Месть Модеста

Глава 16

Потом Талгат допытывался до меня, как это произошло. Но я и сам не мог объяснить. Зато после этих легендарных четырёх секунд все в интернате признали, что перед ними, пожалуй, лучший боец в истории. Забавно, что моя контратака не сыграла значимую роль. Всё могло случиться гораздо проще. Но произошло так, как произошло.

Думаю, меня накрыла перегрузка чувств. Чёртовы медузы лишили зрения. Вонь от одуванчика вместо терпимого, а иногда и приятного запаха бензина превратилась в полнейший сюрстрёмминг. В теле накопилась усталость. Мозг дополнительно посылал сигналы, что проблема одуванчика важней, чем бой с Гимаевым. Это с Гимаевым! По версии Игната, напомню, вторым лучшим воином в истории. Ещё сам факт этого тупого поединка. Ладно тропа смерти. Но драка из-за баб? Точнее, из-за взбалмошности Юли. Потому что я-то знал, что Берта не при чём. И вообще, я собирался на пенсию, но которые сутки подряд пытаюсь выжить.

Короче, я психанул. Судя по ударам, Гимаев с помощью эхолокации «видел» всё отлично. Я же различал только запах корпуса и кулаков. В остальном полагался на боевой опыт. Поэтому моя слепая атака произвела такой эффект.

Я кинулся навстречу. Заблокировал удар, второй, третий. Увернулся от четвёртого. Талгат всё видел и бил качественно, но меня уже накрыло. Отразив атаку, я тремя быстрыми ударами «пробежался» по телу противника. Сначала отключил плечо: правая рука Талгата безжизненно повисла. Потом сбил ему дыхание, зашёл за спину и ударом в поясницу отключил ноги. Клянусь, никогда больше не смогу повторить эту серию приёмов закрытыми глазами, да ещё на такой скорости! Говорю же, психанул.

Гимаев не успел упасть, как я уже схватился за медузы, пытаясь сдёрнуть с себя чертовы шоры.

– Как их снять?!

Талгат не ответил, ему понадобилось время, чтобы прийти в себя. Я бросился к куполу, планируя сбить его. Дурацкая затея. Защитный купол устанавливают не для того, чтобы его можно было уничтожить ударами кулаков.

– Ловко, Модест Альбертович, – пришёл в себя Гимаев. – Надо признать, что…

– Почему я ничего не вижу?!

– Сейчас, – Талгат ещё не отдышался. – Мне нужно признать своё поражение. Сейчас. Я поднимусь на ноги… А что с ними?

Чёрт! Времени для объяснений нет. Онемение пройдёт минуты через три. Поздно! Не зная, как правильно, я для надёжности встал на колено, поднял руку вверх и заорал, что есть мочи.

– Сдаюсь! Я, Модест Альбертович Ермолов, признаю своё поражение в слепом поединке. Я проиграл! Победил Талгат Гимаев. Слово боярина!

Медузы моментально исчезли. Купол замигал и я, не дав опомниться притихшим, а точнее офигевшим трибунам, бросился в сторону опасности.

Завороженный зонтик завис над Букреевым-старшим. Мой крик о сдаче ввёл всех в ступор. Поэтому парень с девушкой, стоявшие рядом с Букреевым, перестали прыгать. Они пытались поймать одуванчик, но неожиданный исход дуэли отвлёк внимание. Этого хватило. Я заметил, как зонтик спикировал вниз и ударился об голову Букреева.

Две моментальные мысли. Первая. Ольгович телекинезом направлял полёт одуванчика. Неужели Рогнеда? Вторая мысль. Ничего хорошего касание не принесёт. Надо бежать на помощь, а потом разберёмся, что к чему. Во время забега я заметил, как голова Букреева задёргалась. Нет, не успею! Прыжки! Мне хватило двух. Я успел подхватить голову Станислава до того, как она в эпилептическом припадке разбилась о трибуну.

– Стас!

К нам подбежал Букреев-младший. Он наклонился над братом, но неожиданно бросился обратно, закричав, что есть мочи.

– Зомбезиум!

Сначала я подумал, что все в панике разбежались. Зрители, услышав крик Святослава, моментально отпрянули на несколько метров. Потом понял, что это не паника. Несмотря на то, что половина курсантов отбежала совсем далеко, а несколько человек вообще понеслись в главный корпус интерната, десять самых смелых приняли боевую стойку. А трибуна администрации вообще удивила. В полном составе побежала в нашу сторону… на бегу доставая оружие: от пистолетов до поясных кортиков.

Стала понятна причина крика. Лицо Букреева-старшего пожелтело. Ядрёно-жёлтый цвет, как будто грим наложили. Нельзя игнорировать реакцию окружающих, тем более учителей. Поэтому я собрался отпустить Стаса и отбежать подальше, как неожиданно Букреев-старший схватил меня за руку и надрывающимся голосом произнёс.

– Модест, им нужен Святослав! Они хотят его к себе. Я выступил против. До этого отказался убивать твою семью. Это второй отказ. Меня приговорили. Панкратов и твоя сестра… Их прячут в… – он опять затрясся и из последних сил добавил. – А теперь беги, беги, беги.

Очевидно, что ворожба захватила Букреева. Судя по реакции окружающих, ворожба редкая и опасная. Я был бы рад убежать, но Стас не оставил мне шансов. Рука плотно обхватила кисть. Наконец, неизвестный мне зомбезиум окончательно занял место дворянина. К ярко-жёлтой коже добавились язвы. Зомбезиум зашипел, схватил второй рукой и мощно прыгнул со мной на противоположную трибуну.

До того момента, как мой позвоночник сломался бы от удара об трибуны, оставалось три секунды. Катапульты нет, звуковой нокаут от приземления на бетонные ступени не спасёт. Ослепление, прыжки, всё тоже без толку. Можно, конечно, подобающе запахнуть. Таким ядрёным испугом. Но цитрусовые не к месту, а по-другому я ещё не умел. В последнюю секунду нашёл силы, чтобы пошутить над своим положением. Потому что заметил спасение.

Как сказал погибший Фролов: «Стоим. Интернат. Братство. Вместе». Сразу три умения и одно зелье полетели мне на выручку. Тёмные нейроны и замедление времени помогли рассмотреть всю помощь в подробностях.

Во-первых, водяной шар, диаметров метра три. Задумка хорошая. Могло сработать, как бассейн, смягчающий удар. Однако применил водяной шар неизвестный мне курсант немного правее. Простыми словами, промазал. Но главное, шар, не дождавшись нас, тут же лопнул, окатив не успевших убежать школьников водой.

Во-вторых, паутинная ловушка от Гурьева! Да, лишившийся кисти воин присутствовал на трассе смерти. На сколько я знал, Алексей быстро определился с дальнейшими планами, а сегодня заехал попрощаться. Трассу пропустить не мог и, надо же, опять спасает мою беспокойную задницу. К сожалению, травма сказалась на умении. Кокон обхватил нас, но на паутину, которая зацепилась бы за мачту и удержала от падения, магии не хватило.

В-третьих, телекинез… Рогнеды! А вот это было неожиданно. Я заметил руки, вытянутые в нашу сторону и то, что мы немного замедлились. Рогнеда потянула нас обратно. Но силёнок боярыни не хватило. Действие прошло, мы восстановили скорость и продолжили полёт.

А спасло меня зелье Берты. Как только зомбезиум прыгнул, девушка приготовила колбочку с отваром и выпущенной верёвкой доставила зелье точно к месту предполагаемого приземления. Колба разбилась, наворожив… белые облака. Я не сомневался, что они спасут мне жизнь. Что аккуратно поймают и погасят удар. Но не смог не поиронизировать о том, что «девочки, такие девочки». Облачка, всё кучерявенько. Ня-ня-ня. Впрочем, Берта второй раз за день спасла меня. Сначала от пули Юры-малахита, теперь от перелома позвоночника. Как только мы коснулись облаков, нас обволокло белой дымкой. Потом хлопок, облака пропали, и вот мы лежим на лестничном пролёте трибуны. В разные стороны разбегаются школьники, часть из них мокрые от лопнувшего водяного шара.

Берта спасла от перелома позвоночника. Но зомбезиум оставался жить и сражение, по сути, только начиналось. Как знать, если бы мы полежали в плотном коконе Гурьева несколько минут, было бы лучше. Всё-таки паутина сковала движения, превратив нас в двух воркующих голубков. Обездвиженный зомбезиум не представлял большой опасности. Ну покусал бы от безысходности. Однако вмешалось чрезвычайное желание курсантов помочь и неопытность младших курсов.

Как только мы приземлились, в нас полетела куча заклинаний. Большая часть мимо, а остальное принял на себя зомбезиум. Не считая раны на ноге от чьих-то сюрикенов и небольшого гула в голове от звуковой волны – ого, ни один я так умею – можно считать, что отделался хорошо.

– Прекратить! – заорала Шклярская. – Применять магию только по моей команде!

Мадам Шклярская взяла управление боем в свои руки. И, к сожалению, бой состоялся. Так как в спину зомбезиуму прилетел огненный шар от одного из первокурсников. Никакого урона завороженной твари не нанёс, однако паутину подпалил. То, что было раньше Букреевым-старшим освободилось и возвысилось надо мной.

– Учителя! Остальным молчать! Стрелковым оружием… огонь!

По приказу Шклярской в зомбезиум полетели пули. Ух, ну и подготовка у администрации! Они перепрыгнули ров, бежали по трассе к противоположной трибуне, стреляли на бегу в голову существа, ростом ненамного выше среднего, а все пули, как в копеечку. Точно в голову. Впервые после перерождения я осознал, что мне есть чему поучиться. Не только в магии, но и в боевых умениях. Интересно, где Вожеватов набрал таких спецов? Кстати, а где Игнат?

Мне нужно было бы откатиться от зомбезиума, но нельзя вставать под пули. Почему-то я был уверен, что создание не умрёт. Иначе, зачем такое волнение среди курсантов и учителей? Так и произошло. Немного подёргав головой и впитав весь урон, как пейнтбольные шарики, тварь покрылась зелёным свечением.

– Всё! Он ослаб и включил защиту! – крикнула Шклярская. – Нельзя стрелять… Слышите?! Нельзя стрелять! Но магия теперь будет приносить урон.

Настал ход зомбезиума. Он начал сжимать кулаки, точь-в-точь, как Букреев во время нашего поединка. Ага, готовится к магии. Я заранее откатился и правильно сделал. Последовал удар, и бетонные ступени раскрошились, как рафинад под каблуком. Ничего себе мощь! Тварь замахнулась для второго удара и… пропала.

Игнат! Точнее, его блинк. Вожеватов схватил существо и переместился с ним на полосу препятствий. Я, наконец, понял, почему не замечал директора. Он сидел на противоположной трибуне вместе со школьниками, чтобы видеть лица всех подозреваемых. Я просто не там искал.

Вожеватов тут же применил блинк ещё раз. Ого, дважды подряд! Зомбезиум оказался один в центре сектора, где мы проходили гидравлические ловушки. Ворожба тропы смерти после успешного прохождения спала. Существо окружали учителя и примкнувший к ним Вожеватов.

– Внимание! Интернат! Все! Сразу! Магией! Огонь!

Ох, вот это мощь! Я стал свидетелем магической какофонии. Клянусь, если бы я мог замедлить время до атомарных структур, то всё равно бы не разглядел все умения, полетевшие в монстра. Полтысячи заклинаний устремились в одну точку. Произошёл неведомый мне магический коллапс, и на месте зомбезиума образовался огромный энергетический шар. Он пару секунд помигал разными цветами, увеличился в размерах ещё немного, а под конец беззвучно сколлапсировал в маленькую точку. Хлопок и на земле в центре сектора тропы смерти, в том месте, где получасом ранее висел вниз головой Талгат Гимаев, лежало мёртвое тело молодого дворянина. Молодого дворянина с Рязанщины. Отличного бойца и заботливого старшего брата. Станислава Борисовича Букреева.

Тело Букреева-старшего унесли. Вожеватов отменил занятия до выяснения причин произошедшего. Интернат закрыли на карантин. Я видел, как Сологуб о чём-то спорил со Шклярской. Учителя были на взводе. Придётся отчитываться чрезвычайной комиссии, если Игнат не уладит всё по-тихому. Курсанты стали расходиться, большая часть уже находились в корпусе. Школьников давно эвакуировали на свою половину.

В этот момент ко мне быстрым шагом подошла Юля.

– Что за клоунаду ты устроил?

Я так опешил, что не ответил.

– Подлец! – Юля влепила мне пощёчину. – Как ты смел принять поражение? – девушка искрилась яростью. Её голос был тих, глаза горели. – На глазах у моего отца! Сражаясь за мою честь! Да что ты знаешь о чести, сопляк? Что ты знаешь о семье? Семья превыше всего! Это смысл нашего существования. А ты…

Она обернулась к курсантам, которые остановились, заметив наш конфликт. Общее движение стихло, все смотрели на Юлю.

– Отношение между мной и Модестом закончены, – громко произнесла девушка. – Мы больше не пара!

Вожеватов услышал гнев дочери и возмущённо вмешался.

– Юлия Игнатовна!

– Нет! Я сказала нет!

Девушка пронзительно крикнула и убежала прочь.

Твою мать. Что. Это. Было?

Телефонный разговор по секретной связи

– Вот, что я тебе скажу, Пётр Петрович. Сегодня на ужине Император отказался от сладкого. Понимаешь, что это значит?

– Крайняя степень недовольства, – покорно ответил следователь Орлов собеседнику.

– Если потенциальный прокол в центре важного промышленного города Империи крайне неприятная, но решаемая проблема. Если убийство древнейшего боярского рода… Самое громкое преступление последних десяти лет, между прочим. И оно не испортило аппетит Его Императорского Величества... Ты знаешь, Пётр, он человек чрезвычайно умный и лучше нас с тобой понимает последствия. Но чтобы не показывать эмоции и сдержать возможные упаднические настроения, не отказывал себе в удовольствии полакомиться… – собеседник помолчал, сдерживая эмоции. – Даже сам факт появления зомбезиума. Лишь третий случай за пять лет. Событие существенное, но терпимое в государственных масштабах. Однако то, что все эти крайне редкие и чрезвычайные события произошли менее, чем за неделю. Да к тому же в одном городе... – собеседник опять помолчал. – Почтенный князь Гулевич-Бражников даже вилку уронил, услышав императорское «спасибо, господа, но я воздержусь от десерта».

Наступила пауза. Орлов не торопил, давая мужчине выпустить пар.

– Говори, – собеседник закончил и дал понять, что готов слушать доклад.

– Зомбезиум просто случайность. Готов поставить на это жизнь, – Орлов заметил, что слова подействовали, собеседник поверил, поэтому следователь заговорил уверенней. – Контролем разума заворожили хамелеона. Это наложилось на привычную магию тропы смерти, на смерть ящерицы, а главное, на умение Модеста.

– Что за умение?

– Ермолов владеем инфразвуковым нокаутом.

– Талантливый парень. Продолжай.

– Добавьте сюда редкие, но известные нам одуванчики. В результате смешения четырёх заклинаний, получили зомбический концентрат. Он случайно попал в голову курсанта, ну и…

– Думаешь, опасности больше нет?

– В появлении зомбезиума нет.

– А карантин зачем?

– Наш человек… Как я уже докладывал, год назад мы внедрили в интернат своего человека. Так вот, он убеждён, что Вожеватов ввёл карантин, чтобы успокоить курсантов и успокоится самому.

– Теряет контроль?

– Да. Нервничает.

Собеседник помолчал.

– Игнат вычислил противника?

– Нет.

– А наш человек?

– Только подозрения. Но вы сами понимаете, что искомый Игнатом человек не так существенен. Мы знаем людей, стоящих над ним. Тех, что в столице. Это важней. Кроме того, знаем исполнителей. Вопросы только по среднему звену.

Мужчина в этот раз долго размышлял над словами Орлова.

– Хорошо. Я найду, что сказать Его Императорскому Величеству. Что там на счёт Модеста?

– Всё по-прежнему. Вербовка через нашего человека. Пока подходящего момента не было. Но если не получится…

– Да, да. Пусть валит Модеста. Чёрт побери! Что за город?! Алло, Таисия Валерьевна, соедини меня с шейхом… Минуту, – собеседник заметил, что не отключился от разговора с Орловым. – Короче, ты понял. Редуктор должен быть наш. Лучше с Ермоловым. Если нет, то ради редуктора я готов не только лично уничтожить Модеста, но сравнять чёртов интернат с землёй. Всё, действуй!