Гость из будущего. Том 4

Глава 11

«Пум-ба пум па-па-па, пум-ба пум па-па-па», — бурчала бас-гитара около моего уха, когда во время танцевального вечера в кинотеатре «Ленинград» мы принялись исполнять свою вторую композицию — «Страну удач». К этому моменту просторный зал забился под самую завязку. Поэтому я с высоты невысокой сцены кинотеатра видел сплошное море человеческих голов. И если там, чуть ближе к центру, и были небольшие пустоты, то около сцены люди стояли впритык, что им позволяло только прыгать под жёсткий гитарный рифф композиции «Call Me».

Честно говоря, после вчерашнего инцидента в ДК «Пищевиков» внутри нашего ансамбля состоялась небольшая дискуссия на тему «Как играть страну удач?». Руководитель ВИА Анатолий Васильев утверждал, что исполнять её нужно более легко и лирично, подражая «The Beatles», чтобы не заводить толпу. Я же наставил на том, что «Страну удач» нужно продолжать рубить жёстко и мощно, без всякого попсового битловского нытья. «А что касается зрителей, то народ быстро ко всему привыкает и к хорошему, и к плохому, — произнёс я тоном, не терпящим возражений. — Так что привыкнут и к „Стране удач“. И потом у нас и так в репертуаре хватает попсы, то есть легкой популярной музыки».

И сейчас Толя Васильев рубил свое гитарное соло на всю катушку, а народ перед сценой задорно прыгал, словно он оказался на фестивале «Нашествие» в будущем. Наконец, моя Нонна Новосядлова сделала маленький шажок к микрофону и запела текст песни, который был прикреплён к стоящему рядом пюпитру, и чистейшим меццо-сопрано запела:

За удачей мы спешим,

Но к ней не известен путь.

Вдруг она растает как дым,

И просто удачу вспугнуть.

И обижаться на жизнь смешно,

Помни всегда однооо!

Сочетание жёсткой гитарной музыки и красивого эмоционального женского вокала произвело на неподготовленных зрителей шоковый эффект. Ещё недавно они танцевали фокстроты, твисты и рок-н-роллы, и слушали по радио «Не кочегары мы, не плотники», а тут на их головы полился самый настоящий хард-рок. Из-за чего, попрыгав и разогревшись, припев затянули все, кто стоял ближе всего к сцене и к нам, музыкантам:

Не хнычь, не плачь, когда не везёт порой.

В стране удач мы будем ещё с тобой…

Кстати, этот припев кроме многочисленных зрителей и солистки Нонны, на бэк-вокале принялись подпевать я и Женя Броневицкий, который не переставал тягать толстенные струны немецкой бас-гитары. А народ вдруг так разошёлся, что наша сцена заходила ходуном, словно мы попали на небольшое землетрясенье. «Возможно, Васильев и прав, — подумал я, когда помост под ногами реально завибрировал, — рановато ещё лабать рок в Советском союзе. Либо охрана нужна посолидней, либо площадка попросторней. Кажется, в английских пабах редкий рок концерт обходился без драк и потасовок. А всё из-за того что для диких танцев не хватало дополнительных квадратных метров».

Может ты попал в беду?

Фортуна бывает слепа, — начала Нонна второй куплет по-актёрски отыгрывая каждую строчку песни, то воздевая кулак в направлении бьющего в глаза софита, то немного наклоняя свой корпус в сторону зрителей:

Только верь в свою звезду,

И тебе улыбнётся судьба.

И обижаться на жизнь смешно,

Помни всегда однооо!

И тут перед припевом небольшое соло на ударной установке выдал Сергей Лавровский и народ, прыгающий на танцполе, снова вместе с нами запел:

Не хнычь, не плачь, когда не везёт порой.

В стране удач мы будем ещё с тобой…

— Спасибо, друзья! — гаркнул я в микрофон, когда Нонна под оглушительные аплодисменты закончила «Страну чудес». — Как видите, сегодня наши «Поющие гитары» выступают в усиленном составе! Разрешите представить актрису театра и кино — Нонну Новосядлову!

Представление моей любимой женщины, которая, кстати говоря, до последнего сомневалась выходить на сцену с ансамблем или нет, зрители так же встретили аплодисментами.

— Усилки тоже усиленные⁈ — выкрикнул какой-то студент-электрик, который прыгал у края сцены.

— Усилки по ГОСТу, товарищ студент, — хохотнул я, повеселив публику. — А мы орём на всю катушку, / Гитары жмём на полный газ / Не стоит тише, потому что / Ведь лучше громче и для вас! — прочитал я припев смешной эстрадной песни, которую слышал в фильме «Белорусский вокзал». — Итак, мы продолжаем свой танцевальный марафон! И следующая композиция — «О чём плачут гитары»! Пожалуйста, не развалите сцену, — произнёс я под хохот нескольких сотен человек.

Далее Толя Васильев выдал соло на своей электрогитаре, затем небольшую сбивку на барабанах продемонстрировал Сергей Лавровский, и басуха Жени Броневицкого снова забухтела около моего уха, а я весело и с огоньком запел:

Почему в семнадцать лет

Парню ночью не до сна?

Почему в семнадцать лет

Песня немного грустна?

Эту композицию мы исполняли в более динамичном темпе, чем-то напоминающем каверы 80-х и 90-х годов в исполнении «Дубов-колдунов» или ВИА «Верные сердца», и поэтому народ около с цены опять мог задорно и беззаботно прыгать. В конце концов, на подобные концерты именно для этого и приходят, чтобы выпустить пар, выплеснуть накопившеюся негативную энергию и перезагрузить мозг.

И вдруг, когда я запел припев, что плачут гитары, ну что же пусть, на сцену из-за кулис выбежали Сава Крамаров, Олег Видов, Владимир Высоцкий и Виктория Лепко и начали, дико кривляясь, танцевать. Нонна и так подпевала мне на бэк-вокале, но эти гаврики вылезли совсем не по сценарию. Толя Васильев недовольно поморщился, но увидев, что потешные танцы разбуянившихся актёров мне не мешают, решил сделать вид, что всё так и было задумано. Однако Высоцкий, который опрокинул 200 грамм винишка после наших творческих встреч, одними танцами решил не ограничиваться. И как только я перешёл от припева ко второму куплету, он присоседился к моему правому боку и тоже захрипел на весь зал:

Всё прошло, ты не моя,

На свиданье не придёшь.

Молча моет тополя,

Горький осенний дождь!

Ну ладно, Владимир Семёнович немного поддал и, приведя себя в легкое расслабленное и бесшабашное состояние, решил перед поездом в Москву оторваться. И его хриплый рёв в моё правое ухо был вполне объясним. Но когда абсолютно трезвый Сава Крамаров, подобно рокеру Олегу Гаркуше выскочил к самому краю сцену и начал, высоко поднимая колени, трясти активно своими паклями, это было совершенно не объяснимо. Зато зал просто взвыл от удовольствия, а девчонки в первых рядах громко завизжали.

«Угомонитесь, дьяволы, — прошипел я про себя, как только зазвучал инструментальный проигрыш. — Хотя это идея! Фильм-дивертисмент снимать нужно именно так: с кучей своих друзей-актёров, которые буду бесшабашно куражиться и прыгать по сцене или по артистической площадке в студии. Смешно и с приколами объявлять следующие музыкальные номера и, конечно же, петь вместе с моими „Поющими гитарами“! А Крамарову навешаю на пиджак сотню детских значков из „Союзпечати“ и дам в руки маракасы. И пусть пляшет, так как голоса у него нет».

Плачут гитары, ну что же пусть,

Если на парня находит грусть,

То виноваты во всем они,

Только они одниииии! — орали мы с Высоцким на пару, пока люди в переполненном зале прыгали, тряслись и плясали кто во что горазд.

В белом платье с пояском

Я запомнил образ твой.

По обрыву босиком

Бегали мы с тобой…

— Ах, какой успех, какой успех, — рычал Владимир Семёнович после того, как мы по быстрому покидав технику и инструменты в автобус, отчалили от кинотеатра «Ленинград» в направлении ДК «Пищевиков» на второе своё представление. — Ты видели, Феллини, как мне аплодировали⁈

— Не тебе, а нам, — хмыкнула Нонна Новосядлова, которая сегодня отработала всю программу целиком, при этом сольно исполнив: «Страну удач», «Любовь настала» и «Синюю песню».

— Нонночка, дорогая, я это и имел в виду, — хитро улыбнулся Высоцкий. — Да меня сейчас просто распирает изнутри. В театре публика будет поспокойней.

— Меня тоже распирает, — сказал, подсев поближе Сава Крамаров. — Вопрос в следующем: как мы будем делить наши деньги? И самое главное когда?

Я покосился на дядю Йосю, который мне ещё во время небольшого антракта задал тот же самый вопрос, дескать твои оглоеды за то, что попрыгали на сцене, теперь наверное и денег потребуют? На что я заявил следующее, что выплатишь им из моей доли и точка, так как такого концерта город Ленинград ещё не видел. И кстати если мы таким составом выступим на стадионе имени Кирова, что на острове Петровском, то запросто соберём 30 тысяч человек минимум. Услышав о 30-тысячном концерте и умножив это количество зрителей на один рубль, на дядю Йосю напала самая настоящая икота. И сейчас в автобусе он, блаженно улыбаясь, словно Юрий Деточкин из «Берегись автомобиля», заявил:

— Деньги получат все с учётом тарифной ставки и самое главное вовремя.

Тем временем автобус причалил к ДК «Пищевиков», где нас уже поджидала ещё одна толпа молодёжи, над которой возвышался немного нестандартный памятник товарищу Ленину. Поговаривали, что этот монумент переделали из другого вождя революции, из товарища Сергея Кирова, который имел коренастую и широкоплечую фигуру. Поэтому Владимир Ильич около дворца культуры работников пищевой промышленности получился самым упитанным.

— Товарищи, дайте пройти музыкантам! — закричал дядя Йося, первым показавшись из автобуса, к которому прильнул любопытный народ. — Мы опаздываем на концерт! Дайте музыкантам пройти!

— Мужики, может вам помочь? — высунулся откуда-то с боку шустрый и пронырливый паренёк.

— Хватай усилки, — кивнул я. — И пусть друзья твои хватают. Несём всё на сцену в темпе вальса! — скомандовал я случайным помощникам, которые таким образом получали бесплатную проходку на концерт.

А далее началась такая кутерьма и суета, что многое пролетало мимо моего сознания. Кто-то толкался, кто-то что-то нёс, а где-то кричали: «Привет, гитары!». «Аха, привет участникам соревнований», — усмехнулся я про себя, вынося из автобуса свою гитару и несколько микрофонных стоек. И вдруг группка каких-то задорных девчонок, увидев меня пробирающимся через людской коридор, закричала: «Феллини! Мы тебя любим!». Поэтому в артистической гримёрке за десять минут до выхода на сцену моя дорогая Нонна прошептала:

— Значит так, в училище я перевожусь на заочку, жить пока будем у тебя, выступать на концертах вместе. И в твоём этом киножурнале я снимусь. И только попробуй у меня три с половиной тысячи спустить на чёрт-те что. С этого дня копим на кооператив.

— Правильно, давно пора, — захохотал Сава Крамаров, который стал невольным свидетелем разговора.

— Может быть, ещё и день свадьбы сообщите? — прохрипел Владимир Высоцкий.

— Когда надумаем, тогда и сообщим, — хмыкнул я.

И тут в гримёрку вошла заместительница директора ДК Маргарита Владимировна. Чёрная юбка по колено и белый джемпер выгодно подчёркивали спортивную фигуру 30-летней моложавой женщины. Она внесла на подносе бутерброды и несколько чашек кофе и, улыбнувшись, спросила:

— Как настроение?

— Боевое, — прорычал Высоцкий, заинтересованно вскинув одну бровь.

— Боевое — это хорошо, — вмешался в диалог дядя Йося, взяв одну чашку себе. — Кто у меня сегодня улетает в Москву, готовность десять минут. Автобус отвезёт прямо в аэропорт.

— Мы летим! — поднял руку Олег Видов, ответив за себя и Викторию Лепко.

— Я бы остался, но у меня завтра в театре спектакль, — важно пробурчал Владимир Высоцкий. — «Добрый человек из Сезуана», может, слышали? — спросил он у помощницы директора ДК.

— Каждый культурный человек, хотя бы раз его где-то слышал или где-то видел, — протараторил я. — Совсем забыл, вашу персону, Владимир Семёнович, хотят ангажировать на концерт бардовской песни. Я правильно выразился? — обратился я к Маргарите Владимировне.

— Верно, — кивнула она, с интересом разглядывая будущего кумира миллионов, у которого кроме «Коней привередливых» пока сильных песен не было.

— Ну, я не знаю, — заважничал Высоцкий, — в «Театре на Таганке» плотный график…

— Феллини, давай на сцену, нужно настроить звук, — проворчал Толя Васильев.

— Пять сек, — буркнул я, когда все музыканты «Поющих гитар» с бутербродами в руках потянулись на выход из гримёрки. — Дядя Йося, что у нас планируется на следующее воскресенье?

— В воскресенье 13-го сентября нас хотят видеть в городе Гатчина, — ответил он. — Программа примерно та же: две дневные творческие встречи и вечерний концерт на городской танцплощадке.

— Не знаю, кто как, а я поеду, — первым согласился Сава Крамаров.

— И мы поедем, — ответила за себя и за Олега Видова Виктория Лепко.

— Я тоже за, — кивнул Высоцкий. — Только тут такое дело, со мной хотят приехать: Валера Золотухин, красавица Нина Шацкая, она сыграл в фильме «Коллеги». И ещё одна молодая симпатичная и талантливая актриса — Таня Иваненко.

— Солить мне что ли ваших красивых актрис прикажете? — недовольно забухтел мой дальний родственничек. — Ладно. Пусть едут за ставку в 25 рублей за концерт.

— Сорок, — буркнул я. — Ребята молодые и перспективные. Надо бы им на первых порах помочь.

— Кхе-кхе, — задумчиво прокашлялся дядя Йося, решая, стоит со мной ругаться из-за мелочухи или нет. — Хорошо, пусть едут за сорок.

— Молодец, дядя Йося, — хлопнул я своего родственника по плечу. — Правильно, не надо делать из обычных денежных знаков презренного культа «Золотого тельца». Олег, Вика, Володя, я на сцену, удачной вам дороги, — сказал я, приобняв и пожав руки своим друзьям.

Примерно около часу ночи ни мне, ни моей любимой Нонне Новосядловой, ни Саве Крамарову, который на время съёмок в киножурнале должен был заехать в гостиницу только с завтрашнего дня и сегодня квотировался на моей раскладушке, не спалось. Опять сказался эмоциональный заряд, полученный во время концерта. К слову сказать, выступление в ДК «Пищевиков» прошло без серьёзных эксцессов. Несколько раз на сцену пробивались девушки с букетами цветов, которые они вполне интеллигентно вручали мне и другим музыкантам ансамбля. А ещё была одна драка за пределами ДК, которая к танцевальному вечеру не имела ни малейшего отношения, так как двое пареньков, не поделив одну милую барышню, расквасили друг другу носы, что вполне могло произойти в другом месте и в другое время.

Нонна из-за бессонницы разложила на тарелке пирожные, приобретённые в кафе «Восток», я принёс с кухни горячий чайник, а Крамаров к столу заявился с котом Чарли Василевичем, которому тоже спать не хотелось.

— Странное состояние, сна ни в одном глазу, — усмехнулся Сава. — Твои-то, наверное, в ресторан рванули? Ха-ха. Мы как из ДК вышли, на них вон, целый десяток девчонок повис.

— Имеют законное право, — кивнул я, имея в виду музыкантов ансамбля. — Они все молодые и холостые. Тем более завтра у них выходной, почему бы часть денег не прогулять?

— А тебе, Савка, завидно, да? — хихикнула Нонна. — Так шёл бы с ними? Тебя же звали?

— Да, ну, — скуксился Крамаров. — Мне нужна красавица. Такая как ты, ха-ха! А там, у ДК, таких красивых не было.

— А хотите, я вам расскажу одну поучительную историю о женской красоте, что мне проведал, скажем так, старый знакомый? — спросил я, припомнив рассказ родного деда, который из вредности мог перед сном рассказать какую-нибудь страшилку. Почему-то он считал, что после ужастиков лучше засыпается. — Сразу предупреждаю, история страшная.

— Трави, — хохотнул Сава.

— Я в пионерском лагере любила слушать страшные сказки, — усмехнулась Нонна. — Рассказывай.

— Дело было перед самой войной с гитлеровской Германией, — кивнул я, разлив по кружкам чай. — Моему знакомому тогда исполнилось 20 лет, и летом в его деревню приехало большое количество городских дачников, среди которых были очень симпатичные барышни. И в первый же день на танцах он заприметил одну статную черноволосую и с красивой ладной фигурой молодую девушку. Городская девчонка имела большие раскосые глаза и гордый вздёрнутый носик. А ещё городские барышни одевались по тогдашней последней моде, и это тоже цепляло взгляд.

— На Маргариту из ДК похожа? — мечтательно хмыкнул Крамаров.

— Возможно, — буркнул я. — И само собой мой знакомый, который на деревне имел некоторый авторитет среди молодёжи, пригласил эту девушку на танец. Однако красавица звонко расхохоталась, сказала, что не танцует, и тут же согласилась на кадриль с каким-то городским пижоном.

— Любовь зла, — улыбнулась моя любимая женщина.

— Точно, — кивнул я. — В общем, потерял мой знакомый свой душевный покой и своё душевое равновесие. Даже стихи начал писать, правда, плохие и не в рифму. А эта городская барышня то одному позволит себя пригласить в кино, то с другим пойдёт на речку, то с третьим согласиться сходить на танцевальный вечер и прогуляться под Луной. Причём никому никаких глупостей не позволяла. Вела себя как типичная недотрога. А мой знакомый как ни ругал себя, но перестать думать о взбалмошной красавице не мог.

— Ничего страшного в твоей истории нет, — зевнул Сава Крамаров. — Обычное дело.

— Это только присказка, сказка впереди, — хмыкнул я. — Две недели продолжались терзания моего старого знакомого, которого назовём Тарас. Как вдруг деревню облетела страшная весть: один городской парень пропал. Провожал эту недотрогу после киносеанса, попрощался с ней у калитки тёткиного дома, та, кстати, подтвердила, а на обратном пути исчез. Милиция приехала, провела опрос свидетелей, мужики-охотники весь близлежащий лес прочесали. Результатов ноль. Был парень, и нет его, как кусок сахара растворился в кипятке.

И тогда председатель местного колхоза пошёл к моему знакомому Тарасу на поклон. Я уже оговорился, что он пользовался некоторым авторитетом среди молодёжи, и авторитет этот крепился на том, что покойный дед Тараса являлся местным деревенским колдуном. И любовные терзания ненадолго покинули голову моего знакомого. Он провёл небольшой обряд перед духами леса и на следующий день пропавшего парня нашёл. Точнее говоря то, что от него осталось, так как в овраге недалеко от деревни обнаружились всего-навсего разорванные каким-то зверем человеческие останки.

— Медведь загрыз или волк одиночка, — предположил Сава.

— Так точно и подумали товарищи милиционеры, — криво усмехнулся я. — Только была одна нестыковочка — летом, что волки, что медведи сытые и близко к человеческому жилью не подходят. Для них встреча с человеком, который может быть вооружён — это лишний риск для жизни. Тарас тогда так милиции и сказал, и добавил, что нельзя прекращать сыскные мероприятия. Нужно обойти все дома, может кто-то что-то странное видел или слышал? Нужно обязательно вычислить зверюгу и устроить засаду, иначе убьют ещё кого-нибудь. Однако бравая милиция поспешила дело закрыть и уехать обратно в город. И председатель колхоза Тарасу заявил, чтобы тот помалкивал и не разводил лишнюю панику, ибо с паникёрами разговор сейчас бывает очень коротким.

А через три дня исчез ещё один молодой человек, который только-только дембельнулся и приехал в деревню к родственникам. Пришёл на танцы, познакомился с одной деревенской барышней, которая славилась своим безотказным и разгульным нравом, где-то с ней около часа провёл, проводил до калитки, а на обратном пути домой пропал. Несчастный случай вырисовывался как под копирку. Поэтому председатель колхоза, прежде чем звонить в милицию, прибежал к Тарасу и, пообещав мешок муки и мешок крупы в качестве колхозной премии, попросил разобраться с этим непростым делом.

Естественно от такого щедрого предложения мой знакомый не отказался. И кроме того кое-какие сыскные мероприятия на свой страх и риск он уже провёл. Выяснилось, что за три недели открытия дачного сезона в деревне кто-то задрал одного петуха, пропала с цепи одна сторожевая собака и исчезли восемь домашних кошек и котов.

— Котов-то за что? — пискнула Нонна, погладив нашего коммунального кота Чарли Васильевича, который всё это время молча уплетал холодную гречневую кашу.

— Потому что котов с кошками отследить практически невозможно, — пробурчал я. — Они животные вольные и бегают где хотят. И если нам не врут разные ясновидящие и экстрасенсы, то коты и кошки видят тонкий план и чувствуют нечистую силу.

— Хочешь сказать, что это нечистая сила погубила парней? — усмехнулся Крамаров.

— Хочу сказать, что нечистая сила гораздо ближе к нам, чем это кажется на первый взгляд, — кивнул я. — В общем, слушайте, что было дальше. Мой знакомый Тарас вновь провёл обряд поклонения духам леса и нашёл бывшего бойца Красной армии, у которого из опознавательных знаков остались только фуражка и солдатский ремень. Зато вторая жертва неведомой зверюги позволила вычислить то место, где она оба раза охотилась. Это был пустырь между лесом и задАми деревенских огородов. На этом месте обычно днём детишки играли в футбол или в волейбол. И председатель колхоза специально здесь не делал уличного освещения, чтобы детвора с наступлением темноты шла домой. Идея Тараса, как взять зверюгу, была одновременно проста и в то же время опасна.

«Я предлагаю на краях пустыря, вот здесь и здесь, — сказал он председателю, ткнув пальцем в схематический чертёж деревни, — выставить пару мужиков. Их задача завтра, когда будут танцы и будет полнолунье, никого кроме меня на это место не пускать. Я же со своей стороны весь вечер проведу около клуба, потанцую с кем-нибудь, а потом пойду кого-нибудь из девчат провожать. А когда буду возвращаться через пустырь домой, и на меня выскочит наша зверюга, то всажу ей из самопала дробь, сделанную из свинцовой и серебряной крошки».

«Дельное предложение, коли не страшно, — согласился председатель колхоза. — А мы с мужиками тебя подстрахуем. И уже не из самопала, а из нормальной охотничьей двустволки приголубим нашего зверя. И тоже добавим немного серебра от нечистой силы».

И весь следующий день Тарас, готовясь к бою, буквально летал на крыльях любви. Он уже заранее представлял, как будет танцевать с черноволосой городской красавицей, и как отважно пойдёт её ночью провожать. Ну а когда зверюга будет убита, и о нём пойдёт слава по всей деревне, то городская красотка перед ним не устоит.

— А не слишком ли разогнался твой Тарас? — хмыкнула Нонна. — Почему красавица, которая его в первый раз отшила, должна была согласиться на этот раз?

— Потому что председатель колхоза мог попросить ради выполнения особо опасного задания, — захихикал Сава Крамаров. — Хитёр твой знакомый, ха-ха.

— Вот именно, — улыбнулся я. — Однако в назначенный час всё пошло наперекосяк. Во-первых, городская красавица этим днём уехала в город к родителям и на танцы не пришла. Во-вторых, кроме неё в нужном районе проживала только одна девушка, которую за глаза называли «Клавка-каланча». Она была высокая, нескладная, и имела некрасивый нос в форме картофелины. И Тарасу скрепя сердце пришлось весь вечер танцевать именно с этой Клавой. А в-третьих, мужики, которые должны были страховать моего знакомого во время охоты, ещё днём назюзюкались самогонки до поросячьего визга. Но зная всё это, Тарас от намеченного плана не отступил. Он подумал, что после полнолунья зверюга надолго затаится и её будет уже не взять.

Наконец проводив Клавдию до дома и, пообещав, что завтра сходит с ней в кино, чтобы побыстрее отвязаться от девушки, он двинулся через зловещий пустырь в полном одиночестве. Самопал улучшенной конструкции, который производил свой единственный выстрел примерно также как и пистолет, Тарас загодя спрятал во внутренний карман пиджака. И с каждым шагом в этих потёмках, что окутали окрестности, его правая рука самопроизвольно тянулась к оружию. А ближе к середине опасного отрезка пути он, уже не стесняясь, засунул руку под пиджак и держал палец на спусковом крючке. При этом Тарас постоянно крутил головой по сторонам. Но больше всего его внимание привлекал высокий тополь, мимо которого шла тропинка.

И вдруг какой-то большой сгусток тьмы выпрыгнул из-за ближайшего огорода. И так как молниеносная атака пошла совсем с другой стороны мой знакомый замешкался, растерялся и пока вытаскивал самопал, эта зверюга успела махнуть своей огромной лапищей. Что характерно нападение произошло в полной тишине. И двухметровый оборотень первым же ударом опрокинул Тараса наземь, а самодельный пистолет улетел куда-то в траву.

«Не подходи», — прохрипел он и, схватив какой-то дрын, что очень удачно оказался под рукой, резко им отмахнулся. Однако для большущей зверюги такой детский способ самообороны не вызвал ничего кроме усмешки, и Тарас услышал какое-то шипящее бульканье, смутно напоминающее смех животного. Поэтому в следующее мгновенье, когда оборотень навис для решающего удара, мой знакомый приготовился умереть.

Но внезапно раздался громкий хлопок, и яркая вспышка на пару секунд ослепила Тараса. Оборотень впервые протяжно, громко и жалобно взвыл, словно пёс, получивший смертельную рану, грохнулся в сторону и откатился на несколько метров. За это время Тарас успел вскочить на ноги и рассмотреть, как чёрный силуэт зверюги улепётывает в сторону леса.

«Кто стрелял?» — заикаясь, произнёс он.

«Это я — Клава, — пискнула девушка, с которой он танцевал весь вечер. — Я подумала, что после меня ты побежишь гулять с другими девками и решила проследить. А тут вдруг это чудовище, а у тебя пушка выпала. Вот я и выстрелила».

«Это ты удачно выстрелила», — захохотал Тарас.

— Ну и что, чем дело кончилось? — спросил Крамаров, когда я сделал небольшую паузу, чтобы хлебнуть чаю. — Оборотня-то поймали?

— Нет, — буркнул я. — Наутро обшарили все окрестности, и ничего, пусто. Зато днём помер один дачник, старичок божий одуванчик, и на боку у него была большая огнестрельная рана. На него в деревне и внимания никто не обращал. Он по утрам ходил на рыбалку, а днём сидел на пустыре, читал газеты и смотрел, как детишки гоняют мяч.

— Оборотней не бывает, — сладко потянулась Нонна.

— Когда приехала милиция и стали проверять разные факты, то удалось выяснить, что этот дедушка работал бухгалтером на одном оборонном заводе и брал отпуск всегда на один и тот же месяц июнь, — возразил я. — И в тех деревнях, где он отдыхал, происходили похожие события: убийства животных и пропажи людей. Вот и не верь после этого в нечистую силу.

— А что случилось с Тарасом, с Клавой и той черноволосой городской красавицей? — заинтересовался Сава Крамаров.

— Тарас и Клава сыграли свадьбу, — улыбнулся я. — А с черноволосой красавицей мой знакомый случайно встретился после войны, когда зашёл в местный горком. Она там работала каким-то инструктором, и, кстати, его узнала и поздоровалась. Тарас, конечно же, спросил: «Скажите, почему тогда на танцах вы не пошли со мной танцевать?». И она прямо ответила: «Вы, Тарас, мне сразу понравились. Но я подумала, что если мы сейчас потанцуем, то я обязательно влюблюсь, выйду за вас замуж и останусь жить в вашей деревне навсегда. А мне жить в деревне, извините, не хотелось. У меня были другие планы». Вот такая история.

— Намекаешь на то, что не в красоте счастье? — хмыкнул Крамаров.

— Намекаю на то, что жизнь непредсказуема, — буркнул я. — И давайте спать. Завтра тяжёлый день.