Месть Модеста

Глава 26

Эх, Талгат, Талгат! Братуха. Всё, нет больше у меня первого друга в новой жизни. Когда Гимаев стал мне другом? Не знаю. После драки, после пережитого на трассе, на полигоне. Я чувствовал в этом молодом боярине степных кровей небывалую смелость и надежность. И надо же. Прокол поглотил разум Гимаева.

В прошлый раз я отобрал у Фролова оружие. А в этот раз ничего отнимать не пришлось. Не потому, что не было, а потому что охотники начали атаку. Я отвернулся от Талгата – прощай, брат – и сосредоточился на угрозе.

Шваброиды замахивались на игольчатые волны. Их шестеро, значит, интенсивность волн возрастёт в три раза. Надо бы сблизиться с великанами, но там поджидают десять охотников. Эти моложе и опасней. Как быть? Катапульта? Гимаев всё, а места для нас с Бертой хватит. Пожалуй, это выход. Я не спасу Вожеватовых, но они теперь мои враги. С другой стороны, мы договорились вместе разобраться с проблемой прокола. Это предательство или нет? Нарушение слова или нет?

Естественно, обдумать моральную проблему я не успел. Мало того, что скорчился от боли первой игольчатой волны, так в нас полетело заклинание охотника. Поток ледяных стрел, которые остановила Юля. Пока мы все, в том числе Юля, отвлеклись на новые раны, выступившие на нашем теле, второй охотник выпустил огненные шары. Вожеватова опять справилась. Но в третий раз потусторонние твари нашли выход. Одновременный полёт и льдин, и огня Юля остановить не смогла. Они пробили защитное поле и чудом не попали в нас.

Понятно. Охотники нашли способ пробить защиту, значит теперь ледяных стрел и огненных шаров станет в разы больше. Я приготовился активировать прыжок, чтобы схватить Берту, а потом катапультой улететь отсюда подальше. Если я не могу спасти всех, то зачем мне погибать, когда можно спасти двоих – себя и Берту. Моральная проблема была решена, но неожиданно я услышал громкий приказ.

– По две обоймы на каждого! Все сразу в одного. Потом переходим к следующему. Начинаем с крайнего слева. Огонь!

Юра-малахит! Чего?! Это прозвучало на столько неожиданно, что умение замедления времени активировалось самостоятельно. К нему я добавил моментальную рекогносцировку и восстановил события.

Во-первых, я увидел живого и невредимого… Гимаева. Он применил умение и металлическим шипом уничтожил яблоко, кинутое первым охотником. Другое яблоко, рассечённое пополам, уже валялось в сторонке. Во-вторых, я обнаружил, что к нам на помощь бегут три десятка бойцов. Суровые мужики с бритыми черепами и татуировками на пальцах. Команда Малахита. Общество. Но главное, я заметил машины, которых, клянусь, ещё несколько секунд назад не было. Пустынные улицы города и бах – десятки припаркованных автомобилей Общества.

Невидимость, как у забора интерната! Эхолокация Талгата! Теперь понятно. Яблоки первого охотника создали купол. Мы не видели, что происходит за ним. Люди снаружи не видели нас. Охотник действительно экономил магию. Но не потому, что потусторонний мир в принципе слаб, а потому, что именно этот охотник был слаб. Если задача разведчика была в том, чтобы установить прокол, то задача первого охотника и великанов – удерживать прокол до появление основных сил. Именно для этого нужна маскировка. А чтобы никто не предупредил кольщиков, землян удерживали с помощью игольчатой волны.

Гимаев эхолокацией услышал людей Малахита. Он понял, что дело в яблоках. А ещё вспомнил смотр, где Фролов поддался внушению прокола. Чтобы Гимаеву не мешали уничтожить яблоки, он разыграл сумасшествие. Хорош, Талгат!

Теперь Малахит. Как Общество оказалось здесь? Меч Вожеватова. Юра же быстро нашёл меня на полигоне. Он, как и Сенатские, знал, где я нахожусь. С Сенатскими у меня суточное перемирие, поэтому они не обращают внимание на расположение меча. А вот Юре я нужен живой. Наша договорённость-то не задокументирована! Погибну и всё, не видать ему редуктора. Малахит увидел, что меч долгое время находится на одном месте. И на всякий случай решил проверить. Мало ли упырей охотится по мою душу. Общество приехало, ничего не обнаружило. Но Талгат сбил морок и… В общем, теперь будет полегче. Хотя ничего ещё не решено.

Тридцать пистолетов открыли огонь по одному охотнику. Даже с учётом частых промахов – это вам не учителя интерната, которые не бегу лупят точно в лоб – всё равно потусторонней твари поплохело. Я видел, что урон доходил постепенно. Стала понятна идея Малахита массированного удара по одному охотнику. Пожалуй, от десятка-то пуль охотник бы восстановился. Но такой набор не сдюжил. Охотник завалился на бок и умер.

Осталось девять. Но противники не простые мишени в тире. По нам уже летела ответка. Сквер накрыла боевая вакханалия. Верёвки Берты, шипы Талгата, магнетизм Юли, блинк и удары мечом Вожеватова. Общество последовательно стреляло в следующую мишень. Охотники запускали в нас камни, огонь, лёд. Шваброиды кастовали игольчатые волны. Всё вокруг двигалось, кричало, получало ранения, умирало и убивало.

В этот ответственный момент сенсорика пришла на помощь. Я почувствовал, что у меня как будто выросли двенадцать дополнительных рук. Стоп. Какие руки? Почему двенадцать? Двенадцать это два раза по шесть… Великаны! Они же мало разумные существа. Им переломали руки, а они продолжили работать. Никаких особых умений, просто стоят мельницей и херачат. А значит… Да, да, да! Контроль разума магии подобия.

– Юля, охраняй меня от урона! Я переманю великанов на нашу сторону!

Вожеватова быстро сориентировалась. Жена у Игната опытная воительница. Помнила про рой на смотре, объективно оценила обстановку. Она подбежала ко мне и активировала умение на отражение урона.

Я сосредоточился. Так. Как здесь… Куда им… Эм… Ай, пофиг! Мочите вот этих. Мочите вот этих! Теперь убивайте вот этих! Да, я таким топорным способом отдавал приказания. По-другому управлять магией контроля разума ещё не умел. Главное, что сработало! Великаны на мгновение сбились. Потоптались на месте и продолжили свои медленные взмахи. Но волн мы больше не чувствовали. А вот охотники…

Надо сказать, что к этому моменту их осталось семеро. Среди нас тоже были потери, все от Общества. Я насчитал восемь человек, убитых заклинаниями охотников. Ещё один умер от игольчатой волны. Смерть его настигла в самом начале боя, как только Талгат сбил купол. Мужичок отстал и замыкал забег общественников, поэтому ему досталась самая сильная волна. Я увидел, на что способно заклинание великанов на расстоянии. Труп был разодран, как от нападения акул.

Ещё двоих бойцов Малахит… застрелил собственноручно. При малейшем признаке потери разума, когда боец ослушивался приказа, когда на его лице мелькала улыбка сумасшествия, Юра, не раздумывая, выпускал пулю в лоб. Жесткие порядки в Обществе, ничего не скажешь.

С учётом того, как быстро общественники умирали, контроль над великанами пришёлся очень кстати. То ли волны вошли в резонанс, то ли охотники не приспособлены были отражать атаки существ своего измерения, но урон от шваброидов произвёл ошеломляющий эффект. Мы даже непроизвольно пригнулись, услышав пронзительные крики охотников. После чего каждый из них закровоточил, как праздничное фондю. Мы прекратили атаку, так как для всех стало очевидно, что охотникам конец. Вместо весёлого сафари на землян, потусторонние упыри накушались уральского гостеприимства.

– Это опасно? – спросила Берта, показав на великанов.

– Понятия не имею, – ответил честно Игнат.

Отдав приказ, я перестал контролировать шваброидов. И через минуту стало уместно слово «резонанс». Потому что наши великанчики замолотили руками, как бешенные мельницы. Неужели... Точно! Мы заметили, как на их коже начали выступать знакомые ранки. Игольчатые волны действуют на своих создателей! Как вам такое, переростки? Получите, гадёныши!

Великаны в смертельном угаре разгоняли темп, ран становилось всё больше и, в конце концов, шваброиды зафонтанили во все стороны. Через минуту в лужах потусторонней крови в скверике промышленного города лежали трупы. Как охотников, так и держателей.

– Ее! Победа!

Крикнул один из бойцов Малахита, однако Юра холодно отрезал.

– Рано радуешься.

Прокол слегка увеличился в размерах, загудел и начал плеваться силуэтами. Мы с обречённой безнадёжностью смотрели, как перед нами возникали новые враги. С человеческой внешностью, выше прежних, с горой мускулатуры, что визуально подтверждало силу потусторонних бойцов. Прокол выгружал их, как дрова из кузова грузовика. Один ряд, второй, третий. Вот уже площади сквера перестало хватать. Охотники становились вдоль дорог. Слева, справа, позади. Когда прокол закончил, перед нами стояло три сотни бойцов. И ни одного держателя, которого бы я мог привлечь на свою сторону.

– Вот ведь нехороший человек, – усмехнулся Юра-малахит, посмотрев на Игната.

Если у меня и оставались небольшие муки совести за то, что хотел катапультой убежать с Бертой из боя, оставив Вожеватовых против охотников, то они тут же исчезли. На Игнате с Юлей я заметил мерцающее свечение, производимое необычными костюмами. Только что их не было, и тут вдруг появились. Как выяснилось позже, для их активации необходимо время. А значит, Вожеватовы активировали костюмы сразу, как только заметили прокол. А значит, наша договорённость, что решаем проблему с охотниками, а потом между собой, не включала в себя ничего благородного. Слово Игнат, как обычно, сдержал. Но нужно было чётко знать формулировку этого слова. Вожеватов планировал быть на нашей стороне только до момента, пока костюмы не активируются.

Я вспомнил, слова Гурьева во время смотра. «Руби мне кисть, Мод! Я не удержу. Без костюма в портал нельзя, погибну». Я смотрел, как две светящиеся фигуры со всех ног бегут к проколу. Хоп, и они запрыгнули внутрь. Вожеватовы скрылись в потустороннем мире, оставив нас на верную смерть. Два десятка бойцов Общества и мы, три курсанта семнадцати лет. Против трёх сотен потусторонних охотников.

Телефонный разговор по секретной связи

– Конфликт между Сенатскими, Ольговичами и Модестом вскрылся. Ермолов теперь всё знает о покушении на свою семью.

– Он в курсе про нашего человека в интернате?

– Нет. Ему сейчас не до этого. Мощный прокол образовался в Перми.

– И?

– Всё под контролем. Наши учёные ожидали повторного появления в этом месте.

– Дальнейшие планы?

– Смотрим по обстоятельствам. Главное, что Модест согласился работать на нас, – улыбнулся Пётр Петрович Орлов. – Самый богатый человек планеты теперь с нами. С Державниками.

Сквер недалеко от дома Ермолова

Хорошо, что я не успел загрузить себя очередным моральным выбором по катапульте. Нельзя бросать друзей, Берту и Талгата. Нельзя бросать Малахита. Он всё ещё собирается убить меня, он действует в интересах Общества. Но они спасли нас. Можно, конечно, спасти катапультой Гимаева с Пермяковой. Но я не знаю, как вырубить Талгата. Боярин по своей воле внутрь не полезет. Не станет бросать меня здесь. Берта тоже. В общем, я не успел принять решение, о котором жалел бы всю жизнь, потому что услышал голос, усиленный через мегафон.

– Наклон на семь градусов, три минуты и шесть секунд. Двойная интенсивность. Предохранитель на четыре километра. Включайте, Аркадий Леопольдович.

Чёрт, откуда голос? Я огляделся. Чуть правее нас на огороженной стройке возвышался башенный кран. Я помнил его ещё по первой нашей встрече с разведчиком. Обычная стройка, обычный кран. Но в этот раз он повернул стрелу в сторону сквера. Раздался гудок и в месте, где должен был висеть груз, замигал огонёк. Простенький зелёный огонёк.

Потусторонних тварей моментально притянуло к проколу, откуда они появились. Охотники прижимались друг к другу, как в час-пик в переполненном метро. Невидимая сила как будто засосала их в цилиндр, образованный вокруг прокола. Тех, кому не хватило место внизу, подбрасывало наверх. Через несколько секунд перед нами предстала сюрреалистическая инсталляция. Невидимая сила удерживала цилиндр из трёхсот тел. Он возвышался над сквером на высоту девятиэтажного дома.

– О, Модест Альбертович! Я так рад с вами познакомиться!

Ко мне семенящей походкой подбежал низенький человек лет шестидесяти. Лысый, сморщенный и очень подвижный.

– Примите соболезнования, – смутился он. – Я считал Альберта своим близким другом… Мы вместе работали над редуктором. Такая утрата. Такая утрата, – он помолчал не более трёх секунд и продолжил с прежним восторгом. – Вы только посмотрите на это! О, не волнуйтесь, потусторонние твари полностью обезврежены. Редуктор, скажу я вам… Это такой уникальный механизм… Смотрите, Модест Альбертович, сейчас они… Видите?!

Какая-то внутренняя сила неожиданно разорвала тела на куски. Но вместо того, чтобы забрызгать нас кровью, весь напор ушёл в небо. До сих пор огороженный невидимым цилиндром. После чего из прокола начало исходить интенсивное свечение. Оно освещало небо и уходило вверх на огромную высоту.

– Работает! Работает! Этот редуктор бесподобен! – суетливый мужичок захохотал в голос. – Видите, теперь из прокола бьёт энергия. Она катастрофически мощная! К сожалению, пока энергия потустороннего мира работает вхолостую, обогревая небо. Небо, хи-хи. Обогревает небо. Хи-хи. Смешно, да? – мужичок похихикал в кулачок и продолжил. – Но, уверяю вас. Скоро, совсем скоро… Ох, простите. Не успел представиться. Карась Аркадий Леопольдович. Помощник вашего отца. Мы, кстати, с вами дальние родственники. Нам нужно обязательно встретиться за чашкой крепкого чая. Вы любите чай, господин Ермолов? Я обожаю! Знаете, люблю заваривать…

– Аркадий Леопольдович!

Услышав строгий голос, мужичок моментально замолчал. К нам подошёл кольщик. Он осмотрел сквер, убедился, что все охотники и держатели мертвы, после чего в упор посмотрел на Малахита.

– Общество! Уходим! – отдал приказ Юра.

Бойцы моментально послушались лидера и расселись по машинам.

– Модест Альбертович, завтра в полдень на набережной у ротонды, – обратился ко мне Малахит. – Будет регальный нотариус.

– Конечно, Юрий. Я приду.

Кольщик проводил Малахита взглядом, после чего рукой показал нам на машину.

– Ребят, мне кажется, что этот автомобиль доставит нас в интернат, – понял я приказ немногословного кольщика. – Оставим дальнейшую работу властям. Я бы с удовольствием обработал раны, принял душ, поел и обсудил события сегодняшнего вечера. А вы что думаете?

– Модест, я подарю тебе фамильную саблю Гимаевых, – ответил Талгат, – если хотя бы одни сутки проведу с тобой, ни с кем не подравшись, и не оказавшись на грани гибели.

– А я девушка безродная, – добавила Берта, – поэтому, если это случится, то испеку торт. Только не обещаю, что не добавлю в него слабительного, чтобы пригвоздить твой зад на сутки к унитазу. Потому, что я, как и Талгат, в конец задолбалась спасать тебя.

– Ребят, я вас тоже люблю, – улыбнулся я.

В одном из магических бункеров

– Мы не смогли с вами связаться, поэтому я решил отдать Модесту его друзей и выторговать нам сутки, – произнёс Юлий Панкратов.

– Правильное решение.

– Времени хватило, чтобы эвакуировать девочку на новое место. К тому же мы восстановили доступ к этому бункеру.

– Похвально.

– Ждем дальнейших указаний.

– Связь со мной временно прекратится. Теперь все решения будете получать от моего нового заместителя. По сути, второго человека в нашем благородном обществе, которое враги прозвали дурацким словом «Сенатские». Все вопросы через человека, кто лучше всех на планете владеет магией подчинения разума. Позвольте ещё раз представить. С глубоким уважением, прошу любить и полностью подчиняться. Боярыня Ирина Яновна Шклярская.