Как достать архимага

Глава 2

— Да твою же дивизию! — рыкнул я, но сам себя не услышал за ревущим пламенем. — Неучи! Кто ж так с магией-то обращается⁈ Также и убить ненароком можно.

Виктор Иванович с бледным, покрытым испариной лбом ошалело смотрел на меня. Он был цел, огонь не успел до него добраться. Однако жар все подступал ближе и уже готов был облизывать нам сапоги.

Но я лишь улыбнулся краем губ.

— Прорвемся, ваше императорское величество. Помните, что я говорил про скуку? Забудьте. Государственный переворот — это очень увлекательно!

Заклинание, что окутало нас огнем, было мне незнакомым, точнее, это даже не заклинание было, а сгусток сырой силы. Мой щит буквально трещал по швам, но пока держался.

Счет шел на секунды. Мне они только и были нужны. Вот только, чтобы убрать пламя, мне нужно было развеять защиту.

— Держитесь, Виктор, сейчас будет немного жарко, а потом очень хорошо.

— Мне отец тоже самое говорил про баню, — тихо ответил будущий император.

— Вот, можете представить, что так оно и будет. Точнее, было.

Пока я говорил, в руке уже появились нужные нити заклинания. В тот же момент щит лопнул, и я хлопнул в ладоши. Оглушительный звон пролетел по залу, огонь погас, и мы увидели уже связанного мага. Гвардейцы отлично знали свою работу.

От убийцы-неудачника зрители в панике отодвигались подальше, теснее прижимаясь друг к другу. Они старательно делали вид, что не знали его и даже рядом не хотели находиться, чтобы не попасть мне под горячую руку. Это они молодцы. Это они правильно.

Я шагнул ближе к залу, и помост подо мной затрещал, вот-вот собираясь развалиться. Пришлось бросить заклинание под ноги, чтобы этого не случилось. Нет, ну вот что за манера портить казенное имущество⁈

Мой взгляд остановился на маге, которого держали гвардейцы. Тот дергался в веревках, но не мог даже пошевелить и пальцем.

— Как зовут этого смельчака? — как я уже говорил, я не имею привычки убивать незнакомцев.

— Младший сын графа Аникина, — за него ответил один из бойцов.

— Сергей Геннадьевич? — память заботливо подсказала мне нужное имя. — И чем же вам не угодил законный император?

Раздалось грозное мычание, виконт выпучил глаза и дернулся.

— Да откройте ему рот, в конце концов!

— Он узурпатор! — крикнул Аникин, едва повязку разрезали.

— Это я уже слышал, но хотел бы узнать подробности.

Я говорил спокойно, даже вежливо, и мне правда было интересно, что он ответит. Он, вообще, должен быть благодарен, что все еще жив! Пока еще жив.

— Мне стало известно, что вы заколдовали камень и кто бы его сейчас не коснулся, он признает его императором!

— Неожиданно. Я бы сказал даже смело. Молодой человек, а образование у вас какое?

— Я архитектор!

— Да врет он все, — крикнул кто-то из зала. — Он даже не смог сдать программу второго курса!

— Спасибо, неизвестный мне доброжелатель. Вижу, что Сергей Геннадьевич плохо знает историю империи и ее традиции. Жаль. Кто еще согласен с тем, что я наложил заклятье на Камень Власти? Кто еще хочет похвастаться своей тупостью? А?

Над залом повисла зловещая тишина.

— Историю для кого пишут? Для кого рассказывают о принципах работы магии? Для таких идиотов, как Аникин. Вот учился бы ты хорошо, может, это тебе бы жизнь спасло. А теперь уже…

Позади меня раздались шаги. Виктор Иванович вышел вперед, оглядел всех и ледяным голосом произнес:

— Я принимаю на себя полномочия императора Объединенной Московии. Клянусь хранить и защищать ее и всех ее подданных, клянусь быть ее верным слугой, — зрители ахнули. — И первым своим указом я повелеваю следующее.

Он посмотрел прямо на Аникина, и тот сжался в комок. Если еще полминуты назад он мог просто умереть от руки архимага, то сейчас его и всю его семью может постигнуть нечто более ужасное — кара императора.

— Восстановить виконта Аникина в статусе ученика императорского училища, а также обязать его в течение десяти лет изучить все дисциплины, кои преподают в этом учебном заведении. Экзамены он будет сдавать лично главному декану.

— И никаких смертей? — удивленно пробормотал я, а потом выпрямился и громко добавил, — щедрость и доброта его императорского величества не знает границ! Еще у кого-нибудь есть возражения?

По лицу Сергея Геннадьевича текли слезы. Он был одновременно зол и счастлив, но мне уже было не до него. Нам уже несли символы императорской власти — артефакты старого времени, которые имеют права брать в руки только истинные владельцы трона.

Виктор Иванович принял их со всей аккуратностью, даже пальцы не дрогнули. И только после этого зал взорвался аплодисментами. Каждый понимал, что сейчас нужно не просто держать лицо, а всем своим видом показывать безграничное счастье.

Я же глянул на Мережковского. Его лицо все также было бледным, губы поджаты, а взгляд тверд. Из него выйдет прекрасный император, чтобы ни показал ему камень.

В течение следующего часа Виктор Иванович принимал присягу от оставшихся на плаву, (или просто в живых, ха!), самых важных лиц в столице. Они все с опаской на меня поглядывали, а потом уверенно произносили слова клятвы. Самых робких я добродушно подгонял.

Правда, не обошлось и без инцидентов: двое упали в обморок, а один священнослужитель бросился мне в ноги и умолял не разрушать его приход. Я изумленно смотрел на него, а потом вспомнил. Да, двенадцать лет назад я действительно спалил несколько домов вместе со всем добром, и несколькими особо отличившимися работниками церкви. Ладно бы просто воровали, так они еще и умудрялись местными детьми торговать. История была некрасивая, грязная, зато после нее обо мне все в столице узнали.

— Болезный, а чьих будете? — я присел рядом со стоящим на коленях священнику.

— Так из Дорогомиловского монастыря. Мы все за нашего императора-батюшку. Вот те крест!

— Не «те», а вам, — ответил я и глянул на ближайшего гвардейца. — Есть что на Дорогомиловских?

— Никак нет, господин архимаг!

— Проверить еще раз, а этого в допросную.

— Как прикажете, господин архимаг, — священнослужителя быстренько уволокли в сторону, давая проход другим.

— Посмотрим, как сильно они за императора, — проворчал я. — Знаем мы таких, ярых поклонников. И не таких вешали. Кто там следующий?

Виктор Иванович заметно устал слушать и принимать клятвы, но такова судьба сидящего на троне. Надо бы ему обед организовать. Я подозвал гвардейца и распорядился сделать перерыв на полчаса. Этого, конечно, мало, но время поджимало.

Мережковский с благодарностью на меня посмотрел и снова стал внимать речам очередного графа. На всякий случай я поставил у трона защитный артефакт, один удар он точно выдержит, а там уже и бойцы подоспеют.

Вся эта кутерьма снова напомнила о былых деньках, когда я почти каждый день приходил во дворец, улаживать конфликты между богачами. Аристократы — народ нежный, чуть что, сразу жаловаться и не кому-то, а сразу императору. Лучше б в спортлото шли, чесслово.

Вдруг артефакт связи, про который я почти забыл, зашуршал голосами.

— Что у вас?

— Поймали шпиона! — бодро раздался голос связного.

— Тащи в мой кабинет.

На моих губах появилась улыбка.

Спустя почти два часа я с чувством глубокого удовлетворения вышел из допросной. Ее организовали в моем бывшем кабинете, который за все годы ни капли не изменился. В него просто боялись заходить, зная, кому он принадлежит.

Доволен, правда, я был не только по этому поводу. Шпион оказался и не шпионом вовсе, а князем соседней губернии, который решил под шумок стащить одну из учетных книг казначейства. После сорока минут отговорок князь Ильинский признался, что серьезно проигрался в карты и брал деньги прямиком у Константина, которому приходился, ни много ни мало, четвероюродным братом.

Теперь мне предстояло еще и с деньгами разбираться. Чует мое сердце, что родственнички бывшего императора знатно потрясли казну. Ничего, после сегодняшних событий, обысков и конфискаций, будет чем залатать дыры в бюджете.

Наконец, я дошел до нужных дверей и пинком их отворил. В главном кабинете министра казначейства как раз все были в сборе и доедали документы. Буквально. У всех десятерых управляющих во рту я видел обрывки бумаг.

Едва они меня увидели, то застыли изваяниями, не смея даже пошевелиться.

— Приятного аппетита, — сказал я, оглядывая их. — Много съесть успели? Мне ничего не оставили?

Тощий очкарик не выдержал, вдохнул воздуха и неудачно поперхнулся, начав захлебываться жутким кашлем. Но я же не зверь какой-то! Я сразу же оказал первую помощь одни резким ударом по спине. Через мгновение у меня на ладони оказался обрывок финансового отчета месячной давности.

Высушив его заклинанием, я внимательно его прочитал, а потом посмотрел на остальных.

— А ну, выплюнули все. Живо.

— Нетьф, фы не буфем.

— Не стоит разговаривать с набитым ртом, — ласково сказал я и хлопнул говорившего по спине.

Это был главный казначей. Толстый, обрюзгший, с жирной кожей и едва не лопающимся камзолом.

— Хватит уже жрать, Давыдов. Или у тебя такая диета?

Он лихо заработал челюстями, проглотил кусок бумаги и запил все это водой.

— Вы ничего не докажете! — крикнул он, выпятив свой живот.

Я проследил взглядом за стрельнувшей серебряной пуговицей с его камзола и спокойно сел на ближайший стол.

— Давыдов, ты же меня знаешь, а все думаешь, что я шутки с тобой шутить пришел. Мы же с тобой одиннадцать лет назад о чем говорили? Что воровать нехорошо, — я подхватил со стола целый документ и пробежался по нему глазами. — А тут у вас, мало того, что хищения, так еще и растрата, на которую вы смиренно прикрывали глаза за взятки. И вот что мне с тобой делать? Не подскажешь? Я вот собираюсь вспороть твое необъятное брюхо и вытащить каждый кусочек из твоего желудка. Остальных это тоже касается.

Давыдов вздрогнул всем телом, став белее документов на столе, громко икнул и рухнул на пол как подкошенный. Впрочем, то был глубокий обморок.

— Остальные тоже падать будут? Или достойно встретят свою смерть?

Тощий очкарик неожиданно отложил папку, которую держал в руках и осторожно на меня посмотрел.

— Алексей Николаевич, боюсь, это не целесообразно.

— Как ваше имя, молодой человек?

— Крынов Максим Сергеевич, заместитель Николая Петровича Давыдова.

— Приятно познакомится. Расскажите мне свои соображения, Максим Сергеевич, почему я не должен убивать этих достопочтенных граждан?

— Все очень просто. Мы все выполняли распоряжения Давыдова, находясь под давлением собственных ошибок. Каждый из нас обладает талантом к ведению финансов, лучшие умы академии. Однако в связи с молодостью и собственной гордыней, пали жертвами сложной махинации, которая привела нас в этот кабинет. В шкафу за вами находится сейф, в котором хранятся наши личные дела. В них все подробно описано.

— Махинации? Подставились, что ли?

— Все верно, господин архимаг. Глупо и, можно сказать, по-идиотски. Нас буквально связали по рукам и ногам.

— То есть, я правильно понимаю, Давыдов обманом привлек вас на работу, заставил участвовать в других мошеннических схемах за процент?

— Нет, за то, что не выдаст нас дознавателям.

— Всего-то? Максим Сергеевич, за смелость я вас хвалю. За интеллект нет. Но спишем все на молодость, вам же тут всем и сорока лет нет, верно?

Управляющие быстро закивали.

— Тогда с вас отчет по всем махинациям. Я желаю к завтрашнему вечеру знать все финансовые нюансы за последние… сколько вы тут уже?

— Три года.

— За последние три года. С фамилиями, расписками, суммами, датами и даже банками, через которые все это проводилось. И личными делами.

— Все сделаем, господин архимаг.

— И последний вопрос, — я слез со стола, — а что вы, собственно, тут пытались съесть?

— Личные расписки Давыдова. Он сказал, что если хоть одна из них попадет вам на глаза, он уничтожит нас.

— Детали расписок помните?

— Лучше, — просиял очкарик, — у меня есть копии каждой!

— И Давыдов об этом не знал?

— Нет, — радостно ответил Крынов.

Я не выдержал и расхохотался. Во дают, гении, блин, финансовые.

— Ладно, живите. Но если найду хоть одну нестыковку… Сами знаете, что с вами будет. А этого, — я показал на Давыдова, — сейчас заберут.

Артефакт связи оказался в моих руках сам по себе. Отчеканив команду, я покинул казначейство и отправился дальше, в благодушном настроении.

В планах у меня было проверить Константина. К сожалению, в таком прекрасном расположении духа мне совершенно не хотелось видеть его хмурую рожу. Поэтому я заскочил в столовую. Если мне не изменяет память, там все еще работает кухарка Леопольда Семеновна. А у нее такой противный голос, что молоко в крынках киснет.

Я свернул в нужные двери, и меня сразу же накрыло ностальгией.

— Ты куда это понес, скотина ты безрукая!

Леопольда Семеновна костерила очередного помощника в привычной ей манере. Сколько лет уже прошло, а некоторые вещи совсем не меняются.

— А ты еще кто такой⁈ Почему на моей кухне посторонние⁈ — визг резанул мне уши.

— Семеновна, ты свои мозги вместо кости в суп положила? — с улыбкой спросил я.

— Соколов⁈ Решил принести извинения за тот пирог, что твои люди у меня из кладовки стащили⁈

— Нет, даже не подумаю. Вот решил проведать, повидать старых друзей.

— Это я-то старая⁈ На себя взгляни, маг доморощенный! Ходют тут такие, а потом пироги пропадают.

— А вы все такая же, — я потянул носом. — И руки у все такие же золотые.

— Пирожков не дам! — злобно ответила она. — Будь ты хоть самим ымпиратором, все равно жди ужина.

— Семеновна, а как тебе, кстати, император-то? Константин, который.

— Да есть ли разница? Ток полотенца с семейным гербом меняются, а суть та же: завтрак, обед и ужин, как по расписанию.

Вот это я называю стабильностью. Я еще только на службу поступил во дворец, Семеновна тут работала. И уже была с таким же склочным характером. Ни замужество, ни дети, ни возраст этого не изменили.

— Ты давай, Леопольда Семеновна, не хворай. У нас новый император, слышала?

— И кто на этот раз? Опять какой-нибудь расфуфыренный человечишка?

— Внук Мережковского, Виктор Иванович.

— Витюша⁈ — кухарка моментально села. — А Ванюша с ним приехал?

— Убили их. Всех. Только Виктор и остался.

— Беда-то какая…

Я всегда знал, что Семеновна к Ивану неравнодушна была, и обязан был ей рассказать про сложившуюся ситуацию. Впрочем, переживать кухарка долго не стала. Хватило одной минуты, чтобы она собралась и снова поднялась на ноги.

— И кто?

— Константин.

— Вот негодник. А ну, говори, где он сидит, я его сейчас полотенцем да по заднице отхожу, сесть не сможет!

— Что я могу сказать, сесть он и так не сможет, но ты мне лучше расскажи последние сплетни.

— Я тебе что, бездельница, сплетни эти твои слушать⁈ Коронация скоро! Готовить нужно! Эй, — она обернулась на поварят, — бегом на рынок за продуктами! Живо, живо!

Помощников сдуло разом. И только после этого Семеновна вздохнула и всплеснула руками.

— Алексей, да сказать толком нечего. Все как обычно: то служанок по углам зажимают, то бочку вина из погреба уведут. А, вот, вспомнила. Крутился тут один гонец, все к моей Наташке клинья подбивал. Говорил, что знает ымператора лично. Никто ему, конечно, не верил, но потом он перстень показывал с печатью ымператорской.

— И что с ним стало?

— Нашли мертвым в канаве, как три месяца назад. Без перстня. И бумаг при нем не было. Думаю, неспроста это. Парнишка задиристый был, но берега знал. Показывал Наташке бумаги важные, мол, дела особой важности.

— Видела, что в бумагах?

— Да за кого ты меня принимаешь⁈

— Семеновна! Времени нет на твои жеманства!

— Ладно, видела. Договор был. Между графьями. Любченко и Северским. Заключили соглашение о торговле между своими губерниями. И знаешь, что к нам вез Северский? Дрянь белую.

— Белую дрянь?

А вот это уже серьезно. Поблагодарив Семеновну и отказавшись от пирожков, я отправился прямиком в личные покои Константина. Теперь настроение было тем самым.

Белая дрянь — это новый дурман, который выращивали на южных землях нашей необъятной империи. Граф Любченко являлся ближайшим доверенным лицом Константина, а значит, эта гадость попала в столицу уже как три месяца назад. Ладно, может, и не три, а два, но ситуации это не меняло. Белянка, как ее называли, дурманила мозги и делала из человека послушную куклу. Сила воздействия, как от заклинания менталиста, но только грубого и быстрого действия. Достаточно одной дозы, чтобы нужный человек был согласен на все. Привыкание начиналось после пяти-шести приемов.

Все это здорово усложняло ситуацию. Отупевшая знать могла подкинуть сюрпризов. И не все они будут приятными.

В покои я вошел с расслабленным лицом. Гвардейцы, увидев меня, бледнели, выпрямлялись и сразу же отчитывались о состоянии бывшего императора. Только я уже не знал, могу ли им верить.

Зайдя к Константину, я с изумлением увидел незнакомого мне мужчину, качественно скованного кандалами и с кляпом во рту. Рядом сидел расслабленный начальник стражи и пил кофий из тонкой фарфоровой чашки с надписью на боку: «Властелин №1».

Начальник даже не глянул в мою сторону, пока я не оказался рядом с ним.

— Степан Ильич, а это кто? — спросил я, указывая на связанного.

— Господин архимаг! Как я рад вас видеть! Ждали, ждали вас! Вот, поймали Константина, сковали, как вы и приказывали.

Он поставил чашку на крохотный столик и, не переставая улыбаться, глянул на лежащего на кровати. Вдруг лицо стражника побледнело, руки затряслись, а глаза испуганно распахнулись.

Я переводил взгляд с пленника на Степана Ильича и снова повторил свой вопрос самым спокойным голосом, на который у меня сейчас хватало сил:

— Кто это, милейший?

— Я… я… не знаю…