Два часа до конца света. Том II

Глава XIII Пограничные состояния

ЗАКРЫТЫЙ КАНАЛ ФОНДА

[Обращение в Отдел безопасности]

Отправитель: смотритель Одинцов, Зона 112, Самара.

Сегодня в 4:45 объект, известный как «Морская звезда» (ещё не занесён в реестр) покинул зону содержания, прибегнув к сеансу смещения.

Особые приметы: белая девушка, примерно 25–30 лет, короткая стрижка, коричневый свитер, длинная зелёная юбка.

Объект является незарегистрированным носителем песочных тлеедов и являет собой угрозу обществу. Помимо тауматургических умений первого и второго порядка, объект проявил способность к созданию доппельгангера. Ожидаем силовую поддержку от служб Фонда, так как большая часть огневых сил Зоны 112 была отписана Участку 77.

Ответ: Ув. смотритель Одинцов, Отдел безопасности зарегистрировал ваше обращение и выслал отряд. Ожидайте прибытия в течении 4 часов.

Также запрашиваем доступ к ресурсам МВД для облегчения работы наших агентов.

11 сентября 2019 года, Самара, 05:25

Облачённый в древние, истлевшие от воздействия времени доспехи, потерянный в слоях реальности солдат слепо бродил в потоках завесы. Потоки потусторонних ветров забили песком и пылью прорези в шлеме, но в них и не было смысла, так как глаза рыцаря уже давно сгнили. Внутренние органы обратились истлевшей трухой, едва Мнемогемнон исчез в дыре портала две тысячи лет назад. Реальность, некогда текущая единым монолитом, разбилась на множество частей, отсекая от всего мира каждого солдата некогда могущественной армии чудовища.

Исполин, обещавший бессмертие и невиданную силу, сдержал своё слово, превратив металлические доспехи солдат в части их тел. Сверкающие, почти неразрушимые латы вросли в мышцы, сплетаясь сухожилиями и костями, облачая в сталь даже внутренние органы.

Договор заключался на три сотни лет, в течении которых Мнемогемнон планировал захватить власть на всей планете. Однако, в самый разгар своего похода по земле, когда смертоносное, практически неуязвимое войско разрослось до нескольких десятков тысяч душ, Мнемогемнон вдруг изменил своим планам и двинулся в горный массив, что располагался в самом сердце материка. Оставив армию, он поднялся на плато, вступив в битву с давними врагами, и каким-то немыслимым образом потерпел поражение.

Проваливаясь в пропасть миров, полководец изрёк своё последнее проклятье, и сорок тысяч солдат раскидало по тем бесчисленным уровням реальности, что находились под завесой. Расслоение бытия сказалось на их телах и душах самым продуктивным образом. Вместо положенных трёхсот лет, они блуждали уже два миллениума, движимые последний волей Мнемогемнона: находить и уничтожать каждого встречного носителя. Стереть с лица земли народ, представитель которого однажды, сговорившись со смертными, прогнал исполина из реальности.

Некоторое время назад, шатаясь под покровом завесы, остатки войска Мнемогемнона услышали призыв. Застывшие разумы солдат озарил глас Исполнителя, доносящийся откуда-то из-за горизонта. Он приглашал войско вновь собраться, но уже под его именем, и раз и навсегда положить конец той ужасной тирании бытия, в которой они оказались. Блуждающей Ржавчине предлагалось войти в недра гигантского комплекса, в подземельях которого хватило бы места всем этим насильникам, грабителям и убийцам древнего мира.

И вот, на третий месяц путешествия, когда до вожделенного Комплекса оставалось всего несколько часов пути, солдат обнаружил себя идущим посреди незнакомого города, который с той стороны завесы выглядел тоскливо-серым и заброшенным. Шагая между высотными домами, вглядываясь в чёрные окна, за которыми маячили тени, принадлежавшие живым людям, его тронутое ржавчиной сердце изнывало от нескончаемого горя. Мысли о прошлом давно истлели в разуме рыцаря, как и угрызения совести относительно своих поступках при былой жизни. Он уже не помнил ни своего имени, ни своей родины.

И лишь повстречав на пути особо отчётливую тень, принадлежавшую молодой носительнице, одетой в юбку и свитер, солдат тут же преобразился. По привычке, с которой он уже не в силах был совладать, боец достал из-за спины свой внушительных размеров топор и набрав нечеловеческую скорость, кинулся на возникший перед ним мираж. Когда между Ржавчиной и Верой оказалось менее десяти метров, завеса дрогнула, и взгляды их встретились.

Сжав пальцы в тауматургические жесты, ведьма успела лишь выставить щит, прежде чем тупое острие орудия опустилось на неё. Когда два слоя бытия соприкоснулись между собою, случайный очевидец мог увидеть то, что называют пограничными состояниями реальности. Ведьма, то появлялась, энергично размахивая конечностями и рыча, то вдруг исчезала из виду, оставляя после себя брызги собственной крови. Со стороны же завесы можно было увидеть, как исповедник Ржавчины, испустив боевой клич, нещадно рубит еле различимый силуэт девушки, который иногда становился достаточно проявленным, чтобы рассмотреть свежие раны на теле Веры.

Отражая атаки исповедника, носительница несколько раз отбросила его на несколько шагов назад, совершая комбинации жестовых атак. Однако, вес солдата был значительно выше хрупкого тела ведьмы, что позволяло ему вновь и вновь бросаться на жертву. По опыту он знал, что у девчонки есть лишь один шанс превзойти его в бою — это вызвать кипение крови, которое заставит их обоих загореться ярким пламенем, которое воздействует на многие слои бытия, в том числе и на тот, что принадлежал бойцу.

Однако, и у Веры было не мало отработанных алгоритмов. Так, взмахнув рукой, Вера воздействовала на землю между дерущимися, заставив асфальт треснуть и, разбившись на небольшие осколки, влететь в броню противника. Потрёпанные временем латы разошлись под ударами камня, но для бойца это было не более, чем порыв ветра, ровно как и прилетевший следом мусорный бак, отправленный прямо в голову. Выйдя из себя, боец швырнул топор в грудь девушки, которая, потратив силы на телепатические выпады, не успела защититься и вот уже ржавое лезвие пробило несколько рёбер, засев в туловище.

В один прыжок достигнув тела жертвы, он принялся молотить по короткостриженой голове кулаками, облачёнными в стальные перчатки. Выбивая зубы и смещая челюстные кости, он методично превращал лицо Веры в месиво, как вдруг произошло нечто крайне странное. Присутствие ведьмы, так чётко ощутимое прямо перед ним, вдруг разделилось надвое. Тело перед ним рассыпалось в пыль, и обернувшись, он увидел точную копию Веры, чьё тело теперь находилось в полном порядке. Сбитый с толку, но всё ещё полный ярости, он молниеносным движением схватил ведьму за правое запястье, и вложив немало сил, рванул тощее тело на себя, практически оторвав девушку руку. Потеряв равновесие, ведьма падала вперёд, чтобы тут же быть зажатой хваткой исповедника. Обернув руками Веру, рыцарь сдавил грудную клетку девушки, слыша хруст её костей даже сквозь вой ветра потусторонней реальности.

Крича от боли, Вера прибегла к сеансу смещения, и выскользнула из смертельных объятий солдата, чтобы возникнуть в нескольких метрах от него. Тяжело дыша, превозмогая боль, она наблюдала, как в исповедник, заливаясь гневным рычанием, схватил упавший на землю топор и вновь кинулся на неё. Рубанув сверху вниз, боец узрел, как тело девушки внезапно разошлось в противоположные стороны, разделившись на две идентичные копии. Тронутое коррозией лезвие обрушилось на асфальт, и треснуло, не справившись с нагрузкой.

Оставшийся без орудия рыцарь выпрямился во весь рост. Дыша затхлым воздухом, проникающим под завесу из внешнего мира, он видел, как две пары зелёных глаз, горящие злобой взирали на его облачённое в ржавый доспех тело. Прежде чем он успел что либо понять, одна из копий телепортировалась ему за спину, чтобы тут же повиснуть на шее. Задыхаясь, он тщетно цеплялся за предплечья Веры, стараясь скинуть её с себя, в то время как вторая копия, накинувшись спереди, залезла тонкими холодными пальцами под железное забрало, сдирая вместе с ним остатки лица.

Когда части шлема были сорваны, две пары рук принялись наносить удары. Кости трещали, мозг порционно выдавливался сквозь дыры в черепной коробке. Потеряв зрение, древний рыцарь не оставлял попыток оказать сопротивление, но едва ему удавалось сбросить одну из копий, вторая тут же набрасывалась на него. В конце концов, в какой-то момент боец рухнул спиной на землю, пытаясь своим весом задавить одну из ведьм. В некоторой мере ему это удалось: тело под ним перестало трепыхаться, но мёртвая хватка на шее всё ещё оставалась сильна, даже когда ему удалось снять с тонких предплечий девушки кожу. Однако, оказавшаяся сверху копия, быстро разделалась с грудной пластиной, разрезав её невидимыми лезвиями.

Погрузив руки в нутро солдата, не помня себя от кипящей смеси ярости и страха, Вера быстро и радикально рвала внутренности врага на части. Пройдёт ещё около десяти минут, пока она не выбьется из сил и не обнаружит себя сидящей на коленях посреди пустынного переулка в полном одиночестве. Пустой взгляд будет устремлён в землю, на тротуар залитый кровью. Пограничное состояние реальности заканчивается со смертью одной из противоборствующих сторон, оставляя в сознании выжившего ощущение спутанности и детализации.

Из ступора девушку выведет лишь рёв мотора: один из водителей такси, по пути домой с ночной смены, свернёт в переулок пятью минутами позже, застав на месте Веры лишь несколько обширных пятен крови.

Комплекс «Рост» , 06:12

Ночная тьма, охватившая территорию завода, медленно расступалась под натиском грядущего рассвета. Высокие фонари бросали свет на длинную аллею, по которой продвигалась колонна солдат, возглавляемая капитаном Риггером.

Старший исследователь Владимир Марш, стоял рядом с одушевлённым деревом, наблюдая, как солдаты эвакуируют гроб с останками Эрион, в которых всё ещё теплилась жизнь.

— Чем наполнен гроб? — Поинтересовался сотрудник.

— Солью, — ответило Древо Морали, следя за солдатами из под железной маски. — Тлееды успешно взаимодействуют со многими веществами, но соль в этот перечень не входит.

— Паразитам так необходима влага? — Предположил Марш, делая заметки в блокноте.

— Не обязательно. Необходимо, чтобы материал не воздействовал структуру мембранной матрицы, а соль способствует её закостенению.

— Почему в таком случае не использовать кислоту, или иные деструктивные элементы?

— Производство кислот затратно и предполагает наличие подходящего сосуда. Кроме того, соль позволяет существенно снизить скорость обмена веществ между тлеедами и окружающей средой, позволяя закрепить носителя в состоянии близкому к бальзамическому.

Закончив запись, Владимир убрал блокнот в карман халата.

— Любопытно, что Исполнитель позволил автономной колонии разгуливать по территории Комплекса без дополнительной охраны, — заметил он, глядя на дерево. — Мы предполагали, что внутри «Роста» есть все возможные варианты сдерживания аномалий.

Скрипнув тросами, будто тяжко вздыхая, Древо повернулось к сотруднику.

— Так и есть. По крайней мере, в теории. На деле же, эта особь возникла в результате… обмена.

— Обмена?

— Да, есть одна женщина, что вторглась на территорию, разрушив барьер Комплекса. — Несколько ветвей вытянулось, указывая вдаль, где виднелась пробоина в заборе.

— Та, которую вы впустили без боя, — предположил Марш.

— Именно. Повинуясь законам о добре и зле, я позволила ей войти, чтобы она смогла отыскать свою дочь.

Глаза доктора внезапно до предела округлились.

— Чёрт возьми! Эта же мамаша той девчонки, что вы запустили в воздух. И той, что сейчас лежит в гробу.

Прислонив руку к лицу, Владимир постарался заставить свой уставший от недосыпа мозг сосредоточиться.

— Так-так-так, — сбивчиво проговорил Марш, меняя шагами асфальт перед деревом, — картина выстраивается! Во время процедуры Перераспределения, первая дочь была выброшена в недра Комплекса.

— На не самые глубокие его этажи, — вставило Древо, вновь посмотрев удаляющуюся на колонну солдат.

— Её мать вошла на территорию, пробив дыру в заборе, так?

— Она бы телепортировалась, если бы не защитные механизмы Комплекса.

— И вы впустили её внутрь. Из-за сочувствия?

— Вас это удивляет?

— Ни в коем случае! — Отмахнулся доктор, не прекращая бродить вокруг одушевлённого дерева. — Как происходил этот обмен?

— Сложно объяснить. Она спускалась ниже и ниже, повинуясь интуиции, пока наконец не нащупала какую-то связающую точку, оказавшись в которой, поменялась местами с дочерью.

— То есть мать этой Веры всё ещё внутри Комплекса?

— Да, но камера в которой она заперта, находится слишком глубоко, чтобы я могла узнать больше о её состоянии.

— Хорошо, — ликовал Марш, не в силах скрыть радости от очередного озарения, — а что насчёт Веры? Второй дочери.

— Она проникла внутрь, прибегнув к левитации.

— А Константин?

— Этот молодой человек? Он просто повис у неё на шее.

— И что было, когда она вошла внутрь?

— Я наблюдала за ними до утра, но потом прибыли силы Фонда, и всё моё внимание досталось вам. Предполагаю, что им удалось спуститься достаточно низко, чтобы встретить первую дочь.

— И вы отправили им на помощь Ординаторов?

— Не сразу. Дело в том, что отвлечь моё внимание от Фонда могло лишь что-то совсем уж чрезвычайное. Моя работа состоит в основном за надзором внешнего периметра.

— Так что произошло?

— Вскоре после вторжения Веры, мимо меня вошло нечто разумное, но не имеющее формы. Поэтому я потеряло его из виду, едва он спустился ниже второго этажа.

— Скорее всего, это Нежилец. Но куда он двигался?

— Вниз. Туда прибыл носитель, прибегнув к дисциплине смещения, хотя это и казалось невероятным.

— Вот тут, пожалуйста, подробнее, — попросил Владимир, остановившись на месте.

— Некто обладает весьма обширными познаниями в тауматургии. И его тлееды настолько сильны, что он может пренебречь защитными механизмами завода. И привести с собой спутника.

— Допустим, — кивнул Марш, снова доставая блокнот. — А дальше?

— Я обратила своё внимание внутрь, надеясь отыскать вошедшего, или же получить команды от Исполнителя, но последний вдруг стал молчалив. Тогда я и заметила Веру.

— В каком состоянии?

— В состоянии смерти. Пришлось отослать к ним ближайшего ординатора, которым оказался бывший капитан Звягинцев.

Оторвавшись от записей, доктор задумчиво погрыз кончик ручки.

— Знакомая фамилия. Где же я её слышал?

— Он работал в административном блоке, в черте города.

— Точно. — Задумчивый лик Марша мгновенно просиял. — Читал его досье, послужной список у него немалый.

— Как говорят люди, мир праху его.

— Он что, умер?

Дерево повело ветвями.

— Не сказать, что он был живым до столкновения с автономной колонией. Но, думаю, да, теперь он определённо точно мёртв. Тем не менее, незадолго до своей кончины, ему удалось отвлечь аномалию на себя, дав спутнику Веры сбежать, забрав с собой её голову.

Перевернув несколько страниц блокнота, Марш вернулся к старым заметкам.

— По словам Константина, он смог вернуться на поверхность потому что его сознание было частично замещено разумом Исполнителя.

— В этом есть доля правды. Однако, большую часть аномалий на его пути удалось обезвредить присланным мною Ординаторам. К тому времени стало очевидно, что ситуация выходит из под контроля.

— Как вы думаете, может ли этот носитель, что телепортировался, несмотря на защиту, нанести вред Исполнителю?

— Исключено, — холодно отрезало Древо, — физическая форма Исполнителя находится под воздействием ряда аномалий, делая его недоступным для любого воздействия. Прибавьте к этому законы нашего мира, и вы поймёте, что он находится в полной метафизической изоляции от остальной вселенной.

Чиркнув несколько заметок, Марш снова начал шагать вокруг дерева, но уже медленнее.

— Как же в таком случае посылать ему сигналы об опасности? — Резонно спросил доктор.

— Никак. Предполагалось, что внимание Исполнителя направлено одновременно на все возможные сферы деятельности Комплекса.

— А на деле?

— На деле, сейчас его внимание приковано к одному единственному объекту.

— Как такое возможно, если система направлена на поддержание всестороннего внимания?

— Очевидно, архитектор Новиков, курирующий проект, не смог предугадать возможность возникновения на территории столь мощного тауматурга. На стадии строительства Советы провели множество…

— Пыток? — Спросил Владимир с поднятой бровью.

— Исследований, — с нажимом поправило дерево, — и сконструировали систему сдержек, позволяющую предотвратить вторжение носителей вплоть до поколения, родившихся в первой половине семнадцатого века.

— Каким образом?

— У нас были данные о носителях, самые старые из которых были получены Комитетом Аномалий Российской Империи. Мне известно немного, но я точно знаю, что в ядре Исполнителя заключён довольно древний разум.

— Ну, учитывая характеристики Комплекса, его возраст должен превышать не одну сотню лет. — Предположил Марш. — Я беседовал с коллегами на эту тему. Если у вас действительно миллиарды этажей под землёй, то Исполнитель должен был родиться задолго до основания КАРИ.

— Как и предполагаемый вторженец. Кто бы это ни был, думаю, именно он стоит за сокрытием завода под завесой в 1971 году.

— Кстати. Как можно скрыть под завесой целый Комплекс?

— Хороший вопрос. Думаю, это действие требует обширных познаний о течениях, составляющих реальность, и достаточных сил, чтобы влиять на них. Это то же самое, что повернуть русло реки вспять.

— При всём этом, вы сомневаетесь, что столь сильному тауматургу под силу воздействовать на Исполнителя?

— Напрямую — вряд ли. Однако, тот бесплотный разум, которого вы называете Нежильцом, может послужить метафизическим проводником информации, сделав возможным диалог между тауматургом и ядром Исполнителя.

— И? Это проблема?

— Ну, подумайте сами. Если у вас есть достаточно времени, вы сможете уговорить кого угодно сделать что угодно. Кем бы ни был этот тауматург, нет никаких гарантий, что он действует в соответствии с понятиями о морали.

Убрав блокнот, Владимир собрался возвращаться на Участок. Но, прежде чем уйти, глядя в зелёные огни в «глазницах» железной маски, он спросил:

— Что произойдёт, если Исполнитель потеряет контроль над Комплексом?

— Ничего хорошего, — честно ответило Древо. — Более того, я склонна думать, что потеря контроля произошла ещё задолго до возврата Комплекса в действующую реальность.

Доктор Марш усмехнулся.

— Наверное, когда «Рост» исчез? Или когда Отдел только-только утвердил проект возведения?

Дерево подкачало ветвями.

— Нет. Тот, кто ворвался внутрь, наплевав на все защитные механизмы, заставил разум Исполнителя зациклился на его фигуре, затмив собою тысячи других вещей. Этот кто-то — старый знакомый, однажды уже одержавший над ним победу. Возможно, в их самую первую встречу, произошедшую немыслимое количество жизней назад.