Книга 15. Пожиратель Богов. Часть 3

Глава 67

Медленные, размеренные, с лёгким металлическим звоном. Они приближались без спешки, будто посетитель музея, рассматривающий экспонаты.

Свет.

Резкий, режущий, заставивший мои зрачки сузиться до булавочных головок. Я зарычал — или это был просто хрип, вырвавшийся из пересохшего горла?

— Прекрасное зрелище. Поистине вдохновляющее.

Голос. Катрион.

Я попытался поднять голову, но шея не слушалась. Вместо этого мне пришлось закатить глаза, чтобы разглядеть его. Насекомоподобную фигуру настоящего бизнесмена, поставившего выгоду превыше обещаний.

— Можешь не утруждать себя ответом. Вижу, что говорить тебе… затруднительно.

Он сделал несколько шагов вперёд, его тень легла на меня, словно тяжёлое покрывало.

— Я пришёл предложить сделку, — его пальцы провели по ближайшей цепи, и металл зашипел, будто от прикосновения к раскалённому железу. — Я могу освободить тебя.

Слова повисли в воздухе, наполненном запахом гниющей плоти и озона.

Я замер. Освободить?

После всего? После предательства? После того, как он позволил им разорить Тейю, отдать Тарсию на растерзание, бросить моих людей на произвол судьбы…

Гнев вскипел в груди, но вместо слов из горла вырвался лишь хриплый стон.

Катрион склонил голову набок, изучая меня, как биолог рассматривает редкий экземпляр.

— Не торопись с ответом. У нас есть… ну, не прямо очень много времени, но более чем достаточно, чтобы поговорить без спешки. — Он щёлкнул пальцами, и в воздухе возник прозрачный шар, внутри которого клубились туманные образы. — Умса, Семургдалион, Циарин… — С каждым именем в шаре проявлялось лицо Байгу. — Они уничтожают Содружество, разъедают его как яд. Я не вижу будущего, если они останутся у власти.

Я сглотнул ком крови и пепла.

— Ты… хочешь… чтобы я… убил их?

Мой голос звучал чужим — хриплым, разорванным, будто пропущенным через кучу фильтров.

— О, куда более изощрённо, чем просто убил. Я хочу, чтобы ты стёр их с лица реальности. Оставил после них лишь воспоминание о боли.

Он наклонился ближе, и его дыхание, неожиданно свежее и легкое, коснулось моего лица.

— Но сначала тебе нужно выбраться отсюда. И для этого…

Я прервал его, заставив слова вырваться сквозь сжатые зубы:

— Сначала… Мо.

Катрион замер, брови чуть приподнялись.

— Ах, да. Твоя… что она тебе? Жена? Возлюбленная? Или просто ещё один трофей в коллекции?

Я напряг все силы, чтобы не зарычать.

— Где… она?

— У Понтифика.

Он произнёс это так небрежно, будто сообщал о погоде.

— А Понтифик, как ни странно… — Катрион сделал театральную паузу, наслаждаясь моментом. — «Гостит» у Умсы. Бессрочно. Не волнуйся, она жива. Пока что.

Я закрыл глаза, чувствуя, как ярость пульсирует в том, что осталось от моего тела.

— Почему… ты…

— Почему я помогаю? — Катрион закончил за меня. Он отошёл на шаг, его силуэт растворялся в полумраке. — Я уже сказал. Они — тупиковая ветвь эволюции. А ты…

Его рука внезапно впилась мне в грудь, и мир взорвался болью.

— … ты — новый ее виток! Итак, выбирай, остаться висеть в цепях или попытаться совершить месть?

— МЕСТЬ! — прохрипел я.

Цепи лопнули с хрустом разрываемой кости. Не сломались, не ослабли — именно лопнули, словно их перегрызло что-то невидимое.

Первый глоток мировой ауры за годы обжёг лёгкие, будто кипящий металл. Я не закричал. Крики — для тех, кто надеется, что их услышат.

Катрион стоял передо мной. Его пальцы ещё были сжаты в жесте, разорвавшем печати.

— Ты знаешь, куда идти, — сказал он.

Голос был спокоен, но в нём дрожала нота, которую я не слышал раньше. Нетерпение? Страх?

Я не ответил. Слова были лишними. Моё тело уже восстанавливалось, но не так, как раньше. Мышцы нарастали тёмными жилами, кожа твердела, как броня поглотителя. Гены бушевали, вытесняя всё человеческое.

Оплот Вечной Тьмы.

Первый город встретил меня башнями из чёрного стекла, впитывающего свет. Жители даже не подняли тревоги — кто ожидает атаки в сердце владений Байгу?

Я прошёл сквозь ворота, и стены рассыпались в пыль. Не от удара. От голода. Мои аспекты проснулись, и первый же контакт с реальностью этого мира показал её… вкусной.

— Что за?..

Стражник с копьём из сгущённой тьмы замер, когда мои пальцы впились ему в грудную клетку. Его плоть превратилась в пепел ещё до того, как сердце остановилось.

Поглощение. Пожирание. Чревоугодие.

Но теперь это было не просто воровство силы. Мир вокруг уменьшался. Каждый шаг вперёд — и земля под ногами трескалась, воздух редел, а камни рассыпались в песок.

— Остановись!

Маг в мантии, расшитой серебряными рунами, поднял руки. Его заклинание — сложная сеть из линий тьмы — вспыхнуло и разорвалось, как паутина в пламени.

Я не стал замедляться. Его крик оборвался, когда мои зубы сомкнулись на его шее. Кровь? Нет. Эссенция. Энергия. Сущность.

Мои аспекты звенели, как натянутые струны. Мои пальцы впились в мостовую под ногами — и потянули.

Камень не треснул. Он застонал. Трещины побежали не только по кладке, но и по самому пространству. Здания начали схлопываться, как бумага в огне. Жители — существа с кожей цвета ночного неба и глазами-звёздами — бросились прочь.

Они не успели.

Моя челюсть разошлась шире, чем позволяла анатомия. Глотка расширилась, кожа на лице лопнула, обнажая второй ряд зубов — острых, как бритвы из иного измерения.

Вдох.

Воздух завихрился. Сначала полетели камни. Потом — тела. Потом… само пространство начало втягиваться внутрь. Я не просто пожирал город. Я ел саму идею его существования. Аспект чревоугодия начал разрастаться, его процент завершенности, замерший на девяноста процентах, сдвинулся с мертвой точки.

91%…

Сердце Оплота Вечной Тьмы, город-монстр, Мегаполис из чёрного стекла и костей, где каждый дом был выстроен из застывших кристаллов тьмы. Улицы извивались, как кишки, сходясь к центральной площади — гигантскому алтарю, где пульсировало что-то, похожее на сердце, но размером с собор.

Воздух дрожал от сконцентрированной энергии, каждый вдох обжигал легкие, словно я вдыхал не воздух, а жидкий азот. Умса стоял на вершине, его черный плащ колыхался в несуществующем ветру, сотканный из самой сущности этого проклятого места. Его пальцы сжимались в ритме моего пульса — с каждым ударом сердца тени вокруг сжимались плотнее, пытаясь раздавить меня в своих объятиях.

— Ты думал, что станешь богом, пожирая мусор?

Я не ответил. Просто шагнул вслед за ним в духовный мир.

— Ты всего лишь жалкий мутант в доме истинного бога! — голос Умсы раздавался сразу со всех сторон, многократно усиленный эхом его родного мира. Его пальцы сложились в сложную мудру, и пространство передо мной содрогнулось, породив черную дыру размером с кулак.

Я едва успел отпрыгнуть в сторону, когда гравитационная воронка начала затягивать всё вокруг. Камни, обломки зданий, даже лучи света — всё исчезало в этом миниатюрном хаосе. Кожа на моей левой руке начала отслаиваться, кровь из пор тянулась к черной дыре тонкими нитями.

Он не просто атаковал — он переписывал законы пространства, заставляя саму пустоту сжиматься вокруг меня, давя, дробя, пытаясь превратить в пыль. Но эта же энергия, поглощаясь, питала аспект чревоугодия. 92%…

Я рванулся вперёд и ноги, или, вернее, уже отросшие лапы, понесли меня в атаку. Душа Бойца, в которую я нырнул чисто интуитивно, горела в груди, разжигая яростью, словно топливом, подернутые ржавчиной боевые навыки.

— Ты даже не тень того, кем был! — взревел Умса, атакуя мириадами теневых игл. — Просто зверь на цепи!

Иглы пронзили меня насквозь, я не стал уворачиваться. Боль? Да. Но она тонула в рёве Пожирателя, бушевавшего в черепе. Моя плоть затягивала дыры, наращивая мясо поверх костей.

Умса лишь усмехнулся.

— Регенерируй, давай! Я буду убивать тебя вечность!

Его следующий удар пришёл снизу — чёрный клинок, выросший из трещины в «земле» духовного мира. Он разрезал меня от паха до ключицы, выплеснув кишки в искажённое небо. Я упал на колени, хватая рваными лёгкими воздух, которого тут не было.

Мысли пульсировали обрывками. Он использует тьму как продолжение тела. Разорву связь. Как? Очевидно, как.

Умса поднял руку, и тени сомкнулись в гигантский кулак, рухнувший на меня. Земля треснула, выбросив фонтан пыли. Я прополз в сторону, волоча за собой раздробленный позвоночник.

93%…

— СКУЧНО!!!

Его тени снова ожили, сплетаясь в пасть с клыками из абсолютной пустоты. Она сомкнулась на мне, перемалывая рёбра, но я впился зубами в её «нёбо», рванул — и проглотил кусок тьмы.

Она обожгла пищевод, но Пожиратель взревел от восторга. Его сила. Моя еда.

Умса впервые нахмурился.

Я поднялся. Кости срастались криво, мясо нарастало буграми, но я стоял. Душа Бойца выжигала последние намёки на боль, оставляя только расчёт.

— Думаешь, это меня остановит? — он щёлкнул пальцами.

Оплот ответил. Тьма сжалась в точку между нами — и взорвалась.

Удар отбросил меня через тысячи и тысяки километров духовного мира, я пролетел, как комета, не в силах сопротивляться, а потом падал, падал, пока не врезался в зеленовато-серую траву. Моё тело оставило кратер глубиной в сотню метров, но, прежде чем я успел вдохнуть, Умса уже стоял надо мной.

— Ты недостоин даже имени, — сказал он и наступил мне на грудь.

Рёбра треснули. Лёгкие схлопнулись. Но я поймал его взгляд — и впервые увидел там искру… чего? Страха? Нет. Раздражения.

Он тратит силы. Боится? Нет. Но я — гвоздь в башмаке.

Я схватил его ногу обрубками рук, впился зубами в лодыжку.

94%…

— Отстань, псина! — он ударил меня в лицо тьмой, но я улишь сплюнул кровь, тут же разъеденную тьмой.

Духовный мир дрогнул. Где-то в реальности рушились горы, но мне было плевать. Я добрался до его груди, впился клыками — и поглотил ещё кусок. 95%…

Умса взревел. Впервые по-настоящему.

Тьма взорвалась.

Наступила тишина.

Я лежал в кратере, который теперь был глубже. Моё тело напоминало фарш. Но я видел — Умса хромал. Его лодыжка затягивалась медленнее, чем мои раны.

Он не бесконечен. И я — тоже.

Я поднялся. Снова. Все правильно. Так и надо было.

— Хватит! — Умса сжал кулак.

Завершенность аспектов росла с каждым поглощенным клочком энергии этого мира. Я чувствовал, как Умса слабеет — его тени уже не такие плотные, движения чуть более замедленные. Он отступал на шаг с каждым моим продвижением вперед.

Мои мускулы горели, но это была приятная боль — боль роста, трансформации.

Умса ответил новым приемом. Он развел руки в стороны, и из его спины вырвались десятки теневых щупалец. Каждое двигалось независимо, как живое существо, описывая в воздухе сложные траектории. Они атаковали одновременно с разных сторон — одни целились в глаза, другие опутывали ноги, третьи пытались проникнуть в открытые раны.

Я активировал аспект льва на полную мощность. Теневые щупальца, коснувшись его, взрывались яркими. Но их было слишком много — несколько прорвались сквозь защиту, впиваясь в плоть.

Боль была огненной, но я только усмехнулся. Каждое касание теней подпитывало мой аспект чревоугодия. 96%… Я чувствовал, как становлюсь сильнее с каждой секундой.

Схватил ближайшее щупальце и рванул его на себя. Умса не ожидал такой наглости — он сделал шаг вперед, потеряв равновесие. Этого мгновения хватило.

Я рванулся вперед, преодолев расстояние между нами за долю секунды. Моя правая рука вонзилась ему в живот. 97%…

Умса впервые за весь бой выглядел по-настоящему испуганным. Его глаза расширились, когда он почувствовал, как его энергия вытекает в меня рекой. Он попытался оттолкнуть меня, но я вцепился мертвой хваткой.

— Это конец, — прошипел я, чувствуя, как его мощь наполняет каждую клетку моего тела.

И в этот момент всё вокруг вспыхнуло ослепительно-белым пламенем.

Температура подскочила настолько быстро, что кожа на моей спине мгновенно обуглилась. Я вынужден был отпустить Умсу и отпрыгнуть в сторону, но пламя преследовало меня, принимая форму гигантской ладони.

Понтифик.

Он стоял на обломке колонны, его красные одежды развевались в горячем ветру. Его руки были сложены в сложной мудре, а глаза горели тем же пламенем, что и окружающее пространство.

— Надоело смотреть, как ты позоришь нас, — бросил он Умсе, не отводя от меня взгляда.

Тот ничего не ответил, только кивнул, восстанавливая силы. Я оказался между ними — с одной стороны Владыка Тьмы, с другой — Повелитель Пламени. Идеальная команда для убийства.

Понтифик атаковал первым. Он сложил пальцы в пистолет и «выстрелил» — тонкий луч белого пламени пронзил пространство. Я едва успел увернуться, но луч изменил траекторию, ударив мне в плечо. Боль была невероятной — будто кто-то влил расплавленный металл прямо в кость.

Умса не остался в стороне. Он щелкнул пальцами, и тени под моими ногами ожили, превратившись в липкую массу. Я попытался вырваться, но субстанция затвердела в мгновение ока, заковав мои ноги по колено.

Понтифик не давал мне передышки. Он поднял руки к небу, и с громовым раскатом с неба обрушился дождь из огненных копий. Каждое было размером с человека и горело синим пламенем.

Я активировал Аспект Льва на максимум. Яростная мощь вырвалась из моего тела, образуя защитную сферу. Огненные копья взрывались при контакте с ней, но каждый взрыв ослаблял защиту.

Умса использовал этот момент. Он махнул рукой, и из его тени вырвался черный клинок. Он прошел сквозь мою защиту как сквозь масло и вонзился мне в живот.

Я зарычал от боли, но не остановился. Вместо этого схватил клинок рукой, позволив Аспекту Поглощения работать. Теневой клинок начал растворяться, питая меня своей энергией.

98%…

— Он использует наши атаки против нас! — закричал Понтифик, выпуская очередную порцию пламени.

Умса нахмурился и изменил тактику. Вместо прямых атак он начал создавать сложные конструкции из теней — ловушки, которые ограничивали мои движения, не давая возможности контратаковать.

Понтифик тем временем сосредоточился на дистанционных атаках. Он создавал огненных змей, которые обвивались вокруг меня, выжигая плоть. Каждый мой шаг давался с трудом — ноги все еще были скованы тенью, а новые оковы появлялись быстрее, чем я успевал их разрушать.

Я оказался в обороне. Каждый мой аспект работал на пределе, но против двух сильнейших противников этого было недостаточно.

— Сдавайся, мутант, — Понтифик приблизился, его руки пылали белым пламенем. — Ты проиграл.

Я оскалился в ответ, чувствуя, как кровь стекает по подбородку.

Еще немного. Еще чуть-чуть — и я разорву их обоих.

99%…

Кровь.

Её вкус заполнил рот — густой, металлический, с привкусом пепла и озона. Я чувствовал, как она струится по подбородку, капает на развороченную землю, где тут же впитывается в трещины, оставленные нашими битвой. Воздух дрожал от остаточных зарядов магии, искрил на языке, как статическое электричество.

Аспект чревоугодия был почти завершен. Каждый процент — это годы боли, сражений, потерь. И теперь, когда до предела оставался лишь шаг, тело буквально разрывало от энергии. Кожа трескалась, обнажая мышцы, которые тут же зарастали новой плотью — более плотной, покрытой перламутровыми чешуйками.

Умса атаковал первым.

Его тьма сгустилась в десятки копий. Они пронзили воздух с шипением, оставляя после себя трещины в реальности. Я едва увернулся, но один клинок все же вонзился в плечо. Холод. Абсолютный, всепоглощающий. Кровь замерзала в жилах, превращаясь в алые кристаллы.

Но боль уже не имела значения.

Я схватил зубами собственную левую руку.

Зубы впились в плоть, пробили кожу, разорвали мышцы. Кость хрустнула, как сухая ветка. Кровь хлынула в горло, горячая, живая. Гены поглотителей взревели от восторга — наконец-то я перестал сопротивляться.

Новая рука выросла почти мгновенно.

Она вспыхнула, как факел, кровавым светом. Кожа переливалась, словно соткана из звездной пыли, пальцы заканчивались когтями, острыми, как бритвы. Я сжал кулак — и пространство вокруг треснуло, как тонкий лед.

Понтифик рванул ко мне, его тело превратилось в живой факел.

Огонь лизал его доспехи, плавил камень под ногами. Его кулак, сжатый в огненный клинок, целился прямо в горло. Но я уже был быстрее.

Новая рука встретила его удар.

Пламя взорвалось, ослепив на мгновение. Но когда дым рассеялся — Понтифик уже летел назад, пробивая скалы одна за другой. Его доспехи треснули, обнажив развороченную плоть. В глазах мелькнуло нечто новое — страх.

Но останавливаться было нельзя.

Я впился зубами в собственное плечо.

Боль.

Острая, жгучая, сладкая.

Кровь хлестала фонтаном, но уже через мгновение плоть начала регенерировать. Новая кожа нарастала, как лава, застывающая в идеальных формах. Каждый укус делал меня сильнее. Каждый глоток — быстрее.

Тьма Умсы сгущалась вокруг, как жидкий асфальт, но отскакивала от моей новой плоти, словно встретив невидимый барьер. Его теневое копье, только что пронзившее мне живот, теперь извивалось в воздухе беспомощно, теряя форму.

— Ты перешел все границы, Пожиратель, — его голос звучал как скрип ржавых ворот, — Но даже ты не сможешь!..

Я не дал ему договорить.

Моя обновленная правая рука, покрытая теперь чешуйчатым панцирем с вкраплениями кристаллических наростов, рванулась вперед с неестественной скоростью.

Пальцы, удлинившиеся и заострившиеся, впились в теневое облачение Умсы. Что-то хрустнуло — не кость, не металл, а сама энергия Закона Тьмы.

Понтифик атаковал с фланга, его пламенный клинок описывал сложную траекторию, оставляя в воздухе дымящиеся руны. Три огненных кнута вырвались из лезвия.

Я ушел в кувырок, чувствуя, как жар прожигает спину. Новая плоть регенерировала мгновенно, но боль оставалась — острая, чистая, почти приятная в своей ясности.

И моя следующая атака уже была наготове, когда небо над нами раскололось.