообщение, что хорошо устроился в России и, наконец, можно спокойно жить, ничего не опасаясь. Она ответила, что очень скучает по нему и обязательно приедет, как только сможет. Но Мгуапе не ожидал, что она в положении.

Опустив вещи на пол, Мгуапе прошёл к младшей жене, чтобы обнять её.

– Почему скрыла? – тихо спросил он.

– Чтобы не волновался, – ответила она. – Хотела, чтобы у тебя всё наладилось.

Младшая супруга Мгуапе родилась в том же маленьком городке на северо-востоке Анголы, что и он, но была вынуждена уехать из-за мелких войн. Родители дали ей имя на португальский манер, Мария. Она была моложе бывшего генерала на двадцать пять лет, но любила его больше других жён. Всегда хотела родить ему несколько мальчиков и обязательно одну девочку.

Утром Мгуапе проснулся в прекрасном настроении. Такого душевного подъёма он не испытывал очень давно. Позавтракав с Марией, решил сразу заняться паспортом для неё, продлением визы и всем прочем. Кузьма оставлял несколько номеров телефонов людей, которые могут помочь с любой внезапно возникшей проблемой. А так как Мгуапе планировал сделать для себя новый скрытый клинок, то позвонил мастеру Карпову. Сейчас он следил за работой кузнецов, но постепенно брал под управление всю военную базу. Задатков лидера у него не было, но вот следить за тем, чтобы люди работали, а не бездельничали, хорошо получалось. И с вопросом, возникшем у Мгуапе, мастер Карпов обещал помочь.

Мгуапе нравилось, что в Москве можно было заказать дорогое такси, когда приезжал настоящий лимузин. Водители были всегда вежливы, открывали для него дверь, предлагали воду во время поездки. Но, главное – не смотрели на чернокожего мужчину как на чужака, прибывшего из далёкой и дикой страны. Безумное движение в мегаполисе бывшего генерала пугало, но машину купить он планировал. Всё из-за того, что Кроу посоветовал нанять водителя, как это делали состоятельные люди.

На военной базе, которую все почему-то называли подготовительным центром охранной фирмы Матчиных, было тихо. Охрана на КПП пропустила машину с бывшим генералом, сразу узнав его. Несколько людей возились рядом с бронетехникой, слышался шум работающей кузницы. Отпустив такси, Мгуапе прошёл навстречу мастеру Карпову, вышедшему из кузни.

– Привет, – Карпов протянул руку в уважительном рукопожатии.

Мгуапе уже знал, что он был хорошим человеком, хотя бы из-за этой привычки. Мастера из Англии или Португалии, с которыми встречался Мгуапе, очень не любили пожимать руку. Не только из-за страха, но и из-за неприязни к чернокожим, добившимся большей силы, чем они.

– Добрый день, – кивнул Мгуапе. – Много работы?

– Нет, ребята мастерят для себя приспособления, чтобы проще с заготовками работать было. Давайте с простого вопроса начнём, а потом уже с документами будем решать. Вы сказали по телефону, что супруга приехала?

– Младшая жена, – сказал Мгуапе.

– Понятно. Так, речь шла о скрытом клинке?

Мгуапе поднял трость, привычным жестом извлекая узкий клинок.

– Нужен такой, чтобы в трости спрятать. Чтобы силу пропускал, как Большой зуб.

– Пойдёмте, посмотрим, что парни…

К воротам с визгом шин и рёвом моторов подъехало несколько дорогих машин. Две легковые, спортивного вида и два квадратных, угловатых внедорожника. С той стороны полыхнуло силой, словно мастер решил поиграть мускулами. Григорий и Мгуапе переглянулись и, не сговариваясь, направились в ту сторону. Охранник на воротах, эксперт второй ступени, знал, как общаться с мастерами, когда они проявляли недовольство или пытались давить силой. Кинетическое поле в его исполнении было грубым, закостенелым, но эффективным.

– Открывай! – крикнул один из гостей, нагло проходя к шлагбауму.

Железная перекладина жалобно скрипнула и согнулась пополам под действием невидимой силы. При этом Мгуапе отметил, что работавшие у ангаров люди пропали, а один забрался в БТР и уже поворачивал КПВТ в сторону ворот. Незваные и наглые гости этого даже не заметили. И вряд ли бы они смогли выдержать попадание пули из крупнокалиберного пулемёта.

– Наглые и глупые, – сказал Мгуапе, на что Григорий кивнул.

– Последних, кто пытался вломиться на базу, вынесли вперёд ногами, – сказал Григорий Карпов, затем добавил очень тихо. – Четверо.

Из машин высыпало человек восемь, четверо из которых были мастерами. Никого выдающегося Григорий не заметил, но они вполне могли прятать силу. Он на секунду обернулся, заметив движение в глубине базы. Отряд итальянцев, самые деятельные из бывших наёмников, занимали позиции так, чтобы встретить неприятеля огнём.

– Это вы охранная фирма Матчиных? – спросил один из мастеров, тот, что согнул шлагбаум. Сунув руки в карманы, он нагло прошёл на территорию, разглядывая всё вокруг, как турист.

– В приличном обществе принято представляться, прежде чем вопросы такие задавать.

– Так это в приличном.

– Не советую…, – начал Григорий, но Мгуапе остановил его жестом.

Бывший генерал не знал русского языка, но сразу понял, что пришли эти люди не с добрыми намерениями. Его внутренняя сила сейчас откликалась не так хорошо, как в молодости, но была всё ещё тяжёлой. Об этом можно было судить по тому, как быстро изменилось лицо наглого мужчины, становясь бледным. Мгуапе мог бы убить их всех разом, но подумал, что сейчас это было бы неуместным. Он направился к нему навстречу, удобнее перехватив трость.

– Мне нужен повод, – сказал бывший генерал, останавливаясь напротив наглеца. – Чтобы я мог сказать, что только защищался. Среди вас есть мастер молний или огня?

Ноги у незваного и наглого гостя стали ватными, он хотел, но не мог попятиться. К тому же на английском он не разговаривал, затараторив на русском. Мастера, оставшиеся у машин, тоже чувствовали нарастающее давление. Оно увеличивалось, не собираясь сбавлять обороты. Один из экспертов в их компании уже закатил глаза и благополучно потерял сознание.

Заметив короткое движение среди мастеров, Мгуапе резко высвободил скрытый клинок из трости. Протяжно скрипнуло, и ближайшая машина гостей накренилась набок, разрезанная ровно на две половинки. На дорогу полился бензин и масло из двигателя. Григорий Карпов только головой удивлённо покачал, оценивая быстроту и силу умения. Возможно, он бы уклонился от удара, если бы ждал его. А приехавшие гости были слишком медлительны. Видать, они никогда прежде не сталкивались с настолько сильными мастерами, как Мгуапе. Даже учитывая, что как минимум двое из них добрались до второй ступени мастерства.

Коснувшись ножа, подаренного Кузьмой, Григорий прошёл к гостю, на бледном лице которого проявились крупные капли пота.

– Так что вы хотели? – спросил Григорий.

– Мы, ничего…

– Правду говори, – нахмурился он. – Иначе вот он снимет с вас головы быстрее, чем вы сможете это осознать.

– Мы из Клондайка, – сказал мужчина. – Охранная фирма. Из Нижнего мы, в Москве недавно работаем. То есть, работали. Нас попёрли… лицензию забрали. Сказали, что Матчин попросил.

– И? – надавил Карпов.

– Мы узнать хотели, что за дела такие?

– Так позвонили бы, назначили встречу.

– Не получилось. Кому звонить-то? Мы в офис вашей конторы звонили, но там все в отпуске.

– Так получилось, что в отпуске, – согласился Карпов. – Через неделю приезжайте, только нормально, поговорим.

– А сейчас что делать? – задал гость странный вопрос.

– Для начала шлагбаум нам почините. И машину свою убирайте, чтобы к вечеру не было. Вопросы?

Мастер закивал, затем замотал головой. На вид ему было лет под сорок.

– Взрослые мужики, но глупые. Или вас надоумил кто-то?

– Мы к Дашкову, а он говорит, чтобы ехали сюда, – выдавил гость, так как сила Мгуапе постепенно проникала в него, сдавливая нутро. Даже доспех духа не помогал.

– Понятно, – Карпов хотел было положить руку на плечо Мгуапе, но вовремя передумал, уж больно кровожадную ауру он излучал. Находясь близко, приходилось напрягаться, чтобы избежать воздействия. – Отпустите их, они всё поняли и больше так не будут. Глупые конкуренты, не умеющие договариваться.

Давление силы со стороны бывшего генерала ослабло. Он жестом показал приехавшим, чтобы убирались восвояси. Терпеливо дождался, пока они сядут в оставшиеся невредимыми машины и уедут.

– Не стоит поворачиваться спиной к сдавшемуся противнику, – сказал Мгуапе, отвечая на взгляд Карпова.

– С этим я согласен. Кстати, хороший клинок в трости…

* * *

В Кремлёвский дворец мы поехали с братом, мамой и Алёной. Когда стал вопрос, кого из супруг мне взять с собой, выбор сразу пал на неё. Алёне нужно было набираться опыта, а не сидеть дома целыми днями. Ничего страшного с ней там не случится, так как мама в обиду не даст. Вот у кого опыта общения с благородными господами хватало, так это у неё. Правда, чаще всего это заканчивалось ссорами, но мы ехали не за скандалом, а с конкретной целью.

О нашем визите все были предупреждены, поэтому у въезда досмотрели только для формальности, и чтобы указать место на стоянке. И с погодой нам повезло, так как днём в начале апреля воздух прогрелся градусов до двенадцати, выглянуло солнышко, обещая тёплый день. Для серьёзного разговора был выбран удобный кабинет в мужской части дворца, где жил и работал император. Насколько я знаю, Николай убранство помещений менять не стал, оставив всё так, как было ещё при его дедушке. Нравилась ему строгость и лаконичность. Разве что компьютер обновил в рабочем кабинете, где проводил много времени. А для того чтобы впечатлять иностранных послов и проводить роскошные приёмы, есть Александровский дворец.

Николай нас встречал один, если не считать помощника, кто предупредил его о появлении семьи Матчиных. Ему буквально пару недель назад исполнилось шестнадцать лет. С прошлого года, каким я помнил парня на памятном дне рождения, Николай стал немного выше и крепче в плечах. Взгляд юношеский, со стороны кажущийся наивным, но впечатление это обманчивое. Пока ещё бояре и тяжеловесы из правительства на него давят, но пройдёт лет пять и будут бояться, есть у меня такое предчувствие.

После короткого обмена любезностями мы расселись за большим столом. Николай выдержал паузу, затем улыбнулся.

– Я уже всё знаю и всецело одобряю, – сказал он. – Елизавета за мной по этажу неделю хвостиком бегает, торопит. Хочет быстрее из дворца сбежать. Мама жаловалась, что она спит плохо, фрейлин замучила, а управляющий от неё банально прячется. Боюсь, что сбежит. Мария её сдала, сказав, что рюкзачок с вещами она уже собрала и даже план побега продумала. Я препятствий чинить не стану и буду рад породниться с Матчиными.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Саша.

– Характер у Лизы – сильный, но ранимый, – сказал Николай. – Пожалуйста, позаботься о ней.

– Обязательно, – кивнул Саша. – Слово Матчина.

– Матчины от своих слов никогда не отказываются, – подтвердил я. – И обещаний не нарушают.

– Мы с мамой советовались… – начал было Николай, но на его лицо легла мимолётная тень. – По традиции нужно соблюсти много формальностей. Это ведь целый государственный проект, выдать замуж княжну. Протокол и символика, проверка на родство, составление договоров и контрактов. Одна только подготовка приданого займёт месяц или два, как и организация церемонии. Обычно влюблённые ждут, проводят редкие встречи в присутствии фрейлин и обмениваются письмами. От нескольких месяцев до года с момента помолвки. Но мы посовещались и решили, что от традиций можно немного отойти и сжать подготовку до минимума. Я тоже помогу с организационными вопросами. Ну и самое важное, особенно для влюблённых, если вашу сторону это устроит, позволить Елизавете пожить у вас до свадьбы. Кузьма Фёдорович, Александр Фёдорович?

– Не вопрос, – сказал я. – Дом большой, комнат столько, что половину дворца расселить можно. Охрана, прислуга, всё на высшем уровне.

– Конечно, это будет даже выше наших ожиданий, – Саша кивнул, немного удивлённый таким необычным предложением. Он мне говорил, что придётся ждать месяца четыре, в лучшем случае.

– Спасибо, – Николай легко улыбнулся, словно решил большую проблему. – Мама Алёну Романовну в число приближённых фрейлин включит, чтобы некоторые формальности соблюсти.

Дверь в кабинет приоткрылась, показав любопытное личико Марии, младшей княжны.

– Как раз вовремя, – оживился Николай. – Мария проводит Вас для беседы с мамой. Мы с Кузьмой тоже присоединимся, но через пару минут.

Подождав, пока мама с Сашей и Алёной уйдут, Николай пригласил меня к окну рядом с его рабочим столом. Из окна открывался вид на сад и дорогу, огибающую дворцовый комплекс.

– Ты знаешь о наследстве моего дяди Александра Николаевича?

– Воронцова? Да, все уши мне этим наследством прожужжали. Вот люди, до чужого добра жадные. Я их скоро бить буду, так они меня утомили.

– Мне кажется, мы друг друга хорошо узнали. Я в том смысле говорю, что… Уверен я, что ты за это наследство бороться не желаешь. Для тебя это не огромное состояние, а море головной боли и противостояния с князьями да боярами.

– Точно так, – я даже рассмеялся. – Как любит повторять Мгуапе: «Деньги у меня есть».

– А брат твой, Александр, он за это наследство драться будет?

– Нет. Мы с ним говорили на эту тему. У него даже какой-то план был, чтобы соскочить, но только черновой. Ведь ни он, ни я не знаем, что там в завещании великого князя было.

– Всех подробностей я раскрыть не могу, – он задумался. – Мой дядя завещал роду Романовых своё личное имущество. Мальчику, что родится у любой из княжон или моему сыну. Мне он по определённым причинам отдать всё не мог. При этом то, чем владели семьи в роду Воронцовых, останется у них. Этого много, даже очень, но они хотят всю империю поделить и порезать на кусочки.

– Если имущество личное, то он в своём праве, – сказал я. – А как же супруга?

– Александр Николаевич владел десятком городских особняков, несколькими загородными усадьбами и малыми дворцами. Земельными участками, в том числе парой крупных сельскохозяйственных наделов. Промышленные предприятия или доля в оных, акции, долговые расписки. Личные счета в банках на этом фоне крайне скромные. А вот фамильные драгоценности, часть из которых хранится здесь, в Кремлёвском, оцениваются в огромное состояние. Многие главы семей рода Воронцовых жили и работали на заводах, формально принадлежащих ему. Получали огромную прибыль. А новый хозяин обязательно захочет, чтобы прибыль шла ему, а не чужим семьям. Империя моего дяди просто огромна. Если исключить Разумовского, то и сравнить особо не с чем. Да, я забыл упомянуть про недвижимость и бизнес за рубежом. Его завещание – это не десять или двадцать страниц, это настоящий архив. Я впечатлился, когда читал.

Помолчали. Я всё ещё не понимал, почему Воронцов составил завещание таким странным образом? Мог ведь всё отдать племяннику, брату, в конце концов.

– Так ведь у Саши и Лизы может родиться девочка. Или две девочки. Тут не угадаешь.

– Не угадаешь, – согласился он. – Тогда вся ответственность ляжет на Марию. Или на моего сына. Но мы сейчас говорим о «может быть», а огромные деньги и бизнес подобного риска не любят. Поэтому мы с мамой очень беспокоимся за жизнь Лизы.

– Это понятно. Тем, кто её обидеть задумает, ноги вырву, лично.

– Спасибо, – он коснулся моего плеча.

– Постой, – вспомнил я один момент. – А почему тогда Разумовский так сильно хотел, чтобы я взял в жёны Лизу? Только ли из-за её безопасности? И князь Дашков на этом настаивал.

– Всё из-за того же завещания, – сказал Николай. – Оговорка есть в нём. Если Елизавета войдёт в княжеский род, то родившемуся наследнику почти ничего не достанется. Тогда мой второй дядя сможет претендовать на часть наследства. А другую часть будут разыгрывать через Марию. Они хотели… как бы сказать… сделать так, чтобы я не смог отказать и пожаловал тебе княжеское достоинство.

– То есть? Говорили, что вместе будем драться за наследство, а сами хотели меня кинуть?

– Может, поделились бы, – он улыбнулся. – А брату твоему князем не стать, даже взяв в жёны княжну. Для этого ему собственный род основать нужно, выйдя из семьи Матчиных.

– В общем, всё, как всегда, из-за денег, – подытожил я. – Могу с братом поговорить, с Елизаветой, чтобы всё вашей семье вернули. Романовым, имею в виду.

– Лиза – часть нашей семьи. И наследник, что родится. Очень на это надеюсь. Я понимаю, что прошу много и ставлю тебя в сложное положение, но пусть идёт всё так, как идёт. Будь на твоём месте кто-то слабее, и Разумовский, и другие князья давили бы изо всех сил. А против тебя у них давилка отвалится, как говорит Маша.

Он улыбнулся незамысловатой шутке.

– Насчёт княжеского достоинства для тебя…, – Николай задумался. Точнее, он выглядел так, словно думал об этом несколько дней, но к хорошему решению так и не пришёл. – Не сейчас, а лет через семь или десять, я этот вопрос решу. Не люблю загадывать так далеко, но за это время что-нибудь придумаю. Тебе ведь не к спеху?

– Нет, у меня всё отлично.

– А у меня нет, – он смешно поморщился. – Пока мы будем разбираться и друг друга грызть, всех твоих наследников разберут. Одного в Италию, второго в Германию или… Цао подсуетится. А нам самим нужно – во как.

Он коснулся ребром ладони подбородка и рассмеялся, видя выражение моего лица.

– Ещё скажи, что мы генофонд разбазариваем, – я тоже рассмеялся, когда он закивал.

Вспомнив, что нас ждут, мы вышли из кабинета, но уйти далеко не получилось. У лестницы столкнулись с великим князем Разумовским. При этом выглядел он бодрым и излучал прекрасное настроение.

– Николай Иванович, Кузьма Фёдорович.

– Добрый день, Константин Николаевич, – поздоровался Николай.

– Я сегодня с самого утра мировые новости читаю, поэтому соглашусь, что день действительно добрый.

– Что пишут? – полюбопытствовал я.

– Восхищаются силой великого мастера из России. Два террориста несколько часов избивали индуса на глазах у всего мира, а Кузьма Фёдорович вкатал их в асфальт всего за двадцать минут. В следующем году конкурс в МИБИ будет самым высоким в мире, среди подобных высших заведений. Кузьма Фёдорович, можно тебя на пару слов?

– Мы подождём, – сказал Николай, поймав мой взгляд.

Мы с Разумовским немного отошли к широкому окну, выходящему во внутренний двор. Посмотрели, как удаляется Николай.

– Хотел поздравить с получением дворянского имени, – сказал Разумовский. – Ну и с предстоящим большим событием. Рад за Елизавету, без шуток. Засиделась она в девках, если честно. А ваша семья показала себя только с лучшей стороны. Мне всегда импонировали целеустремлённые люди.

– Спасибо, – сказал я, не совсем понимая, как реагировать.

– Мы практически родственники, поэтому предлагаю помощь и сотрудничество в любых вопросах, без договоров и обязательств. Если что-то будет нужно, просто звони в любое время.

– А как же наследство брата? – спросил я.

– Хотел сказать, что теперь это твоя забота, – он улыбнулся. – Но уже пообещал помочь. При одном условии, что наследством, достанься оно вашей семье, распоряжаться будет Елизавета. Она девушка умная, разберётся что к чему.

– В кои-то веки хорошее предложение. Соглашусь и даже поддержу. А насчёт предложенной помощи, то я позвоню, особенно если без обязательств.

– Сейчас не самое удобное время, поэтому давай как-нибудь встретимся, поговорим. Я предлагаю оставить в прошлом разногласия, что между нами были. Быть союзниками лучше, чем конкурентами или даже врагами. Тем более, когда против нас ополчится большинство.

– Встретиться можно, – снова согласился я. Даже подумал, странно это, что князь вещи дельные предлагает. – Только пока не знаю, когда получится. Меня в столице почти месяц не было, дел накопилось столько, что не успеваю разгребать. Я позвоню, когда до тетрадки с расписанием доберусь.

– Хорошо, – легко согласился Разумовский. – Знаешь, я сначала думал, что плохо получилось с моим сыном, тогда, в Питере. Сейчас понимаю, что это даже к лучшему, что у тебя сложились хорошие отношения с Наумовыми. Они сейчас всецело на твоей стороне, чем знатно раздражают Дашковых. Князь к Наумову, как на работу ездит, каждый день, но не договорятся они. У Дашкова есть огромный интерес к двум предприятиям и дорогой недвижимости в Москве, которую мой брат оставил наследникам Романовых. И он пойдёт на многое, чтобы заполучить свой кусок, особенно если это ему было обещано. Князь вложил кучу средств, но остался ни с чем. Жадность – это их семейная черта, поэтому они придут требовать своё. Но для начала попытаются подпортить тебе жизнь, чтобы сговорчивее стал.

Я посмотрел на него с лёгким недоверием, на что великий князь едва не рассмеялся.

– Рассказал бы, сколько нервов они мне портят, стараясь уколоть или укусить при любом удобном случае, но это займёт слишком много времени. Не стану задерживать тебя сейчас. Лучше встретиться и поговорить. Да, если хочешь, приезжай в гости с супругой.

– Я подумаю.

– Японцы, – он улыбнулся. – Обычно так говорят, когда не хотят отказывать напрямую.

– Хорошо, что мы не в Японии. Если говорю, что подумаю, то именно это и имею в виду.

Знаю я подобных хитрецов и лицемеров, у них это в крови. Строят планы на сто ходов вперёд, а потом резко всё меняют, когда понимают, что не вывозят. И снова я подумал о том, что Разумовский вовсе не так плох, как я думал раньше. Поэтому, шагая по дворцу, старательно гнал эту мысль прочь. Но встретиться с ним и поговорить – нужно. Если я окунаюсь с головой в большую политику, то избегать такую влиятельную фигуру будет недальновидно. Или же придётся запираться, как это делали Наумовы много лет. Только к чему это привело, вот в чём вопрос.

В большой гостиной, где нашу семью встречала Елена Алексеевна, было оживлённо. Мне сразу попалась на глаза Елизавета, сидевшая рядом с Сашей. Взгляд счастливый, от которого на душе становится приятно. Даже мне было заметно, что она едва сидит, чтобы не сорваться и не сбежать вместе с Сашей прямо сейчас. Мария тоже улыбалась, но во взгляде проскальзывали и грустные нотки. Она остаётся во дворце с мамой и будет скучать без сестры.

Встреча затянулась на три с лишним часа. Разговоры велись простые, о будущем новой семьи, о том, что первое время Саша с Елизаветой будут жить у нас, даже если появятся детки. Маму это решение только радовало, поскольку ей не придётся разрываться между внуками. Она бы и Оксану из Италии вытянула, если бы могла. Я в шутку предложил выкупить соседний с нашим большой дом для новой семьи, и Елена Алексеевна эту идею поддержала.

Так как уезжать пришлось в компании с Елизаветой, то прошло всё тихо. Во дворце всегда трудится много людей, и данное событие не останется незамеченным, но чем меньше слухов будет расходиться, тем лучше. Я вообще не понимаю, работает ли служба внутренней безопасности, которая должна следить за тем, чтобы работники меньше болтали?

Когда мы уже собрались на стоянке, рядом с женской частью дворца, мне позвонил Карпов. Он у меня был в доверенных контактах, поэтому смог дозвониться.

– Да, Григорий Михайлович, я тебя слушаю, – сказал я в трубку, когда высветился его номер.

– Не сильно отвлекаю, Кузьма Фёдорович?

– Пять минут у тебя есть. Если что-то важное, то надо полчаса подождать.

– Если коротко, то неприятность одна случилась. На базу товарищ Мгуапе приехал, заказать скрытый клинок. Вы мне сообщение скидывали на этот счёт.

– Да, я разрешил. Пусть парни меч сделают, а я заеду на днях и закалим его.

– Уже собрался так и сделать, но внезапно гости пожаловали. Охранная фирма с глупым названием, Клондайк. Мы их бизнес прижали в столице, и они заявились на разборки. Четыре мастера и столько же экспертов. Драки не случилось, так как Мгуапе всех испугал. Но прецедент неприятный. Я им сказал, что с Вами на этот счёт говорить нужно. Как будет возможность, вы мне сообщением скиньте, я этих незадачливых конкурентов сориентирую.

– Хорошо, – я сразу понял, что за проблемы с охранными фирмами. Трубин как раз об этом и говорил. – На днях найду время, чтобы с ними встретиться.

– Можете позицию обозначить, я сам всё решу, – предложил Карпов. – Да, ещё нюанс есть. Они говорят, что их Дашковы надоумили к нам на разборки приехать. Вроде как они к ним обратились за поддержкой, и князь их сюда отправил. Нехороший это признак, чутьё подсказывает.

– Опять Дашков, – я нахмурился. – Понял тебя, попробую разобраться с ситуацией. Бдительность не теряйте. Если что-то случится, сразу звоните.

– Ну и последний вопрос, – вспомнил что-то Григорий Михайлович. – К товарищу Мгуапе супруга приехала, прямо из Анголы. Да ещё и в положении, через пару месяцев родит, как я понял. Документами её заняться надо. Есть у меня человек на примете, кому подобное поручить можно, чтобы Вас не отвлекать.

– Неожиданная новость, – удивился я. – Надо будет к нему в гости приехать и поздравить. А насчёт документов, привлекай специалиста. Нам толковые люди нужны, особенно сейчас. Если хорошо себя покажет, возьму в штат. И ещё, если проблемы с документами будут, звоните, я связи в МВД привлеку.

– Решили, – подытожил он. – У меня всё.

– Тогда до связи, – я положил трубку, посмотрел в сторону наших машин. Ждали только меня.

Мне как-то сложно было представить супругу Мгуапе, тем более в положении. Определённо надо к нему заехать в гости. Может, прямо сегодня? Вроде бы на вечер я ничего не планировал.

– Иду я, иду, – махнул я рукой, на требовательный взгляд мамы. – Хорошо, что всё налаживается…

* * *

Офисное здание в центре Москвы, вечер

В один из кабинетов на пятом этаже вошли двое мужчин, уставшие и хмурые. Секретарь, немолодая женщина в круглых очках, встретила их спокойным взглядом, узнав вчерашних гостей. О них она была предупреждена, но не ожидала увидеть так рано.

– Проходите, Павел Георгиевич Вас примет.

В роскошном рабочем кабинете было тихо, пахло горьким кофе и терпким одеколоном. Павел Георгиевич работал с отчётами, листая подшивку листов, откинувшись в кожаном кресле. Посмотрев поверх отчёта на гостей, он бросил его на стол, усаживаясь удобнее.

– Как прошло? – спросил князь.

– Никак, – поморщился один из гостей. – Разошлись миром.

– Ты же говорил, что исполнители самые подходящие? – не понял Павел Георгиевич. – Четыре мастера. Или плохо их накрутили?

– В целом затея не очень удачная, – сказал второй из посетителей. – Шагаем по тем же граблям, что и недавно.

– Поэтому и просил сделать всё аккуратно. Так что случилось?

– Парни из Клондайка говорят, что нарвались на какого-то страшного негра. Что он один бы их всех там порешил.

– Слышал, что Кузьма привёз кого-то из дикой Африки, – задумчиво сказал князь. – То ли бандита, то ли террориста… С Клондайком что, выпадают они или ещё использовать можно?

– Идея была отличная, но не повезло, – сказал первый из посетителей. – Можно их списывать.

– Ладно, больших надежд не питал на их счёт. Занимайтесь тогда дальше риелтором и этим… программистом их. Будем совать палки в колёса везде, где можно. И Фазуевых поторопите.

– Павел Георгиевич, я всё ещё настаиваю, что добром это не кончится, – сказал второй.

– Да не воюю я с ними! – хлопнул по столу князь. – И не собираюсь. Как мне ещё недовольство показать? Кузьма у нас аукционный дом увёл и Судским отдал просто так, даже не за деньги большие. На десятки миллионов сделка сорвалась. А репутационные потери я вообще оценить не могу. Не знаю, кто следом за Хантами уйдёт. Выставку дорогих ювелирных изделий уже отменили. Знаете, куда перенесли её? Правильно, к Судским. Вот такая у них теперь реклама шикарная.

– Придираетесь, – не согласился второй посетитель, имея в виду, что это всё мелочи.

Собравшиеся мужчины прекрасно знали, что злился князь по другой причине, цена которой была в полтора миллиарда. Колоссальные усилия, которые прикладывал род Дашковых, чтобы войти в бизнес, монополию над которым раньше держал Воронцов. И вина Матчина была лишь в том, что он не хотел этот бизнес подмять под себя. Да, у него бы это сразу не получилось, не хватило размаха. Но тут на помощь ему и должны были прийти Дашковы, у которых всё уже было налажено, вплоть до мелких поставщиков и подрядчиков. Одна мысль о том, что эти усилия пропадут даром, выводило князя из себя. Он не мог понять, почему Матчин отказывается от не просто больших, а колоссальных денег, которые падали ему в руки и всего-то нужно было их поймать.

Давить на Кузьму было бесполезно, воевать – глупо и бесперспективно, поэтому на собрании родов, пострадавших от смерти великого князя Воронцова, было принято решение немного накалить обстановку вокруг Матчиных. Создавать небольшие, но неприятные проблемы везде, где только можно. Дружно так решили, даже не сговариваясь и не совещаясь долго. Всё для того, чтобы отступилась семья Матчиных от старшей княжны Романовой. На неё были особые виды. Даже муж был подобран ещё четыре года назад, один из одноклассников, что учился с Елизаветой. Насколько знал князь, молодые люди прекрасно ладили и находили общий язык. Препятствием выступала лишь Елена Алексеевна. Да и сам Воронцов не спешил со свадьбой племянницы.

В запасе у бывших соратников Воронцова было около четырёх месяцев, даже если помолвку объявят очень скоро. К тому же имелись способы процесс затянуть. И насколько знал князь Дашков, сам Разумовский был против этого брака, тоже имея на племянницу виды. Осталось только подождать, чтобы он включился в игру и хотя бы немного прижал амбиции Матчина.

Телефон на столе главы рода зазвонил. Князь жестом показал, чтобы мужчины подождали минуту.

– Слушаю, – сказал Павел Георгиевич в трубку.

– Это Настя Миронова, – с той стороны послышался приятный женский голос.

– Узнал, Настенька. Как у вас дела?

– Всё хорошо, – голос стал немного тише. – Я не могу долго болтать. Если узнают, что у меня телефон есть, скандал будет.

– Тогда, внимательно тебя слушаю, – правильно понял её князь.

– Тут странное происходит и… сумятица небольшая. Елизавета Ивановна только что уехала вместе с женихом. Как я поняла, она теперь будет жить у него до самой свадьбы. А это такой скандал, такой ужас.

– Сбежала? – не понял князь, почувствовав, что зацепился за отличную возможность подгадить Матчиным ещё сильнее.

– Нет, её Елена Алексеевна провожала, и, как я поняла, по договорённости всё прошло.

– Не положено ведь, – не понял Павел Георгиевич. – Традиции нарушают. Скандал будет…

– Я поэтому и звоню срочно. Простите, но мне бежать нужно.

– Понимаю, Настенька. Спасибо за такие важные новости. Помню, что ты о долгожданном подарке говорила. Всё будет уже завтра, не переживай. И береги себя, не подставляйся лишний раз.

– Хорошо, – голос у девушки прозвучал чуть радостней, но как-то приглушённо. – Спасибо Вам большое.

В трубке раздались короткие гудки. Павел Георгиевич положил трубку на аппарат, посмотрел на помощников.

– Фрейлина немецкой жабы звонила, – сказал он. – Матчины… подсуетились. Торопятся, подмётки на ходу рвут. Кузьма говорил, что не хочет за наследство бороться, а сам…

Князь даже побагровел, обуреваемый эмоциями. Он буквально чувствовал, как огромный капитал уходит из рук. Столько усилий, столько вложенных денег, и всё напрасно.

– Форсируем события, – сказал он. – Но осторожно, война сейчас не нужна. А мне предстоит встретиться с… с людьми и всё обсудить ещё раз.

– У меня есть предложение, – сказал первый из посетителей, мужчина лет тридцати. Он довольно рано стал мастером и совсем недавно шагнул на вторую ступень. Рос он в силе быстро, но ещё быстрее поднимался по карьерной лестнице. – Знакомый моего знакомого общается с бандой отморозков, которые всем мешают. Они всё мечтают выйти на мировой рынок охотников за головами и встали поперёк глотки половине родов Московской области. Предлагаю убить двух зайцев одним выстрелом, убрать их руками сильного негра, что нам сегодня помешал, а потом устранить их.

– И начать большую войну? – второй посетитель даже повернулся к первому, сверкнув взглядом. – Мало смертей было?

– У меня всё под контролем. Через двух знакомых будет заказ идти, к нам отношение не имеющих. Да и кому этот негр сдался, чтобы воевать из-за него? Исполнителей мы сами уберём, а Матчину скажем, что беспредельщики это и отморозки. Даже если он на нас подумает, то доказательств не найдёт. Головой ручаюсь, что всё будет сделано в лучшем виде. Лично за всем прослежу.

Князь на минуту задумался. Отморозков, о которых шла речь, он знал. Они действительно действовали на нервы уважаемым людям, беспредельничали, но вразумить их пока не удавалось. Предложение убрать их прозвучало очень кстати.

– Хорошо, действуй, – сказал князь. – Но потом сразу их уберёшь. Можешь привлечь людей Ивана Максимовича, но в суть дело не посвящай. Скажи, что за убийцами охотишься.

Второй посетитель, выглядевший старше, нахмурился, борясь с эмоциями. Чутьё подсказывало, что ничем хорошим это не закончится. К тому же не верил он, что Матчин решил всех обыграть и единолично присвоить наследство Воронцова. Скорее всего, кто-то ловко манипулировал происходящими событиями. Придя к важному для себя решению, он поднял руку.

– Павел Георгиевич, мне нужно идти, очень много дел, – сказал он.

– Да, ступайте, – князь отпустил посетителей. – Мне тоже нужно сделать пару звонков. Если княжна забеременеет, то о помолвке уже не будет и речи. Придётся молодому императору женить их, вопреки традициям.

То же самое время, Кремлёвский дворец

Елена Алексеевна взяла небольшой современный смартфон, посмотрела на него с сомнением.

– Подсматривают и подслушивают? – спросила она у молодой девушки, сидевшей напротив.

– Говорят, что можно следить, даже если экран тёмный, – кивнула фрейлина. – Поэтому нужно полностью выключать. Если Алексей Павлович узнает, то заругает. Обещал на территорию дворца больше не пускать.

– Спрячь в тайнике, где брала, – сказала Елена Алексеевна. – Ещё пригодится. Да, Настенька, что тебе обещал князь за помощь? Дорогие подарки?

Девушка смутилась. Насте недавно исполнилось двадцать два года, и во фрейлинах она была с десяти лет, когда погибли её родители. Дашковы заботились о девушке, дали воспитание, обеспечили содержанием, но большую помощь после трагедии ей оказала именно супруга императора. Ту моральную поддержку после огромной трагедии нельзя было оценить в деньгах. Поэтому Настя сразу пришла к ней, когда речь зашла о том, чтобы шпионить за императорской семьёй для Дашковых.

– Машину обещал, – сказала Настя.

– Щедр нынче князь, – удивилась Елена Алексеевна. – Ничего, мы его немного спустим с небес. Машину возьми обязательно. Будет твоим приданым. Ты ведь всё ещё встречаешься с тем парнем из военной академии?

– Да, – Настя закивала и улыбнулась. – Ему ещё два года учится, а потом…

– Конечно, – Елена Алексеевна понимающе кивнула. – Он парень хороший, целеустремлённый. И ещё, если князь будет спрашивать о том, что у нас происходит, ничего сверх того, что уже рассказала, не говори. Можешь сказать ему, что я стала очень скрытной, особенно в присутствии фрейлин. Как будто боюсь слухов, что разбегутся они по столице, как пожар.

– Хорошо, – Настя закивала, принимая телефон и пряча его в складках платья.

* * *

С приездом Елизаветы дома царила суматоха, от которой я спрятался в комнате Павлика. Мы с ним играли, когда зазвонил телефон, оставленный на тумбочке. Отвечать не хотелось, но я всё же подошёл, посмотрел на номер. Звонила Катя Хованская.

– Да, Катя, – ответил я.

– Кузьма, прости, что отвлекаю в выходной день, – голос у неё звучал бодро. – Просто мне сейчас Дашков звонит, Дмитрий Васильевич. Говорит, что это очень, очень важно.

– А кто это? – имя мне ничего не говорило. Может, мы с ним виделись когда-то, но в памяти ничего не отложилось.

– Не знаю, – призналась Катя. – Он тебе позвонить не может, ты трубку не берёшь, поэтому на меня вышел. Висит сейчас на второй линии.

– Ладно, соедини, если это «очень, очень», – проворчал я.

В трубке послышался длинный гудок.

– Матчин на связи, – сказал я.

– Кузьма Фёдорович, здравствуйте, это Дашков Дмитрий. Мы как-то пересекались в Санкт-Петербурге, но это не очень важно сейчас. У меня неприятные новости по поводу чернокожего человека, что на Вас работает. Убить его хотят. Только это крайне деликатный вопрос. Нужно встретиться.

– Срочно?

– Желательно. Вы не переживайте, я уже рядом с Вашим домом. Кафе на углу, одна из Карамелек.

– Да, знаю. Буду минут через пять.