Наследница с секретом

Глава 7

— Нет, подожди, — остановила Нина Андреевна Корвина. Мужчина послушно замер. — Оставь это пока на крыльце. Если хочешь помочь, занеси мешки с зерном, — попросила она, когда заметила, что тот встал как истукан, не зная, куда деть руки.

Нина не стала расставлять вещи по местам, сложила их в один угол. Всё требовалось почистить, помыть, постирать, поэтому большую часть вообще оставила в коридоре. Прямо сейчас заняться этим она не могла, так как время близилось к вечеру — следовало загнать коров в сарай и подоить.

Для начала она решила затопить летнюю печь, находящуюся за домом. Топку сложили для хозяйственных нужд. На ней можно было подогреть воду или приготовить еду. Всё-таки летом пользование печью в доме грозило жарой. У многих селян имелись такие.

Дров удалось наскрести совсем немного, но этого вполне хватило.

Так как железных вёдер здесь не имелось, воду грели в больших котелках.

Убедившись, что всё работает как надо, Нина оставила Корвина наблюдать, а сама вернулась к вещам и принялась осматривать их более внимательно.

Добравшись до матрасов, она вспорола их и высыпала старую солому. Потом вывернула основу и тщательно вытряхнула её.

После пересмотрела все тканевые вещи. Многое выглядело так, будто находилось на последнем издыхании, но выбрасывать что-либо сейчас было весьма расточительно.

Спустя некоторое время её позвал Корвин, сказавший, что вода нагрелась.

Нина отложила в сторону кусок ткани, который вполне можно было использовать как простыню, и направилась в дом за деревянными вёдрами. На всякий случай она пару раз ошпарила их кипятком. Только потом налила горячей воды и разбавила холодной.

— Помоги загнать, — попросила Корвина, указывая взглядом на пасущихся неподалёку коров.

В принципе, бурёнки были обученными и много усилий для их загона не требовалось, но иногда та или иная коровка могла проказничать.

Для них в сарае имелись отгороженные друг от друга загоны. Они предназначались для зимы, дойки и ночи. На улице коров было оставлять чревато, могли украсть. Стойла не были слишком узкими, их ширины хватало, чтобы уставшая бурёнка могла спокойно лечь.

Перед их мордами находились кормушки, куда Нина Андреевна сунула сухой травы. Её она надергала в довольно жиденьком стоге, стоявшем недалеко от дома. Для того чтобы коровки пережили зиму, этого количества точно едва ли могло хватить, а значит, Нине придётся поднапрячься, чтобы её кормилицы дотянули до весны.

Прежде чем заняться дойкой, Нина подумала, что Корвину можно было дать задание. Раз он следил за печью и водой, то вполне мог сделать ещё кое-что полезное, а именно — обработать кипятком некоторые вещи.

Нина была брезглива и не хотела пользоваться тем, что несколько дней находилось в руках других людей.

— Берёшь чашку и поливаешь кипятком, — проинструктировала она. — Со всех сторон. Особенно внутри. Понятно?

Судя по взгляду мужчины, он не понимал, зачем это делать, но спрашивать не стал, просто кивнул и приступил к делу.

Понаблюдав за его работой некоторое время, Нина взяла скамейку, тряпку, верёвку, ведро и направилась на дойку.

— Мурёна, подвинься, — велела она уверенным голосом и похлопала корову по бедру. Та послушно шагнула чуть в сторону, не поднимая морды из кормушки, будто и не паслась весь день.

Да, у каждой бурёнки имелось имя. Например, Мурёну назвали так потому, что она любила порой долго и протяжно мычать.

Нина привязала хвост коровы к её ноге, тщательно помыла вымя, чтобы ничего лишнего в молоко не попало. И только после этого села на скамейку, поставила ведро между ног и приступила к доению.

Руки сразу вспомнили, как это делать. Мало того что Наине раньше приходилось часто помогать доить коров, так и сама Нина не была белоручкой, которая не знала, с какой стороны подойти к животному, — опыт имелся.

— Стой спокойно, — приказала она, когда Мурёна принялась переступать с ноги на ногу от нетерпения. Корова на время затихла. Этого хватило, чтобы закончить.

Посмотрев на количество молока, Нина Андреевна вздохнула. Да, это не современные коровы, дающие по десять, а то и более литров за раз.

Смешивать молоко с другими Нина не стала. Перелила в обработанный кипятком кувшин. И приступила к следующей бурёнке, которую звали Клыква.

У Клыквы имелись большие, длинные, похожие на клыки зверя рога. Кроме этого, коровка была большой любительницей бодаться

Третья корова носила кличку Жердя, потому что была самой высокой и худой, как жердь.

Ещё имелась Марюха. «Марь» на местном языке значило «болото» или «грязь». И Марюхой коровку назвали потому, что она не пропускала ни одной лужи, в которых с удовольствием валялась. На её вымя приходилось тратить больше всего воды.

Быка пока в загон ставить не стали, оставив в летнем вольере. У него тоже имелось имя, и весьма величественное — Громовей. Его так назвали из-за глухого, протяжного мычания, которое вполне могло напугать неподготовленного человека.

Закончив, Нина Андреевна оставила коров в стойлах. До вечера осталось совсем немного, смысла гонять животных туда-сюда не было.

Часть молока она оставила для питья и вскипятила его, а остальное убрала в подпол. Холодильников здесь по понятным причинам ещё не придумали, поэтому люди копали ямы, в которых хранили быстропортящиеся продукты.

Время двигалось к ночи. За день во рту Нины не было ни крошки, поэтому она замешала простое тесто из муки, соли и воды и раскатала его на тонкие блины, а затем обжарила на глиняной сковороде.

Рядом в котелке сварила простую кашу, в которую потом накрошила возвращённой копчёной колбасы.

Судя по тому, с каким напряжением Корвин наблюдал за её работой, он тоже проголодался.

Когда всё было готово, Нина Андреевна наполнила очищенные кипятком тарелки ароматной кашей и налила в кружки прокипячённое молоко.

Корвина даже звать не пришлось. Он появился рядом словно по волшебству.

Ужин съели очень быстро. У обоих был отменный аппетит. Ничего удивительного, учитывая, что им пришлось работать весь день на свежем воздухе.

Пришло время готовиться ко сну. Так как матрасы были выпотрошены, а Нине не хотелось, чтобы завтра у неё болели все кости, она решила натаскать свежей сушеной травы.

Пришлось потратить на это немного времени, но она управилась до ночи.

— Можешь спать тут, — сказала она и указала на одну из лавок в доме.

— Нет, — внезапно отказался Корвин.

— Почему?

— Я не могу спать в одной комнате с незамужней девицей, поэтому останусь на улице, — последовал ответ.

Нина Андреевна хотела отмахнуться от его слов, но не стала. Казалось, мужчина собирался стоять на своём до последнего.

— В сенях? — предложила она.

— На улице, — ответ был по-прежнему твёрдым.

Нина вздохнула и передала ему одеяло.

— Возьми, ночью может быть холодно.

От одеяла отказываться Корвин не стал.

— Ты можешь спать на сеновале, — предложила она ещё один вариант. — Если пойдёт дождь, то не промокнешь.

Корвин некоторое время размышлял, а затем кивнул, соглашаясь.

В итоге поздно вечером Нина Андреевна осталась в доме одна в темноте. Свечи в это время стоили очень дорого. Деревенские видели их только в церкви.

Селяне освещали дома по вечерам лучинами. Или жиром, куда опускали верёвочки. Первое быстро сгорало, второе воняло и коптило. По этой причине многие предпочитали ложиться спать с наступлением темноты. Тем более что за длинный летний день все успевали сильно устать.

Сев на кровать, Нина замерла. Наконец у неё появилась минутка на себя. Хотя она приняла переселение спокойно, на душе было тревожно. Впрочем, рефлексировать она никогда не любила, поэтому быстро отбросила лишние мысли и легла спать.

Однако всё равно проворочалась полночи. Несмотря на это, Нина Андреевна проснулась с первыми лучами солнца. Полежала недолго и встала. У неё имелась работа, которую следовало сделать.

Как оказалось, Корвин тоже проснулся. Когда Нина вышла, он сидел на крыльце и проверял меч. Рядом лежал точильный камень и масляная тряпка.

Увидев Нину, мужчина кивнул, взял камень и принялся точить оружие.

К её удивлению, печь уже была натоплена. Рядом стояла пара вёдер, над которыми вился пар.

— Спасибо, — поблагодарила она мужчину. Тот буркнул что-то в ответ, отложил камень и принялся с методичностью натирать лезвие меча.

Нина не обиделась на такое холодное отношение. Корвин явно был из тех, кто не любил много говорить.

Закончив с утренней дойкой, она выпустила коров и быка, убедилась, что они занялись делами, и направилась к печи. Копаясь с горшками, Нина услышала шум около крыльца. Послышался чужой голос.

Выпрямившись, она отправилась проверять, кто пришёл.

Завернув за угол, Нина увидела мальчишку лет четырнадцати с крынкой в руках. Мальчик стоял в нескольких шагах от глядящего на него Корвина. Взгляд ребёнка был направлен точно на блестящий на солнце меч.

Нина покопалась в памяти и вспомнила, что это Бре́дан, или Щепка, как его прозвала молодёжь. Звали его так потому, что мальчишка был высоким и до невероятности худым.

Услышав её шаги, мальчик едва не подпрыгнул. На его лице появилось тревожное выражение, которое быстро сменилось узнаванием и облегчением.

— Наинка! — крикнул он. — Ты действительно тут! В деревне все болтают, что ферма теперь твоя. Мамка послала меня с утра за молоком, чтобы я всё разузнал. Так это правда?

— Правда, — не стала лгать Нина.

Бредан, услышав ответ, распахнул глаза.

— Ух ты! — выдал он. — А ещё мамке интересно, правда ли то, что ты замуж за Вигеля собралась?

— Нет, — ответила Нина, не собираясь что-то скрывать. Учитывая, каким языкастым был Бредан, вскоре все в деревне будут знать то, что она сказала.

— И правильно, — с видом авторитета выдал мальчик и потерял к Нине интерес. Его взгляд снова устремился к мечу.

— Не отвлекай воина от дела. Его сам барон приставил — ферму охранять, — произнесла она и спросила: — Тебя мать только вопросы задавать послала?

— А? — Бредан моргнул и шмыгнул носом. — Мамка сказала молока купить, если есть.

— Вечернее подойдёт?

— Давай, — легко согласился он, продолжая то и дело бросать взгляды в сторону меча.

Нина Андреевна не стала тянуть, вынесла вчерашнее молоко и перелила часть в принесённую крынку.

— Вот, держи, — буркнул мальчишка и высыпал ей в руку несколько медных монет.

Он явно хотел ещё немного поглазеть на меч, но Нина Андреевна подтолкнула его к выходу.

— Иди уже. Мамка ругать будет, если ты не поспешишь.

Лицо мальчишки побледнело, и он едва ли не бегом направился в сторону моста.

Нина Андреевна хмыкнула и посмотрела на монеты в своих руках. Они были кривыми и косыми, но на сердце стало теплее.

Это были её первые заработанные деньги.