Месть Модеста

Глава 2

Обоим лет восемнадцать. Первый перекаченный. Очевидный химик. Колется стероидами или чем тут увлекаются. Обтягивающая майка, чтобы подчеркнуть мускулатуру, а вот ноги прячет. Видимо, недоволен объёмами. Движения приторможены, реакция ниже среднего. Второй худее и резче. Глаза прыгают по двору, считывает информацию. Похвально. Ошибка в том, что на меня не смотрит. Заранее присвоил минимальную степень угрозы и думает лишь о том, как бы кто не заметил.

Сначала нанести удар в левое колено качку. Пока будет осознавать, что произошло, хватать за шею второго и придушить. Потом к первому и в затылок. Обоим хватит. Придут в себя и молча свалят домой, предпочитая забыть о позоре. Ещё бы, какой-то дрыщ им навалял.

– Ты чё замер, чепушило?

Так, надо вспоминать. У нас была отдельная практика, как разговаривать с гопотой в России. Проходил несколько раз и всегда успешно. Как же там? Спокойно поздороваться. Сделать два уверенных шага навстречу, показывая, что это ты к ним подошёл, а не они к тебе. Вежливо, но с вызовом смотря в глаза, спросить… спросить… Нет, не помню. Ай, пофиг. Время на них ещё тратить. Понятно же, что не курить хотят.

Я сделал вид, что достаю сигареты из кармана. Семенящей походкой стал подходить к качку, но в последний момент резко выпрямил ногу и ударил в колено. Вторым движением зашёл худому за спину и завёл руку для того, чтобы обхватить шею… Что за хрень?! Худой исчез! Я бросил взгляд на стонущего качка, валявшегося на земле, и почувствовал толчок в бок. Худой оказался сзади – как?! – и вонзил нож мне в печень. Верная смерть. Так лихо, что я восхитился. В службе надзора нас таким трюкам не учили. Чувак, это было круто, признаю. Но ты не учёл один момент. Я уже мёртв. Точнее, ещё не жив.

– Нихера ты ниндзя, – произнёс я, когда удивление прошло.

Настало время опешить моему противнику. Но игру в удивление пора прекращать. Я вынул из своего тела нож и всадил его в печень худого. Что, поплохело тебе, браток? Значит, фокусы закончились. Поняв, что он вот-вот умрёт, я обернулся к качку. Тот наконец поднялся.

– Вот какого хера, а? – моя досада была искренней. – Ну я же хотел мирной, спокойной жизни! Вот откуда вы такие дурачки взялись?

– Чё?

Два удара ножом и качок замертво упал на землю. Нельзя оставлять в живых. Кто знает, может этот боров тоже умеет внезапно исчезать.

Не доходя до своего подъезда, я остановился. Досадно, конечно, начинать жизнь мирянина с двойного убийства, но, с другой стороны, я ещё не жив. Пока разум не настроил тело, будем считать, что убийства на совести агента пространственно-временной службы надзора. А Модест Альбертович Ермолов, молодой человек семнадцати лет просто сегодня празднует день рождения. У него есть красивая девушка. Отец, мать, братик и сестрёнка. Хм, я вспомнил состав семьи. Отлично. Нужно радоваться перерождению. Кроме того, у меня есть лучший друг Панкраш. Вот он, сидит на скамейке, меня ждёт.

– Здорово, Панкраша. Чего такой грустный?

– Мод!

Толстячок с кудрявыми волосами поднялся со скамейки. Странно, в его взгляде я уловил не радость, а удивление. Панкраш не ожидал меня здесь увидеть? Я подъездом ошибся? Эдик Панкратов не дал обдумать эту странность и задал вопрос.

– Ты получил мои сообщения на пейджер?

Пейджер? Ага, понимаю. Это измерение напоминает Россию конца девяностых, начала нулевых. Значит, сотовая связь ещё не повсеместна. Да и интернет только набирает обороты. Ого-го-шеньки! Знал бы ты, Панкраш, сколько у меня инсайдерской информации о том, во что нужно вкладывать деньги. Мы разбогатеем! Эх, хорошо. Инвестиции, куда лучше убийств. Нет, всё-таки здорово, что я переродился.

– Ты не поверишь. Я просрал свой пейджер.

– Как?!

– Потерял где-то. Давай не будем о грустном. У меня ведь день рождения.

– Ой, извини. Ты прав, – Эдик почему-то смутился. – А подарок тебе… завтра подарю. Хорошо? Просто я там… Понимаешь, долго искал...

– Да забей ты! – настроение у меня было хорошее. – Пойдём, мой любимый толстячок. Приглашаю тебя на день рождения. Отметим с родней. А завтра уж отвяжемся по полной.

Мы собирались зайти в подъезд, как Эдик показал на футболку.

– Ты чего в крови?

– Не боись. Не моя, – засмеялся я в ответ. – Кстати, можешь одолжить рубашку? А то родителей не хочу пугать.

– Конечно, – засуетился друг.

Я надел рубашку Эдика, и мы зашли в подъезд.

– А! Вот и именник!

Дверь открыл отец. Я сразу почувствовал нежность к этому невысокому человеку с добрым лицом. Альберт Осипович был в кухонном фартуке.

– Товарищ твой? Ой, Эдуард. Не узнал вас, извините. Проходите, молодые люди. Я пока хлопочу над стейками. Ребята, как же я нам завидую! Удалось по дешёвке достать замечательного аргентинского мяса. Ну проходите, проходите.

– Модя!

В коридор влетела девчушка лет шести и радостно обняла меня за ногу.

– Поздравляю-с-днем-рождения-ты-пришёл-ура-ура-ура-я-тебе-приговила-подарок-мама-сказала-чтобы-я-подождала-а-я-уже-не-могу-где-ты-так-долго… – затараторила малышка, постоянно дёргая меня за ногу.

Голубые влюблённые глазища смотрели на меня снизу вверх. Я готов был лопнуть от счастья! Учителя, академия, тренировки. Вот всё, что я видел в детстве. Тридцать секунд, проведённые в коридоре этой квартиры дали мне в сто раз больше, чем десятки лет прошлой жизни.

– Позвольте представиться, – к нам подошёл мальчик лет девяти. – Корней Альбертович Ермолов. Боярин, – с достоинством произнёс он. – Изучаю волновое излучение проколов. Планирую жизнь посвятить науке. Как и мой отец. Известный учёный.

Он поклонился сначала Эдику. Потом мне.

– Ты чего, Корней? Мы же знакомы, – усмехнулся Панкраш.

– А это он тренируется! – звонко закричала девочка. – Он в сентябре идёт в новую школу, вот и хвастается.

– Ничего я не хвастаюсь! – пискнул Корней, растеряв всю напыщенность.

После чего топнул ногой и ушёл к себе в комнату.

– Влада, ну всё, хватит. Дай брату переодеться, – в коридор вошла женщина с теплыми глазами. – Эдик здравствуй.

– Здравствуйте, Мира Анатольевна.

– Сынок, с днём рождения, – она поцеловала меня в щеку. – Умывайтесь и проходите с гостиную. Скоро за стол сядем. Отец, действительно, достал отличное мясо.

Думал, что после объятий сестры лучше стать не может. Но простой поцелуй этой женщины, её тёплые слова, добили меня окончательно. У меня теперь есть мама. Если бы в службе контроля давали возможность пережить эти три минуты, а потом сказали «служи добросовестно», клянусь, я бы двести лет отпахал без выходных, лишь бы оказаться в этой семье. Как же я правильно сделал, что уволился.

– Ух, какая у тебя мама горячая! – произнёс Эдик, когда мы остались наедине.

Я долгим взглядом посмотрел на Панкраша.

– Чего? – смутился он. – Я же так… Шутя.

– Держи свою рубашку, – холодно прозвучал мой ответ.

– Если мы сможем затянуть альфа-контуры проколов и зафиксировать их на наши электростанции, то не только перекроем доступы нечисти из другого измерения, но и получим бесплатную энергию. Понимаете?

– А какой мощности эта энергия?

– О, молодой человек, – засмеялся отец на вопрос Панкратова. – Мой редуктор, который снижает давление тёмной энергии прокола, может полностью питать город… например, такой как наш.

– Всю Пермь? Один редуктор?!

– О, да.

– Но это же в теории.

– Нет, что вы. Стал бы я рассказывать, если бы не добился, наконец, положительного результата в контрольных тестах Императора.

– Альберт, ну хватит тебе о работе, – перебила мужа Мира Анатольевна. – Так секреты все выдашь.

– А чего? – засмеялся отец. – Здесь все свои.

Мы сидели за большим столом. Родители, брат с сестрой и я с Эдиком. Юля ещё не пришла. На столе салатики, шампанское и ощущение праздника. Стейки были съедены под общее и неподдельное восхищение. Отец был разговорчив, мама обходительна, Влада вертлява, а мой младший брат Корней серьёзен до умиления. Я наслаждался моментом, правда изредка замечая нервозность Панкратова. Эдик был суетливо-дёрган.

– Может, перейдём к магии? – спросила мама. – Семнадцать лет. Возраст пред-инициации.

– Ах, да! Модест? Что же ты выбрал?

Чего? Магия? Мы точно не в России начала нулевых. Но я не сильно удивился. Знал, что есть измерения, где существует магия. Пожалуй, мой бывший мир, в котором не было ничего магического, был даже исключением. Значит, я там, где правят Гендальфы? Ха! Интересно. Надо бы скрыть свою радость и побольше выяснить наводящими вопросами.

– Выбрал?

– Мод, не прибедняйся, – сказал Панкраш. – Формально у тебя есть выбор, но я уверен, что ты возьмёшь атлетику. Атлетика – это сила и ловкость. Это власть над другими. Представляешь, у тебя, по сути, свои собственные рабы. На столько они боятся твоей мощи. Хватит сурового взгляда, как они кинутся исполнять любое пожелание. А при случае, ты можешь так вломить, что… Красота! Какой дурак будет отказываться? Я обязательно выберу атлетику. Жаль, у меня нет аристократичного прошлого, как у вашей семьи. Было бы больше возможностей применить власть.

Чем дольше я общался с Эдиком, тем меньше он мне нравился. Если выбор девушки Модеста я одобрил, то с другом ситуация хуже. Обрадовало, что реплику Эдика никто не поддержал. Если дети в силу возраста никак не отреагировали, то по лицу родителей я понял, что они тоже не разделяют мнение Панкратова. Как говорится, раб не хочет быть свободным. Раб хочет иметь своих рабов.

– Мама владеет магией атлетики, – сказала Влада.

– Я уверена, что и сенсорика, и магия подобия тоже отличный выбор, – ответила мама на слова дочери.

– Но у меня же есть время подумать? – осторожно спросил я, стараясь не выдать своего незнания. Память пока никакой информации на этот счёт не выдавала.

– Вот это правильно! – обрадовался отец. – В любом случае до совершеннолетия магия будет в начальном состоянии. Её и не разовьёшь толком. Есть целый год, можно не торопиться с выбором. А насчёт власти…

Папа вышел из-за стола и прошёлся по комнате. Я понял, что он хочет сказать что-то важное. Отец не был согласен с мнением Панкратова, однако старался подобрать слова, чтобы не обидеть моего друга. Настоящий представитель древнего боярского рода.

За те полтора часа, что я провёл со своей новой семьёй – со своей первой семьёй! – я понял, что Альберт Осипович Ермолов был образцом уходящей аристократии. Куда эта аристократия уходила, почему именно я так решил, этого сказать пока не мог. Тут смешался опыт прошлой жизни и обрывочные эмоции Модеста.

Отец считал, что дружелюбие, воспитанность, трудолюбие и образование – вот основа аристократического рода. Лучше прожить тихую спокойную жизнь, помогая обществу и стране по мере сил, чем выпячивать богатство и строить интриги. Да, он не богат. Кроме доброго имени и древнего рода, который входит в пятёрку древнейших родов России, никаких других богатств у Ермоловых нет. Зато есть преданность науке, родине и любящей семье.

Примерно это произнёс отец в своей короткой речи, обращённой, конечно, не к Панкратову, а к нам, его детям. Ох, отец. Как же я тебя понимаю! Именно этого и хотел. Спасибо хранителям. Не подвели. Забросили, куда просил.

– Ни кола, ни двора, – пробубнил Панкраш, когда в комнате мы остались одни. Дети ушли на кухню, чтобы помочь родителям зажечь свечки на праздничном торте. – Тесная халупа в пятиэтажке, да род, о котором все забыли. Хотя столько возможностей получить в удел… Да хотя бы Пермь! А то и весь Урал. Мда. Папаша у тебя, конечно, тюфяк.

С Эдиком мне всё стало ясно. Даже спорить не буду. Мы очень далеки друг от друга по мировоззрению. Пора прекращать общение. Хотя кое-что можно выяснить. Кажется, он увлекается вопросами магии.

– Скажи, Панкраш. А что за магия, когда человек внезапно исчезает. Шапка невидимка, что ль, какая?

Эдик задумался.

– Исчезает? Такого не знаю. Может, блинк? Это когда быстро перемещаешься с одной точки в другую.

– Как телепорт?

– Нет. Телепорт на большие расстояния. А блинкеры на несколько метров.

– Это у них магия такая?

– Умение. Или обучаешься, или с артефакта получаешь. Но артефакты с блинком очень дорогие. Такие только богачам по карману.

Понятно. Значит, перец, который всадил мне нож в печень, высматривал не прохожих, а место для блинка. Не денег они хотели, а моего убийства. Это не простой гоп-стоп. Да и не гопники они. Плохо, Модест, плохо. Эти два покойничка ждали именно меня. При этом, они были не первыми. Так как убили Модеста Альбертовича Ермолова тоже не случайно. Неужели кто-то…

Мои размышления прервал звонок в дверь.

– Модест, открой! – раздался голос мамы из кухни. – Это Юля пришла.

Я вышел в прихожую. Открыв дверь, мне хватило мгновения, чтобы осознать опасность. Но сделать ничего не успел. Мощной волной меня отбросило в стену. Я рухнул на пол и посмотрел на свою грудь. Черное обугленное месиво. Интересно, чем они так? Даже без звука. В квартиру забежали трое. Первое, что сумел отметить – все в масках. Это хорошо. Если собирались убивать, то лица бы не скрывали. Хотя нет. Меня же убили. Или не убили? Но я вижу собственные рёбра. Такое оружие используют не для оглушения.

Ботинки. Высокие ботинки со шнуровкой. Зачем привлекать к себе внимание? Я бы выбрал бесшумную обувь. Или такие сейчас носят? Или парней доставили на машине? Розетку в коридоре нужно поменять. Отец со своей наукой запустил. Странные мысли у меня. Это последствия оружия? Интересно, оно магическое? В голове зашумело.

Кажется, понял, что происходит. Меня убили в третий раз за последние пару часов. Разум бунтует и пытается починить тело. Рецепторы плохи до невозможности и переплетены с реакциями прошлого хозяина. Поэтому я так спокойно открыл дверь, ничего не проверив и не почувствовав. А сейчас нахожусь в полукоматозном состоянии.

Крики затихли… Я слышал, как вскрикнула Влада. Потом один из нападавших. Отец дал отпор? Скорее мама. У ней же магия атлетики.

Надо собраться. Надо встряхнуть туман перехода. Избавиться от шума в голове.

Опасность! Опасность! Твоя семья на грани гибели!

Очнись! Очнись!

Я лежал на полу и пытался сосредоточиться. Взгляд сфокусировал на груди. Помогло. Рана стала заживать. Я чувствовал, как дрёма спадает, ум начинает работать с обычной скоростью, а конечности постепенно оживают.

Двое внутри квартиры, один передо мной в прихожей. На силу своих рук надеется пока нельзя. Нужно оружие. У бандита нож на поясе, но я не уверен, что успею его достать. Необходимо что-нибудь такое… Что-нибудь такое… Вижу! Плоская расчёска с длинной ручкой лежит на столике. Хватаю и бью в ухо. Это на глушняк. Потом отбираю оружие, которым он меня убил. Надо разобраться с управлением. Что тут похоже на пусковую скобу? Средний палец отставлен, значит вот эта хрень под ним. Не хочет случайно выстрелить. Ага, понятно.

Значит, вскакиваем. Хватаем расчёску, бьём в ухо. Перехватываем оружие. Если получится тихо, то не спешим. Пара секунд будет, чтобы осмотреться. Если нашумлю, то отступаю, чтобы заманить одного из них в прихожую. Потом нейтрализация, а дальше, как пойдёт.

Ну всё, Модест. Давай, родимый. Нужно спасать семью. Остаётся надеется, что моё тело, занятое в данные момент переходом нового сознания, не подведёт.

Я вскочил на ноги и кинулся к расчёске. Но удар нанести не получилось. Два толчка в спину отбросили меня в сторону. Я упал и увидел Панкраша. Мой дружок Эдик Панкратов направил на меня пистолет. Странно работает человеческий ум. Вместо того, чтобы подумать о предательстве, я обрадовался знакомому оружию. О! Это мне знакомо. Это я знаю, как убивает.

После чего получил два выстрела в голову.