Начальник милиции. Книга 6 (СИ)

Глава 5

— Ядрёна сивуха! — вырвалось у меня, а водила аж вздрогнул и покосился в мою сторону, будто хотел убедиться, что перед ним точно не Кулебякин. Но я уже вернулся к сути: — В последний раз, Михалыч. Нам трусливые люди не нужны в милиции.

— Я не трус, — оправдывался старшина. — У меня кошка беременная и дача не убрана, ботву сжечь надо и колышки выдернуть. Да и стар я уже на задержания ходить.

— Ладно… Сиди в машине. Без дачников справимся.

Я, Тулуш и Гужевой выбрались из бобика, осмотрелись. Птички щебечут, солнышко светит, ничего не предвещает беды. Только пусто как-то кругом, будто люди все куда-то испарились.

— Сан Саныч! — из кустов вылез участковый, его бакенбарды тревожно топорщатся, а глаза бегают и виновато опускаются к земле. — Хочу доложить… Егорушкин беснуется, распоясался, гад. Брать его надо, а один я не справлюсь. Это хорошо, что вы втроем приехали… Вот бы еще Мухтара привлечь! Но, думаю, и так справимся.

— Я не понял, Владимирыч, — строго смерил я лейтенанта взглядом. — Ты безоружного суточника взять не можешь? Тебе ствол для чего дан? Девять миллиметров, восемь патронов и запасной магазин.

— Так я это самое, — потупил взор лейтенант. — Тоже без оружия…

— Как так? А в кобуре чего лежит? — кивнул я на пухлую кобуру на поясе милиционера.

— Пенопласта кусок.

— Чего? — от удивления по слогам произнёс я.

— Извини, Саныч. Мне на постоянку табельное не дали. Выговор на мне висит. К тому же чуть ли аморалку не приписали. Дескать, женат, а замечен в сомнительных любовных связях. Так в характеристике написали на комиссии, и решила комиссия, что неблагонадежен участковый Рукосуев для такого ответственного дела, как владение пистолетом на постоянной основе. И зарубили мне табельное.

И руками развёл.

— Что за ерундистика? При чем тут любвеобильность? — нахмурился я, вспоминая его роман с погибшей инспекторшей паспортного стола. — Это-то здесь при чем?

— А вот у партбюро нашего надо спросить. Они же меня чуть из партии не исключили. Лишь за то, что человек влюбился. Эх…

— Ладно, потом разберемся — и будет тебе пистолет на постоянку. Но почему пенопласт? Почему не получил в оружейке пистолет?

— Да там дежурному, как всегда, некогда оружие выдать… Пока его дождешься, пока он перетрындит со всеми по телефону, пока журналы заполнит. Бесит меня Баночкин, занятой, видите ли. Вот и повадился я с пенопластом ходить. Когда кобура закрыта, и не видно даже, что без оружия.

— Выговор бы тебе еще один влепить, но на первый раз прощаю. Чтобы такое в последний раз было, ясно? — строго переспросил я. — Получай пистолет, когда на работу выходишь, не семечки ведь тут щёлкаем.

— Так точно!

— Где у вас тут Егорушкин?

— Так вон он сидит, разбойник, — кивнул лейтенант на громилу, что развалился на лавочке во дворике детского садика и мирно уплетал булку. Он откусывал от батона, как есть, и запивал кефиром из стеклянной бутылки с широким горлом.

— Помоги-ите… — прохрипел еле слышный голос откуда-то сверху.

Я поднял голову. На дереве, в густой, но уже пожелтевшей листве прятался человек в робе.

— Вы кто? — нахмурился я.

— Прораб Петухов, — ответил человек, высунув из-за веток грустное и круглое лицо.

— Слезайте, Петухов.

— Не могу… Он меня убьет, — шепнуло лицо и кивнуло на современного Голиафа с кефиром.

— Слезайте, не убьет, — заверил я.

— Обещаете?

— Я начальник милиции.

— А можно я здесь еще посижу, подожду? Для верности.

— Можно… — покачал я головой и направился к трапезничавшему Егорушкину.

Тот меня давно заметил. Но не прекращал жевать и попивать кефирчик. С аппетитом все это делал. Мне даже самому захотелось испить белого кисловатого напитка, и непременно из граненого стакана. Не знаю почему, но самый вкусный кефир был именно в СССР. Таким я его запомнил, и таким я его пил здесь, в этом времени.

— Привет, командир, — вытерев белые «усы», пробурчал суточник.

— Приятного аппетита, — кивнул я и сел рядом с ним на лавку. — Что же ты, Егорушкин, творишь? Зачем хулиганишь?

— Меня Глеб зовут.

— Сан Саныч, — ответил я и пожал ему широкую ладонь.

— Я не хулиганил, а вот они — они ребятишек обкрадывают. Нечестно это… — пробасил Глеб.

— Кто обкрадывает? — удивился я.

— Вон тот, что на дереве сидит. И второй, который в бетономешалке спрятался.

— И что же они украли? — усмехнулся я. — Конфеты?

— Шифер, — вздохнул Егорушкин.

Доев батон, он стряхнул оставшиеся крошки с могучей груди и аккуратно отставил пустую, белёсую от следов кефира бутылку.

Я вспомнил, что по прошлым суткам у нас как раз заявлена нераскрытая кража шифера из детского садика — сам же всех на совещании и песочил.

— Шифер? Стройматериалы воруют? — я внимательно осмотрел двор и только сейчас заметил стоящий на территории грузовик, наполовину загруженный шифером. Новенькими листами волнообразной формы. А рядом с машиной лежали старые, позеленевшие листы, местами с засохшими кляксами мха и лишайника на поверхности. Откуда они такие взялись здесь?

— Ага… — кивнул громила. — Крышу хотят детишкам сделать из старого шифера. Вон его сколько привезли. А новый воруют средь бела дня. Ну я и не дал им это сделать. Пуганул чутка. Одного в бетономешалку засунул, второго на дерево загнал. Пришел ваш сотрудник, с баками на лице, как у терьера. Обматерил участковый крепко меня, ну я и погорячился, в кусты его тоже прогнал. Так-то я не хотел хулиганить, я только когда выпью, могу начудить, как тогда в ресторане. А тут мне за ребятишек обидно стало. Среди бела дня ворюги делишки обстряпывают, причем с ведома заведующей. Она-то ведь тоже… в кабинете заперлась.

Хорошо хоть, не на дереве.

— Вот как. Стало быть, ты, наоборот, за справедливость?

— Я за детишек, — пожал плечами Егорушкин.

— Эй! Там, на березе! — крикнул я прорабу Петухову. — Какого рожна вы шифер вывозили новый?

— Ошибка в накладных, товарищ милиционер! Не тот товар на складах получили, сказали вернуть.

— Врет он, — прошипел Глеб. — Щас с березы сдерну, все расскажет.

— Погоди, — тихо проговорил я ему. — Сейчас разберемся.

Хватит на сегодня силовых методов.

Я снова повернулся к дереву и прокричал:

— А старый зачем привезли тогда?

— Дык на свалку везли, и тоже… по ошибке здесь разгрузили.

— П*здит, — раздувал ноздри Егорушкин. — Позволь, командир, я его вместе с березой поломаю? А?

— Спокойно, Глебушка. На тебе пока административка, а будет уголовка. Нельзя людей и березы ломать, даже плохих людишек нельзя. Тем более на глазах у милиции и граждан. Тут я теперь действовать буду. Допрошу, проверю, накладные изучу, на склады смотаюсь. Спасибо, так сказать, за содействие органам правопорядка.

— Врет Петухов все! — послышался глухой и одновременно гулкий голос, будто из лампы Алладина. — Мы старый шифер с кошар заброшенных содрали и привезли на садик устанавливать. А новый толкнуть хотели!

— Кто ты? — я повертел головой в поисках источника звука. — Голос из прекрасного далека.

— Я тут! Я больше не могу! Вытащите меня, пожалуйста! Я все скажу! Все!

Звук шел от бетономешалки. На территории детского сада не только за крышу взялись, а ещё заливали крыльцо. Ремонтировали ступеньки. Тут же стояли мешки с цементом и говорящая бетономешалка.

— Ну вот, — улыбнулся я Глебу. — Видишь, как все удачно сложилось. Молодец, умеешь работать с жуликами, убеждать их на правдивые показания. За это я тебе срок скощу…

— Это же суд может только сделать? — удивился суточник.

— Я хоть и не суд, но начальник милиции.

— Спасибо, — разулыбался Егорушкин. — А вы не такой плохой оказались, как я думал.

— Ты тоже ничего, — кивнул я, принимая благодарность. — Кстати, на работу сообщать не будем, что ты тут у нас отбывал и привлекался за мелкое хулиганство. Чтобы карьеру тебе не портить и репутацию. А то еще на товарищеский суд выдернут.

— Нет у меня работы, — грустно вздохнул здоровяк.

— Как нет? Ты же в ресторане гулял, как в последний раз. Столько денег просадил. Я думал, ты — кто-то вроде нефтяника, ну или геолога, на худой конец.

— Был инженером горным. Уволили.

— За что?

— Так и вот. Не давал воровать начальству. Пересекал их делишки мутные. А они на меня порчу техники повесили и по статье уволили. Теперь вот вернулся на малую родину, в Зарыбинск.

Дон Кихот-рецидивист, получается.

— Что с работой думаешь делать? — поинтересовался я.

— Извините! — снова прокричала бетономешалка. — Вы меня будете вызволять? Я же признался.

— Ваня, Тулуш, — крикнул я своим операм, что стояли в сторонке и без моей команды не двигались. — Выньте гражданина. И в отдел его. Будем оформлять хищение социалистической собственности. Да, и Скворцова с дерева снимите.

— Я Петухов, — несмело возразил прораб.

— Тем более, вам вообще не пристало на дереве сидеть. Петух — птица сугубо наземная. Максимум на забор вскочить может.

Мы с Глебом рассмеялись, а потом он вздохнул и проговорил, отвечая на мой предыдущий вопрос:

— Не знаю… Может, на мясокомбинат тут попробую устроиться, хоть грузчиком, хоть фасовщиком. По специальности я точно ничего здесь не найду.

— Образование-то какое у тебя?

— Горный техникум.

— Судимость есть?

— Нет, только в трезвяке бывал, да вот сейчас за хулиганку попал.

Ну, всё сложилось. Я сдержался, чтобы не потереть с довольным видом руки.

— Это ерунда, это все административка. Вот, что я тебе скажу, Глебушка, а давай-ка к нам…

— Куда это — к вам?

— В милицию.

— Не шутите?

— Нет. У меня в уголовном розыске единица освободилась. С техникумом сразу офицера получишь. Только бороду сбрить придется. Как со здоровьем у тебя? Медкомиссию пройдешь? Не завалишь?

Я оглядел богатыря, не слишком сомневаясь в его ответе.

— А то! — воспрял духом Егорушкин. — Чем-чем, а здоровьицем боженька не обидел. Спасибо папеньке с матушкой.

— Ну вот и славно, пошли, — я встал с лавки.

— Куда?

— Как куда? В кадры. Оформляться будем.

— А пошли! — махнул рукой здоровяк и бодро поднялся.

А после подцепил со скамейки бутылку и донес ее до мусорного пингвина — урна была в форме птицы с раскрытым широким клювом.

— Сан Саныч, нам что делать? — подошел Гужевой.

— Группу вызывайте, осмотр делайте, зафиксируйте подмену шифера, дело возбудить надо. Нехорошо ребятишек обкрадывать.

— Понял, а заведующую что — тоже задерживать?

— Ваня, ты оперативник или я? Сам реши после беседы с ней, определи степень ее участия, так сказать, в преступном сговоре.

— Ага, определим, — закивал Гужевой, а потом повел глазами на Егорушкина. — А этого куда ты повел? Нам его тоже опрашивать? Заявление на него будем брать от потерпевших?

— Ваня, это не потерпевшие, — кивнул я на человека из бетономешалки и Петухова, которые стояли возле бобика с понурыми лицами. — Это жулики. А это, — я качнул головой в сторону здоровяка. — Твой новый коллега.

— Что? — таращился то на него, то на меня Иван.

Домой к Алене я пришел пораньше, как и обещал. Скоренько поужинал, вызвонил Эдика в качестве извозчика и сопровождающего. Он, как знаток моды, вызвался помочь в выборе костюма.

Погрузились в «шестерку» и втроем направились в универмаг. Несмотря на то, что городок наш небольшой, с универмагом ему повезло.

Огромный, двухэтажный, современный — из стекла, бетона, отделанный мраморной плиткой. На входе немного несуразные квадратные колонны. Этакий хай-тек по-советски. Но для нынешнего семьдесят восьмого года здание смотрелось вполне себе модно. На мой вкус, не очень красиво, но выделялось — это точно. Магазин построили ко дню столетия Зарыбинска, эту дату отмечали лет пять назад.

В магазине продавали все — от пистона до бидона. Конечно, дефицитных товаров так просто не сыскать, но основной народный ширпотреб имелся в изрядном количестве. В том числе и мужские костюмы — эти висели длинным рядом. Множество моделей от разных швейных фабрик. Вот только цветом и фасоном — как инкубаторские. Блеклые и неброские тона, мешковатый покрой. Модный вельветовый пиджачок или венгерский батник здесь не купишь. А вот костюм для заседаний на партсобраниях вполне себе найдешь. И галстуки здесь под стать — какие-то скромные, неприметные, будто прячутся от кого-то.

— Не! Ну вы это видели? Как это можно носить? — возмущался Эдик, прохаживаясь между рядами мужских вещей. — Что за рубашки? А костюмы? Да в таких только в гроб класть…

— Джинсов здесь точно не найдешь, — поддакнул я и хитро посмотрел на Алену.

Та покачала головой и назидательно проговорила:

— Эдуард, нам нужен костюм не для похода на танцы, а для участия в важном официальном мероприятии, будем капсулу времени закладывать будущим поколениям. Так что помогите выбрать из того, что есть. Я в мужской моде не очень разбираюсь.

— Да где вы здесь моду-то увидели? — картинно закатил глаза фарцовщик. — Она умерла еще на пороге этого магазина, споткнувшись о сатиновые трусы и белые майки. И называй меня на «ты». Эдиком. Я не Эдуард, мое настоящее имя Петя. А Эдик — псевдоним…

— Вот как? — удивилась Алена. — Не знала… а почему именно Эдик?

— Это аббревиатура из качеств, которые меня характеризуют как личность, — авторитетно заявил Петя-Эдик.

— И какие же это качества? — спросил уже я, тоже любопытно стало.

— Известно какие, — пожал плечами фарцовщик и снисходительно пояснил: — ЭДИК означает: Энергичный, Добрый, Импозантный, Культурный.

— О как, — улыбнулся я. — Хороший набор качеств. Только при чем тут ты?

Друг надулся и, фыркнув, пробубнил:

— Я такой… я стараюсь быть таким.

— Да ладно, не обижайся, — я примирительно похлопал его по плечу. — Пошутить уже нельзя? Конечно, ты такой. Лучше помоги из этих колхозных вещей выбрать что-то стоящее. Кстати, как тебе этот костюмчик?

Я снял со стойки вместе с плечиками пиджак цвета прелой листвы.

— Нет, — уверенно замотал головой Эдик. — У тебя глаза и цвет волос не подходят к такому тону. Тебе нужно потемнее ткань. Ну или с зеленым отливом что-то посмотреть. Чтобы лицо не оттенять и выразительнее сделать. Вот, возьми это, примерь, — фарцовщик достал темно-зеленый костюм, явно колючий, с высоким содержанием шерсти.

— Слушай, друг, — задумчиво проговорил я, немало дивясь его способностям подбирать вещи. — А ты не думал ателье кооперативное открыть?

— На фига мне это надо? — нахмурился Эдик. — Джинсы толкнул, рубашку продал — и денег заработал. А тут столько мороки.

— У тебя, братец, вкус есть. Ты чуешь мужскую моду. Станешь знаменитым модельером в будущем. А что? Я серьезно… У нас у мужиков не принято наряжаться, в Союзе мужская мода живет, если в Москве только, да в некоторых журналах и газетах. А ты бы поднял ее.

— Хм… модельером, говоришь? — задумался Эдик. — признаться, я всегда хотел вещи шить, но стеснялся сказать. Девчачье это занятие.

От автора:

Вышел седьмой том БОКСЕРА. ЖАНР- Назад в СССР.

Тренер по боксу погибает и оказывается мальчишкой в 1976 г. Как осуществить мечту и выступить на Олимпиаде-80? В прошлой жизни не получилось, но теперь все по-другому. Первый том СКИДКА: https://author.today/work/351980