Кощей. Перезагрузка

Глава 6

В темноте копошились какие-то существа. Я не мог их рассмотреть, видел только горящие глаза. Волки что ли? У кого еще так светятся глаза в темноте. Так эти твари еще и зловеще смеялись. Скорее гиены какие-то. Но откуда им тут взяться? Ах да, лабиринт ведь волшебный. А может это монстры? Мало ли кто тут еще пасется, помимо птицы Гамаюн.

Существа явно были голодные. Они красноречиво клацали зубами прямо возле меня. И я даже почувствовал мерзкую, липкую слюну, обильно капнувшую мне на плечо. Нет уж, главным блюдом я быть не хочу!

Я выхватил меч и начал наугад им размахивать.

- Кыш-кыш!

Существа засмеялись громче. И я с отчаянием заметил, как сверкающих глаз становится все больше. Они явно окружают меня и ждут остальных сородичей. Чтобы напасть стаей. Или просто позвать соседей: приходите, у нас сегодня свежий Иван на ужин.

Когда я уже мысленно представил себя на тарелке с яблоком в зубах, рядом вдруг вырвался столб яркого света. Твари зашипели и отступили в темноту. А я зажмурил глаза, отвыкшие от света.

- Вот ты где, царевич!

Я с трудом приоткрыл глаза и увидел силуэт человека на фоне света. Кто-то открыл замаскированную дверь. Выходит, птица все-таки не обманула. И выход из лабиринта действительно спрятан там же, где вход.

- Емеля, ты что ли? – узнал я.

- Я тебя весь день ищу! Так и знал, что братья твои что-то задумали. Говорил же – нельзя их слушать.

- Ладно-ладно, без тебя уже понял.

Нашу милую светскую беседу прервали голодные монстры. Они уже были так решительно настроены на обед, что не побоялись даже света. Черные тени с горящими глазами наступали на нас, снова клацая острыми зубами.

Я принялся орудовать мечом. Попал по нескольким тварям, и те обиженно завыли. Не знаю – убил или нет, но они больше не решались бросаться на меня.

Емеля тем временем спокойно врезал одной из тварей прямо по башке – между горящих глаз. Нокаут!

- Скорей, Иван-Царевич! А то еще набегут.

Мы перепрыгнули через порог, и Емеля с грохотом захлопнул дверь. Я шумно выдохнул, согнувшись пополам и упершись в колени.

- Как ты вовремя, Емельян! Спасибо тебе! А то загрызли бы нахрен.

- Рад стараться! – улыбнулся парень, - Не забудь только меня, когда станешь царем.

Ну конечно, все не без корысти.

- И чего же ты хочешь в благодарность за спасение? – усмехнулся я.

- Да самую малость. Надоело мне в царских палатах служить. Постоянно «Емеля туда, Емеля сюда». Не мое это: работать. Мне бы вернуться в свою деревню.

- Чтобы лежать на печи?

- Как ты узнал?

- Да так, догадался.

Я только сейчас заметил, что в палатах подозрительно темно. А за окошком солнце бросало последние ярко-оранжевые лучи. Закат!

- Вот черт! – всполошился я, - Ночь наступает. Я должен быть в саду.

- Скорее беги, Иван-Царевич! – поторопил Емеля.

Мы были на втором этаже, и окно как раз выходило в сад. Времени на спуск не было. Солнце, как и положено сказочным законам, садилось слишком быстро. Да еще и, представьте, показало мне язык. Ну уж нет, я не опоздаю.

Пулей бросился к окну, перелез через него, прыгнул на козырек крыльца, а с него – на землю. Емеля выглянул следом и помахал мне рукой.

А я, вскочив на ноги, рванул в сад. Едва я зашел в зеленые дебри, как солнце село окончательно. Буквально за секунду наступила глубокая ночь. На небе вспыхнули тысячи звезд. А из терема раздался богатырский храп царя.

Отлично, в сад я успел! Остается только дождаться вора. Наверняка это какой-нибудь злой колдун. Я что-то читал об этой истории с похищением яблок. Но это было в далеком детстве. Хоть убей – не помню, кто там был виновником.

На всякий случай приготовил меч и проверил свой лук. А потом затаился в зеленой и серебряной листве. Предательский фонтан убаюкивал шумом воды. Но я специально расположился подальше от него. Так что глаза слипались, но я не вырубался. А когда голова делалась чугунной, я брал с листьев обильную, холодную росу и умывался ею.

Тут мне показалось, будто стало светлеть. Странно, как-то быстро наступил рассвет. Нет, стоп, дело не в рассвете. Это скорее яркий светильник где-то посреди сада. Свет перемещается, приближается к моему укрытию и становится все более ярким. Может мне снится? Ущипнул себя за руку. Ай! Нет, вроде не сплю. Наверно, это и есть тот самый вор. Как-то палевно для вора – приходить с лампой. Еще бы сирену включил.

Я осторожно раздвинул ветки и пригляделся.

На одной из яблонь, прямо возле меня, сидела большая красивая птица. Везет мне сегодня на пташек! Только эта, в отличие от Гамаюн, была с птичьей головой и пышным хохолком. А какой хвост! Почти как у павлина. И вся она переливалась, словно золотая статуэтка. От нее исходил такой ослепительный свет, что долго на нее смотреть невозможно. Да еще и такой жар исходит, прямо как от печки, о которой так мечтает Емеля.

Ну точно, Жар-Птица! Вот кто ворует яблоки. Теперь я вспомнил. И правда – птица бесцеремонно клевала золотое яблоко. Ну, теперь ты попалась! Смотри, не подавись золотишком.

Я резко выскочил из укрытия и вцепился прямо в хвост Жар-Птицы. Свет был таким ярким, что мне пришлось закрыть при этом глаза. Странно, в руках у меня как будто не перья. Что-то мягкое и округлое. Промахнулся? И схватил что-то другое вместо хвоста?

Открыв глаза, я с изумлением обнаружил под своими ладонями аппетитную женскую попку. На ветке дерева повисла девушка с золотым яблочком в зубах. А я вцепился в ее задницу. Никакой птицы не было видно. Только сама незнакомка слегка светилась золотистым светом, и у нее были длинные рыжие косы. А вместо хохолка – высокий золотой гребень.

Я поспешно прижал руки к груди. А то еще получу по мордасам. А девушка спрыгнула на землю и, выплюнув яблоко, повернулась ко мне.

Вот это красотка! Идеальная стройная фигура. Тонкая талия, но при этом пышный бюст. Одета в облегающее красное платье, а чашки на лифе сделаны в форме языков пламени. Это пламя словно обнимало большие, красивые сиськи, почти полностью открытые. На руках и платье сверкали драгоценные камни. Черты лица – острые, правильные. Взгляд дерзкий, хитрый. Ну просто рыжая бестия. Вернее – Жар-Птица. От такой реально становится жарковато…

- Простите, что схватил вас за… я забыл, как это по-латыни называется.

Жар-Птица не оценила мое плоское чувство юмора. Я заметил, что свечение, исходящее от нее, стало сильнее. Это не к добру.

- Пардон еще раз, но воровать чужие яблоки нехорошо. Меня тут поставили стражем, и я обязан отвести вас к царю.

Я протянул руку, надеясь, что мы уладим все мирно. Но дамочка явно не собиралась идти со мной. И даже совсем не выглядела виноватой. А жаль, я бы такую наказал…

- Так попробуй поймать меня, Иван-Царевич! – усмехнулась она.

Она взмахнула руками, и те вдруг превратились в сияющие крылья. Они светились так ярко, словно раскаленные угли. На них почти невозможно было смотреть.

Из этих крыльев вылетели несколько перьев. Они понеслись острыми концами прямо на меня, словно сверкающие кинжалы. Я чудом успел увернуться. Но не тут-то было. Перья тоже развернулись и снова полетели на меня. Я опять увернулся, но одно из перьев успело больно поцарапать мне щеку. Ну все, разозлила!

Пока перья делали разворот, я бросился прямо на огненную женщину. Та закружилась на месте, закрывшись крыльями-руками. Она стала похожа на вихрь из света и пламени. Мелькали то золистые перья, то рыжие волосы. Я попытался схватить этот вихрь, но не вышло. Из середины вдруг появилась птичья лапа с длинными, острыми когтями. Эти когти полоснули меня по груди, разорвав одежду и оставив кровавые следы. А следом меня ударило мощное крыло.

Падая, я успел схватить прекрасную дикарку за талию и повалить ее с собой на землю. Я подмял Жар-Птицу под себя, выхватил меч и приставил к ее длинной шейке. Вокруг меня тут же появилось несколько летающих перьев, прицелившихся в мою голову. Так мы и застыли.

Крылья красотки снова превратились в тонкие руки со сверкающими украшениями. Пышная грудь высоко вздымалась и опускалась от частого дыхания. Длинные рыжие волосы растрепались. Я чувствовал ее гибкое тело под собой.

- А ты не так плох, - хитро улыбнулась красавица, - Но ты же не убьешь беззащитную девушку?

Я глянул на самонаводящиеся перья, висевшие в воздухе. Им не хватало еще звука перезарядки для полного устрашения. Перья явно были настроены серьезно.

- Не так уж ты и беззащитна.

- Что делать, времена сейчас опасные. Одинокой девушке приходится самой себя охранять.

- Зачем ты вообще таскаешь ночью яблоки?

- Я ведь Жар-Птица. Я могу питаться только золотыми яблоками. А такие растут лишь в саду царя Берендея.

- Ну так попросила бы у него рацион из яблок. Купила бы, в конце концов.

- Я пыталась. Но царь ни за что не хочет их продавать и уж тем более дарить. Вот и приходится выкручиваться. А теперь – может отпустишь меня?

Она умильно взглянула на меня большими глазами. И я только сейчас заметил, что радужка у них тоже была красная.

Я убрал меч, поднялся сам и помог встать даме. Перья подлетели обратно к хозяйке и устроились прямо на ее платье.

- Прости, отпустить тебя не могу. Иначе царь отрубит мне голову и насадит на пику. Я должен привести тебя к нему. Но ты не волнуйся – я не позволю ему тебя тронуть. Мы все ему объясним и сможем что-нибудь придумать.

Жар-Птица провела пальчиками вдоль моей царапины на щеке. Я поморщился – от ее пальцев исходил жар как от зажженной спички.

- Я бы с радостью, мой дорогой, но боюсь у меня другие планы на утро. Прощай, Иван-Царевич!

Она вдруг резко толкнула меня в грудь. Из ее руки вырвался золотой луч, заставивший меня снова упасть. Сама рыжая бестия обернулась сияющей птицей и взмыла в воздух. Не успел я моргнуть глазом, как она исчезла, оставив после себя только облачко дыма, как от потушенного костра.

Нет, не только. Жар-Птица оставила еще сувенирчик на память: одно из своих перьев. Красивое перышко выпало и теперь медленно опускалось, кружась по воздуху. Драгоценная улика мягко приземлилась мне прямо на живот, ослепительно сияя.

Ну что, не будешь больше драться? Перо промолчало. Кажется, без хозяйки солдат больше не воевал. И позволил забрать себя в плен и заточить в моем кармане.

Рано утром я стоял перед царем в окружении любопытных придворных. Братья аж покраснели от злобы. А Берендей сверлил меня суровым взглядом. Вы на мне дыру протрете!

- Ну что, младший сын, поймал ты вора?

- Поймать не поймал, - честно ответил я.

- Так я и думал. Стража!

Охрана уже двинулась на меня, но я сунул руку за пазуху.

- Однако! – громко сказал я, - Воришка оставил после себя кое-что на память.

С этими словами я вытащил перо Жар-Птицы. Все ахнули и зажмурились. И вся царская палата наполнилась таким ослепительным светом, словно я включил прожектор.

- Перо Жар-Птицы! – вскричал Берендей, - Это она, лиходейка, мой сад разоряет!

Я спрятал перо обратно, и все опустили руки от глаз. Царь призадумался. Он долго хмурился и чесал седую бороду.

- Даю вам, дети мои, еще один шанс, - объявил он, - Седлайте коней, отправляйтесь по белу свету. Кто первый разыщет Жар-Птицу и приведет ее ко мне, тот и будет царем. Все мои условия остаются прежними. Не справятся старшие – в изгнание навеки! Не справится младший – голову с плеч! Я все сказал, отправляйтесь немедленно.

Я закатил глаза. Только кое-как справился с одним испытанием, как сразу следующее. Ну прямо как мой начальник, щедро осыпавший меня задачами в таск-трекере. Хотя… Лучше уж за райскими птичками гонятся, чем пытаться втюхать очередному гендиректору наши хреновые офисные стулья.

Стали собираться в путь. Старших снарядили и отправили первыми. Толстый поскакал в одну сторону, тонкий – в другую, ну а мне, соответственно, осталась последняя дорога.

Собрав сумку с провизией, я вышел во двор, в предвкушении потирая руки. Сейчас мне выведут мою Бурю. Уж с ней-то мы быстро доскачем до этой Жар-Птицы, где бы она не обитала.

Но, к моему разочарованию, Емеля вывел какую-то полудохлую, желтую клячу. Нет, ну вы вообще видели когда-нибудь желтую лошадь? Кажется, она болеет. Теперь я точно какой-то Д’Артаньян. В самом плохом смысле этого слова.

- Это что такое? – возмутился я, - Где моя Буря?

- Царь не велел отдавать тебе Бурю, - вздохнул Емеля, - Велел старшим сыновьям седлать хороших коней, а тебе – самую негодную.

- Да что же это такое! За что он меня так ненавидит? Точно хочет, чтобы я проиграл. Да эта кляча и двух метров не проедет!

- Да как же за что ненавидит. Ясное дело за что.

- Ну-ка проясни мне.

- Неужель не знаешь? – удивился Емеля, - Так ведь не сын ты ему, за то и ненавидит. Старшие-то сыновья – родные. А потом царь того… подовинником стал.

- Чего-чего? Подосиновиком?

- Подовинником. Ну, мужскую силу растерял.

- Ааа, понял.

- А матушка ваша, царица, чай еще молодая, красивая была. Вот и согрешила. И появился ты, Иван-Царевич.

Ну, теперь действительно понятно, за что царь меня так не переваривает. Да и братья – тоже.

- Напомни, Емельян, а кто мой родной батюшка?

- Так пес его знает, с кем там ваша матушка нагуляла.

Я сурово двинулся на Емелю.

- Ты давай там полегче. О матери моей говоришь!

Правда, формально она не моя мать. Но это неважно. Мама – это везде святое.

- Виноват, царевич! Я часто лишнее болтаю.

Честно говоря, не особо и интересно, кто там настоящий отец Ивана-Царевича. Мне от этого ни холодно, ни жарко.

- Ладно, поеду значит на той лошади, которую дают. А ты давай за Бурей как следует присматривай. Как вернусь с Жар-Птицей, дам тебе вольную, поедешь в свою деревню на печи лежать.

- Благодарствую, Иван-Царевич!

Пока Емеля кланялся, я быстро вскочил в седло – наловчился уже. Лошадь, кажется, уснула. Она никак на меня не отреагировала.

- Но, пошла!

Пришлось слегка двинуть ее кнутом по крупу. Кляча неохотно побрела к воротам. Похоже, это была ее предельная скорость. С такими темпами далеко не уедем. А Жар-Птица, по всем сказочным законам, наверняка живет черти где. За МКАДом где-нибудь. И как ее вообще искать?

Ладно, разберусь по дороге. Я уверенно направил свою коняшку на третью дорогу и разъехался с братьями в разные стороны. Вперед, на поиски Жар-Птицы!