Ломщик

Глава 4

Из-за отсутствия чипа Гегения могла поручить Максу только неквалифицированный ручной труд. Первая же его трудовая вахта по скалыванию льда в труднодоступных местах, куда не доставала техника, принесла неожиданный трофей — волчью шкуру. По мере снижения численности людей животный мир планеты постепенно возвращался в оставленные человеком места. Северные волки, считавшиеся вымершими, не только начали появляться на глазах, но со временем размножились и теперь представляли опасность для жителей полуострова. Мягкая и шелковистая шерсть белого цвета помогала им маскироваться в снегу, со временем звери научились распознавать звук охотничьих дронов и прятались от них в сугробах. Вряд ли догадывались об опасности тепловизоров, но благодаря снегу скрывались и от их всевидящего ока. Поэтому на хищников охотились по-старинному, с собаками или с э-каров. Завалить это огромное животное в одиночку, тем более без огнестрельного оружия, считалось невозможным даже в теории. Но безволосый отлав справился со зверем с первой попытки, не получив при этом ни царапины! И если в это чудо как-то можно было поверить — вот Макс, а вот драгоценная шкура, то его просьба отдать всю выручку за шкуру на сокращение срока двум правонарушительницам не вписывалась ни в какие правила, обычаи и в полицейский опыт Гегении. Оторвать от себя десятки тысяч и за здорово живешь подарить двум девицам, пусть с одной у него случился мимолетный шух-шух, а со второй вообще ничего? Такого просто не может быть, потому что не может быть никогда.

Начальница выдернула Макса в свой кабинет через день после инцидента.

— Как тебе удалось? Волк опасен даже для охотников с ружьями!

— Полагаю, потому, что я этого не знал… — пожал плечами Макс. — Просто стукнул его по загривку ломиком. Наверно — больно. Он взял и умер, любезно оставив мне шкуру.

— Сейчас пристрелю, если не скажешь, как все случилось, — рассердилась Гегения.

Макс сидел, расстегнув тулуп в тепле кабинета и стащив шапку. На лысой голове проклюнулся короткий ежик, но борода не росла — крем Энги помог.

— Конечно — испугался, — признался Макс. — Бросил ледоруб, вскарабкался на дерево, а оно совсем низкое. Волк начал прыгать, пытался ухватить меня за полу тулупа и стащить вниз. Думал: все, прощай, молодость. Вдруг вижу: Энга идет. Конечно, она вкуснее — нежная, мягкая. Волк бросил меня — и к ней. Я спрыгнул с дерева, подобрал ледоруб и приложил его между ушами. Главное было Энгу не задеть. Что еще… Все!

— Ты либо прикидываешься дурачком-простачком, либо… — нахмурилась Гегения. — Ты мне не понятен. А все непонятное опасно. Вторые сутки на заводе среди женщин. Среди них есть красивее Энги. Думала, ты в первый же час осчастливишь двух-трех. Нет, оделся и пошел рубить лед!

— Как ты и приказала… Подгадал так, чтобы к концу работы закончить возле дома Энги и дождаться ее. Но волк испортил нам свидание, — притворно вздохнул Макс.

— Неужели ты влюбился? — изумилась начальница. — Рисковал жизнью ради девчонки, а теперь вдобавок хочешь отдать ей деньги?

Макс развел руками — дескать, виноват. Не судите строго. Гегения задумалась. За неимением вокруг полноценных мужчин она, возможно, тоже не отказалась бы от шух-шух с найденышем — чисто для здоровья, разочек. Ну, возможно, еще раз, если бы понравилось. Женщина она видная, заметная, такие при желании обходят на повороте молодых. Но у Макса и Энги… любовь? Ладно — у осужденной, насмотрелась романтических сказок до приговора и отключения чипа, вот и повелась. Но Макс, чипом не снабжённый, ни разу не видел любовно-эротических фильмов! Гегения не представляла, насколько ошибается, но продолжала так считать. Так что же делать ей с найденышем? Работает он за еду и койку, поскольку заключить с ним договор о найме без чипа пока невозможно. И без него ему не заплатить. Куда пристроить Макса с пользой для колонии (и для себя, конечно)? Так… Отлавы тоже входят в сеть с помощью нелегального или промышленного оборудования. Почему бы и нет?

— Там, где я родился, мужчины несколько иначе относятся к женщинам, госпожа, — добавил Макс, по-своему интерпретировав молчание начальницы. Та отмахнулась: не надо про любовь.

— Расскажи мне, Макс, но только коротко и ясно про мир, откуда, по твоему мнению, ты и попал сюда.

— Но ты же не веришь в него, госпожа. Считаешь воспоминания внушенными.

— Наведенными. Но мне нужно для анализа. Начинай.

Макс принялся говорить, увлекся. Похоже, выдуманное общество было отдаленно похоже на реальное, примерно 200-летней давности, по мнению Гегении. Поражали прорисовка деталей, изобилие подробностей, отличавшие фантомный социум от действительного.

— Стоп! — прервала она Макса. — Достаточно. Твой рассказ отправлен к Глобе с поручением: выяснить, запрашивал ли кто-нибудь создать такой вот мир, а если нет — какое сообщество отлавов способно его сгенерировать.

— Миры Роберта Шекли или Айзека Азимова, это писатели-фантасты из моей реальности, гораздо более мудреные, — заметил Макс.

— Мудреность — не критерий, — Гегения скривилась. — Нафантазировать возможно что угодно. В твоем рассказе есть внутренняя логика. Этот противоречивый мир сбалансирован. Вот… — он увидела внутренним взором ответ Глобы. — Он не получал такого задания, и не имеет представления, какая изолированная группа имеет достаточно мощную дискретную машину, чтоб его придумать. Тебя отторгли какие-то очень могущественные люди. Неизвестные и опасные.

— Те, что взорвали научный центр «Гелий» на моей Земле. Но это могла быть и неисправность оборудования, — заметил Макс.

«То есть он свято верит в наведенную версию», — вздохнула Гегения. Так дикари, жившие много столетий назад, принимали за чистую монету увиденные сны, считали их вещими. Но дикари, способные выдумать цельную картину виртуального мира, это нечто особенное.

Начальница зоны в предыдущем разговоре сильно преуменьшила число жителей планеты, не снабженных чипами. На самом деле, их было от пяти до десяти процентов, по разным оценкам. Уровень преступности по статистике среди них ниже, никто не задержит отлава за неуплату налогов. Зато тяжкие преступления гораздо чаще на их совести, и здесь полиция не церемонится: внезаконных субъектов без колебаний отстреливают, если они совершили убийство или насилие. В то время как граждане Рутении в виде максимального наказания получают 25 лет на зоне для опасных и, порой, освобождаются досрочно. А ещё встречаются целые обособленные территориальные сообщества убогих на голову фанатиков, отказывающихся от главного достижения цивилизации.

Быть может, Макс и натворил что-то подобное в отношении граждан Рутении, и община перебросила парня на Крайний Север, защищая от справедливого возмездия? Но в сети нет нераскрытых преступлений, в которых подозревался бы тип, схожий с этим доморощенным истребителем волков.

— Я пойду, госпожа? — спросил Макс, заметивший, что пауза затянулась.

— Стой. Лед сегодня не чистишь. Занимаешься ремонтом. Дам тебе помощницу. Из жалости к Энге, пусть будет некрасивая, — Гегения хихикнула. — Поможет с инструкциями и доступом к терминалу. Не возражать! Чего не знаешь — у нее научишься.

Гегения вызвала по чипу одну из старых женщин, малополезных на разделке туш.

— Ефания получит список оборудования, подлежащего замене. Жди в коридоре. И не теряйте времени, работайте на совесть!

Напарница явилась скоро. Низкая, широкая, и возрастом годилась Максу в бабушки. Взгляд исподлобья.

— Привет! — он улыбнулся женщине. — Я — Макс, вольняшка. Отлав без чипа. Идем, что ли работать?

— Куда спешить? — сказала зэчка. — Мне восемь лет еще мотать. Успеется.

— Ого! За что же тебя так? — Макс удивился.

— Любовника убила. Он, тварь, с другой встречался, — призналась бабушка. — А тут сериал про позапрошлый век. Ну, знаешь, платья, шляпки, кары на бензине.

— Знаю.

— Насмотрелась и поняла, что там срисовано все с настоящей жизни. Ревность, гнев, месть за унижение. Это мы живем как в видео. Вот и показала ему настоящую. То есть оборвала ее. Двенадцать отсидела. Да ты не бойся! — она осклабилась. — Думаешь, скажу: делай шух-шух, не то зарежу, и за отлава ничего не будет? Не бзди, я добрая. Пошли уже.

Гегения, слыхавшая их разговор за дверью, ухмыльнулась. Похоже, Макс расслабился, считая, что здесь все такие комнатные-травоядные как Энга с Тилой. Ефанию перевели в колонию с легким режимом за примерное поведение, но она не перестала быть убийцей. А кто раз преступил через запрет, способен на убийство снова — так многие считают. Вот пусть отлав боится, а то дерзит ей, понимаешь…

В компании с мокрушницей Макс прошел на склад и отобрал по списку, что диктовала уголовница. Необходимые детали оборудования он складывал в тележку. Нашел на стеллажах и инструменты в сумке, примостил ее на пояс.

— Вкусного здесь нет? — Ефания огляделась. — Может, спиртик для прочистки контактов?

За время жизни в Тремихе Макс не сталкивался с употреблением алкоголя. Соседи по комнате намекали, что надо бы отметить заселение, но неизвестно, где берется алкоголь, как его достать и оплатить без чипа и, соответственно, счета с деньгами.

— Так камеры всюду, — сказал напарнице.

— У тебя же инструмент! Отключишь… — напарница скривилась. — Лопух ты непонятливый. Ладно, в другой раз.

Покинув склад, они отправились в цеха. Макс заменял затупившиеся режущие картриджи, выкручивал стертые контакты и ставил новые. Все было просто и понятно интуитивно.

Часть оборудования требовала замены электронных блоков. Не понимая их назначения, Макс просто выворачивал моргавшие красным огоньком и вставлял в слот новые, пока не вспыхнет синий.

— Ефания! Чего, так много здесь ломается? — спросил напарницу.

— Смеешься? — зэчка удивилась. — Да кто их поменяет здесь, в колонии? Два с половиной инвалида-пенсионера? Они же ничего не могут, сколько Гегения их не ругала. Не знают как. А женщины — тем более. Их не учили. Раз в полгода начальница вызывает мужчину-спеца с Большой Земли, а тут ты ей подвернулся. Нашла специалиста дармового…

Вот оно что… Еще одна картонка пазла стала на место в картине мира. Переизбыток персон, умеющих работать через чип, но только не руками. Оттого и существуют зоны, и стольких приговаривают к наказанию с принудительным занятием ручным трудом. ГУЛАГ хрен знает какого века!

Но еще больше Макс узнал, когда зашел в диспетчерскую у самой проходной. Там работали две дамы-осужденные… он глазам не поверил… за обычными стационарными компьютерами! Точнее, системных блоков не увидел, но мониторы на стене и тачскрины в столешнице весьма напоминали покинутую реальность.

— Ефания! А что тут за каменный век? У них, что, чипа нет?

— Поцелуешь — скажу, — осклабилась напарница.

— Да мне не сложно, — Макс пожал плечами. — Но посчитаешь ведь своим и кокнешь из-за ревности, когда уйду к другой.

— Не бзди, — бабулька засмеялась. — Корна своего я сбросила с 76-го этажа, а здесь повсюду первый. Ладно, слушай, раз темный. Через чипы управляются электронные устройства Глобы. А здесь стоят машины, отвечающие за открытие-закрытие ворот, заморозку туш в холодильнике, подачу энергии. Понял? Они — тупые, но подсоединены к механизмам. Управляют, значит. А Глоба ничем не управляет, только советует и развлекает.

— То есть ты со своего чипа к ним не присоединишься?

— Могу, но стоит ли? Есть операторы. Идем дальше, бездельник.

— Сама же говорила — спешить некуда, — пожал плечами Макс.

Перебрасываясь репликами с опасной бабкой, Макс уловил наиважнейшую вещь. Оказывается, здесь используются компьютеры, не входящие в систему Глобы… Ну да, о чем-то эдаком слыхал от Энги. Компы, связанные с той же сетью, через которую действует искусственный интеллект, и с исполнительными механизмами. Это меняет все! Достаточно добраться до терминала с тачскрином, и он получит возможность серфить глобальную без чипа!

Следующее открытие было еще интереснее. Он менял фильтр на складе… с шкурами северных волков! Их было много. Выделанные шкуры лежали стопками на стеллажах. Макс не удержался и потрогал одну из них. Мех мягкий и густой, в свете ламп он переливался разными оттенками — от белоснежного к опаловому с отдельными более тёмными вкраплениями. Теперь понятно, почему его так ценят. Не только потому, что редкий, ведь снежный волк живет только на Кетском полуострове, как сказали Максу. Мех выглядит роскошно.

— Забавно? — хихикнула Ефания, заметив выражение его лица. — Здесь целое состояние. Хватит на остров с виллой среди Эдемского моря. Но хрен их унесешь!

Не вполне разобравшийся с единицами размера и веса в Рутении, Макс оценил бы полезный груз в две-три тонны. Как оказалось, шкуры здесь накапливались перед отправкой на Большую Землю.

— Кто их добывает? — спросил Ефимию.

— Охотники. Главный у них — офицер с зоны для опасных. Стреляют по волкам тоже сидельцы. За удачный выстрел — месяц срока в минус.

— Почему не больше? Шкур вон сколько!

— Некоторые и одной не успевают добыть, как волк их хвать — и на обед к волчатам. Опасное дело. Смотри вот — на прикладе следы зубов!

Точно… В запираемом помещении, но в принципе доступном для осужденных, за прозрачными дверями хранился целый арсенал вооружений. Макс открыл створку и взял одну винтовку, напоминающую самозарядный карабин. Поскольку проектировался ровно под ту же человеческую фигуру и руку, а законы эргономики едины, он походил на орудия уничтожения себе подобных, сделанные на Родине. В открытых ящиках магазины, снаряженные патронами. Здесь настоящий оружейный склад!

— Не понимаю… — Макс удивился. — Ведь заключенные могут поднять бунт, вооружиться и перебить охрану. Тем более, ты говоришь: на волков охотятся опасные.

Ефания хихикнула.

— Включи прицел — оранжевая кнопка справа. И наведи ствол на меня. Все сам поймешь.

Макс подчинился и нажал на кнопку. Гм… Это был даже не прицел, а мини-дисплей с указанием количества патронов в магазине. Похоже, он умел делать поправку на расстояние, ветер, угол возвышения, упреждения, температуру, влажность… С таким ганом в руках Ли Харви Освальд мог бы выбирать, в какой конкретно глаз всадить пулю американскому президенту. А на прикладе — да, отметина. Похоже, от зубов.

Макс снял карабин с предохранителя и навел ствол на Ефанию, убрав палец с кнопки открытия огня, заменившей спусковой крючок. Окошко дисплея моментально подернулось черным и надписью «блокировано».

— Видишь? Не застрелишь! — напарница хохотнула.

— Не очень-то хотелось, — сказал Максим и вернул оружие в стойку. Надо разобраться… Выходит, в винтовке стоит маленький комп с элементами ИИ и функцией распознавания. Если эту функцию научиться отключать, откроются перспективы…

Вечером, отчитавшись перед Гегенией об успешном ремонте, Макс попросил награду: использовать терминал диспетчерской для обучения в сети.

— Будешь проводить там вечера вместо посещений Энги? — хмыкнула начальница.

— Одно другому не мешает. А Энгу надо успокоить, не то будет клевать: мол, поменял на опытную.

— Опытная в Тремихе не только Ефания, — прозрачно намекнула начальница, но продолжать не стала и разрешила доступ, велев одной из девушек-операторов создать нового пользователя, без доступа к механизмам предприятия.

— Последний вопрос, госпожа. Как мне добыть спиртное?

— Здесь — никак, строжайше запрещено. Только на Большой Земле.

— Но Герн и Орих требуют проставки по поводу вселения к ним в комнату. Напоминают едва ли не ежечасно.

— Старые придурки! — ее рука нырнула под стол. — Держи. Но только в этот раз. Увижу снова пьяными — накажу.

В плоской бутылке болталась непонятная прозрачная жидкость с голубым отливом. Придется и самому усугубить за компанию. Бр-р-р! Было бы что-то понятное, взял бы к Энге.

Визит к ней пришлось сократить, объяснившись необходимостью «банкета». Заодно спросил и про бухло в Рутении. Не сразу, конечно, а после ужина и непременной порции внимания друг к другу. Присутствие Тилы в соседней комнате пара игнорировала.

— Голубоватая, говоришь? — спросила Энга. — Где взял?

— Угостили. Поклонница.

— Укушу! — поскольку они лежали очень близко и нагие на узкой койке, угроза звучала реально, все тело парня находилось в простреливаемой… точнее — в прокусываемой зоне. — Напитки с этиловым спиртом здесь запрещены. На Большой Земле продаются, но обычно их замещают другими — с приятным дурманящим эффектом, но не разрушающими печень. Лет 200 назад — да, спиртного пили много.

— Мне нужно проставиться двум соседям. Там интеллекта меньше, чем у северного волка. Но — соседи.

— С голубизной — значит, подкрашено, чтоб не пили. Им все равно зайдет. Только сам не налегай!

Макс последовал ее совету. Оба инвалида уже завалились спать, но как по команде сбросили одеяла, увидев подношение. Парень едва лизнул «вкусняху», плеснув себе на донышко стакана и выпив, после чего едва не вырвало. Ханурики даже не поморщились. В Петрозаводске бы сказали: пошло как дети в школу. Эти никуда не пошли, а отвалились и моментально захрапели, издавая больше шума, чем рота в казарме.

Максу не спалось. Он спустился из их каморки в темный цех, вышел к проходной и зажег свет в диспетчерской, где устроился за терминалом. Без преувеличения, ощущал в душе восторг. Впервые один на один с глобальной сетью малоизученной планеты!

Основы навигации по всемирной паутине он уловил гораздо раньше, когда следил за оранжевым курсором, управляемым с чипа Энги. Здесь — то же самое, только тачскрин. Скорей даже тачпад. Он водил пальцем по стеклу без изображения на столешнице, курсор бегал по экрану.

Что больше всего поразило… Если посадить оператора ЭВМ 1950-х годов за обычный ПК с Windows в 2025 году, тот очень долго бы тыкался-мыкался. Для пользовательского уровня, не говоря о разрабах, тестировщиках, железячниках, админах, нужны довольно обширные знание об управлении операционной системой и базовым софтом, даже если используются единицы процентов возможностей «винды». Компьютер разделочного цеха, подключенный к сети и обеспечивающий, при необходимости, коннект с искусственным интеллектом, был в обращении проще айфона! Единственное, сразу сообщал о блокировке развлекательных и некоторых иных функций, но пока это не нужно. Максу открылась картина мира, в который он попал. В красках, в подробностях: история, современность, политика, нравы, экономика, наука, география и многое другое. Сразу не ухватить и миллиардной доли процента того, что стоило бы знать!

Правда — без звука. Зато без труда нашел функцию, преобразующую голосовое сопровождение в субтитры.

Первым делом разобрался до конца, что такое чип. По существу, тот же мобильный телефон, инсталлированный в мозг и питающийся слабыми электрическими токами, бегущими по организму, а зависимость от чипов — всего лишь доведённая до абсурда зависимость от смартфонов, накрывшая Родину Макса в 21-м веке. Никто через них не передаёт приказы. Ни полиция, ни Глоба не в состоянии видеть глазами или слышать ушами человека, если только тот не включил сознательно режим трансляции или записи.

Влияние тоньше и глубже. Обладатели гаджета не представляют жизни без удобств и виртуальных удовольствий, предоставляемых всемирной паутиной. Вправе отказаться, тогда нано-зонд проникнет в голову и отключит питание чипа. Но привычный мир померкнет, и почти никто не пользуется этим шансом возврата к реальности. Здесь установлена диктатура, добровольно принятая абсолютным большинством, если не считать протестом глупые выходки вроде кражи конфет.

Макс завис перед экраном. Очнулся, когда уже скоро вставать, метнулся к кровати, чтоб хоть что-то урвать из сна, и моментально провалился в него, несмотря на перегруженность впечатлениями.

Их еще предстояло осмыслить на свежую голову. Надо снова попроситься у госпожи Гегении на какой-то чисто механический труд вроде чистки снега.