Доспех духа. Том 11

Глава 2

– Похоже, что ледяной лотос начинает привыкать и меньше разбрасывается едой, – сказал я, глядя, как Сабина медленными глотками пьёт энергетик. – Полгода и он окончательно окрепнет, потом будет самостоятельно поддерживать баланс. Нужно только научиться его ограничивать, чтобы не переедал.

– Сила – это ведь неосязаемая энергия. У неё нет формы и образа.

– А воображение тебе на что? – улыбнулся я. – Представь, что внутри тебя есть сфера, очень похожая на мыльный пузырь. В ней сейчас трещина, из которой утекает сила. А лотос – маленький, но яркий огонёк в центре, конденсирующий эту силу вокруг себя. Ты его обязательно почувствуешь через пару лет, а сейчас просто доверься воображению. Взять, к примеру, Сяочжей. Её сила – это огненная птица. Не знаю, с чем связано, но когда я смотрю на неё, то воображение рисует феникса, расправившего крылья. Он распространяет вокруг себя волны горячей энергии.

– А у других? – с любопытством спросила она.

– Чтобы оценить, нужно во внутреннее море заглянуть, но кто бы мне позволил это сделать. У Джима, нашего мастера, внутренняя сила очень яркая и… как будто постоянно находится под давлением. Это сложно описать словами. Как большой паровой котёл, периодически выпускающий струи пара. К нему не подступится так просто, любопытного может разорвать на части. А во внутреннее море Мгуапе я вообще заглядывать боюсь. Пугает оно меня.

Как я и говорил, если подключить воображение, то можно было увидеть, как крошечный ледяной лотос во внутреннем море Сабины оживился, почувствовав прилив сил. Он жадно поглощал формирующуюся вокруг энергию, боясь пролить хотя бы каплю. В отличие от него, мой лотос занимался тем же самым, только самостоятельно, без посторонней помощи. Если я поглощал энергию окружающего мира, он забирал процентов пять, отсеивая ненужное. Остатки энергии разливались вокруг, и я, должно быть, светился, как новогодняя ёлка. Поэтому во время отпуска приходилось тренироваться иным способом, больше уделяя время концентрации. И всё же было странно, почему лотосу нравилась только малая часть окружающей энергии? Для меня она была абсолютно одинаковой, а он привередничал. В любом случае мой доспех духа становился крепче, но крайне медленно, а подгонять этот процесс я боялся.

– Обычным мастерам тренироваться проще, – ответил я на взгляд Сабины, наблюдавшей за моими размышлениями. – У тебя есть методика, по которой можно заниматься, ни о чём не думая. А сейчас, как в анекдоте, когда дали силу и выкручивайся, придумывай, изобретай.

– Папа говорил, что у нас хранятся техники для великих мастеров.

– Техники – это такое, второстепенное. Ты не отвлекайся, тебе ещё комплекс упражнений по укреплению тела делать.

Со стороны здания вышел Алан, протирающий руки тряпочкой. Он проверял состояние двигателя грузовика, уровень масла и всего прочего. Мгуапе сказал, что перегнал его сюда месяцев семь назад и беспокоиться можно было только об аккумуляторе, но и это не было большой проблемой.

Время постепенно приближалось к четырём часам дня, и скоро солнце опять начнёт садиться. Не люблю я короткие дни, когда темнело сразу после шести вечера.

Пока Алан открывал вторую ржавую створку ворот, Мгуапе завёл грузовик, затарахтевший неожиданно громко. Мы с Сабиной уже перенесли все наши вещи в кузов и даже разобрали часть сидений минивэна, чтобы удобнее ехать. Жаль было бросать здесь машину, но из-за дождей дальше дороги были такие, что она просто не проедет.

– Можно ехать, – сказал нам Алан. – Судя по карте, это недалеко, километров десять, но дорога там заброшенная и после дождей проехать будет сложно.

– Надеюсь, что всё пройдёт гладко, – сказал я. – Заберём груз и рванём на восток. Хорошо бы Мгуапе не решил поучаствовать в назревающей заварушке.

– Вряд ли, – сказал Алан. – Он уже вынырнул из старой жизни, посмотрел, как спокойно и тихо живут другие. Сам отдохнул, пожил с комфортом пусть и пару месяцев. После такого к прошлому уже не возвращаются. Я вижу, как он торопится. И в этом я его поддерживаю. Не нравится мне всё это. Неприятное предчувствие, словно назревает что-то. Поехали, надо до темноты успеть.

В этом я был с ним согласен, поэтому долго не собирались. Дождались, когда Мгуапе развернёт грузовик, загнали в ангар минивэн, чтобы не бросался в глаза, и сразу двинулись дальше на север. Правда, нам с Сабиной пришлось ехать в кузове, и это было то ещё приключение. Нас нещадно мотало из стороны в сторону и подбрасывало на кочках, но мы держались. Хорошо, что кузов был предназначен для перевозки людей и внутри были крепкие лавочки. Что касается грузовика, то он пёр по грязи как танк, рыча двигателем. Мгуапе оказался неплохим водителем, ни разу не застряв в очередной яме или глубокой луже.

Тент кузова мешал разглядеть, куда мы едем, но сквозь специальные прорехи можно было видеть густые зелёные заросли и деревья, растущие вдоль узкой дороги. Ехали минут сорок, пока внезапно не выбрались на ровную площадку, окружённую всё теми же зарослями. Только когда мы подъехали, я понял, что Алан вышел немного раньше и успел разведать окрестности. Можно сказать, что лишняя мера предосторожности, так как вокруг кроме обилия зелени и грязи практически ничего и не было. Даже зная, что мы на месте, я не сразу заметил неприметный вход в рудник или в шахту, не знаю, как его правильно назвать. Полуразрушенное здание с ржавой крышей, простоявшее здесь не меньше сотни лет, без дверей, но с рельсами, убегающими куда-то вглубь.

Чуть поодаль пристроился ещё один навес с очень старой рыжей от ржавчины самоходной вагонеткой.

– Старые рудники, – подтвердил мою догадку Мгуапе. – Здесь давно ничего нет. Тоннели уходят очень глубоко, часть обрушилась. Но мы далеко и не пойдём.

Подав пример, он первым направился ко входу.

– Подождёшь здесь? – спросил я у Сабины. – Хочу глянуть, что там. Мне по старым тоннелям ещё не доводилось гулять, поэтому любопытно.

– С тобой пойду, – она кивнула.

Алан решил остаться снаружи и покараулить. Мгуапе уже нашёл где-то большой масляный фонарь и ждал у входа в рудник. Он расчистил проход, убрав пару балок, и первым направился вглубь. Пахло в тоннеле сыростью, а под ногами хрустел строительный мусор. Вдоль рельсового пути мы прошли всего метров триста, но всё равно это было жуткое место. Сабина крепко держала меня под руку, стараясь не упасть в темноте. Мгуапе, ориентируясь только на одному ему известные метки, свернул в боковое ответвление тоннеля, и ещё метров через пятьдесят мы вышли в небольшую комнату. Что это было раньше, сложно сказать, но здесь всё ещё оставались стол и стулья, покрытые толстым слоем пыли.

Поставив лампу на стол, Мгуапе осмотрелся, прошёл к небольшому углублению в стене рядом с проходом. Я сразу и не заметил грязный брезент, пока Мгуапе не сбросил его на пол. Под ним находилась палета с продолговатыми серыми пластиковыми контейнерами. Много, штук пятьдесят, возможно, больше. Мне эта стопка доходила почти до середины бедра.

– Их используют на руднике Катоке, – пояснил Мгуапе, не очень уверенно подбирая слова на английском языке. – Вторая сортировка и перевозка.

Он сделал ударение на слове «вторая», словно это что-то должно нам сказать. Поднял один из контейнеров, показал нам. Сантиметров двадцать в длину, около пятнадцати в ширину и десять в высоту. На каждом – пломба на шнурке, и бумажка с описанием.

– Мои люди их выносили много лет, пока не скопилось всё это. Наши сбережения на будущее, когда всё должно будет закончиться.

Сорвав пломбу, он открыл контейнер. Внутри ожидаемо лежали алмазы. При этом заполнен контейнер был едва ли не наполовину. Я даже проникся увиденным, как и Сабина. Передав нам контейнер, Мгуапе сорвал пломбу с ещё одного.

– Сколько здесь? – спросил я, имея в виду контейнер в руках. – Килограмм пять?

– В каратах измеряют, а не в килограммах, – наставительно сказала Сабина, забирая контейнер и удивлённо посмотрела на меня, взвесив его в руке. Пальчиком разгребла содержимое, оценивая размеры камней.

Я снова посмотрел на большую стопку контейнеров, зачем-то пытаясь их пересчитать. На пару минут в тёмном помещении повисла тишина.

– Так, давайте всё на свет вынесем, – предложил я. – Темно здесь и жутко. Я их за раз подниму, не переживайте.

Когда Сабина положила обратно контейнер, стопка медленно поднялась над землёй. На всякий случай я их в плотный барьер духа заключил, чтобы не рассыпались. Обратно шли быстрым шагом, и только когда выбрались на свежий воздух, вздохнули свободно. Алан курил у грузовика, не ожидая, что мы появимся так скоро.

– Нашли, – сказал я, опуская на землю груз. Не стал убирать часть барьера, чтобы не испачкать контейнеры в грязи.

– В Анголе из всех алмазов добывают только двадцать процентов ювелирных, – с умным видом сказал Алан, проходя к контейнерам. – Остальные – промышленные, за которые много не дадут.

Он взял один контейнер и удивился, взвесив его в руке. Осторожно открыл, посмотрел на россыпь мутных камней, затем на нас.

– Ага, – кивнул я. – Мы тоже в шоке. Что-то не получается прикинуть, сколько тут. Ну что, много заработаем, если сдадим англичанам? И что это за взгляд?

Алан отложил первый контейнер, быстро распечатал другой. Внутри всё так же было много камней, только значительно крупнее, чем в предыдущем. Я выделил один, размером с фалангу большого пальца. Но в целом выглядели они вполне обыденно, полупрозрачные или просто матовые, жёлтые, коричневые и даже бледно-розовые.

– Не продадим, – задумчиво протянул Алан, оценив стопку. – Разом, по крайней мере. Это… очень много. На Фунду, будь оно неладно, всё могло бы поместиться в один, максимум в два таких контейнера…

Он отложил контейнер и полез в самый низ стопки, чтобы проверить, насколько они заполнены.

– И много людей знают об этом? – спросил он у Мгуапе.

– Про алмазы знали четверо, двое из которых уже мертвы. А где я их спрятал, никто не знает. Старых рудников здесь десятки, есть глубокие шахты. Не найти даже за десять лет.

– И что дальше? – спросил я, глядя, как быстро темнеет небо. Снова начал моросить противный дождик.

– Ночью ехать опасно, – сказал Мгуапе. – До границы с Замбией отсюда часов двенадцать. Отправимся в путь с рассветом.

– Алан? – позвал я.

– Что? – он оторвался от созерцания палеты с контейнерами. – А, да, лучше переночевать здесь. Дорога такая, что ночью можно даже грузовик перевернуть. Хорошо бы его поменять на что-нибудь не настолько приметное. И красный минивэн уже засветился. Всё-таки не надо было оставлять свидетелей.

– Так лучше, – сказал Мгуапе. – Они испугаются и запрутся на базе, а мы завтра спокойно поедем на восток.

– Испугаются ли? – покачал головой Алан. – ЧВК – это не партизаны, и возможностей у них побольше будет.

Ночь на природе, рядом со старым рудником, началась тревожно. Костры мы жечь не стали, довольствуясь фонарём. И это хорошо, что мы додумались взять всё необходимое для подобных ночлегов. Мгуапе говорил, что в этих краях много больших и малых деревень, а также городков, где нас всегда смогут приютить, но ситуации бывают всякие. Правильно я сделал, что послушал Алана.

Мы с Сабиной устроились в кузове грузовика, плотно закрыв полог тента. Я поставил вокруг барьер, поэтому дождь, который обязательно пойдёт, мешать не будет. Чем меньше промокнет тент, тем меньше будет влажность внутри. Напрягают меня резкие и сильные, но кратковременные дожди по ночам. Налетают внезапно, выливают на тебя море воды и также быстро заканчиваются. Единственную лампу забирать не стали, воспользовавшись маленьким походным фонариком. Света он давал совсем немного, но зато мог светить почти сорок часов без подзарядки.

Проснувшись посреди ночи, я сел на спальном мешке. Пару секунд смотрел в пустоту перед собой, затем потянулся, чтобы поправить одеяло Сабины. Она тоже не спешила забираться в спальный мешок, так как было душно.

– А от комаров защиту ставить умеешь? – сонно спросила она.

– Спи, – я улыбнулся, бросив взгляд на небольшую спираль от насекомых, еле тлеющую, от которой поднималась струйка дыма. Помогало так себе, но без неё было совсем невыносимо. – Пойду проветрюсь.

Я поцеловал Сабину, затем выбрался из кузова. Ночь была тёмной, почти непроглядной из-за туч, ни звёзд, ни луны не видно. Бензиновый фонарь, который нашёл Мгуапе, освещал навес у входа в тоннель. Единственное сухое место, где можно было спрятаться от дождя. Поставили его так, что со стороны сложно заметить, даже учитывая тёмную ночь. Первое дежурство досталось Алану, и найти в темноте его можно было только по едва уловимому запаху табака. Никак он не хотел избавляться от этой вредной привычки. Хотя, когда было нужно, мог целый день к сигаретам не прикасаться. А они у него были особые, из ароматного табака. Оказывается, его старый друг выращивал табак где-то на Кубе и продавал через интернет. Стоило это удовольствие очень дорого.

Огибая грузовик, я тихонько постучал в дверь кабины, где спал Мгуапе.

– В этой темноте ни черта не вижу, – сказал я негромко, когда Алан вынырнул из тёмного провала у входа в рудник. Он меня заметил первым. Секундой позже к нам присоединился бывший генерал. – К нам гости пожаловали. Три… нет, уже четыре мастера. Двое идут со стороны дороги метрах в двухстах, остальные обходят с юга. Может, ещё кто-то есть, но я только этих заметил. Они технику какую-то используют, наверное, чтобы незаметнее стать. Без неё я бы гостей только метрах в пятидесяти почувствовал. О, остановились разом все.

– Стоило ожидать, – сказал Алан и, судя по язвительному голосу, посмотрел на Мгуапе. – Это, наверное, те, кто очень Чёрного Льва боится.

– Можно здесь подождать, – предложил я. – Без прибора ночного видения я могу их обезвредить, только когда они на площадку выйдут. Поставлю барьер и прихлопну.

– Есть у меня в арсенале хорошая техника, – сказал Алан, и от него едва заметно потянуло энергией ци. – Я с ними разберусь.

– Возьму на себя тех, кто через лес идёт, – сказал Мгуапе.

– И вас что, темнота не беспокоит? – спросил я уже у пустого места. – Всё-таки не хватает вам приключений на свою голову…

Отряд охотников за головами Номади, поздняя ночь

Притаившись в густом кустарнике, глава отряда охотников за головами Тулани Номади опустил взгляд, чтобы посмотреть на наручные часы. Прибор ночного видения, совмещённый с тепловизором, в кромешной темноте легко выхватил стрелки часов, показывающих час ночи. Сегодняшний вечер для отряда охотников выдался суматошным. У наёмников из Европы с местными повстанцами вспыхнул какой-то конфликт, повлёкший устранение последних. Тулани никогда не считал борцов за свободу хорошими бойцами, поэтому не удивился, когда наёмники избавились от них буквально за полчаса. А потом с охотниками за головами связался заказчик, шумный и нервный, требуя как можно быстрее разобраться с целью.

После серьёзных проблем у гильдии охотников с Китаем, работать в восточноазиатском регионе стало сложно, поэтому Тулани с отрядом перебрался в ЮАР. Заказов в Африке было мало и платили всегда скупо, но в этот раз всё вышло очень неплохо. Заказчик из Кейптауна лично вышел на их отряд и предложил неплохую цену за самого знаменитого генерала Анголы, предавшего своих людей. Платил миллион долларов, переведя сразу всю сумму, но требовал полный отчёт о каждом шаге операции. Особенно его интересовал тайный лагерь предателя и люди, которые последовали за ним.

– В лагере всё ещё тихо, – в наушнике негромко прозвучал голос Гнома Якоба, потомка буров из Претории. Он обладал превосходным чутьём на силу и смог уловить какую-то защитную технику рядом с лагерем. Скорее всего, это была сигнальная техника, поднимающая шум при появлении чужаков.

– Ждём ещё пятнадцать минут, – сказал Тулани.

В наушниках раздались три щелчка, показывающие, что все поняли приказ. Команда была опытной, слаженной и умеющей действовать в сложных ситуациях. Тулани гордился, что цели они устраняли тихо, не поднимая шум и всего несколько раз вступая в открытый конфликт, применяя силу. Но и в этом плане их отряд был «полон», как говорили охотники. Каждый из бойцов поддерживал и дополнял умения остальных. Сам же Тулани был зулусом, но родом из Дурбана на берегу Индийского океана. Он был сыном шамана, перенявшим особые ритуалы, облегчающие охоту и приносящие удачу. Пользуясь самым современным оружием, он не пренебрегал наследием предков, поэтому осторожно открыл маленькую фляжку и сделал два глотка отвара умкумба, имеющего лёгкий галлюциногенный эффект, в племени зулусов называемый «глазом предков». Он расширял сознание и позволял лучше чувствовать окружающую силу.

Стоило горькому отвару упасть в желудок и глазам стало ярко от зелёного света прибора ночного видения. Тулани почувствовал течение силы вокруг и даже уловил присутствие постороннего. Только сделать охотник за головами ничего не успел, так как длинный железный гвоздь пробил его голову с глухим неприятным звуком. Несколькими секундами ранее ещё два гвоздя оборвали жизнь Де Вету, по кличке Шакал, притаившемуся с другой стороны старой дороги.

– Нас заметили, – раздался в наушнике голос Гнома. – Кто-то приближается прямо сквозь заросли. Поддержите меня, я пойду ему наперерез…

Над телом убитого зулуса склонился крепкий англичанин, от которого едва заметно пахло табачным дымом. Протянув руку, он осторожно снял с головы компактный прибор ночного видения, осмотрел придирчиво. Нагнувшись ещё раз, он снял с уха охотника особую гарнитуру, не выпадающую даже при беге. Её немного заляпало кровью, поэтому Алан вытер её об одежду убитого. В наушнике было тихо.

– Что ещё у вас есть интересного? – Алан всё же опустился на корточки рядом с телом, заметив на поясе пару метательных ножей.

В это же самое время Якоб по прозвищу Гном, невысокий мужчина сорока лет, отчаянно пытался разжать ладонь, вцепившуюся ему в шею. Он не успел среагировать, когда перед ним возникла фигура немолодого чернокожего мужчины, голого по пояс. Якоб обладал превосходным чутьём на одарённых, но в хаосе кипящей вокруг силы не смог понять, откуда он появился. При этом удушливая сила чернокожего не позволяла использовать внутреннюю энергию, даже запустить крошечную молнию из ладони. Чёрный Лев Мгуапе, словно утолив любопытство, сломал шею охотнику за головами, затем свободной рукой сорвал с него небольшой прибор ночного видения. Ещё один мастер, оказавшийся откровенным слабаком, как и коротышка, лежал недалеко, в пятидесяти метрах, в густых зарослях. Короткий бой прошёл тихо. Ночную тишину лишь ненадолго прервал хруст веток, когда Мгуапе продирался сквозь кустарник, догоняя прыткого коротышку.

Бывший борец за свободу обернулся, спиной почувствовав пристальный взгляд. Но сила подсказывала, что чужаков рядом нет. Минуту постояв так, он даже поднял взгляд к чёрному небу, словно там находился соглядатай, наблюдающий сейчас за ним. В голове Бессмертного Генерала промелькнула мысль, что он поступил правильно, решив уйти на покой. Сейчас ему хотелось как можно быстрее покинуть эту страну и вернуться в Россию, где его ждала очень удобная квартира с видом на город. Только расслабляться было рано, чутьё подсказывало, что за его головой ещё придут охотники. Разница была в том, что сейчас он их не боялся. Англичанин, сражающийся с ним на одной стороне, был настоящим Дьяволом, на которого можно положиться. Ну и молодой великий мастер, пока ещё недооценивающий собственную силу.

Если бы Мгуапе знал, что отряд, который он покинул не так уж и давно, перестал существовать, огорчился бы, но забыл об этом уже к утру следующего дня. Когда он покинет эту страну, то навсегда избавиться от прошлого.

* * *

Первым из темноты появился Алан, словно сбросил чёрное покрывало, выйдя в двух шагах от меня. Протянул сверкнувший зелёным экраном прибор ночного видения.

– Военные образцы, – сказал он. – С новомодной функцией искусственного интеллекта. Я о таких слышал, но в руках подержать не доводилось. Там ещё и тепловизор. Заряжать можно от любого повербанка. Жаль, чехлов не было в наличие.

Он протянул мне рацию с наушником, продемонстрировав такую же. С другой стороны от нас появился Мгуапе. Двигался он бесшумно, тоже используя какую-то хитрую технику, чтобы оставаться незамеченным. В руке за ремешки держал два прибора ночного видения и два комплекта раций.

– ЧВК? – спросил я.

– Наёмники, – ответил Алан. – Причём не бедные. Рации цифровые, с возможностью шифровать сигнал. Такие разрешены только для крупных фирм наёмников и ЧВК.

– Дорогие и не очень удобные, – кивнул я. – Мы такими не пользовались.

– Наёмники, – подтвердил Мгуапе.

– Только что им здесь делать? – Алан показал что-то тёмное, похожее на бумажник.

Не сговариваясь, мы вошли в здание у шахты, где в укромном уголке едва заметно горел фонарь. Пара деревянных панелей отгораживала его, чтобы со стороны входа не было видно. Мгуапе повернул вентиль, добавляя подачу топлива. Пришлось ненадолго зажмуриться, привыкая к свету после темноты.

В небольшом кожаном чехле, защищённом от грязи и влаги, хранился паспорт мастера образца ЮАР и именная карточка охотника за головами самого южного отделения организации. Мгуапе бросил на импровизированный столик пару таких же чехлов. Помимо документов, внутри были банковские карты.

– Это уже интересно, – сказал Алан. – Не зря они мне подозрительными показались. Один меня даже заметил, но слишком поздно.

– Согласен, что во время разгула гражданского конфликта им делать нечего, – сказал я. – Или они от безысходности и отсутствия заказов в наёмники подались?

– Можно гадать бесконечно, – подытожил Алан. – Важно одно, если они пришли за нами, значит, Серые Волки знают, где мы прячемся. Ночью на охоту не пойдут, опасно это, да и каждому бойцу по ПНВ не выдашь.

– Если прорываться будем, то сохранность грузовику я могу гарантировать, но внимания привлечём очень много.

– Ночью опасно, – подтвердил Мгуапе. – Уйдём с рассветом.

Если присутствие ЧВК было понятным, то участие охотников для меня стало загадкой. Вернувшись в кузов грузовика, я пару часов думал об этом, но в голову так ничего и не пришло. Даже была мысль расконсервировать сотовый телефон и отправить пару сообщений Бэру Пойзону. Но по сигналу сотовой связи нас могли легко отследить. Почему-то именно ей больше всего не доверял Мгуапе. Он говорил, что Правительственные войска следят за этим очень тщательно. Более-менее безопасно телефонами можно пользоваться только в больших городах.

Утро началось с короткого, но сильного ливня, оставившего после себя приятную прохладу и ещё больше грязи вокруг. Я спать не собирался, решив посвятить ночь медитации, но уснул, незаметно для себя. Проснулся, кстати, оттого, что Сабина перебирала вещи, едва ли не полностью распотрошив наши походные рюкзаки. Застал её переодевающуюся в лёгкий защитный комбинезон, предназначенный для мастеров. Подарок от Таси. Он не горел, не рвался и содержал в составе углеродное волокно, дающее незначительную защиту от электричества. От прямого попадания молнии такой не спасёт, но от остаточных разрядов защитит.

– Жарко в нём будет, – сказал я, усаживаясь на спальном мешке и сбрасывая одеяло.

– Можно потерпеть, – ответила она, протягивая мне комбинезон. – Чтобы меньше за меня беспокоился. У нас же сегодня по плану большие проблемы? Почувствовала вчера пугающие отголоски силы.

– Это Мгуапе постарался, – поморщился я.

– Что ты хмуришься? – она улыбнулась. – Рядом с тобой совсем не страшно, даже в самом центре гражданской войны. Зато будет что вспомнить. Мои подруги помрут от зависти. У них-то медовые месяцы скучнейшие, на каких-нибудь островах, где круглый год лето, а коктейли тебе приносят прямо на пляж. И это в лучшем случае, если у супруга найдётся свободный месяц, для подобного мероприятия. Моя кузина, ты с ней виделся в Казерте, провела две недели с мужем в Монако, гуляя по шумным ночным клубам. Никакой романтики.

Она подошла, села рядом и полезла обниматься, поцеловав в щёку.

– Ты слишком много переживаешь в последнее время, – сказала Сабина. – Мне нравится наше приключение. Вернёшься в своё МИБИ, будешь целый день возиться со студентами и видеться будем раз в три дня. Видел бы ты лицо Алёны, когда она нас провожала. Думала, что бросится следом, требуя, чтобы взял с собой.

– Хорошо, – я улыбнулся. – Давай переодеваться, а то ворчание Мгуапе слышу даже отсюда.

Мгуапе, пока мы не выехали со стоянки, оглядывался и ворчал, что за нами следят. Ходил темнее тучи. Алан говорил, что наблюдать могут только со спутника, но им такие, как мы, и даром не сдались. А когда мы с Сабиной вышли из кузова в одинаковых серых комбинезонах, мужчины не смогли сдержать улыбку. Они-то до сих пор щеголяли в одежде туристов. Что касается груза алмазов, то его разместили в кузове. Замотали в два слоя брезента и упаковали так, чтобы коробки не разлетелись, даже если грузовик перевернётся. Перед тем как поехать дальше, Алан с Мгуапе поговорили, сойдясь во мнении, что в заброшенном здании, где мы бросили минивэн, легко устроить засаду. Они почему-то решили, что нас уже ищут по всем джунглям, минируют дороги фугасами и копают рвы. По этой причине выбрали другой маршрут и посадили нас с Сабиной в кабину, чтобы я за дорогой смотрел.

Судя по карте, Мгуапе планировал выбраться на автомагистраль, идущую с севера на юг через всю Анголу. Дорога проходила рядом с тем самым карьером, откуда его подчинённые крали алмазы, и огибала Сауримо. Местные партизаны этот маршрут старались избегать, чтобы не сталкиваться с правительственными войсками и частной армией, охраняющей добычу алмазов. Задумка была отличной, но мы не учли наглость ЧВК. Ровно на половине пути, на границе редкого тропического леса нас ждали. Мгуапе торопился, поэтому в кабине мотало и подбрасывало на ямах даже сильнее, чем накануне. Может, по этой причине я заметил притаившегося мастера, только когда тот собирался разрядить в нас молнию. Я инстинктивно положил ладонь на макушку Сабины, опуская её голову ниже. Хорошо, сам успел зажмуриться. Шарахнуло так, что уши заложило на секунду, а яркая вспышка пробилась даже сквозь веки. Несколько ветвистых молний вошли в защитное поле, изогнулись и впились в землю по бокам от дороги. Затем ещё раз, но с тем же успехом. Секундой позже в поле Лу Ханя вошло несколько быстрых снарядов, метя в двигатель и колёса. Я даже подумал, что повезло и нас не расстреляли из гранатомётов. Не люблю взрывы, шумные они очень. Почти сразу нас попытались опрокинуть кинетическим ударом, но пробить защиту не смогли. В нас ещё и стреляли, с тем же успехом.

Мгуапе скорость сбавлять не стал, не отвлекаясь от дороги. Мне показалось, что он пару раз довольно улыбнулся, прорываясь сквозь засаду. Даже если бы они дорогу перекопали, нас бы это не остановило. Немного удивило появление мастера на дороге, решившего догнать грузовик. Шустрый малый, обладающий солидным запасом силы. Его аура мелькнула в каких-то паре метров от грузовика, но резко оборвалась. Думаю, что поймал один из метательных снарядов Алана. Я ведь всё ещё тренируюсь и улучшаю защитное поле Лу Ханя. Если сосредоточиться, то можно выделить силу каждого мастера, находящегося внутри. А дальше: дело техники, концентрации и ловкости рук. Любые снаряды Алана проходили сквозь защитное поле, не встречая никакого сопротивления. То же самое я мог проделывать и с силой мастера, владеющего холодным оружием. А вот с молниями или огненными техниками нужно экспериментировать.

Погони за нами не было, хотя я видел бронеавтомобиль, спрятанный за деревьями. Двадцать минут мы тряслись по грунтовой дороге, затем выскочили на автомагистраль и помчались быстрее. Можно было выдохнуть, что вырвались без серьёзного столкновения с бойцами ЧВК. Я думал, что можно будет посмотреть на карьер, о котором столько говорилось, но дорога шла слишком далеко. Лишь один раз на горизонте мелькнул огромный жёлтый самосвал. То же касается и большого города, который мы объехали по окружной дороге. И за весь день, что двигались на юг, нам навстречу попадались только гражданские легковушки и грязные, потрёпанные фуры.

С приметным грузовиком мы расстались ночью, просто угнав первый подходящий микроавтобус. Утром же мы два часа искали, где заправиться в каком-то крошечном посёлке, недалеко от границы. И что больше всего удивило, так это отсутствие пограничного контроля. Граница проходила по старенькому автомобильному мосту, о чём сообщали дорожные знаки, но на пути нам даже полиция не попалась.

Три дня, столько мы ехали через Замбию по центральной трассе. Получилось очень даже неплохое путешествие, если не считать жару и влажность. Так глубоко в центр Африки я ещё не забирался. Посмотреть здесь можно было только на природу и бедные деревушки. В какой-то момент мы всерьёз опасались, что не получится заправиться, а Мгуапе даже хотел заняться бензиновым разбоем, но обошлось.

Граница между Замбией и Танзанией проходила через большой город, разделяя его на две части. Пограничный пост на главной дороге прошли без каких-либо проблем. Пограничники косились на нас только до тех пор, пока им не показывали чёрные паспорта наёмников, потом теряли всякий интерес и к машине, и к странной компании. Точнее, сначала появился слабенький мастер второй ступени, на которого Мгуапе грозно посмотрел и любые вопросы к нам отпали. Даже вещи проверять не стали.

Англичане, знакомые Алана, ждали нас в портовом Дар-эс-Сала́м, крупнейшем городе Танзании. Для наёмников, идущих со стороны Индии, он являлся неплохим перевалочным пунктом. Здесь можно было заправиться, встать на ремонт и даже найти контракт на сопровождение грузов вдоль всей Африки. У меня о Дар-эс-Сала́м сложились только положительные впечатления хотя бы потому, что здесь я в неприятности не влипал и с местными не дрался. К особенностям порта в Танзании можно отнести и крупнейший рынок дрянного оружия в регионе. Очень много огнестрельного оружия сюда стягивалось из Пакистана, но и местное производство старалось не отставать.

От границы до Дар-эс-Сала́ма мы добирались два дня. Последний рывок по дороге, зажатой с двух сторон горами и крутыми холмами. И чем ближе мы подъезжали к портовому городу, тем больше становилось медленно тянущихся по трассе грузовиков. Вечером первого дня, преодолев половину пути, встали на ночлег в среднем по размеру городке на окраине национального парка. Хозяин заправки, увидев доллары, предложил переночевать в лучшей в городе гостинице, принадлежащей его отцу, на что мы сразу согласились. Уже после ужина мы с Аланом устроились на старых стульях на заднем дворе дома, под светом тусклой жёлтой лампочки. Кроме нас в гостинице постояльцев не было, что меня вполне устраивало.

– Меня два китайца на прошедшем турнире у Цао натолкнули на интересную мысль, – делился я с ним мыслями по поводу поля Лу Ханя. – Такую ерунду, как они, творить не собираюсь, просто хочу проверить, как взаимодействуют силы разных мастеров. Я перед тобой поле Лу Ханя создал, где-то пару метров в диаметре. Попробуй метнуть сквозь него предмет, сопровождая его силой. Представь, что предмет получает затяжное ускорение. Я общее направление энергии почувствую и слегка помогу

– По задумке твоей, что должно получиться? – спросил Алан, не сильно воодушевлённый моим энтузиазмом.

– Сложение сил.

– Чаще всего, когда сталкиваются две чужеродные силы, они не складываются, а стараются нивелировать друг друга. Взрыв будет. Или метательный снаряд ещё быстрее в поле застрянет.

– Не должно взорваться… сильно, – в моём голосе появилось сомнение. – Я пару барьеров поставлю сверху.

Алан посмотрел на меня, качнул головой. Из темноты вылетел кусок велосипедной спицы или что-то очень похожее. Невидимая сила сложила спицу в букву V, направив остриё в сторону кинетического поля. Секунда – и спица исчезла, так быстро метнувшись вперёд, что я только краем глаза смог уловить мимолётное движение. Почти сразу я почувствовал чужеродную силу, проходящую сквозь поле. Что-то щёлкнуло, приглушённо хлопнуло, и спица ушла в небо, умудрившись проткнуть оба защитных барьера. Прошла как нож сквозь рисовую бумагу.

– Хорошая техника, – удивлённо сказал я. – В любом мастере оставит ровненькую дырочку. Или руку отрежет, если удачно попадёт.

– Контролировать снаряд нельзя, – слегка поморщился Алан. – Из рук вырвало.

– Главное – это принцип.

– Главное – не пугать местных, пока мы на задании, – наставительно поправил Алан.

На соседней улице послышались голоса потревоженных жителей.

– Завтра мы будем в порту, – напомнил Алан. – И с алмазами есть большая проблема. Как я понял, все алмазы в контейнерах прошли через сортировку. Точнее, их крали уже после оной, оставив только ювелирные камни.

– Ты говорил, что есть ещё технические?

– Да, в основном мелочь до половины карата весом, которые покупают по десять долларов, в лучшем случае. Чем крупнее камни, тем они дороже. А наш с тобой знакомый генерал на мелочи не разменивается и собрал только… хорошие камни. Я один видел, который даже в необработанном виде можно за миллион продать.

Алан покачал головой, посмотрел в сторону микроавтобуса, где лежали коробки с алмазами. Во взгляде его отразилось сомнение.

– Знакомые мне скупщики такой товар оторвут с руками, но дадут лишь по три сотни долларов за карат, если будут брать оптом. Бессмертному генералу ведь не к спеху, поэтому хорошо бы пригласить профессионала, провести оценку качества камней, сортировку по размерам. Как я уже сказал, крупные экземпляры могут стоить очень дорого, по двадцать тысяч за карат, и это не предел.

– Идея мне понятна, и я её поддерживаю, но, будет проще, если смогу понять итоговую сумму товара, хотя бы приблизительно.

– Серьёзный вопрос, – он как-то странно улыбнулся. – Скупщики дадут пару сотен миллионов. А если поторгуемся хорошенько, можно получить с них в два раза больше. Они в любом случае внакладе не останутся.

– Однако…

– В Анголе камни неплохие, но далеко не лучшие в регионе, – сказал Алан. – И если нам достались камни хотя бы приемлемого качества, то бывший генерал станет сказочно богат.

Мгуапе говорил, что деньги за алмазы или сами камни он готов поделить на троих, если всё выйдет удачно. Я думал, что вопрос встанет о суммах в пару десятков миллионов, но выходило как-то неожиданно много, даже если просто скупщикам всё сдать.

– Поэтому предлагаю вывезти камни самим, – подытожил Алан. – Хотя бы к отцу госпожи Бурбон… твоей супруги. Или ты сможешь в России всё провернуть без шума?

– Это вряд ли. У меня знакомых ювелиров нет, только банкиры. Придётся из режима секретности выходить и пару звонков сделать.

Сабина в это время отдыхала в доме, листая фото на небольшом цифровом фотоаппарате. За последние дни она их много наделала, даже сумела поймать в кадр группу не очень крупных серых слонов, не говоря уже о больших птицах. Жаль, что львы не попадались, хотя местные уверяли, что хищников в последнее время много развелось. А ещё Сабина умудрилась неплохо загореть за эти дни.

– Удивляюсь, как хорошо ложится загар на итальянцев, – сказал я. – Мы с братом обычно быстро сгорали на солнце в первые дни, а люди из отряда Ливио ходили загорелые, на зависть остальным.

Сабина продемонстрировала тюбик с кремом, словно предлагая и меня намазать для хорошего загара.

– Мы с Аланом решили отцу твоему позвонить. Передумали с англичанами связываться.

Сабина коротко улыбнулась, отложила фотоаппарат и потянулась за сумочкой с телефонами. Она с самого начала говорила, что связываться с англичанами – глупая затея. Если не обманут, то обязательно подставят. Спорить или предлагать другие варианты не стала, сказав, что будет так, как я решу.

Пришлось подождать пару минут, пока телефон включится и поймает местную сотовую сеть. Номер отца у Сабины был на быстром наборе, и ответил он сразу, почти на втором гудке, словно ждал. На итальянском она сказала ему что-то про прекрасный отпуск и отличное настроение, добавила, что я хочу обсудить с ним какие-то дела.

– Доброго вечера, синьор Бурбон, – поздоровался я. Герцог почти сразу после свадьбы просил называть его по имени, но это было непросто. Да и разговор предстоял деловой, поэтому я не рискнул.

– Кузьма, buona sera. Как у вас дела, как отдых?

– Всё отлично. Даже пара мелких неприятностей отдых нам не испортила. Мы уже рядом с портом Дар-эс-Сала́м и планируем возвращаться домой, но возникли небольшие трудности. У нас есть… пара ящиков груза, который надо вывезти и оценить. В России у меня нет знакомых, кто может с этим помочь, поэтому я понадеялся, что у Вас в Италии такие найдутся.

– Это не проблема, – сказал он. – Привозите, всё оценим.

– Тут такое дело, – я слегка замялся. – Надо груз вывезти так, чтобы никто об этом не узнал. Чувствую, что не заладится у нас с таможней.

– И это тоже решаемо. Пара ящиков?

– Где-то так.

– Позвоните мне завтра утром, я всё устрою, – уверенным тоном сказал герцог.

– Спасибо. Я сейчас трубку Сабине верну.

Пока Сабина разговаривала с отцом, я тоже решил домой позвонить. При этом мой телефон сигнал сети ловил с большей неохотой, чем у Сабины. Высветил пару сообщений, которые я читать не стал. Голос Таси в телефоне прозвучал бодрым.

– Кузя, привет! Как дела, как вы там отдыхаете? По новостям ничего не пишут, значит, скучно?

– Всё у нас прекрасно, – рассмеялся я. – Просто решил позвонить. Мы за неделю пару тысяч километров проехали, посмотрели на прекрасные пейзажи, даже слонов видели. Скоро домой поедем. В Рим только заглянем на пару дней. Так что в гости к Мирбаху мы успеем. А как у вас дела, как Павлик?

– Да, ты же оторван от мировых новостей, – сказала она каким-то странным тоном. – Поездка наша отменяется. Вчера в гости заглядывал Руднев, как раз по этому поводу.

– Меня всего неделю не было, – удивился я. – Что там у вас такого произошло? Домой лететь нужно срочно?

– Ты как улетел, так сразу новость прошла, что твой хороший друг, Беккер, прорвался на ступень великого мастера. В Германии праздник уже неделю как идёт. Кайзер выступал по телевизору с таким довольным видом, что у нас едва экран не треснул. По этой причине отпускать тебя в гости к ним не спешат.

– Рад за Беккера, – эта новость меня удивила и порадовала. – Он мужик хороший, хотя и со странностями. И Карл тоже вполне вменяем. Чего Руднев испугался-то?

– Приедешь, всё расскажу, – сказала Тася. На заднем фоне послышался знакомый голос. – Алёна тебе привет передаёт. Говорит, что скучно ей и лучше бы она с вами поехала. Насчёт визита к Мирбахам, я этот вопрос решаю. Ты ведь не против?

– Нет, – даже удивился я. – Как решишь, так и будет. Жаль, конечно, если сорвётся всё, я ведь обещал.

– Как раз поэтому и спрашиваю, зная тебя. Не переживай, всё сделаю в лучшем виде. Да, ты сейчас телефон не выключай или сам Рудневу позвони. У них по этому поводу есть новости, которые тебе лучше знать.

– Позвоню, – вздохнул я, догадываясь, что за новости меня ожидают.

С Тасей мы болтали ещё минут пять. За время моего отсутствия в Москве было тихо, но меня вспоминали и даже в гости заглядывали. Тася всем говорила, что я на секретной военной базе прохожу особые тренировки. Как я понял с её слов, Кузьма всем нужен был только затем, чтобы его окончательно из себя вывести. Тот же Дашков приезжал накануне, а вчера приглашение прислал на большой праздник в их семье.

Генерал позвонил почти сразу, как я повесил трубку. Сдаётся мне, что у них специальный человек следит за этим.

– Про Беккера уже знаю, – сказал я, после обмена любезностями. – Давно пора ему было на самый верх подняться.

– Пока ты отдыхаешь, наверху гремит большой скандал, – сказал Руднев. – Тебя вспоминают и не могут понять, почему молчишь и не высказываешься. Следующий экзамен для великого мастера должен пройти в Империи Цао, но Кайзер наотрез отказывается отправлять туда Беккера. Всё из-за войны Цао с гильдией охотников за головами и убийства старика Цзы. Настаивает, чтобы порядок поменялся и всё прошло в Киото.

– Япония? – я поморщился.

– Всё идёт к тому, что экзамен пройдёт именно там. Геннадий Сергеевич сейчас не в лучшей форме, но изъявил желание поехать, вот только все от этого опять на дыбы встали. Тебя хотят видеть. Единогласно проголосовали. И нам, всё, что там происходит, категорически не нравится. Поэтому у тебя есть неделя, чтобы решить все свои дела и вернуться.

– Успею.

– Тогда до связи, – в трубке раздались непонятные булькающие звуки и связь оборвалась.

Мы с Сабиной одновременно посмотрели друг на друга.

– Папа говорит, что в Германии появился ещё один великий мастер, – сказала она.

– Свен всё-таки прорвался, – кивнул я. – При встрече спрошу, озарение это было или, как у меня, незаметно. Любопытно, однако.

– Только это?

– Нет, ещё есть пара мелочей… Но это всё подождёт. Тебе папа ничего не сказал?

– О планах спрашивал. Хотел, чтобы мы в Риме задержались. Ради этого он постарается достать для нас и самолёт, и разрешение на вылет.

– У нас неделя впереди. Максимум две, пока всё завертится. И ехать в Японию не хочется. Если бы не Свен, веришь, не поехал бы. Голосуют они…