Начальник милиции. Книга 6 (СИ)

Глава 8

— Слушаю вас, — мы с заместителем директора отошли в сторонку.

— Наше предприятие хотело бы поучаствовать в развитии клуба, — сказал представитель мясокомбината. — В рамках шефской помощи, так сказать.

— Хорошее желание, — кивнул я. — В ближайшем будущем мы планируем закупить породистых щенков восточно-европейской овчарки, построить круглогодичные вольеры. Неплохо было бы помочь клубу с кормежкой питомцев.

Тот деловито кивнул.

— Мы со своей стороны сможем обеспечить говяжьей обрезью, мясокостной мукой. Ну и мясной некондицией.

— Некондицией? — я поднял бровь. — Испорченное псам не надо.

— Что вы, это совсем не испорченное мясо. Просто с болонью, хрящами и тому подобное, но для собачек в самый раз будет.

— Спасибо, что участвуете в развитии города, — я показательно потряс ему руку.

— Это все Виталина Сергеевна, — пояснил Сергей Павлович. — Она много о вас рассказывала и изъявила желание непременно помочь в этом нужном начинании с клубом. Весь город уже знает, что скоро откроется в ДОСААФ такое направление.

— Отлично, и что от нас требуется?

— От вас нужно мотивированное ходатайство об оказании шефской помощи клубу. По своей линии мы его через горком проведем, согласуем с областью, и сможем обеспечивать питанием собачек уже на постоянной основе.

Говорил он без какого-либо рвения, зато, как говорится, по делу, по пунктам. Ну и отлично, не будем тратить лишнего времени.

— А с постройкой вольеров поможете? — в лоб спросил я, пользуясь представившейся возможностью.

В конце-концов, Загоруйко-старшей я немало помог, и то, что она осталась сидеть в директорском кресле — тоже моя заслуга.

— С вольерами, думаю, тоже решим. Пока не знаю, как, возможно, придется на общественных началах работников выделять по комсомольской линии, — призадумался тот. — Ну, это мы посовещаемся, а стройматериалы закупим, опять же, в рамках шефской помощи.

— Замечательно, Сергей Павлович, нам главное стройматериалы, но и от живой силы не откажемся.

Мы ещё раз пожали друг другу руки, закрепляя договорённости старинным джентльменским способом.

— Здравия желаю, товарищ подполковник! — я вошел в кабинет с табличкой на двери: «Начальник УВД Угледарского горисполкома».

— Ядрёна сивуха! Сан Саныч! — Кулебякин подскочил ко мне мячиком, такого он не делал раньше, а тут, надо же, обрадовался и, резво покинув начальственное кресло, принялся горячо жать мне руку.

А потом отдернул ее и со вздохом «а-ай!» обнял меня, как родного сына. Я тоже похлопал его по спине.

— Ох, Морозов! Как я скучаю по нашему ГОВД! Ну как там? Как Мухтар? Гужевой женился? Нового человека взяли в розыск? Этот твой сибиряк научился хоть по-русски балакать? — сыпал вопросами бывший шеф.

— Мухтар отличился недавно, Грицука задержал, — кивнув, принялся отвечать я по пунктам. — Свадьба Марии Антиповны и Вани в пятницу, как раз следующую. Человека в уголовный розыск взяли. Амбал, но не тупой, хороший человек. Тулуш уже почти четко разговаривает, но по-прежнему из его рук мы ничего не едим. Вот так обстоят дела. Вы-то тут как?

— Да-а! — махнул рукой Кулебякин, доставая бутылочку коньяка и разливая по бокалам, даже не спросив, буду я или нет. — В Зарыбинске был кум-королем, а тут что — под боком у главка сижу. Ни вздохнуть, ни пукнуть! Чую, как под лупой каждый мой приказ, каждое мое действие разглядывают. Еще и недостачи по линии бухгалтерии образовались. Не знаю, откуда. Ревизия за ревизией тут у меня, веришь! А с завтрашнего дня приказали усилить плотность наружных нарядов в городе в два раза, видите ли, уличная преступность в Угледарске высокая. Представляешь? Высокая! Ха! Да это просто Кошкин недавно откинулся, рецидивист есть такой у нас. Тиснул кошелек у гражданки в троллейбусе, его не поймали — а это уже рост уличной преступности. Да пару раз хулиганы в подворотне неформалов побили. Тоже показатель попортили. Гнать этих неформалов из города! Вот не знал, что такие ряженые вообще у нас в области бывают, пока не отмутузили их да нам не доложили. Короче, Саныч, рухнули показатели по общественному порядку у меня на территории к едрене фене. А наряды теперь увеличить требуют! А где я возьму столько личного состава, чтобы в два раза больше людей-то выставить? — Кулебякин коротко вздохнул, но чувствовалось, что он ещё не закончил сетовать: — Еще трясут некомплект ликвидировать в следствии, потому что перспективу сданных дел в суд не выполняем. Ох, Саныч! Как же мне хорошо в Зарыбинске было… Вот я старый дурак, пошел за должностью и званием.

При этих словах, однако, Петр Петрович посмотрел на свой погон и просиял. Все же подполковничьи звезды добавили ему настроения.

— Ничего, — улыбнулся я. — Обвыкнетесь. Говорят, на новом месте первые десять лет тяжело, а потом привыкаешь.

Не поняв шутку, Петр Петрович лишь покачал головой, дескать, я столько не проработаю.

— Вот хоть на пенсию уходи, — всё вздыхал он, протянув мне бокал с напитком. — А что? Пенсия больше уже будет, по званию и должности. Выслугу выработал.

Он будто себя уговаривал сложить полномочия, но выходило неубедительно.

— Не время о пенсии думать, — заявил я, чокаясь с Кулебякиным. — Вы еще ого-го, делу нужны, стране. А если какие проблемы, всегда готов помочь.

— Ядрёна сивуха! — Кулебякин выпил коньяк и стукнул бокалом о стол. — Точно! А давай ко мне, Саныч! Переводись. Будешь начальником уголовного розыска. У меня нынешний начальничек — тютя, беззубый какой-то. Сноровки нужной нет, по партийной линии к нам очкарика прислали, вот и мучаюсь с ним. Мы с тобой таких дел наворотим! А⁈

— Звучит двусмысленно, — хмыкнул я. — Но пока, извиняйте, Петр Петрович, нет. Мне Зарыбинск надо поднимать. Здание у нас — сами знаете, ветхое, автопарк не обновлялся со времён царя Гороха. Оперативные позиции по городу слабые, с физо у личного состава проблемы. Да и куда я без Мухтара? Может, потом, попозже… а помочь всегда готов. Подсказать, обсудить, ну или хотите — при необходимости командировку себе оформлю к вам. Сформулируем, как для освоения передового опыта.

— Эх… Жаль. Но не осуждаю. Ты прав. Я ведь ушел в город, а душа за родную дыру болит, — начальник хлопнул себя пухлой ладошкой по груди слева. — Одно успокаивает, в хорошие руки отдел передал. Ты, Саша, милиционер от бога.

— Спасибо, — кивнул я, а про себя улыбнулся, вспоминая, что совсем недавно и представить себе не мог, что стану ментом. И что это будет мне чрезвычайно нравиться.

Дверь распахнулась, и в кабинет завалился нагловатой наружности летёха. Молодой, лет двадцать на вид. Морда хитрая, вихрастая и почему-то до боли мне знакомая. Я даже замер, разглядывая посетителя.

— Петр Петрович, я тут вам на подпись ведомости принес, — прогнусавил лейтенант и прямиком направился к столу начальника.

Ни тебе здравия желаю, ни разрешите войти. Это что за несоблюдение субординации? Даже меня покоробило.

— Петр Петрович занят, — холодно проговорил я, пытаясь вспомнить, откуда я знаю этого прощелыгу, но память ничего не подсказывала, лишь в мозгу крутилась неприятная мыслишка, что где-то я видел эту хитрую морду.

Но где?

Кулебякин пока что хлопал глазами, а я продолжил:

— Ну что встал, лейтенант? Выйди…

— Петр Петрович? — недоуменно взглянул на начальника вошедший.

— Обожди, Силя, — прокряхтел Кулебякин. — У меня посетитель важный, — кивнул на меня подполковник.

Лейтенант нахмурился, поджал губы и вышел за дверь, что-то бормоча под нос.

Когда дверь за ним закрылась, я с укоризной посмотрел на Кулебякина:

— Петр Петрович, это что за конь без пальто? Почему так вот, с ноги входит к вам? Вы в Зарыбинске нас в кулаке держали, а тут что? Распустили личный состав?

— Да это тыловик мой, — вздохнул начальник УВД. — Недавно после школы милиции, но на должность высокую его сразу воткнули. Не распустил я, Саныч, и здесь марку держу, а этого не могу прижать. Наглый он, и папаша у него — заместитель нашего генерала Строкина.

— Понятно… Поставили из главка сынка…

Кулебякин закивал.

— Ну да… Парень, он вроде, сообразительный, даже чересчур. Только мутный и стучит на меня, вот я уверен. Сижу, как на пороховой бочке. Только споткнулся, а в Главке уже об этом знают. Откуда? Во-от.

Он снова грустно покачал головой. Но я не хотел разделять и тем множить его настроение.

— Избавляться от таких надо, свою команду ставить у руля. Не дело — со стукачами работать, — жёстко произнёс я.

— Да знаю я, только как избавишься от сынка полковника? Его папашка вмиг проверками меня затюкает. Сам знаешь, как у нас в стране… Все равны, но равнее всех — дети начальников.

— Это да… — я задумчиво пожевал губу, словно вновь возвращаясь из прошлой жизни в эту. — Петр Петрович, а где я его раньше мог видеть? Морда уж больно знакомая.

— А шут его знает. Он у меня всеми финансовыми и тыловыми делами заведует. Может, где-то в Главке вы пересекались, может, еще где. Гурьев — он везде вхож, хитрый лис.

— Кто⁈ — меня как обухом по голове ударили. — Гурьев?.. Сильвестр Андреевич Гурьев?

— Он самый, — кивнул Кулебякин.

Твою мать! Гурьев Сильвестр Андреевич! В мозгу словно вспышка сверкнула. Потому-то я его сразу узнал. Это же полковник внутренней службы, начальник исправительной колонии № 35 в моем времени. Хозяин. Тот самый Гурьев, который покрывал в колонии телефонные мошенничества. Это он отправил по мою душу двух киллеров, чтобы я не смог его раскрыть.

Я тогда поймал с поличным в переговорной ИК-35 в телефонной комнате Серого, когда он пытался развести бабулю, мать одного из заключенных. Я сказал оперативникам прослушать запись, а Гурьев все стер, и Серого отпустили, причём буквально через день, когда кончился мой срок отсидки. Дело замяли, а Гурьев отправил меня со свёртком на один адрес, мол, будь другом, передай посылочку. Я ее тогда распотрошил по дороге, как чуял. Это оказалась кукла, пустышка. Но по адресу я прошел, чтобы разобраться с теми, кто меня там ждал. С прутком арматуры прошел и ждал на лестничной площадке выше. А в квартире поджидали меня, два киллера — Серый и еще какой-то бугай. Здоровяка я убил, а Серый тогда пристрелил-таки меня.

И так я очутился здесь, чтобы все исправить. Я спас квартиру Серовых от пожара. Алёна не погибла в огне, а Серый не попал в детский дом, не озлобился на мир и не пошел по кривой дорожке. Я изменил его судьбу — и до сегодняшнего дня был доволен таким поворотом. И даже немного счастлив, что оказался здесь. Я забыл свою обиду на Хозяина, а теперь вот как выходит — он здесь.

Не просто так судьба свела меня с ним снова, в такие совпадения я не верю… Что ж, поживем, увидим.

Мы с Петром Петровичем еще немного пригубили коньячка, но он уже сидел, как на иголках, поглядывал на дверь, за которую я выгнал Гурьева. Я видел, что разговора непринуждённого больше не выйдет, пока этот отпрыск у нас под дверью, и решил его обратно позвать, а уже потом обстоятельно поговорить с шефом о его тыловике.

Я встал, прошел до двери, открыл ее и проговорил:

— Заходи, Гурьев.

Тот вздрогнул, не ожидал, что я назову его по фамилии, как старого знакомого. Уставился на меня удивленно, будто бы тоже узнал. Но это совершенно невозможно. Знакомы мы были с ним в другой жизни — где я был другой и где эта падла меня убила. А в этой жизни я сделаю все, чтобы Гурьев вообще не дорвался до власти. Нет, его уже не перевоспитаешь, как Серого. Он слишком взрослый и самодовольный. Даже, грешным делом, в голове мелькнула темная мыслишка: пришить надо его в закоулке. Перо в печень — и готово!

Но я не урка, я начальник милиции, а значит, и действовать буду другими методами. Теперь не выпущу этого гада из виду.

Гурьев вошел, пожимая плечами: мол, что за дела, Петр Петрович? Но вслух ничего не сказал. Положил начальнику на стол какие-то свои бумажки.

Кулебякин привычно взял ручку и хотел подмахнуть, но тут я присел рядом и заглянул в финансовые документы. Я не бухгалтер, но с таким, как Гурьев, нужно держать ухо востро.

Взял одну бумажку и с умным видом стал демонстративно разглядывать цифры, буковки и прочие финансовые закорючки.

— Это что? — нахмурился я и ткнул наугад в то место, где было больше всего цифр. — Да за такое на скамье очутиться можно…

Попал, видно, в точку. Потому что летёха тут же заерзал на месте, глазки забегали, не научился еще будущий полковник ФСИН врать и не краснеть. Начал оправдываться:

— Ой, действительно, Раиса Степановна напутала, не те цифры вбила… я все исправлю.

И Гурьев сгреб бумажки обратно. Попятился к двери и испарился. Так-то.

— Петр Петрович, — покачал я головой. — Что же вы подписываете, не глядя. Так и под статью можно попасть…

— Ох, Саныч, — хлопал тот глазами. — Да разве ж я разбираюсь в этих чертовых бумажках финансового назначения? Да я в Зарыбинске всегда не глядя подписывал, доверял нашей бухгалтерше.

— Там мы как семья, а здесь подставят и сожрут. Вы бы сменили тыловика на своего человека. Больно ушлый он парняга, хитрожопый. Отсюда вижу.

— Вот попал, так попал, — теребил седой ус начальник. — Как же я от него избавлюсь? У него там папашка сидит.

Петр Петрович кивнул в окно, очевидно в сторону, где должен располагаться главк.

— Я вам помогу…

Кулебякин снова чуть ли не подскочил.

— Поможешь? Вот спасибо, Саныч! Вот уважил! А как ты его уберешь?

— Есть у меня одна мыслишка, — хитро прищурился я.

— Люблю, когда ты так говоришь, братец! — обрадованно закивал Кулебякин, а потом, вздохнув, тихо добавил: — Ты настоящий начальник милиции… не то, что я.

— Вы замечательный начальник. Просто мне повезло с коллективом, а вам нет.

— Да ладно, чего уж там, — отмахнулся подполковник.

— Горько! Горько! — кричали гости, и крики носились вольными птицами в школьном спортзале.

Ваня Гужевой встал, смущенно вытер губы рукавом от следов котлеты и повернулся к Марии Антиповне. Та кокетливо подскочила козочкой, хихикнула гостям, одарив лучезарной улыбкой, скользнула взглядом по столам, расставленным буквой «П», и перевела взор на своего жениха. Вернее, уже мужа, так как в ЗАГСе их расписали буквально час назад. Узаконили.

Там все прошло гладко, только Мария два раза кольцо роняла и при этом поглядывала на меня. Но Алена цепко держала меня под локоток и с некоторым торжеством во взгляде смотрела за торжеством свадебным. А когда подписи были проставлены и кольца надеты, моя девушка с облегчением выдохнула и прижалась ко мне сильнее. Эх… Хорошая она, красивая. Обе красивые, глаз радуется, а внутри чуть защипало. Но так лучше будет всем. По крайней мере, Гужевому точно… Ха…

— Р-раз! Два! Три!.. — скандировали гости, а брачующиеся целовались. Несмело, будто пионеры на танцах днем.

Кто же так невесту целует? Хотелось подойти и показать, как надо…

Алёнка будто угадала мои мысли и хитро ткнула локотком в бок:

— Поцелуй меня…

И я поцеловал. Как надо поцеловал, а не как Ваня. Мария Антиповна, скосив взгляд, увидела, что мы тоже под счет пошли, бросила придерживать свою шляпку-таблетку, к которой крепилась фата, обхватила голову мужа двумя руками и впилась губами сильнее. Взяла инициативу в свои руки — негоже брачующимся по поцелуям гостям проигрывать.

А после все выпили и стали закусывать. Из бобинника заиграла узнаваемая песня «Плачет девушка в автомате». Причем не современный вариант семидесятых от ВИА «Веселые ребята», а в изначальном исполнении Нины Дорды.

Песня — хит, но не самая лучшая для такого мероприятия. Не успел я озадачиться, почему её включили, как кто-то из гостей сказал, что это любимая песня невесты. Странно, а я не знал…

— Ну давай, Сан Саныч, за молодых! — протянул мне руку со стопкой Кулебякин.

Сегодня он был с супругой и в галстуке в горошек. Непривычно его видеть таким. Он весел и беззаботен.

Я поднял стопку навстречу, к нам присоединились еще ближайшие гости: Тулуш, здоровяк Глеб, Голенищев с Аглаей. Последние тоже только что миловались. Зуб даю, скоро и у них свадьба будет.

На свадьбе мы сидели своим ментовским уголком. Исправно кричали, когда надо, и поддерживали счет. Еще с нами сидели Жора Ершов и Эдик.

Мы переговаривались, веселились, а Ершов, улучив момент, когда Алена отошла, подсел ко мне и стал горячо благодарить — искренне и нетрезво.

— Спасибо тебе, Саня! — тряс он мне руку. — Да если б не ты! Да мне вообще… И-ик! Ух!

— Все нормально, Пантелеич, — я похлопал его по плечу. — Ты, главное, держись там, не подведи меня. Сейчас вопрос решаем по закупке щенков. На довольствие их с помощью шефов поставим. И будет у нас настоящий клуб служебного собаководства, а не кружок пуделей и болонок.

У Ершова буквально перехватило дух от таких новостей.

— Да я! Саня! Я — ух! У меня же и нога двигаться начала нормально. Как при деле стал, так отпускать стала. Еще этот басурманин мне иголки повтыкал, так вообще помолодел.

Басурманин — это тот самый китаец, которого рекомендовал Эдик. Не знаю, каким образом он попал в Зарыбинск, не интересовался, но я заплатил за курс лечения «басурманину», сказал, чтобы лечил Жору, как члена Политбюро, даже лучше. И тот по полной взялся за собачника.

— Хороший человек этот узкоглазый, прям как ты, — кивал Ершов. — Представляешь, бесплатно мне иголки ставит.

— Ну так, — всплеснул я руками. — Русский с китайцем — братья навек. Не знал, что ли?

Надеюсь, никто не выдаст ему прейскурант этих бесплатных услуг.

— Мальчики, вы почему сидите? — над нами нависла невеста. — Пошлите танцевать! Хи-хи!

— А пошли! — воскликнул Жора и по-молодецки подскочил.

Вышло у него немного коряво, но гораздо лучше, чем раньше, когда он лишь ковылять потихонечку мог.

Я тоже встал, тут подоспела и Алёна, зыркнув недобро на Марию. Мы выдвинулись в центр спортзала, где было размечено поле и для волейбола, и баскетбола одновременно.

Свадьбу Гужевые решили играть именно в школьном спортзале, отказались от ресторана, хотя я мог договориться. Ваня сказал, что и его отец, и его братья все женились в сельских школьных спортзалах, и не с руки ему от семьи отбиваться.

Песня уже играла чуть повеселее. Но тоже лиричная и душевная, как, впрочем, большинство нынешних песен. Звучал новый хит этого года: «Где же ты была» в исполнении ВИА «Пламя». Подвыпившие гости, и мы в том числе, выделывали кренделя хореографии. Кто был в паре, те кружились вместе в задорном медляке, не слишком интимном, а, скорее, в его советском плясовом варианте.

После запел популярный в СССР француз. «Если б не было тебя…» — мурлыкал на языке любви Джо Дассен.

Тут уж никак без пары не обойтись. Это «святой» медляк, без всяких вариантов. Мужички расхватали бесхозных дам, а мы с Аленой встали еще ближе друг к другу. Лишь только сделали пару шажков в танце, как раздался чей-то истошный вопль:

— Невесту украли!

От автора

Лучший роман о ментах девяностых! Основан на реальных событиях. Живые герои и непредсказуемый сюжет. Вся правда о работе оперов убойного отдела. https://author.today/work/393049