Инопланетный мясной рынок

ГЛАВА 21: Чейл

— Челюсть… Мочка уха… Затылок… Лопатка… Ключица…

Приятный голос маленького человечка эхом разнесся по открытому грузовому отсеку. Воздух в трюме все еще был пропитан вонью паров зеркиуса, но ее было недостаточно, чтобы перебить приятный аромат человеческого тела. Проснувшись, она снова вымылась, и ее волосы и кожа пахли мылом, но настоящий ее запах все еще чувствовался. Этот дразнящий естественный аромат ее плоти заставил кровь прилить к члену Чейла, а яйца заболеть так, словно по ним сильно ударили.

Со вздохом он откинулся на подушку и стал изучать любопытное маленькое существо, которое вызывало в нем такие странные чувства.

Младший брат капитана тоже был здесь. Драмьен.

Во время межзвездных путешествий им двоим особо нечего было делать. Аргат, как обычно, находился на мостике, несмотря на то, что сверхсветовые системы корабля были полностью автоматизированы. Доктор засел в лазарете, проводя тесты на образцах тканей, которые он ранее взял у человека. А Бром… Ну, Чейл не знал, где, черт возьми, Бром. Было похоже на то, что здоровяк спрятался или что-то в этом роде.

Что касается Бетани, Драмьена и его самого, то они втроем вернулись в грузовой отсек, где снова устроили небольшое гнездышко из подушек, чтобы человек, Бетани, могла продолжить свою работу с устройством-переводчиком. И это было именно то, что она делала сейчас, старательно внося слова в земной словарь в ответ на изображения на экране устройства.

Прямо сейчас она проговаривала тонкости анатомии. В данный момент устройство показывало взрослого мужчину-ракшу, и маленькая стрелка указывала на различные части тела.

— Бицепсы, — сказала женщина. — Трицепсы… Предплечье… Запястье… Большой палец… Костяшка… Ноготь. Нет, нет, подожди… коготь.

Чейл ухмыльнулся. Ему нравилось наблюдать за работой Бетани, нравилось, как сосредоточенно хмурились ее изящные брови, когда она склонялась над устройством, ее прекрасные темные волосы рассыпались по лицу и плечам, такие же гладкие и блестящие, как шелковая туника и брюки, которые она носила. Она была маленькой и хрупкой по стандартам ракша, но в то же время решительной и волевой.

Чейлу это понравилось. Ему это очень понравилось.

Будь она женщиной-ракшей, Бетани заставила бы каждого проклятого Богиней самца на Раке танцевать до упаду ради шанса претендовать на ее плодный шарик.

И малыш Драмьен был бы первым в очереди.

Хотя это потребовало больших усилий, Чейлу удалось оторвать взгляд от человека достаточно надолго, чтобы украдкой взглянуть на своего товарища по команде. Младший сидел, скрестив ноги, на своей подушке, выпрямив спину, навострив уши, его глаза были сосредоточены на Бетани с той же интенсивностью лазерного луча, с какой человек был сосредоточен на своей работе.

Да, парень был в полном восторге. Он даже снял свои ушные переводчики и положил их на подушку рядом. Это означало, что он не мог понять, что говорила Бетани. Он просто хотел слышать ее сладкозвучный человеческий голос, прерываемый стерильным искусственным шумом планшета.

Чейл усмехнулся и грустно улыбнулся про себя.

Бедный Драмьен.

Парень был так мал, когда чума поразила их планету, что, вероятно, едва помнил, каково это — находиться рядом с женщиной. Неудивительно, что он был так увлечен маленьким человеком. Она была так похожа на их вид и в то же время так сильно отличалась.

По правде говоря, не то чтобы Чейл был намного старше. Но, по крайней мере, он был достаточно взрослым, чтобы вкусить плоды женственности до того, как их вид полностью ее лишили. Все те наивные и захватывающие занятия, которыми занимались ракши, достигшие половой зрелости.

Поцелуи.

Прикосновения.

Исследование.

Тайная полуночная возня на заднем сиденье личного транспортного средства.

Чейл, конечно, никогда на самом деле не спаривался. Когда разразилась чума, он был еще слишком молод, чтобы женщина предложила ему свой шарик. Он все еще не выучил все па брачного танца, и его шаги были неуверенными и неритмичными.

По иронии судьбы, теперь он был довольно хорошим танцором.

В свободное время он все еще практиковал брачный танец в тренажерном зале корабля, как и все его товарищи по команде. Однако теперь это была просто пустая традиция. Пережиток прошлого, которому не было суждено вернуться.

Чейл выкинул эти нездоровые мысли из головы.

Нет смысла зацикливаться на прошлом. Не сейчас, когда можно наблюдать за этим захватывающим дух существом.

Тихо, чтобы не потревожить сосредоточенного человека, Чейл сполз с подушки и боком придвинулся ближе. Хотя самцы его вида были крупными, они произошли от древесных хищников, которые выслеживали свою добычу в темноте экваториальных джунглей Рака. Такой ракша, как Чейл, мог быть чрезвычайно тихим, когда хотел.

Когда он приблизился к маленькой самке, то даже почувствовал, как в мышцах заиграл намек на этот старый хищнический инстинкт. Трепет от приближения к добыче, от пристального наблюдения за нежным маленьким существом, которое совершенно не обращало внимания на приближающуюся опасность.

Если бы он набросился на нее, размышлял Чейл, куда была бы направлена его атака?

Словно подсознательно прочитав его мысли, женщина слегка склонила голову набок и перекинула волосы через плечо, полностью обнажив шею со стороны, ближайшей к Чейлу.

Да, именно туда он укусит ее. В её хрупкое, нежное горло. Нападёт на яремную вену.

Пока женщина продолжала повторять анатомические термины, Чейл подкрался еще ближе. Драмьен теперь наблюдал за ним, бросая взгляды и как будто спрашивая, какого черта он делает. Чейл проигнорировал его. Все его внимание было приковано к аппетитному запаху человека.

От нее пахло чертовски вкусно. Тепло и пряно, как колдравийский фарш, и опьяняюще, как крепчайший т'лон.

Теперь Чейл был достаточно близко, чтобы чувствовать жар, исходящий от ее укутанного в шелк тела.

Он опустил лицо к ее шее, вдыхая пьянящий аромат, исходящий от ее шеи.

Его яйца напряглись, а член забился под брюками.

Он должен был прикоснуться к ней, попробовать на вкус.

Чейл заглянул через плечо человека и заметил экран языкового тренажера. На снимке был изображен взрослый мужчина-ракша сзади, демонстрирующий бугристые мышцы спины. Стрелка двигалась вниз по центру.

— Позвоночник, — продекламировала женщина.

Не в силах больше сопротивляться, Чейл протянул руку и провел кончиками пальцев вверх по середине спины человека, нащупывая маленькие костяные выступы позвоночника под шелком туники.

Человек ахнула на вдохе от этого неожиданного прикосновения.

— Эй! Что… ты делаешь? — крикнула она, повернула лицо и бросила на него укоризненный взгляд. Ее тон был раздраженным, но Чейл смог уловить тень улыбки в уголках рта, указывающую на то, что ей понравилось это прикосновение и, возможно, она приглашала к большему.

Чейл ухмыльнулся.

— Я помогаю тебе тренироваться, малышка.

Румянец окрасил ее щеки. Чейл и раньше замечал у нее такую реакцию. Что это было — смущение или возбуждение? А может, и то и другое. Как бы там ни было, Чейл был уверен в одном: ему нравилось, когда человек вот так краснела. Он постарался бы научиться вызывать такую реакцию, чтобы видеть ее чаще.

Через мгновение к человеку вернулось самообладание, и она ответила:

— О, правда? Ты помогаешь мне?

— Да. Помогаю. Теперь сосредоточься, малышка. Что это?

Он снова погладил пальцами вверх и вниз по ее позвоночнику. Она восхитительно задрожала, отведя лопатки назад в непроизвольной реакции на щекотку. Ее веки затрепетали, и тихий стон сорвался с приоткрытых губ.

— Ооо… позвоночник……Я уже произносила… это слово.

Чейл тихо зарычал и провел пальцами по выступу ее лопаток.

— А это? Что это? — спросил я.

— Уже было… лопатки… мммм…

— Повторять термины — это нормально, — сказал Чейл. — Мы хотим убедиться, что охватили все. Ради перевода, конечно.

Человек вздрогнула, когда его рука погладила ее затянутую в шелк спину до костлявого бугорка на конце позвоночника, там, где был бы ее хвост, если бы она была ракшей.

— Как ты называешь это? — прошептал он. Его губы были на волосок от ее маленького неподвижного ушка, и от его дыхания нежная розовая кожа покрылась россыпью крошечных бугорков. Человек сглотнула, собираясь с духом, прежде чем ответить.

— Копчик…

Интересно. Основываясь на этой терминологии, Чейл предположил, что у предков человека, должно быть, когда-то был хвост, как и у его собственного вида. Еще одно сходство. Но у людей эта черта, очевидно, исчезла по мере эволюции, оставив после себя только этот небольшой костяной рудимент, приютившийся между пухлыми холмиками.

Медленно, но настойчиво Чейл помассировал пальцами эту область. По обе стороны от копчика были две небольшие впадинки, и что-то в этих гладких, глубоких впадинах делало его член еще более твердым.

— Это? — спросил он.

— Ямочки Венеры, — выдохнул человек.

— Хорошо…

Чейл раздвинул ноги и прижался к человеку, прижимая ее спиной к себе. Она сопротивлялась, но совсем слабо. Затем она почувствовала, как затвердевший столб его эрекции прижался к ее копчику, и вскрикнула.

— Чейл!

Она попыталась отстраниться от него, но он крепко прижал ее, не желая отпускать. В конце концов, не похоже, чтобы ей нужно было бояться его твердого члена, не так ли? Чейл ничего не мог им сделать, учитывая, что она не отложила брачный шарик.

— Что? — прошептал он. — В чем дело, малышка?

— Ты знаешь, что, — ее голос был едва слышным рычанием. — Ты…

Ее голос затих, а румянец на щеках усилился, пока не приобрел оттенок красного цветка вастиналуса.

Драмьен наблюдал за происходящим, словно погрузившись в сон. Но внезапный испуганный визг человека заставил его насторожиться. Теперь в его глазах вспыхнул намек на гнев и, возможно, ревность.

— Чейл, что ты с ней делаешь? — прорычал он. — Ты делаешь ей больно.

Чейл только усмехнулся.

— Нет, это не так, — затем, обращаясь к человеку, он сказал: — Я ведь не делаю тебе больно, малышка?

Все еще краснея, женщина молча покачала головой, тряхнув при этом своими темными шелковистыми волосами. Она больше не пыталась отстраниться от Чейла. Если уж на то пошло, она на самом деле толкалась в него, сдавливая член Чейла между своей поясницей и его собственным напряженным животом. Это было больно, ксеол подери, но Чейл приветствовал боль. Она удерживала его от того, чтобы излить семя прямо в брюки.

Чейл протянул руку и нежно погладил человека по щеке.

— У тебя красное лицо, малышка, — сказал он. — Как ты это называешь?

— Краснеть, — ответила она. — Я краснею. Ты заставляешь меня краснеть.

— Понятно, — промурлыкал Чейл и потерся носом о ее шею. — Итак, перед тем, как Драмьен прервал тебя, ты что-то говорила. Ты говорил, что я… что?

Чтобы освежить ее память, он покрутил бедрами, прижимаясь пульсирующей эрекцией к ее пояснице.

Женщина плотно сжала губы и отвернула лицо, отказываясь говорить то, о чем, как знал Чейл, она думала. Нежно, но твердо он взял ее пальцами за маленький изящный подбородок и снова повернул лицом к себе.

— Скажи мне, — тихо прорычал он. — Скажи это. Я что?

Она встретила его взгляд с вызовом. Ее глаза были влажными, и они сверкали, как драгоценные камни из темного янтаря, но Чейл чувствовал огонь, бушующий прямо под их темной поверхностью. Было нетрудно представить ее ракшей с горящими оранжевыми глазами.

— Твердый, — сказала она наконец. — Ты… такой твердый.

Чейл снова ухмыльнулся ей. Он мог сказать, что ее немного разозлило, когда он вот так усмехался ей, но он все равно это сделал. Он ничего не мог с собой поделать. Это забавное маленькое существо пробудило в нем ту сторону, которая дремала уже много лет.

— Да, я твердый, — сказал Чейл, подражая тому, что человек сказал о покраснении. — Ты делаешь меня твердым.

Человек тихо ахнула, как будто застигнутая врасплох беззастенчивым признанием Чейла.

Бе’тани на мгновение отвела взгляд, ее румянец стал еще ярче. Она прикусила мягкую, пухлую нижнюю губу верхними зубами. Чейл восхитился тем, как ее зубы оставили мимолетные бледные полосы на губе, прежде чем поток крови быстро заполнил их снова.

Чейл проследил за взглядом человека и понял, что она смотрит на Драмьена. В частности, она смотрела на значительное возбуждение, приподнимающее перед зеленых шелковых брюк парня, как стальной шест для палатки.

Ее глаза метнулись назад, чтобы снова встретиться со взглядом Чейла.

— Почему? — прошептала она.

— Ты имеешь в виду, почему ты возбуждаешь нас? — Чейл усмехнулся.

Это был забавный вопрос, но он понял, к чему клонила маленькая человеческая самка. Они даже не принадлежали к одному виду. Несмотря на сходства, их тела были очень разными. Среди чужеродных видов Галактического Ковенанта на многих планетах действовали строгие законы, запрещающие смешение. Среди ракшей, с их весьма специфическими методами размножения, это не было проблемой. До сих пор Чейл даже не задумывался об этом.

— Что ж, — промурлыкал он, — я не могу говорить за молодого Драмьена, но я могу точно сказать тебе, почему ты делаешь меня твердым. Хочешь знать почему, малышка?

Женщина кивнула, ее губы дрожали.

— Это потому, что ты такая мягкая. Ты здесь такая мягкая… — Чейл погладил ее темную гриву, пропуская шелковистые пряди сквозь пальцы. — И здесь… — большой палец коснулся подушечки ее нижней губы. — И здесь…

— Чейл! — выпалил человек.

Теперь обе его руки сжимали сочные округлые комочки плоти, растущие из ее груди. Доктор Залерос назвал их молочными железами. Чейл не прикасался к ним, кожа к коже. Тонкий слой шелковой туники все еще отделял ладони Чейла от упругих холмиков. Но он все еще чувствовал их тяжесть и тепло сквозь ткань.

Очевидно, в человеческой культуре существовал запрет на такое прикосновение к молочным железам женщины. Чейл понял это по возгласу удивления Бе’тани.

Он знал, что, вероятно, ему следует остановиться, но теперь, когда его руки были на этих спелых холмиках, он не мог их отпустить. Они были словно созданы специально для его рук. Он сжал их, нежно массируя плоть через тонкую ткань.

— Пожалуйста, — захныкал человек. — Чейл, ты… не должен… прикасаться ко мне так…

— Почему нет?

— Ты просто… не должен… это невозможно объяснить.

Чейл замурлыкал. Рот человека говорил ему одно, но ее тело посылало совершенно другое сообщение. Ее спина выгнулась, выпячивая грудь, словно умоляя его размять ее холмики еще сильнее. А те маленькие бугорки, которые он видел раньше? Теперь они были твердыми, как два камешка, пробивающихся сквозь шелк туники.

Чейл заметил, что Драмьен придвинулся ближе.

Юноша колебался. Казалось, внутри него боролись две противоположные эмоции.

С одной стороны, предположил Чейл, младший хотел убедиться, что с их маленьким домашним животным-человеком не обращаются плохо. С другой стороны, ему было очень любопытно узнать, как человеческое тело реагирует на прикосновения Чейла.

Чейл знал, что ему, вероятно, следует остановиться, но он просто должен был продолжать.

— Это часть языковой подготовки, — прошептал Чейл. — Сегодня ты изучаешь внешнюю анатомию. Но есть много различий между твоим телом и телом ракши. Многих вещей не хватает в устройстве. Поэтому мы должны дополнить обучение.

Человек сказал что-то, что не было переведено. Это прозвучало как вопрос.

Чейл крепко сжал ее молочные железы.

— Что это такое? — спросил он.

Женщина застонала и сильнее выгнула спину, уронив голову ему на грудь.

— Бе’тани, — сказал Чейл. — Ответь мне. Как ты называешь эти штуки?

— Груди.

Чейл усмехнулся. Ему понравилось это слово. Это было намного лучше, чем стерильная научная терминология о молочных железах.

— Груди, — тихо промурлыкал он, массируя упомянутые груди через ее тунику.

— Груди, — повторил Драмьен.

Парень медленно приближался, его глаза были широко раскрыты и полны решимости.

Странно, но Чейла не смутила близость другого мужчины. Если бы Бетани была женщиной-ракшей, Чейл и Драмьен уже вцепились бы друг другу в глотки. Не имело значения, что они были друзьями и товарищами по команде. Самка в сезон могла стравить в бою лучших друзей. Но с человеческой самкой все было по-другому. Возможно, это было потому, что размножение было невозможно.

Какой бы ни была причина, Чейл не возражал против перспективы разделить человеческое тело с Драмьеном. На самом деле, было правильно поделиться ею.

Но Чейл был старше. Он был старше Драмьена по званию на борту корабля. Следовательно, это было его право первым прикоснуться к человеческой женщине. Драмьену просто придется дождаться своей очереди.

— Вкусно, — промурлыкал Чейл. — Грудь. Очень вкусно. Итак, как вы называете это?

Он легонько ущипнул два бугорка, торчащих из шелка туники. Он потрогал распухшие шишечки и перекатил их между большим и указательным пальцами, как это делал доктор Залерос в лазарете. Какими бы ни были эти выступы, они, очевидно, были очень чувствительными. Чем больше внимания уделял им Чейл, тем жестче они, казалось, становились.

Не говоря уже о том эффекте, который его прикосновения оказывали на саму Бе’тани. Она извивалась и мяукала в объятиях Чейла, ее губы дрожали, ресницы подрагивали.

— Бе’тани? Я задал тебе вопрос, малышка.

— Соски! — выдохнула она наконец. — Это… это мои соски…

— Интересно. Твои маленькие соски становятся очень твердыми.

— Да…

— Тебе приятно, когда я прикасаюсь к ним вот так?

— Да! — всхлипнула человек. — О… да! Не… пожалуйста, не останавливайся…

— Не волнуйся, малышка, — успокоил ее Чейл. — Я не собираюсь останавливаться.

Его пальцы проникли под отворот ее туники. Без шелка ее плоть под его ладонью была удивительно горячей. Фактически, почти обжигающей. Чейл убаюкивал и сжимал ее левую грудь, заставляя человека стонать и извиваться.

— Чейл, сэр, — сказал Драмьен. — Пожалуйста, я… я бы тоже хотел потрогать грудь человека.

Чейл не мог не восхититься выдержкой парня. Его молодой голос дрожал от напряжения, но он все равно постарался проявить максимум уважения, передавая свою просьбу вышестоящему члену экипажа. Подобная дисциплина заслуживала поощрения.

Кроме того, у человека были две пухлые груди. Не было причин жадничать. Хватит всем.

Чейл взялся пальцами за край туники и раздвинул полы, открывая взгляду ее грудь. Это было все равно что отодвинуть занавес, чтобы показать изысканное произведение искусства. Ее идеальные округлые груди вздымались и покачивались. Твердые розовые соски торчали наружу, практически умоляя, чтобы с ними поиграли.

— Давай, малой, — сказал Чейл. — Потрогай их. Они потрясающие на ощупь.

Драмьен потянулся вперед и положил правую руку на левую грудь человека, вызвав еще один тихий звук, сорвавшийся с ее губ. Теперь они оба прикасались к ней, Драмьен претендовал на ее левую грудь, а Чейл — на правую.

— Богиня, — задохнулся Драмьен. — Богиня, это действительно приятно. Такая мягкая. Такая…

Его голос затих. Он не находил слов.

— Ну, не держи руку неподвижно, парень, — усмехнулся Чейл. — Ты должен поиграть с ней. Сожми ее. Помассируй. Замешивай, как комок теста… Вот так. Видишь? Ей нравится, когда ты так делаешь. Просто послушай, какие звуки она издает.

Было немного странно обучать Драмьена правильной технике обращения с женской грудью. В конце концов, у самого Чейла было всего несколько минут опыта.

Но было нетрудно сказать, что нравилось маленькому человечку. Ее крики и стоны разносились по большому грузовому отсеку. Ее обнаженная кожа была покрыта бугорками. И ее запах. Великая Богиня, ее запах.

— Драмьен, — заскулила человек. — Чейл… Оооо…

Как бы ему ни хотелось убирать руку с ее груди, Чейл сделал это ровно настолько, чтобы закончить снимать с нее тунику, которую он отбросил в сторону. Теперь человек была полностью обнажена по пояс, предоставляя Чейлу и его товарищу по команде полный доступ к ее упругой анатомии.

Со своей стороны, Драмьен быстро учился и открыл для себя новые техники стимуляции чувствительных зон женщины. Обхватив ладонями ее грудь снизу, молодой ракша опустил лицо к ее груди и взял в рот возбужденный сосок.

Сразу стало ясно, что это высокоэффективная техника стимуляции самки.

— Ооо… Мммм…

— Ну будь я проклят, — пробормотал Чейл. — Доверь это молодому поколению — они всегда придумают что-нибудь новенькое.

Чейл последовал примеру Драмьена, переместив свое тело так, чтобы пососать правую грудь человека. Он обхватил губами ее возбужденный сосок и сильно втянул его, обводя языком упругий бугорок во рту.

Двойное внимание двух самцов-ракшей, сосущих ее грудь, вызвало у маленького человечка судороги удовольствия.

Чейл оторвался от нее с влажным причмокиванием и оценил блестящий, супер-возбужденный сосок.

Он понюхал воздух.

Восхитительный аромат человека теперь исходил от нее, наполняя пространство вокруг них невидимым облаком приправленного феромонами запаха.

Чейлу не потребовалось много времени, чтобы определить первичный источник аромата. Он исходил из промежности, между ног человека. Это было ясно по крошечному влажному пятну на ее белых шелковых брюках.

Он видел, что у нее там было. Во время осмотра доктором Залеросом они все очень хорошо разглядели ее.

Теперь Чейл намеревался проверить это сам.

— Малышка, мы отвлеклись, — сказал Чейл. — Мы должны продолжить работу.

— Работу?

— Да. Языковую подготовку.

Чейл опустил ее обратно на подушку. Драмьен последовал за ней вниз, его губы припали к ее соску, пока он жадно посасывал. Рука Чейла скользнула вниз по ее трепещущему животу и к передней части брюк, обхватив пальцами обтянутую шелком промежность.

Там, внизу, было лихорадочно жарко.

Горячо и влажно.

— Ох! — воскликнула она. — Чейл, что… ты делаешь?

Он погладил ее средним пальцем, нащупывая ямку под тонким слоем шелка. Он растирал ее сильно и медленно, и ее ноги раздвинулись для него, бескостные и покорные.

— Что это? — спросил он. Его голос звучал странно и хрипло.

— Чейл, — захныкала она. — Чейл, пожалуйста…

Богиня, ее брюки уже были насквозь мокрыми. Если бы Чейл не знал ее лучше, он бы подумал, что она обмочилась. Но запах был другим. Это был запах, который он почувствовал в лазарете, когда доктор Залерос засунул в нее палец.

Чейл погладил ее глубже. Кончик пальца нашел дырочку, и он протолкнул его, обтянутый шелком, внутрь.

— Ах!.. Оооо…

Богиня, какие звуки издавало это маленькое создание. Они заставляли бедный член Чейла ныть от желания.

— Что это? — снова спросил он, потирая ее дырочку через мокрую одежду. — Как это называется?

— Киска, — ответила она. — Ты трогаешь мою киску.