Как достать архимага

Глава 23

— Костенька! Душа моя! Что же тут такое твориться? Тебя обижают⁈

Тяжелая артиллерия в виде Людмилы Викторовны Блохиной появилась внезапно и, как обычно, с шумом и чуть ли не фанфарами. Я смотрел на нее во все глаза и решительно не понимал, что она тут забыла. А самое главное, как узнала, что здесь происходит⁈

Скатившись по лестнице задорным мячиком, обряженным в несколько слоев оранжевой ткани с желтым подъюбником, она могучим плечом отодвинула меня от дверей в решетке, провернула ключ и зашла к Ромскому.

Тот все еще стоял, полыхая магией, но Блохину это не смущало. Она порывисто обняла его, что у него аж глаза из орбит полезли.

— Костенька, миленький, как же ты без меня тут? Совсем отощал! — она резко повернулась ко мне. — Вы совсем его, что ли, не кормили⁈

Я кивнул на поднос с пустой посудой, который оказался до сих пор целым, разве, что каменной крошкой щедро присыпан.

— И это все⁈ Вы хоть понимаете, что молодому, растущему организму нужны порции побольше, — высказав мне все это строгим голосом, она с нежностью посмотрела на Ромского. — Какой ты у меня грозный, как тут все сверкает и стреляет во все стороны. Очень красиво!

Она ласково погладила его по плечу и прижалась всем телом. Константин же стоял ни жив ни мертв. Только глаза беспокойно бегали из стороны в сторону: видимо, прикидывал шансы, куда он сейчас может сбежать, а главное, как⁈ Магия дрожала в такт его мыслям: то с левой руки сорвется молния, то с правой. Но Блохину он действительно боялся и поэтому не пытался снова атаковать.

— Людмила Викторовна, вы нас немного отвлекаете, — право, я даже не знал, что и говорить, в такой ситуации. — Константина Яковлевича отравили, и это повлекло за собой вспышки магии. Вы сейчас находитесь в смертельной опасности. Прошу вас, немедленно покинуть темницу.

— Господин архимаг, — отмахнулась она, ухватив Ромского за щеку, — ну вы посмотрите. У него все прекрасно, хоть вы чуть не заморили его голодом.

— Людмила Викторовна! — с нажимом повторил я. — Если мы сейчас ему не поможем, то он умрет. Может быть, вы все же отойдете?

— Как умрет⁈ Да вы посмотрите, люди добрые! До чего моего мальчика довели! Ироды!

— Забываетесь, — прорычал я, и Блохина чуть вздрогнула, но упрямо выпятила вперед все три подбородка. — Если в течение минуты его магия не придет в норму, Константин Яковлевич просто взорвется от ее количества.

— Взорвется? Излишки магии? — она просияла. — Так, у меня на этот случай есть народное средство! Троюродный дядька по линии матери точно так же себя вел. Мне нужны: молоко, мед, луковица, зубчик чеснока и масло.

У меня от изумления брови поползли наверх. Она что, тут готовить собралась⁈

— Господин архимаг, спокойно. Я знаю, что делать. Вы сказали у меня есть минута? — она бросила взгляд за мою спину, где маячили гвардейцы. — А ну, живо мне принесли все по списку!

Тех, как ветром сдуло, а уже через минуту принесли все, что нужно. И где только взяли? В дежурке даже кладовки нет!

Блохина взяла первую попавшуюся миску, сполоснула ее шариком воды, накидала туда все ингредиенты и подняла на меня глаза.

— А теперь, господин архимаг, помогите. Это нужно все меленько-меленько нарезать, перемешать, чтобы оно как сметана была. И подогрейте.

Признаться честно, я был в легкой растерянности. За моими плечами сражения, войны, диверсии, государственные перевороты, а меня просят поработать обыкновенным бытовым кристаллом!

Впрочем, от меня не убудет. В любом случае, если ее метод не сработает, я просто убью обоих. Марк мне потом только спасибо скажет.

По мере смешивания камеру начал наполнять совершенно отвратительный запах. У меня аж в носу защипало, и слезы полились из глаз. Едва сдержался, чтобы не чихнуть.

Ромский тоже его не оценил, начиная злиться и сквернословить. За что и получил суровый подзатыльник от Блохиной и взвыл от обиды. Его вспышки магии уже пошли на убыль, но все равно то и дело в его ауре простреливали сиреневые оттенки с яркими искрами.

— А теперь, Костенька, тебе это нужно выпить, — ласково сказала Блохина. — Давай-давай, тебе сразу станет лучше.

Константин плотно сжал губы и закрутил головой, как ребенок от манной каши. Это Блохину не остановило. Мне вдруг стало интересно, куда подевался ее супруг? Даже захотелось с ним познакомиться. Как, вообще, такую женщину в узде удержать можно⁈

Пока бывший император сражался с неугомонной Людмилой Викторовной, я проверял нити заклинаний. Отвлекся, только когда услышал очередную звонкую затрещину, а потом булькающие звуки.

Оказалось, Блохина прибегла к практически военной хитрости и обманке, чтобы залить в Ромского, открывшего рот в изумлении, все содержимое миски.

Константин зеленел, бледнел, краснел, пучил глаза, но так или иначе, его аура начала выцветать до нормального состояния.

— Ну вот и все, миленький мой. Правда же, не страшно? Ну подумаешь, что невкусно. Зато работает, — ласково приговаривала Блохина, а потом посмотрела на меня. — Господин архимаг, а можно я его себе заберу?

— Нет, Людмила Викторовна. Он сейчас арестован за пренебрежение властью и серьезные растраты.

— Ну, пожалуйста! — ее густо накрашенные оранжевым глаза округлились, сделав ее похожей на карикатуру кота, упавшего в банку с краской.

Я глянул на Ромского и едва сдержал хохот, потому что бывший император, который несколько минут назад швырялся заклинаниями и грозился меня убить, подавал сигнал бедствия, попеременно моргая.

«Памагите», — дернулись его веки с двумя позорными ошибками.

— Нет, — твердо сказал я, обращаясь сразу к обоим. — Можете его навещать, но недолго. А то разбалуете его перед тюрьмой.

— Можно ему хотя бы покушать приносить? Я изумительно готовлю!

— Вы же скоро станете главой управления образования!

— Ничего! Всякая женщина может совмещать работу и личную жизнь!

Крыть было нечем. А Ромский после нескольких таких передачек будет только сговорчивее и явно круглее. И я махнул рукой соглашаясь.

— Костенька! — обрадованно заголосила Блохина. — Мы скоро будем вместе! Ты пока тут посиди, я сбегаю, принесу тебе покушать, а то ты такой тощий. Чем тебя только тут кормят⁈

Она ускакала из темницы, тряся своим необъятным телом, а мы с Ромским проводили ее взглядом. Потом он повернулся ко мне и тихо сказал:

— Убейте меня. Пожалуйста.

Я не ответил и расхохотался.

Пока дождались лекарей, пока они изучили состояние до полусмерти перепуганного Ромского, пока маги пытались вернуть каменной кладке былой вид, я искал ту сволочь, которая принесла отравленную еду Константину.

По журналу никто новый в темницу не заглядывал. Мы со Смирновым — Марка отправили обратно к жене, — опрашивали каждого, кто был все это время с Ромским, и все говорили одно и то же: никого не было. Тогда я заставил каждого из дежурных, а их было трое, написать чуть ли не поминутный план их передвижений.

И только это дало результаты. Оказалось, что один из гвардейцев был в двух местах одновременно! И в сортире, и в дежурке, заполняя журналы.

Новый круг допроса выявил, что этот лжестражник ушел в сторону главной площади. Дальше за ним, конечно же, никто не следил.

— Измайлов, собака, — проворчал я. — Что ж ты за человек такой, а? Что ж тебе не живется спокойно?

— Смею предположить, но отравление Ромского уже вышло за рамки всякого приличия, — заметил Смирнов. — Если о таком узнает пресса, то шумихи не избежать. Уже вижу заголовки: начальник военного управления не может уследить за своими сотрудниками. Кто его назначил и куда смотрит император?

— Ты прав, Василий, — вздохнул я. — Все, что в последнее время происходит в столице, первым делом бьет по императору.

— Я вам говорю, это кто-то из дворца, — понизив голос, сказал Смирнов.

— Найду и придушу собственными руками.

— Я собирался сделать то же самое, — он дернул уголком губ.

— Тогда займите место в очереди! — я грохнул кулаком по стене и проследил взглядом за облачком пыли. — Так, мне нужно подумать.

Я активировал воздушную подушку и лихо взмыл в небо, едва не сорвав с гвардейцев головные уборы. Мой путь пролегал в башню, что стояла совсем рядом. С нее я начинал переворот, и сейчас не было в столице лучшего места для размышлений.

Приземлившись на самом верхнем этаже с широкими бойницами, исполняющими больше декоративную, чем оборонительную роль, я заходил по кругу. Что я упускаю? Что⁈

Маг иллюзии точно находился при дворе и очень близко к императору. Но большую часть мы арестовали. Кто остался? Прислуга? Охрана? Повара? Придворные дамы? Пажи?

Дамы сердца⁈ Их мужья⁈

Голова едва не кипела от мыслей. Лжелекарь Измайлов везде успевал. Он был буквально на полшага позади меня, а то и вовсе шел параллельным курсом.

Его близость и одновременно недосягаемость бесила.

Через полчаса, когда на камнях пола начали отпечатываться мои следы, я выпрыгнул из окна. В голове постепенно складывалась четкая картинка, и некоторые детали я мог проверить прямо сейчас.

Едва я опустился на главную площадь и с тоской глянул на любимый трактир, ко мне со всех ног бросились бойцы Смирнова.

— Господин архимаг! — крикнул один из них. — Выполнили мы ваше поручение! Нашли!

— Что нашли? Представьтесь хотя бы, — я недовольно оглядел подошедших.

— Лысым меня кличут, — сказал тот, чьи волосы были собраны хвост, но даже так умудрялись торчать из-за спины каскадом кудрей.

И как его за такую гриву еще ни одна дама не женила на себе?

— Рассказывай.

— Вот! Мы нашли! — Лысый просто светился от радости, протягивая мне клочок бумаги.

Машинально глянув на нити заклинания, я развернул листок. На нем оказалась криво нарисованная карта с кожи Ромского. И больше ничего.

— И где нашли? — я приподнял брови.

— В Старом парке, Третья аллея, возле памятника Георгу Первому. Там за кустом, прямо и нашли.

— Раскопали?

— Такого приказа не было, — обиженно ответил Лысый.

— Но очень хотелось! — встрял его напарник. — Прикажете?

— Нет, лучше не трогать, мало ли там какие заклинания. Разорвет вас к чертям, а потом парк заново отстраивать. Но все равно спасибо. Свободны.

Две ассигнации перекочевали из кармана в мозолистые руки, и довольные мужики растворились в толпе, будто их и не было. Я ощупал стремительно пустеющий кошель. Одни расходы! Нужно не забыть их все записать насчет казны, от нее не убудет.

Воспоминание о казне и отчете у меня на столе вызвало головную боль. Нет, пусть разбираются без меня. Крынов стал главным, вот это теперь его морока.

Мне, конечно, было интересно, что за сокровища зарыл Ромский, но бежать в парк с лопатой я не собирался. По крайней мере, не сейчас. На часах уже было почти десять, скоро придет Стефан. Хорошо бы еще и второго двойника вызвать, Евгена. Об этом я распорядился, едва переступил порог дворца.

Со стороны столовой потянуло жареным мясом с картошкой, да так вкусно, что мне пришлось создать вокруг себя воздушный поток. Иначе желудок окончательно прилип к позвоночнику.

Для завтрака было уже поздно, для обеда рано, но в коридорах все равно было полно народу. Все куда-то бежали по своим делам, и только двое чиновников, которых я видел, но не помнил имена, живо обсуждали проведенные отпуска с семьей.

Что сказать, до своего кабинета я добрался в самом мрачном расположении духа. И когда увидел сиротливо стоящего возле двери Стефана, лишь хмуро ему кивнул, открыл дверь и рыкнул:

— Рассказывай все и быстро!

Не глядя на него, прошел к столу, сел и только потом на него посмотрел. Вот так вблизи он еще меньше напоминал Ромского. И не только глаза другие, но и осанка, движения, волосы чуть по-иному лежат. Но в целом сходство все равно было.

Стефан аккуратно присел напротив, обхватил себя руками и коротко пожал плечами.

— Что вы хотите услышать, господин архимаг?

— Все и с самого начала. Как, что, где, с кем и почему.

— Хорошо, — он сжался сильнее. — Меня наняли заменять Константина Яковлевича уже давно. Обучили правильной речи, манерам, как правильно ходить, как кивать, как улыбаться. Я сидел вместо императора на самых скучных приемах, пока он отдыхал. У нас с Евгеном был своего рода рабочий график для всех мероприятий. Потом поняли, что не успеваем, и наняли еще и третьего двойника. Жаль, что его убили. Евген, кстати, присутствовал, когда нужно было больше, чем просто сидеть, а я разве что только манекен изображал. Сами понимаете, я не желал такой карьеры. Но деньги! Деньги очень нужны. А платили очень хорошо.

— Что ты можешь сказать о времени, проведенном непосредственно, рядом с Ромским?

— Ды мы почти что не общались. Он всегда пугался, когда мы были в одной комнате. Однажды сказал, что у него двоиться в глазах, и кинул в меня бокалом. Попал, правда, в Евгена, но все обошлось!

— Что изменилось в твоей жизни после того, как сменилась власть?

— Деньги стремительно начали заканчиваться. Мои карманы практически пусты. Кому я нужен? Способности у меня слабые. Да и человека с лицом арестованного императора никто не хочет брать на работу.

— А какие у тебя способности?

— Слабые лекарские. Сначала хотел в медицину пойти, но все получалось из рук вон плохо, — он опустил голову.

Он говорил, а я проверял его ауру. Ничего не дрогнуло. Ровный, сине-голубой цвет спокойствия. Мне бы так.

— Сил хватает только, чтобы здоровье матушки поддерживать, — добавил он вздохнув. — Я хоть чем-то могу вам помочь? Может, у вас есть для меня какое-то задание или работа? Я многое умею!

— Нет, — я покачал головой. — Сейчас мне нужна информация. Кто постоянно находился рядом с Ромским? С кем он был дружен и кому он мог дать любое поручение, которое выполнялось без вопросов?

— Евгену, конечно, — Стефан вскинул голову. — Он получал удовольствие от общения с Константином. Только ему приходилось надевать парик или усы приклеивать.

— У него не было способности к иллюзиям?

— Что? Нет, совсем нет. Слабый воздух. Ничего примечательного.

Я припомнил слова Колосова, он говорил, что почти постоянно бывал рядом с Константином, когда тот даже не подозревал об этом. Не он ли глава этого заговора? Хотя Евген совершенно не производит впечатление заговорщика такого уровня.

— Удивительно, вы похожи и не похожи на Ромского оба. Бывают же совпадения! — вдруг сказал я.

— Ох, что вы! Я еще как-то, а вот Евгену приходилось постоянно подправлять нос.

— А кто этим занимался?

— Да мы сами…

— Два слабых мага сами правили внешность? Что-то я не пойму тебя, Стефан.

— Так есть же кристаллы, — испуганно ответил он. — Их в театрах постоянно используют. Чтобы сэкономить на гриме. Мне Евген про них рассказал, и через него мы их покупали. Сделал один раз, записал на кристалл и все, остается только носить при себе. Правда, они очень дорогие. Цена начинается от тысячи и может доходить до пятидесяти тысяч.

— То есть можно сделать слепок любого лица? — удивился я.

— Да что там лица! Всего тела! Вопрос бюджета.

Как интересно получается. Не нужно быть магом иллюзии, достаточно купить несколько таких кристаллов — раз и ты Ромский, — два — и ты уже со своим собственным лицом.

— Как поживает ваша матушка? — спросил я. — Какие прогнозы ставят лекари?

— Ох, господин архимаг! Все плохо! Доживает буквально последние дни! А мне ведь даже хоронить ее не на что.

И ведь не врет. Он вообще ни слова лжи не сказал мне за все время.

— Откуда Ромский брал белую дрянь?

— Дрянь⁈ Нет! Никогда! — он аж отпрянул. — Это смерть!

— Я не спрашивал твоего мнения, я спросил, откуда брал.

— Это все Евген, — Стефан сжался в комок и опустил глаза, — он говорил, что без нее сидеть на приемах ужасно скучно. Все ему было мало. Как-то в разговоре он даже упомянул, что никого не боится, и готов целиком заменить Ромского на троне. Мол, раз плюнуть. Даже вас не боялся.

— А ты?

— Что я? — испуганно спросил Стефан.

— Ты боишься меня?

— Конечно! Вы же самый сильный маг в империи. Да вы меня, если что, с того света достанете и на суд приведете.

Я кивнул и откинулся на кресле. Ничего толком он мне не сказал.

— Я пойду, господин архимаг? Скоро часы приема в больнице, хотел матушке ее любимый пирог принести. Она очень любит с клубникой. Хотите и вам испеку? Мою выпечку очень хвалят!

Он преданно заглянул ко мне в глаза, и губы его дрогнули в робкой улыбке.

— Скажи мне, Стефан, а откуда ты родом?

— Крохотный городок на западе империи. Возле Краснополя. Там такая рыбалка! А лес! А воздух! Вы когда-нибудь видели, чтобы в толще воды можно было рассмотреть каждую рыбку? Я там все детство провел.

— А отец где? — слова о деревне и ее прелестях вызвало только раздражение.

— Умер уже давно. На границе была стычка с разбойниками, там он и погиб.

— И вы сюда перебрались?

— Да, матушке работу предложили, я еще тогда только учился. Потом уже ее болезнь скосила. Очень помогла социальная программа — нам платили пособия, и я мог спокойно искать работу. Потом вот, стал двойником.

— Печальная история, — я посмотрел на сжавшегося в кресле Стефана. — Одного только не пойму, ты ради пособий травил свою мать или чтобы твоя история выглядела правдоподобно в глазах Ромского?