Как достать архимага

Глава 5

Новость о сыне Мережковского меня озадачила, но я не мог не отметить хитрость императора. По сути, он сделал все, чтобы его род не прервался, и в то же время всячески его оградил от всех тягот короны. К тому же придет время, парнишка вырастет, у него появятся дети, и они вполне могут претендовать на корону. Запасной план во всей своей красе.

Пока у меня в голове проносились эти мысли, мы дошли до главного зала. Я зашел первым, со всей торжественностью объявил Виктора Ивановича и распахнул двойные двери.

Будущий император остановился возле трона и развернулся лицом к залу. Ему так придется стоять всю церемонию, и я ему сейчас не завидовал.

Гости в едином порыве поднялись и склонили головы. Все шло по плану, мне не к чему было придраться. Никто не сделал ни единого лишнего движения, оставаясь в рамках дозволенного моментом этикета.

Вперед вышел Радонец, невысокий мужчина с худым лицом и в церемониальном костюме, под которым никто и никогда в жизни не понял бы, насколько архиепископ был тощ.

Представитель высших сил, что даровали нам магию, важно поклонился, дождался, пока гости опустятся на свои места и затянул длинную молитву. В ней он благодарил небеса, землю, воду и огонь за то, что они отзываются на зов магов.

Все это было нудно, но таковы были правила коронации. Сейчас Радонец полчаса будет бубнить, потом призовет силу, вознесет еще одну молитву на семь минут и только после этого возьмет в руки корону и наденет ее на голову императору.

Я знал наизусть весь регламент и мысленно отсчитывал время, чтобы вовремя протянуть нужные архиепископу предметы. Сама по себе роль не очень, но сам факт присутствия здесь — великая честь. На моем веку это уже третий император, рядом с которым я стою во время коронации.

Когда Радонец закончил вторую молитву и протянул руки к короне — все было в порядке. Даже когда он сделал регламентированные три шага к императору — тоже.

Но едва он протянул главный символ власти к голове склонившегося Мережковского, нити моих защитных заклинаний полыхнули алым. Марк тоже увидел это и обеспокоенно глянул на меня, готовый в любой момент увести императора.

В тот же момент двери в главный зал дрогнули. Да так сильно, что посыпалась штукатурка. А с учетом всей магии, которую я залил, это было равносильно небольшому взрыву.

Гости моментально растеряли благодушные лица и теперь в ужасе смотрели на двери.

— Всем оставаться на своих местах, — громко сказал я и обернулся к Радонецу. — Замрите и не дергайтесь.

Мы со старшим магом быстро оказались у входа в зал. Раскинув воздушные сети от обрушения потолка, я распахнул двери и с удивлением обнаружил там гвардейцев, с мечами наголо.

— Что случилось? — холодно спросил я. — По какой причине вы решили прервать коронацию?

От звука моего голоса они вздрогнули и непонимающе стали переглядываться. Коридор выглядел ужасно: из стены вывалилось несколько камней, дорогие гобелены подпалены, на потолке гарь, а ковер ко всем чертям, выгорел.

Я медленно обвел глазами гвардейцев. Мне было очень интересно, по какой причине закрытые двери едва не снесли мощным заклинанием и почему я не должен испепелить собравшихся.

Смелости ответить мне хватило у молодого стражника, у которого еще даже усы не проклюнулись.

— Господин архимаг! Народ волнуется! Говорит, что вы коронуете монстра! Мы пришли защитить императора… и убить то, кто им притворяется.

У меня дернулась бровь. Небольшое сокращение мимических мышц вызвало странный эффект, и стражники лишь крепче обхватили оружие. Только один и то в заднем ряду позорно упал в обморок.

— С чего вы это взяли? — мне не нужен был вооруженный конфликт прямо у порога зала.

— Кристаллы показывали церемонию. Мы все видели. Когда архиепископ начал читать вторую молитву, императора выгнуло дугой, и вместо него на помосте появился монстр. Здоровенный такой, похожий на насекомое. И ведь на него вот-вот наденут корону.

Теперь мои брови поползли вверх.

Впрочем, молодого стражника это не сильно напугало. Что взять с молодежи, они еще не сильно знакомы с историей нашей империи. А вот те, кто постарше, помнящие еще события десятилетней давности, заметно оробели и начали аккуратно тянуть говорившего обратно в строй.

Я же обернулся и кивнул Марку, чтобы он проверил ситуацию на площади.

В последний момент пихнул ему артефакт связи, чтобы оперативно получить всю информацию. Сам же я остался стоять на пороге. Позади меня застыли в нелепых позах гости, архиепископ, который опустил корону, и поднявший голову Мережковский. Его взгляд сверлил мне спину, но оборачиваться я не стал.

Через мгновение артефакт ожил.

— Алексей, тут полноценный бунт.

— Твою ж дивизию! Что на этот раз⁈

— Разбираюсь. Но по словам свидетелей, кристалл передавал четкую картинку, что во время молитвы наш будущим император превратился в монстра и теперь собирается жрать гостей.

— Найди своих магов, будем допрашивать. Разрушений много?

— Паника, бегство, столы перевернуты, некоторые уже достали вилы и факелы. Люди готовы защищать, только пока непонятно кого. Ай! Ты в кого тыкаешь, ирод⁈

Я вздохнул. Образ кареты с одной-единственной сумкой и возницей, готовым отвезти, куда скажут, медленно таял под гнетом перепуганной толпы. Все планы в труху!

Медленно втянув в себя воздух, я стремительно вышел из главного зала. У меня было лишь одно желание, найти этих шутников и вздернуть их на глазах у всего города.

И у кого же хватило мозгов сорвать коронацию поддельным изображением⁈

Гнев неумолимо нарастал. Шаги гулко разносились по мертвой тишине коридора, пока я шел к выходу из дворца. И как только открыл двери, на секунду оторопел. Главная площадь сейчас напоминала сцену с монументального полотна, что висело в западном крыле. Она называлась «Пир во время войны». Художнику точно удалось передать панику населения, которое сейчас металось из стороны в сторону. Возле дворца их держало любопытство, желание узнать, что будет дальше, а от дворца гнал суеверный ужас от увиденного.

Марк стоял возле одного из кристаллов, который должен был передавать изображение, и держал за ухо темноволосого студента. Тот был невероятно худ, прямо кожа да кости, лохмат, весь в прыщах и одет в какую-то хламиду.

— И это твой студент? — спросил я, оказавшись рядом за долю мгновения.

— Нет. Впервые вижу, — озадаченно ответил главный маг.

— Ну и вздерни его, пока я его не испепелил, — будничным тоном сказал я. — А мне тут надо людей успокоить.

— Подождите! Вы не имеете права! — завопил тонким голоском студент. — Да вы знаете, кто мой отец⁈

— А вот с этого места поподробней.

Теперь мне действительно стало интересно, кто отец у этой во всех отношениях неординарной личности.

— Да он тут всех вас! На клочки! — захлебывался криком студент. — Порвет!

— А имя у него есть?

— Естественно! Он главный архимаг! Вот! Он вам трепку задаст!

— Молодой человек, я спросил имя. Надо же кому-то прислать письмо с выражением искренних соболезнований в связи с внезапной кончиной сына.

— Вы не посмеете!

— Кто отец? В последний раз спрашиваю.

— Соколов Алексей Николаевич! Главный архимаг империи! Он вас порвет!

Стоит отметить, что ни я, ни Марк даже не улыбнулись. Он лишь внимательно посмотрел на меня и приподнял брови.

— Что, съели⁈ Мой папка придет и вам мало не покажется. Он вас порвет!

В глазах Марка явственно читался вопрос: «и как ты сам себя рвать-то будешь?» Но я проигнорировал его.

Я в очередной раз вздохнул и, глядя на своего невозможного сына, спросил:

— Так тебе матушка сказала? А ее имя я могу узнать?

— Княжна Блохина Тамара Юрьевна!

Маг еще больше удивился, смотрел на меня во все глаза, не скрывая иронию. Я качнул головой, отвечая на его мысль: нет, я ее не знаю.

— Выяснять, зачем ты это сделал, я сейчас не собираюсь. Марк Семенович, окажите честь, закройте его в камеру до выяснения обстоятельств.

Затем вышел на центр площади и, усилив магией голос, сказал:

— Уважаемые жители города! Коронация проходит в плановом порядке. Никаких монстров нет. Кристалл передачи изображения был с дефектом. Прошу всех привести площадь в порядок и продолжить просмотр. Живо.

При первых звуках моего голоса люди останавливались, вглядывались в мою фигуру, заинтересованно прислушиваясь. А, осознав, кто именно это говорил, быстро начали действовать. Вилы были мгновенно выброшены, факелы потушены, а столы возвращены в прежнее положение.

Хватило всего трех минут, чтобы на площади воцарился мир и порядок. И меня совершенно не смущали их натянутые улыбки.

Пока все это происходило, студента уже забрали дежурные гвардейцы, и мы с Марком смогли со спокойной душой вернуться в зал.

— Прошу, господин архиепископ, продолжайте. Прошу прощения за эту нелепую заминку, произошло досадное недоразумение.

Я широко улыбнулся Виктору Ивановичу, и тот едва заметно кивнул. Гости ожили и опустились на свои места. Радонец вздохнул и снова начал читать свою семиминутную молитву.

Все продолжилось практически с того же места, где нас так грубо прервали.

Пока я слушал монотонное бормотание Радонца, мысленно подсчитывал расходы на ремонт коридора. Цифра получалась весьма неприятная, что не добавило мне настроения.

Впрочем, едва корона заняла свое законное место, я выдохнул. Теперь Виктор Иванович Мережковский, принявший имя Георга Пятого, стал императором Объединенной Московии.

Дело сделано.

Перед глазами проносились поля и реки, мимо которых меня должен был везти возница. Я прикрыл глаза, чтобы образ уплотнился. Всего-то нужно выйти на улицу и…

— И что ты будешь делать со своим сыном?

Я от души выругался.

— Марк, да он мой сын, как из тебя знойная красотка.

— И все же?

— Ты послал за Блохиной? — мечта о поездке укатила от меня с громким хохотом пьяного возницы.

— Конечно, мне самому интересно, кто она и почему назвала сыну твое имя.

— Мне больше любопытно, почему этот так называемый сын даже не в курсе, кто я. Образование стало совсем ни к черту.

Мысль о чужом сыне напомнила, что у меня еще не проверена история с книгой о моей жизни. Поморщившись, я махнул в сторону своего кабинета. Если нужно подождать явления матери студента, почему бы не сделать это со всем комфортом?

Мережковский сейчас собирает министров, которые вчера присягнули ему на верность, раздает грамоты и приказы о наделах с должностями, а я в таком не имею ни малейшего желания участвовать. Все эти подобострастные лица, принявшие правильную сторону, улыбки от звона золотых монет на счету и новые, новые, новые проблемы.

— Ты точно не знаешь эту Блохину?

Марк все не унимался. Мы уже дошли до кабинета, крикнули прислугу принести нам чай и устроились на креслах, сев друг напротив друга.

— Фамилию точно такую не знаю.

— Может, сменила? Прячется от свирепого господина архимага, — Бережной скорчил злую мину.

— И что? Сын-то ее для чего приперся и чуть не сорвал коронацию? Мотив какой?

— Отсутствие мозгов, скорее всего.

— Тогда точно не мой сын. Мой бы зачаровал стулья, чтобы наши гости не смогли на них сесть.

— Не обязательно, чтобы он повторял твои студенческие подвиги, — хохотнул Марк. — Пока ты не вышел, он сказал, что коронацию подстроили враги, а на троне на самом деле шпион. Я так удивился, что не убил его сразу.

— Дождемся Блохину, может, у них в роду проблемы с головой — это семейное?

Ждать нам пришлось около сорока минут. Чтобы не вызвать очередной обморок, я надел личину. Так есть хоть небольшой шанс нормально поговорить.

Наконец, двери распахнулись и два бравых стражника буквально внесли в кабинет женщину средних лет. Она уже знала, к кому ее ведут, и отчаянно сопротивлялась этому, костеря всех направо и налево.

— Гражданка Блохина Тамара Юрьевна по вашему приказанию доставлена! Разрешите идти?

— Разрешаю. Но впредь, когда вас отправляют за дамой, дождитесь, чтобы она сначала оделась. Дайте ей свой плащ!

Упомянутая Тамара Юрьевна стояла, ни жива, ни мертва, пытаясь прикрыть свое скромное одеяние. Скромное по количеству ткани. Получив плащ гвардейца, Блохина словно выпила храброй воды и едва не набросилась на них с кулаками.

— Мерзавцы! Вытащили меня из постели! Да я жаловаться буду! Через весь город меня! Княжну! Как распутную девку!

Она стукнула по груди стражника и тут же отдернула руку.

— Ай! — она прижала к груди ушибленные пальцы.

Думаю, пора прекращать этот балаган. Я отпустил гвардейцев и с любопытством уставился на женщину. Ее лицо мне точно было не знакомо. Русые до плеч волосы, серые глаза, вздернутый нос, простоватая фигура — совершенно не в моем вкусе.

— Расскажите мне, госпожа Блохина, каким образом ваш сын решил, что Соколов Алексей Николаевич — его отец?

Тамара Юрьевна распахнула рот, набрала в грудь воздуха и тут же его захлопнула.

— Я жду, госпожа Блохина.

— Я буду разговаривать только с главным архимагом. Он отец мальчика.

— И как же вы познакомились с главным архимагом?

Марк слушал мои вопросы, и я видел, как маска безразличия едва не трескалась на его лице от сдерживаемого хохота.

Блохина скорчила обиженную мину.

— Кому до этого дело?

— Мне. Решается вопрос с мерой наказания вашему сыну. Как его зовут, кстати?

— Илья Алексеевич Блохин.

— А Блохина — ваша фамилия по матери?

Я спрашивал не просто так, а искренне желал докопаться до правды. В том, что я не спал с этой женщиной, сомнений не было. Я бы точно ее запомнил.

— По матери. Я не была замужем.

— Но родили сына от главного архимага.

— Почему бы и нет? — она сверкнула глазами. — Где он? Я должна его увидеть!

— Позже я его обязательно позову.

Марк закашлялся, ловко скрыв свой смех, и сразу же получил в свой адрес строгий взгляд.

— Данные Соколова, как отца внесены в регистрационную карточку Ильи Алексеевича?

Блохина замялась. Я уже решил, что всю эту историю она выдумала для своих родителей, которые, скорее всего, были не в восторге, что дочь принесла в подоле. Тогда мое имя звучало не так грозно, но уже было известно. За всю мою карьеру мне приписывали много поступков, которых я даже не совершал, если составить список моих мифических бастардов, то он займет не одну страницу.

— Да, записан, — вдруг ответила Блохина.

— И господину архимагу вы так ничего и не сообщили? Он живет, без семьи, без детей, а тут такая радость!

— Вы же знаете его, — ее голос опустился до шепота. — Страшный человек! Убийца на страже короны. От одного его вида молоко портится, да растения сохнут.

Плохо, что в момент, когда она это сказала, Марк глотнул чай. Теперь благородный напиток оказался на его брюках и ковре. Я покачал головой, снова переключившись на Блохину.

— Так как вы познакомились с господином архимагом?

— На танцах при дворе, — она потупила взор.

— Тамара Юрьевна, вы же понимаете, что мы все равно проведем ритуал распознания крови? Как думаете, что он покажет?

Блохина молчала, сминая тонкими пальцами полу плаща.

— Правду, Тамара Юрьевна, он покажет правду. Илье давно пора было сказать, кто его отец на самом деле. И не морочить ему голову.

— Но Алексей правда его отец, — она подняла на меня глаза, в которых стояли слезы. — Я его хорошо запомнила. Был осенний бал, на мне было платье персикового цвета и изящным вырезом. Подошел мужчина, статный, красивый, с черными длинными волосами. Представился главным, тогда еще главным магом, Алексеем Соколовым. Вскружил мне голову, а потом… Потом я быстро уехала обратно в деревню и постаралась забыть его. Но вот как все обернулось. Мальчику нужно образование…

Она все говорила, а я сжал подлокотник кресла до белых костяшек. Почему, как только я натыкаюсь на сущую ерунду, она так и норовит раздуться до глобального скандала⁈ И кому, черт подери, кому пришло в голову представиться моим именем⁈

Марк, моментально уловив мое настроение, поднялся.

— Позвольте, я все узнаю. Двадцать лет назад, осенний бал, мужчина с длинными темными волосами.

Уставши ему кивнув, я откинулся на кресле.

— Тамара Юрьевна, а вы знаете, как выглядит сейчас господин архимаг?

— Я его не видела с тех пор. В журналах и газетах писали, что он вернулся, но картинки всегда такие нечеткие.

— Да, когда магическая сила большая, она не позволяет делать хорошие фотокарточки.

— Но, мне кажется, он все также красив.

Дернулась щека, но Блохина этого даже не видела, а смотрела в окно.

— А когда моего сына отпустят?

— А его разве нужно отпускать? Он прервал коронацию, обвинил императора, что он шпион, распугал толпу, и из-за него гвардейцы чуть не снесли дверь главного зала.

— Никто же не умер! Вы преувеличиваете масштаб проблемы.

От скрежета моих зубов пташки, сидевшие на подоконнике, стремительно взмыли в небо, опасаясь за свою безопасность.

— Мальчик еще молод, у него впереди вся жизнь!

— Он начал ее со лжи и продолжает нести эту ложь в свое будущее. Боюсь, я не могу отдать приказ на его освобождение.

— Но как! Он же сын самого господина архимага! Вы не посмеете!

— Даже сын такого уважаемого человека не имеет право нарушать закон. Если Илье все сойдет с рук, то он будет продолжать совершать необдуманные поступки.

— Вы хотите сказать, что это я виновата⁈ Виновата, что зачала сына от самого архимага⁈

— Вы могли давно обратиться в канцелярию и узнать, является ли он сыном Соколова.

Пока Блохина удивленно хлопала глазами, дверь открылась и вошел Марк, по его лицу сложно было что-то прочесть, но я сразу понял: он нашел, что искал.