Кодекс Суперзлодея

Глава 10. Мораль

Чувствую себя то ли Ван Хельсингом, то ли сыном Брюса Ли, который выкопался из могилы и в компании с вороном пошёл мстить своим врагам. Что у них общего? Оба носили плащи. Ван Хельсинг ещё и шляпу, так что по этому критерию, я сейчас ближе к нему. Зато по дизайну плаща, купленному мной всё в том же магазине «Всё для Хэллоуина» я больше напоминаю персонажа фильма «Ворон». Первой экранизации, само собой, с Брэндоном Ли. Да и аурная маска в виде лёгкого грима присутствует. Но шляпа всё меняет, и я больше похож на борца с нечистью, чем на неупокоенного рокера.

Почему на мне чёрный плащ, а не жизнерадостный красный костюм в стиле Джокера, нашедшего маску Локи? Потому что я направляюсь на похороны Злого Тони. Вернее, его брата, но, думаю, они смогут разделить одну могилу по-братски.

План ликвидации Тони был взят мной из фильма «Наёмные убийцы» с Сильвестром Сталлоне и Антонио Бандерасом. Последний, чтобы подстрелить проблемного клиента, сначала убил его более доступного брата, а саму цель подкараулил на его похоронах. Вот и Злой Тони вместе с ближайшими членами своё мафиозной группировки соберутся завтра, нет, уже сегодня, на семейном кладбище, куда я и направляюсь заранее. С чемоданом гранат и фейерверков повышенной мощности, чтобы подготовить праздничный переход в иной мир большей части этого филиала сицилийской мафии.

Я только десять минут иду по ночным окраинам Нью-Токио, а за мной уже начали следить. Пять человек сзади. И сколько ждёт впереди, неизвестно.

Аномальная зона, накрывшая шестнадцать лет назад Токио представляла собой не круг, как это принято объяснять в средней школе. Её форма напоминала кляксу. Если бы её рисунок использовали в тесте Роршаха и показали бы той же Джей, она бы сразу сказала, что на картинке нарисовано пятно, оставленное после клоуна, на которого упала наковальня. На самом деле аномальная зона возникла в местах самой сильной концентрации ужаса и смерти во время демонического вторжения. Но демоны нападали хаотически, в результате на окраинах Токио оказались районы вообще не затронутые или слабо затронутые паникой.

Когда Токио отстраивали, спонсоры новой свободной зоны, естественно, хотели вкладываться только в землю с максимальной концентрацией астральной энергии. Самым ценной в этом отношении оказался центр города. А может это просто пропаганда властей, продававших там землю в десятки раз дороже, чем цены в районах иностранных спонсоров? Но в одном все были уверены чётко — непострадавшие окраины Токио, не обладают никакой аномальной ценностью. Да их даже восстанавливать никому не пришлось, просто они сменили владельцев. Со времени Большой стройки и до сих пор в них живут гастарбайтеры со всего мира.

Но, поскольку это уже была не аномальная зона, эти окраины не считались Нью-Токио. Но и к законопослушной Японии они не относились. Чиновники в Киото видели в них опасность не меньше, а то и больше, чем в Зомби-апокалипсисе. И именно из-за них, они и построили стену вокруг своей бывшей столицы, а вовсе не из опасения нашествия зомби, как объясняли своим избирателям. Ходячие мертвецы-то вне аномальной зоны утрачивали всякую способность к передвижению, но это никого в демократической империи не интересовало.

После конца глобальной стройки большинство гастарбайтеров осталось без работы. На оставшиеся работы администрация Нью-Токио предпочитала нанимать японцев, а остальным оставалось три пути. Получать пособие по безработице, вступить в банду или работать на кладбищах. Интересно, что большинство из них предпочитало совмещать все три эти возможности.

Что касается кладбищ, то это был самый прибыльный, гораздо прибыльнее торговли наркотиками, бизнес. Ведь в Нью-Токио никого хоронить нельзя. Даже в виде пепла. Хочешь остаться после смерти в аномальной зоне, завещай своё тело на переработку в удобрение для деревьев. Другого пути нет. Даже хранение урны с пеплом рано или поздно создаст призрака или полтергейст. А уж развеивание пепла в городской черте, вообще, считалось тяжким преступлением. Хочешь похорон, покупай место на кладбище за пределами аномальной зоны.

Естественно, что большинство кладбищ сорокамиллионного города ничем не напоминали классические места вечного упокоения в нормальном мире. Современные кладбища представляли собой переделанные высотные дома, напоминающими внутри лабиринт со множеством стен с закрытыми нишами для урн. Но для очень богатых клиентов самые сильные банды окраин содержали настоящие кладбища, где любой человек за несколько сотен тысяч криптодолларов мог арендовать себе могилу на девяносто девять лет с возможностью продления по желанию родственников.

Моя знакомая, бодрым шагом идущая к вымиранию, семейка мафиози владела целым сектором одного суперпрестижного кладбища в западных окраинах. Не думаю, что они что-то платили владеющим кладбищем Арийскому братству, банде американских чернорабочих, считающих себя высшими существами из-за цвета кожи и плохого знания истории. Но мне их взаимоотношения были пока не интересны.

Правда, из-за этой криминогенной обстановки, сюда не ходил никакой транспорт и приходилось топать пешком, попутно прощупывая аурой все подозрительные места улицы… А они все были подозрительны, для меня, после толп города, пустая улица с трёх — пятиэтажными домами вызывала ощущения прошедшего Апокалипсиса. Что довольно сатирично, ибо там, где он прошёл, люди сидели друг у друга на головах, а там, куда он не дотянулся, царила разруха, запустение и опасность получить пулю в затылок просто потому, что после смерти ты не встанешь и не доставишь никому проблем.

Конечно, улица была безлюдной, потому что стояла глубокая ночь, а ночью здесь передвигались исключительно в составе банд или хотя бы малых боевых групп. Все, кто любил гулять в одиночестве под луной, давно отправились на ближайшее кладбище, заняв бюджетную нишу в шести сантиметрах над полом.

До нужного кладбища оставалась ещё половина пути, а мои преследователи уже пошли на сближение. Я не могу точно быть уверенным, что их не больше пяти, сенсорные способности моей ауры не превышали двадцать — двадцать пять метров. Может, за ними кто-то ещё следует. Зато моё предположение, что они выставят засаду впереди, не оправдалось. Не думаю, что у них есть проблемы со связью, никто тут не будет опасаться прослушки телефонов, так что предупредить подельников время у них было. Скорее всего, они просто не захотели делиться. Даже сквозь разреженную ауру я считал их повышенный интерес к моему чемодану. А вот опасений насчёт того, что тот, кто не боится гулять по их району, может за себя постоять, в их эмоциональном фоне вообще не заметил. Думаю, это связано с интеллектуальной ограниченностью мозга, работающего в полсилы из-за недостатка, или наоборот, избытка наркотиков.

Трое остались сзади, а двое обогнали по соседней улице и готовы встречать на следующем перекрёстке. У них явно есть огнестрельное оружие, но раз никто даже не целится в мою сторону, значит, сначала будут говорить. Отличная возможность поэкспериментировать с новой способностью.

Сворачиваю ауру и тут же выпускаю пять тонких, как дождевые черви, щупальца. Кстати, вот и первая опасность такого применения способности. Пока я управляю аурой в виде тентаклей, я не могу использовать её для контроля окружающего пространства. Нужно будет потом что-то придумать, а пока, две аурные нити протянулись за угол и прикрепились к головам бандитов. Никакого сопротивления. Хотя нет, чувствую, что оно есть, точнее, должно было быть, но у этих индивидуумов защита к подобному воздействию оказалась подавлена. Интересно. Три оставшихся нити растягиваются длиннее и находят своих клиентов метрах в десяти сзади. Они медленно приближаются. Да. У них защита тоже отсутствует. И теперь, когда я чувствую энергетику всех пятерых, понимаю, что у них общего. Все под дурью. Лёгкий, по сравнению с героином и к тому же довольно дешёвый наркотик, поставляемый на окраины триадами. Им даже никто не мешает этим заниматься.

Я много раз видел по телевизору репортажи о конфискации крупных партий разного вида наркотиков из-за границы. Но к дури у полиции было какое-то наплевательское отношение. Может, оттого что её производили алхимики, пусть и нелегальные, из грибов, добываемых в подземельях. То есть дурь, была собственного производства, и её дилеры не выводили деньги обитателей Нью-Токио за пределы свободной экономической зоны. А может, оттого что дурь способствовала снижению интеллекта у самых малообеспеченных слоёв населения? Ведь все, у кого водились деньги предпочитали развивать реальные, пусть и невеликие способности, а не проваливаться в даруемую дурью иллюзию всемогущества.

Те же, кому наркотики требовались по работе, всяким там шаманам, вудуистам и межзвёздным навигаторам, использовали Дурман. Более дорогой и качественный препарат из тех же грибов, позволяющий выйти в Астрал, не выходя из дома, или даже рассчитать координаты гиперпрыжка до ближайшей звёздной системы. Правда, из-за появления доступа к Астралу на Земле свернули все космические программы исследований, так что рассчитывать, что в этой реальности кто-то будет заниматься изобретением сверхсветовых перелётов, не стоило. Что касается подобных расчётов под дурманом, то к ним относились, как к занятию чистой математикой, не имеющей никакого практического применения.

Но местным бандитам до межзвёздной математики было как до чёрной дыры в центре галактики. Они все были под дешёвой дурью и, как оказалось, она не просто позволяла не задумываться о смысле жизни и других сложных вопросах, но и оставляла наркоманов совершенно беззащитными для ментального воздействия.

Может мне собрать из них армию и показать всем, как нужно строить светлое будущее? Задумавшись, я остановился. Непривычно ощущать себя как шестерых человек, пусть даже пять пока ещё могут двигаться самостоятельно.

— Эй, чувак! — из-за угла выходят двое, поигрывая битами, чья прочность безвозвратно утеряна из-за торчащих из них, под самыми бессмысленными с точки зрения поражающей способности углами, больших гвоздей. — Ты знаешь, в какое опасное место ты забрёл?

— Вы считаете, — презрительно отвечаю им с искусственным русским акцентом, — этот район опасным?

И сразу посылаю им в мозги образ моего лица из прошлой жизни с ощущением, которое оно обычно вызывало у окружающих. Чистый концентрированный ужас. К несчастью для них, я слишком хорошо знаю, как выглядит его энергетическая сущность, и мне несложно отправить им эту информацию, вызвав иллюзию, что они сами испугались меня.

Упс. Кажется, я перестарался. Вместо того чтобы разбежаться в ужасе или хотя бы упасть в обморок, эти пятеро застыли, как бандероли при виде Каа.

А я ведь могу им не только ужас транслировать, но и кое-что поинтереснее. Ну что ж, я хотел потренироваться, и моё желание исполнилось. Главное — не растратить всю энергию перед предстоящим боем. Но и уйти, не доведя сцену до логического конца, мне совесть не позволит. Из памяти приходят соответствующие ситуации стихи. Не полностью, скорее, как идея, но я легко могу их приспособить для импровизации. Правда, там было о десяти покойниках, а тут пятеро. Ну, возьму только последнюю часть, — решил я, опуская чемодан на асфальт.

«Пять негритят пострелять решили в тире», — раздался голос в головах застывших бандитов. Я, образуя с ними почти одно целое в ментальном плане. Никто из них не только не сопротивлялся воздействию, они вообще способность к самостоятельному мышлению утратили. И сейчас, когда я начал говорить о тире, мы все вдруг оказались в подвальном помещении, являющимся для них архетипом тира. Перед пятью мишенями в виде вооружённых пистолетами людей, стояли пять негров с револьверами. А я был с ними в качестве невидимого рассказчика.

«Один сказал, что Бога нет, — продолжил я в качестве их внутреннего голоса, смотря, как мишени из плоских листов картона превращаются в объёмных людей. — И их теперь четыре».

Мишени открыли огонь, и один из негров упал, заливая пол кровью из прострелянной в пяти местах груди.

«Четыре негритёнка захотели бизнес строить, — продолжил я, наблюдая, как тир распадается и четыре оставшихся бандюгана оказываются сидящими за одним столом перед панорамным окном в архетипичной забегаловке. — Нашёлся шустрый конкурент, — с той стороны окна показался человек в длинном плаще. Из-под полы он достаёт помповое ружьё и стреляет через взорвавшееся стекло в бизнесменов. — И их осталось трое».

У сидящего лицом к окну, взрывается голова.

«Три негритёнка с Джорджа Карлина балдели, — три чёрных гангстера сидят в первом ряду на концерте старого белого комика. — Один со смеха дуба дал, лишь двое уцелели».

Они так смеялись, что не заметили, как один из них подавился от смеха.

«Двое негритят телевизор посмотрели, — двое оставшихся сидят в комнате перед телевизором, по которому только что показывали в новостях, как со стендапа выносят скончавшегося от смеха зрителя. А сейчас перед ними появилась картина жабы с огромными глазами и крутящимися в них спиралями. — Вы думали, что помрёт один, но оба околели*».

Я оглядел лежащих в глубоком обмороке бандитов и думал, как с ними поступить. Сейчас им можно внушить всё что угодно, но я понятия не имел, как долго продолжится это внушение. Был соблазн внушить им горячее желание поступить в университет археологии и отправиться исследовать пирамиды майя, но, как подсказывала интуиция, а она, как я понимаю, основывалась на добытой информации прямиком из Астрала, любое внушённое желание, входящее в противоречие с базовыми установками личности, либо долго не продержится, либо сведёт её с ума. Да и энергии бы много потратилось.

Сейчас я потратил примерно четверть аурного резерва на внушение пяти несопротивляющихся человек. Но внушение было сложным, с картинками, созданными их коллективным подсознанием. Так что можно попробовать новый метод на более большой группе. Вот только мафиози не наркоманы и нужно будет как-то обойти естественную защиту разума… А если их напугать? Эти наркоманы-то попали под полный контроль после испуга… Хм, тогда можно использовать прежний план, но изменить его конечную форму. Да, энергию нужно экономить.

Первоначально я планировал использовать взрывы светошумовых гранат и фейерверков для оглушения всех мафиози, собравшихся на кладбище. А потом выйти с береттой и перестрелять всех мужчин, пока они не пришли в себя. Фейерверки нужны были для отвлечения внимания. Ведь даже оглушив всю толпу, собранную в одном, около вырытой могилы, месте, я не мог ничего сделать с охраной, которая вполне могла быть вооружена снайперскими винтовками. А кладбище, место открытое. Передвигаясь же среди постоянно выстреливающих в небо и врывающихся на расстоянии трёх метров над землёй ракет (сделанных по моему специальному заказу), я мог быть невидим как для снайперов, так и для обычных охранников.

Аурное покрытие сделало бы меня неуязвимым для сыплющих с неба искр, а о здоровье остальных я не беспокоился. Конечно, просто заминировать кладбище и взорвать всех в момент похорон, было бы проще, но кроме боевиков и руководства мафии, там должны были быть и их гражданские семьи. А кодекс Леона, которого я искренне уважал за простоту понимания жизни, ясно говорил, кого можно убивать, а кого нельзя. Женщин и детей, хоть последних там вроде бы, быть не должно, нельзя.

Конечно, не всё так однозначно, как в фильме о неумеющем читать киллере. В мире, давно победившей эмансипации среди наёмных убийц, где несовершеннолетние киллеры в любой демократической стране за убийства получают наказание меньше, чем за экстремистский пост в социальных сетях… данный кодекс будет звучать иначе.

В Крёстном отце, в книге, а не в фильме, давалось довольно точное определение, кто может участвовать в мафиозных разборках, а кто нет. Гангстеры воюют с гангстерами, а гражданское население мафиозных кланов остаётся незатронутым. Под последними понимались не только женщины и дети, но и взрослые мужчины, не участвующие в семейном бизнесе. Таким сначала был и Майкл Корлеоне, поэтому его и не тронули, когда стреляли в его отца. Не то, что я восхищаюсь моральными принципами мафии, но я же не могу позволить, чтобы меня в моральном аспекте превзошли преступники, от которых я собираюсь избавить наш прекрасный город.

Вот я и заморочился с несмертельной взрывчаткой. Зато должно получиться пафосно!

Но теперь думаю пересмотреть план. Если взрывы позволят так испугать мафиози, что я смогу взять их под контроль, это будет интересно. Ну а если не получится, тогда вернусь к прежнему плану.

Приняв решение, я просто пожелал через ауру пяти спящим разумам проснуться с идеей о вреде наркотиков, подхватил так понравившийся им чемодан и пошёл дальше. Развёрнутая аура обещала беспрепятственный путь.

Через полчаса бандиты начали просыпаться. Ещё минут пять они таращились друг на друга. Для уверенности включили единственный на всю группу фонарик и по очереди подставляли под его свет свои руки.

— Надо завязывать с этой дурью! — в третий раз убедившись, что его кожа не сменила цвет, заявил глава боевой пятёрки Арийского братства.

_________

* Переделка стиха «10 дохлых енотов», являющегося переделкой стиха «Десять негритят».