Начальник милиции. Книга 6 (СИ)

Глава 9

Гости переполошились, но словно бы для вида — все понимали, что это всего лишь традиция. Своего рода игра. Я тоже не особо встревожился, но как товарищ жениха обязан был принять живое участие в поисках невесты.

Стоп!.. А ведь я больше товарищ самой невесты, нежели жениха. Гораздо больше. И на месте сегодняшнего Вани мог быть я. От таких мыслей впору взгрустнуть, но почему-то не получалось. Во-первых, глаз радовали какие-то молоденькие девушки в коротких платьицах, что веселились на торжестве, во-вторых, Алёна была сегодня сногсшибательна и все больше и больше притягивала мой взгляд. Хотя я видел ее почти каждый божий день, но сегодня не мог налюбоваться. Ну, а в-третьих — я был искренне рад за Марию Антиповну, все-таки она заслужила своё семейное счастье.

— Сан Саныч! — ко мне тем временем подошел обеспокоенный жених. — Помоги Машу найти! Все обыскали, нигде нет…

Надо же, а я подумал, что он захочет сам справиться, без меня. Но отнекиваться не стану, не барин-белоручка.

— Ладно, — кивнул я и встал. — Нужно сначала определить, кто ее украл, и уже от этого плясать. Так, смотри, кого в зале не хватает…

Я огляделся, пытаясь сам понять, кто же увел невесту, не сама же она сбежала. Ха! Или сама? Ну нет! Не может быть… Я отогнал глупые мысли и продолжил осматриваться, стараясь больше не отвлекаться на прекрасный пол.

— Дяди Леши нет! — сообщил Гужевой, пробежав по столам внимательным взглядом.

— Это кто? Сколько ему лет? Любит Машу?

— Это ее родственник. Но он на костылях, и ему за семьдесят. Без ноги давно живёт. На фронте потерял.

— Отсутствие ноги — это в таком деле алиби, — заключил я. — А еще кого не хватает?

— Не знаю, — растерянно пожал плечами жених. — Все уже разбрелись Машу искать, пойди пойми.

— Ладно, не волнуйся. Будь здесь, руководи поисками, а я пойду по коридорам поищу.

— Спасибо, Сан Саныч, — благодарно выдохнул Гужевой.

Вот всегда так — и на работе, и вне ее Сан Саныч должен помогать подчиненным. Никогда столько с людьми не нянькался, как за последние несколько месяцев новой жизни.

На поиски я хотел было взять с собой Тулуша, он хорошо умеет выслеживать дичь, а значит, и невест тоже, но Салчак уже умотал куда-то. Видимо, взял след. Что ж… посмотрим, кто из нас первым найдет исчезнувшую.

Где можно спрятаться в школе, в которой все кабинеты закрыты, а в фойе сидит сторож в стеганой безрукавке и с газетой? Только в туалете (но там уже, наверняка, проверили) или… в подвале. Подвалы в Зарыбинской средней школе не всегда закрывались. Там постоянно что-то протекало, что-то ломалось. А еще там хранился всякий хлам, который частенько использовал трудовик на своих уроках.

Никто не подумает, будто невесту могли утащить в грязный подвал, да вот только Маша не из брезгливых, отчаянная. Вряд ли ее украли, на самом-то деле. Выйдя из шумного зала и словно бы опомнившись, я все больше склонялся к мысли, что она решила сама спрятаться. Разыграть своего жениха, а заодно и проверить силу чувств.

Пока народ бегал по коридорам и лестничным пролетам, я прямиком направился в подвал. Как-то раз я уже был там, пришел к Алене на работу, а она попросила унести вниз старые стенды. Поэтому дорогу прекрасно знал.

Спустился, свернул в закуток, потом опять прошел вниз. Очутился перед дверью, сбитой из фрагментов фанеры. Потянул ручку на себя и шагнул в затхлый подвал.

Мой поиск закончился быстро. Я улыбнулся — ну что за картина, на старом облезлом стуле сидела невеста. Она сбросила туфли и с наслаждением вытянула ноги.

— Привет! А ты чего прячешься?

— Саша? — удивилась кадровичка, а потом и сама разулыбалась. — Ты как меня нашел?

— Все тебя ищут, думают, что тебя украли…

— Хи-хи, — засмеялась невеста, но как-то грустно. — Кому я нужна? Кто меня украдет?

— Ну традиция же, — попробовал я перевести разговор из невеселого русла в обычное свадебное.

— А ты бы меня украл? — она подняла на меня взгляд, и что-то сверкнуло в её глазах. — Молчишь…

— Я… Я же не один пришёл… Ты зачем сбежала?

— Надоели, — она махнула рукой с досадой.

— Кто? Гости?

— Да туфли эти чехословацкие! Четверть зарплаты отдала, а они неудобные. Весь праздник испортили, — Мария даже всхлипнула. — Вот, сижу, отдыхаю от них…

Я нашел какой-то ящик и сел рядом:

— Иди босиком, пол не холодный.

— Можно я еще посижу?

— Ну, конечно. Пойду тогда гостям скажу, что тебя нашел, чтобы не беспокоились.

Она вскинула руку.

— Нет, нет, не говори… Пускай ищут. А давай им скажем, что это ты меня украл? Требуй у жениха выкуп. Пусть станцует — или что там он умеет? Споет, например… Давай?

И снова что-то такое во взгляде блестит.

— Ну, если ты так хочешь, — кивнул я. — От меня не убудет.

— Спасибо… Хороший ты, Саша, — вздохнула Мария и, неожиданно повернувшись ко мне, поцеловала.

Я мог бы отстраниться, но не сделал этого, и поцелуй затянулся до неприличия. Или затянулся бы, пока мы не выпутались из этого плена объятий, но тут на ступеньках послышались шаги, дверь распахнулась, и на пороге показался Тулуш.

Он увидел, что мы не просто так рядышком сидим, но и виду не подал, что удивлен или как-то осуждает поцелуи на чужой свадьбе. Вместо этого Салчак подмигнул мне и, обернувшись, крикнул в коридор:

— Невеста здесь! Мы с Саныча ее нашли!

— Ну, наконец! — послышался голос Вани, он втиснулся за Тулушем, когда я уже встал рядом с Салчаком. — Любимая, ты куда пропала?

— Тебе проверяла, — хихикнула Мария. — Следи за женой. Чтобы не украли.

Она вытянула в его сторону босые стройные ножки — забирай, мол, меня скорей. При этом хитро глянула на меня, но Ваня этого не заметил, а стал помогать надевать злополучные туфли молодой жене.

— Разрешите, товарищ начальник? — в дверь моего кабинета просунулась радостная физиономия Эдика.

Мухтар дремал на старом Кулебякинском диване (я ему как-то, едва заняв кабинет, разрешил там отдыхать, постелил плед, и теперь он считал диван своим) и теперь поднял голову. Хотел гавкнуть, но, увидев старого знакомого, чинно спустился с лежанки, потянулся, выгнув спину, зевнул и, виляя хвостом, направился встречать гостя.

— Привет, дорогой, заходи, — я тоже встал и протянул руку Эдику, а тот радостно ее затряс и стал рассказывать.

— Прикинь, Саныч, меня внизу этот мордатый дежурный не хотел пускать. Говорит, куда вы, гражданин. Ха! Он же знает меня, пузырь в форме. А все одно пускать не хотел. А я ему такой, пропустите, я иду к начальнику милиции, он мой друг. Тот сразу и примолк, посторонился. Накося, выкуси! Ну, что звал? На работу к тебе не пойду, не уговаривай. У меня сейчас дела в гору пошли. Я на этой неделе крупную партию джинсы толкнул в Угледарске.

И так радостно выкладывал всё это — даже останавливать не хотелось.

— Чай или кофе? — любезно предложил всё-таки я.

— Кофе, только сахару побольше.

— Не угадал, — хмыкнул я. — Есть только чай.

— Пойдет, — уселся на Мухтаровский диван Эдик, пока я наливал чай. — Так чего я тебе понадобился так срочно?

— Дело есть… — я посмотрел на дверь и, убедившись, что она плотно закрыта, продолжил: — Гурьев Сильвестр Андреевич — тебе это имя ничего не говорит?

— Неа, а кто это? — Эдик откинулся на спинку.

Закинул ногу на ногу, всем своим видом показывая, что в кабинете начальника милиции он свой человек.

— Вот, глянь… — я положил перед ним небольшую фотокарточку молодого лейтенанта.

Карточку я добыл в отделе кадров УВД Угледарска с помощью Кулебякина, так что была она стандартная — три на четыре, не больше.

— Ха! Этого шныря я знаю… — воскликнул Эдик. — Он же барыга по жизни. А тут в милицейской форме. Не видел его в мундире никогда. Хотя вообще-то знал, что он в УВД работает.

— Он сотрудник тыловой службы у нашего Петра Петровича. Но ты правильно определил. Подставляет его, мутит разные делишки. Нехороший человек.

— Среди барыг хороших не бывает, — многозначительно, со знанием эксперта проговорил Камынин.

— А ты не барыга? — прищурился я.

— Нет… Фарца — это культурный обмен денежных средств на дефицит импортного происхождения.

— О как завернул, ну ладно… Речь сейчас о Гурьеве. Я тебя и вызвал из-за него, чтобы ты узнал, чем дышит человек вне службы. Ведь тыловик и барыга — это зачастую синонимы. Ты в эти круги вхож и знаешь все лучше меня.

— Знаю, знаю, — удовлетворённо закивал Эдик. — Силя этот — тот еще ворюга. Он конфискат толкает. Формой милицейской приторговывает, не брезгует.

— Формой? — удивился я. — Кому она нужна за деньги? Нам ее бесплатно дают, а гражданским она на кой черт сдалась?

— А вот не скажи, Саныч… — хитро лыбился Эдик. — Есть за Угдедарском деревенька одна. Победное называется. Так вот там полдеревни в милицейской форме ходит. Носят как робу. Шинели теплые, шапки-ушанки цигейковые — легкие, удобные, им сносу нет. По хозяйству на подворье работать — самое то.

— О как… — почесал я затылок. — И где он эту форму берет?

— Ну ты же в милиции работаешь, а не я, — гордо оттопырил нижнюю губу Эдик.

— Ну ты давай, не умничай, — покачал я головой. — Вижу, что знаешь. Рассказывай.

— У меня знакомый в милиции раньше работал, пока не выгнали. Сейчас бегунком у меня трудится. Говорит, больше ему нравится нынешняя жизнь. У вас же как в кабале.

— Давай без философии, ближе к делу, — прервал я его размышлизмы о правоохранительной системе.

Разберёмся как-нибудь без сопливых, хорошо тут или нет.

— Ну так вот… — тянул Эдик. — Он говорил, что ему китель и шинель были положены по сроку носки. А Гурьев этот все завтраками кормил. А мой знакомый тогда напрямую обратился в вещевую службу, в главк. А там, можешь представить, ему говорят: мол, товарищ, память у вас короткая, вы же в прошлом месяце сполна обмундирование получили. И вот в ведомости подпись ваша в получении таких-то вещей, значится. Тот удивился, глядь в ведомость — а там действительно подпись. Только не его, а поддельная. А ведомость эта через Гурьева проходила, когда он на УВД форму получал.

— Ага, — крякнул я и с удовлетворением потёр руки. — Это уже интересно. Что дальше?

— Тряхнул он этого лейтенантика по полной. К стенке прижал, хотел и форму, и душу вытряхнуть, а тот лопочет: мол, договоримся. И сует ему пачку купюр.

— Сколько?

Эдик махнул рукой.

— Не знаю, он не рассказал, только отпустил он Гурьева, а сам потом из милиции вылетел. Говорит, что, возможно, Гурьев его и подставил, но доподлинно не известно.

— Хм… — я мерял кабинет шагами. — Подделка подписей в документации, хищения государственного имущества, торговля конфискатом. Да тут на несколько статей наберётся.

Фарцовщик деловито кивнул, будто и сам законы назубок знал. А может, и знал, кто его разберёт, что ему там по роду деятельности пригождается.

— Вот только, — добавил я, — не один же это он проворачивает. Ты, друг мой, узнай, с кем из барыг этот Силя работает. Выведем на чистую воду всю шайку-лейку. А?

Тот даже отлепился от дивана, выпрямился.

— Я только за! Что нужно делать?

— Сан Саныч, — вечером ко мне в кабинет заглянул Баночкин. — Там начальник трезвяка тебе дозвониться не может.

Я взял трубку, поднес к уху — гудков не было.

— Опять линия неисправна, — поморщился я. — Сообщи на телефонную станцию, пусть починят. А что он хотел?

— Спрашивал про своих постовых, мол, можно им отгул дать, за то, что в больничке с Грицуком столько суток прокуковали.

— Какой отгул? А Сафрона кто караулить будет? Не время сейчас отдыхать.

— Так его забрали, — развел руками Михаил.

— Кого забрали? — неприятная мысль кольнула в груди, но я пока гнал ее от себя и позволил себе задать такой глупый вопрос, будто хотел обмануть реальность.

— Как кого? Сафрона Грицука забрали из больницы, — Баночкин проговорил это уже с некоторой опаской, видя красноречивые перемены на моем лице.

— Погоди, Миха… — выдохнул я, силясь не заорать сразу, чтобы не пугать дежурного.

Если и случилось что-то, то он всяко ни при чем.

— Ты хочешь сказать, что пост охраны в хирургии мы сняли, а Грицука там больше нет?

— Ну да…

— И он теперь сидит у нас в КПЗ? — сам опасаясь своих мыслей, уточнил я.

— Нету у нас его.

— А где он? — вкрадчиво спросил я, сдерживая брань, будто матом боялся сглазить последнюю надежду.

— Не знаю… Но могу узнать.

— Твою мать, Михаил! — тут я уже не стал сдерживаться. — Опаснейший преступник, убийца — хрен знает где, а ты так спокойно мне говоришь, что начальник трезвяка не дозвонился⁈

— Так это самое, Саныч, — попятился дежурный. — Я думал, ты в курсе был… Там из прокуратуры приходили и забрали.

— Из какой, на хрен, прокуратуры⁈ Ты первый год работаешь⁈ — громыхал я так, что стекла в кабинете тряслись, а Мухтар прикрыл лапой ухо. — У них нет конвойных подразделений своих. У них нет изолятора и КПЗ. У них ни хрена нет, Миша! Это работники пера, юристы! Все передвижения заключенного — только через милицию и под присмотром милиции. А я никого в конвой не выделял. Ни прокуратуре, ни КГБ, ни обществу по защите прав нигерийцев. Где Грицук, Миша⁈

— Ох, Саныч… я разберусь, доложу, — Баночкин, несмотря на габариты, ловко упорхнул из кабинета, а я сорвал с телефона трубку, но, вспомнив, что аппарат не работает, грохнул ее в сердцах обратно на рычажки.

Подошел к сейфу, достал пистолет и запасной магазин, сунул в кобуру и быстрым шагом вышел из кабинета.

— Кто приходил? — спрашивал я молодого старшину в больнице, который с напарником, таким же безусым сержантом, должен был охранять Грицука в отдельной палате.

— Я не знаю, — лепетал тот. — Я не запомнил.

— Ты отдал опасного преступника черт знает кому?

— Нет, она сказала, что из прокуратуры.

— Она? Это была женщина?

Твою дивизию! Вот так новости…

— Ну да, — закивали милиционерики.

Плечи сжали, стоят, как зайцы загнанные.

— Я правильно понял, что вы отдали преступника какой-то женщине только потому, что она сказала, что пришла из прокуратуры? Так?

— Ну да… — пожимали они плечами.

Я выматерился, при этом завотделения сделал вид, что не заметил брани, явно очень меня понимал и тоже чувствовал себя виноватым, ведь побег Грицука случился на его территории.

— Не только сказала, что из прокуратуры, — оправдывался старшина. — Она еще удостоверение показала прокурорское.

— И что там было написано? — буравил я взглядом подчиненного.

— Мы не читали. Непривычно в корочки прокурорским заглядывать. Просто увидели документ и пропустили.

— Фамилия её как?

— Да ведь… Не знаем.

— Ох, бляха, войско! — вздохнул я. — А как она справилась с задержанным? Женщина-то одна была?

— Одна, — кивали в голос сотрудники. — Да он сразу ее слушаться стал. Будто узнал.

Я сжал зубы. Нет, ну как тут можно сдержаться?

— Я вас поздравляю, товарищи, вы только что способствовали побегу подозреваемого в серии особо тяжких преступлений. Если мы не найдём Грицука, вплоть до уголовки на себя навлечете.

Пугать мне их было уже не нужно — я выплёвывал слово за словом, ну а сам думал только о грядущей охоте.

— И что делать? — понурили головы служивые.

— Что за баба за ним приходила? Подробное описание, что говорила, как себя вела. Во что была одета. Вспоминайте все, любые мельчайшие подробности, это в ваших интересах.

В холл больницы заглянул прокурор, которого Кулебякин называл Витей. Остальные называли его Виктором Степановичем.

— Привет, Сан Саныч, — прокурор подошел ко мне. — Побег у нас?

— Да вот, — я кивнул на конвойных, чувствуя, как мною овладевает ледяное спокойствие. — Говорят, что твои подозреваемого забрали. Из прокуратуры якобы.

— Никто у меня Грицука не забирал, да и куда его забирать? У нас своего конвоя нет и камер тоже.

— Да знаю, — вздохнул я. — Нужно нам найти его, Витя, иначе обоим трындец.

— Есть свидетели? — нахмурился прокурор.

— Есть, — я снова кивнул на сотрудников. — Сейчас всё расскажут нам. Как на духу…