Некромант Империи. Том 1

Глава 10

Огненные стрелы летели прямо в меня. Я попытался уйти перекатом, но… чёрт. Первая стрела прошила ногу насквозь чуть выше колена. В нос ударил запах палёной плоти — огненная магия хотя бы прижгла рану. Маленькие радости военно-полевого хирурга.

Сработали годы практики — я мгновенно провёл диагностику, отключив эмоции. Большая мышца бедра, поверхностная бедренная артерия… Для лекаря картина предельно ясная — жить буду.

А Стрешнев, похоже, решил продолжить. Его руки заплясали в воздухе, формируя новый веер пылающих стрел. Мальчишка просто играет в войнушку, не понимая, что такое настоящая боль и смерть.

И тут из дымящегося пролома выскочила девчонка. Её руки взлетели вверх, и огненные стрелы с шипением растаяли в облаке пара. Водная магия? Вот это уже интересно.

— Ты в порядке? — от её голоса заложило уши, но что-то в этих пронзительных нотах зацепило память, словно где-то я уже слышал эту звуковую пытку.

Я пригляделся — молодая, стройная, с золотистыми волосами. Форма академии подчеркивала каждый изгиб фигуры, а боевая стойка… чёрт возьми, надо отдать должное — выглядела она потрясающе. Ноги чуть согнуты, корпус развёрнут, руки в идеальной позиции.

Такую встретишь в тёмном переулке — и непонятно, то ли присвистнуть, то ли бежать. Сильная стихийница. И судя по тому, как воздух вокруг неё начал кристаллизоваться — крайне злая.

А потом она сжала кулаки, и воздух вокруг начал кристаллизоваться. Ледяные шипы росли прямо из воздуха — острые как скальпель и прозрачные как стёкла. Её глаза полыхнули холодным светом, и тут меня накрыло.

Вот же… Софья Златомирская?

Температура в зале рухнула, как давление у огневика, который увидел направление ледяных шипов. Иней пожирал зеркала, а ледяные шипы становились всё больше и острее. По её лицу читалась такая ярость… что-то подсказывало — дело дрянь.

Полозов, видимо, тоже оценил ситуацию. Он положил руку ей на плечо, и шипы осыпались на пол, рассыпаясь ледяной крошкой. Как интересно… Похоже, её сила напрямую связана с эмоциональным состоянием. Надо будет изучить этот феномен поподробнее.

— Какого хрена здесь происходит⁈ — Стрешнев наконец очнулся от ступора. — Это дуэль! Честный поединок! Никто не имеет права вмешиваться!

— Заткнись. — снова её голос прозвучал как скрежет скальпеля по стеклу.

— Да как ты смеешь! — Стрешнев побагровел. — Явилась защищать этого? — он презрительно скривился, сверля меня взглядом, потом перевёл масляный взгляд на Софью. — Неужели втрескалась в это ничтожество? Который даже магией толком не владеет?

Он шагнул к ней:

— Такая девушка заслуживает более… достойной партии. — он поправил воротник. — Зачем тебе простой целитель, когда рядом есть настоящий боевой маг? Ты же видишь, — продолжал он, гордо выпятив грудь, — он даже за себя постоять не может. Прячется за женской юбкой как…

— Эй, герой! — окликнул я его.

Стрешнев медленно развернулся ко мне, и на его лице расплылась самодовольная ухмылка:

— А, наш хромой цел…

Договорить он не успел — между нами вырос Полозов. Его взгляд метался от меня к Стрешневу и обратно:

— Вы какого дьявола тут устроили⁈ — он обвёл рукой разгромленный зал. — Эта дверь, между прочим, ещё основателей академии помнит! А вы её вынесли…

— У нас официальная дуэль, — перебил его Стрешнев. — Всё по законам чести…

— По законам? — Полозов усмехнулся. — Тогда будьте любезны соблюдать их полностью. У нас есть специальные залы для поединков, где…

— Да зачем усложнять? Тут делов-то. — оскалился Стрешнев. — Подумаешь, всего-то надо проучить одного ишака…

Я мгновенно шагнул из-за спины Полозова. Тыльная сторона ладони встретилась с самодовольной рожей этого урода. По залу прокатился слаженный вздох — толпа застыла как по команде.

Стрешнев скривился, его глаза налились бешенством.

— Дмитрий, — Полозов обернулся ко мне, — это не метод…

— Почему же? По-моему, самый правильный метод, — я пожал плечами. — Некоторым полезно учиться фильтровать базар.

— Я требую реванша! — взревел Стрешнев. — Сейчас же!

Полозов закатил глаза и медленно повернулся к нему:

— Значит, говоришь, хочешь по правилам? — он усмехнулся. — Ну что ж, будут тебе правила…

Полозов расправил плечи и прокашлялся:

— Я, представитель древнего дворянского рода, данной мне властью одобряю ваш поединок. Каждая сторона имеет право отказаться от участия в дуэли, — он сделал паузу, обводя взглядом застывших студентов. — Но помните — позор этого отказа ляжет несмываемым пятном на весь род, и ни годы, ни расстояния не сотрут его из памяти свидетелей.

Он повернулся к Стрешневу:

— Как инициатор реванша, вы не вправе выбирать ни-че-го. А ты, Дмитрий, должен найти секунданта. У вас есть время до заката, чтобы обсудить условия и назначить время. — Его взгляд стал жёстким. — Напоминаю — по законам чести реванш проводится не позднее трёх дней с момента первой дуэли.

Потом он посмотрел на меня:

— Волконский, как вызванная сторона, ты имеешь право выбрать место поединка. В нашей академии есть три дуэльных зала. Выбор за тобой.

По толпе прокатился шёпот. Стрешнев дёрнулся, явно собираясь что-то сказать, но Полозов оборвал его взмахом руки:

— А теперь все пошли вон отсюда! — рявкнул он так, что зеркала задрожали. — Урок фехтования отменяется! И если через минуту я увижу здесь хоть одну живую душу… — он не закончил фразу, но его тон не оставлял простора для фантазии.

Толпа схлынула, как вода в водосток. Я услышал, как Софья окликнула меня, но поток студентов уже вынес меня в коридор.

Я сидел на кровати, разглядывая своего соседа. Костя, как обычно, изображал предмет интерьера — молчаливый, хмурый, уткнувшийся в книгу.

— Слышь, я знаю, что ты умеешь говорить, и мне нужна твоя помощь, — я решил не ходить вокруг да около. — Так что не делай мозг и харэ молчать.

— Спрашивай, — неожиданно отозвался он, не поднимая глаз от книги. В его голосе не было ни удивления, ни раздражения — словно он весь вечер только и ждал, когда я заговорю.

— Ты будешь моим секундантом?

— Хорошо.

Эта простота ответа застала меня врасплох. Я ожидал чего угодно — очередной фак, отказ, вопросы, молчание — но только не этого спокойного «хорошо». Костя наконец оторвался от книги и посмотрел на меня с каким-то странным интересом.

— Только я ни разу не видел проявления твоей силы, — он отложил книгу. — Ну, кроме того случая с печатью вызова. — Его губы дрогнули в усмешке. — Давно так не ржал, если честно. Но основная сила какая?

Я помолчал, подбирая слова:

— Могу сделать так, что у тебя больше не будет соплей. — я усмехнулся. — Такая вот скромная суперсила.

Костя моргнул, потом фыркнул:

— То есть ты целитель? И это всё? А в бою что можешь?

Я откинулся на кровать, глядя в потолок.

— В бою… — я помолчал, подбирая слова. — Понимаешь, сила целителя напрямую зависит от объема ядра. Чем оно больше, тем сложнее техники ты можешь применять. Сильные целители — это настоящие монстры. Они могут не просто лечить, а полностью перестраивать тело. Направляешь поток силы в мышцы — получаешь скорость и реакцию как у гепарда. Усиливаешь регенерацию — и смертельные раны затягиваются за секунды.

Я сел, рассеянно потирая простреленную ногу:

— Но всё это требует колоссальных затрат энергии. Чтобы поддерживать такой уровень регенерации хотя бы минуту, нужно ядро размером как минимум тысяч в пять единиц. А у меня… — я невесело усмехнулся, — у меня от силы триста. На простенькое исцеление хватает, и то не быстрое. Конечно, можно развить ядро… но это время, которого у меня нет. Эх, Костян, ты бы видел… Когда целитель с большим ядром входит в боевой транс — это страшное зрелище. Он может заблокировать болевые рецепторы, увеличить плотность костей, нарастить мышечную массу. Превратить своё тело в идеальное оружие.

Костя смотрел на меня так, словно увидел привидение:

— Тебе точно шестнадцать? Говоришь как мужик, который полжизни в горячих точках провёл.

— Может, в прошлой жизни и провёл, — я пожал плечами, мысленно отметив иронию ситуации.

— Ну тогда один выход — прикинься мёртвым, — Костя ухмыльнулся. — Беги в Магадан. Там целители всегда нужны.

Мы рассмеялись, но я видел, что за этим смехом Костя прячет искреннее беспокойство. И я его понимал — целитель против боевого мага.

— Что я могу использовать в дуэли? — спросил я, глядя в потолок.

— А ты что, правил не знаешь? — в голосе Кости прозвучало раздражение.

— Просто ответь!

— Любую магию, — он пожал плечами. — Если хочешь быстрее сдохнуть и запрета на обычное оружие нет, можешь ещё его использовать. Только толку от него против огневика…

Я задумался. Стихийником я не был, это факт. Но как целитель я прекрасно чувствовал внутренние потоки энергии. А мана… по сути, это те же потоки.

Зная, как управлять энергией внутри тела, можно научиться контролировать и её. В конце концов, что такое стихийная магия? Просто преобразование чистой маны в определённую форму. Огневики придают ей форму пламени, водники — воды.

А что, если использовать ману в чистом виде? Или лучше не рисковать…

— Думаю, печати, — я прищурился. — В этом я точно лучший.

— Ну знаешь… — Костя поморщился. — Печати тоже разные бывают.

Он не знал, что в моей голове уже крутятся обрывки воспоминаний — схемы, формулы, последовательности.

Память услужливо подбрасывала фрагменты прошлой жизни, складывая их в единую картину. Печати контроля энергии, направляющие узоры, стабилизирующие контуры… Конечно, многое забылось, но основы… основы остались.

И главное — осталось понимание того, как работают потоки силы.

— Где библиотека? — я вскочил на ноги, игнорируя прострелившую боль. Я залечивал рану медленно, чтобы оставалось больше жизненной энергии на дуэль.

Костя махнул рукой в сторону восточного крыла, и я вылетел из комнаты. Коридор был пуст и гулок, шаги отдавались эхом от старых стен. И тут навстречу — Софья.

— Как нога? — она догнала меня, пытаясь заглянуть в лицо.

— Заживёт, — бросил я на ходу, надеясь, что она отстанет.

Не тут-то было. Она пошла рядом, легко подстраиваясь под мой шаг:

— Дмитрий, как ты собираешься сражаться с огневиком? У него же…

— Разберусь, — я старался, чтобы мой голос звучал как можно холоднее. — Помощь не требуется.

— Есть артефакты, — она понизила голос до шёпота. — Они могут увеличить ядро, стабилизировать силу. Если нужно, я достану такой для тебя…

Я остановился так резко, что она чуть не врезалась в меня. Медленно повернулся, глядя ей в глаза:

— Такая стабилизация опасна, — мой голос звучал жёстко. — Источник может просто иссякнуть. И хорошо, если поможет долгое лечение. А может случиться и хуже — твоё ядро превратится в выгоревший огарок, который уже никогда не зажжётся.

Она опустила глаза, но я ещё не закончил:

— И знаешь, что самое паршивое? — я шагнул ближе. — То, что ты вообще предлагаешь такое. Ты хоть понимаешь, насколько это безответственно? Использовать артефакты с чёрного рынка — это всё равно что играть в русскую рулетку с собственной душой. Я слышал, чем это заканчивается. Выгоревшие ядра, сломанные судьбы… И ты, такая умная, такая образованная, предлагаешь эту дрянь как решение?

Её щёки вспыхнули, но я не дал ей возразить:

— Это не решение, это билет в один конец. И то, что ты вообще об этом подумала, говорит лишь о том, насколько ты ещё легкомысленна. Благими намерениями, знаешь ли, выстлана дорога в очень неприятное место.

Она вскинула голову. Но я уже развернулся и пошёл прочь, чувствуя, как внутри всё сжимается. Жестоко? Да. Но пусть лучше ненавидит меня, чем полезет помогать и пострадает. В конце концов, я уже в этом мире успел навидаться последствий таких запрещённых приёмов…

Библиотека встретила меня гулким полумраком. Бесконечные стеллажи уходили под потолок, теряясь где-то в вышине. Книги — тысячи, десятки тысяч томов, от пола до самого верха. Некоторые полки выглядели так, словно их не касалась рука человека со времён основания академии.

— Эй! Мне нужна помощь! — крикнул я, вглядываясь в лабиринт стеллажей.

— А ну тихо! — из-за массивного шкафа высунулась всклокоченная голова. — Это тебе не кабак, молодой человек!

Библиотекарь оказался сухоньким старичком с острым носом и колючими глазами за толстыми стёклами очков. Судя по тому, как воинственно он сжимал потрёпанный том в руках, книги он любил больше, чем людей.

— Да вы сами орёте, — заметил я.

— А мне можно! — отрезал старик. — Я тут, между прочим, сорок лет работаю. И что я вижу? Современная молодёжь! — последние слова он произнёс с особым презрением. — Ни уважения к знаниям, ни понимания…

— Вы мне лучше подскажите, где книги по нейтральной магии? Которая без стихийной привязки, только мана.

Старик прищурился:

— А абонемент купил? — он придвинул ко мне потёртый терминал. На экране приветливо мигала надпись «Приложите телефон».

Я достал телефон, и через секунду раздался звук успешной оплаты. Надо же, а у меня, оказывается, есть деньги!

Словно в ответ на эту мысль телефон тренькнул сообщением. Сестра: «Ну наконец-то ты перестал выделываться и пользуешься деньгами рода, которые я тебе высылаю. Твоё „мне не нужны твои деньги“ уже реально бесило».

Я хмыкнул. Мой предшественник явно был идиотом — отказываться от законного наследства из-за каких-то юношеских заморочек?

Библиотекарь, получив оплату, слегка оттаял и указал на дальний стеллаж. Я устроился за столом, обложившись книгами. Теория была достаточно простой, но… что-то здесь было не так. Мана в этом мире действовала немного иначе. Переучиваться сейчас? Нет, времени слишком мало.

Я отложил теорию использования маны и взялся за книги по печатям. Вот это уже интереснее — базовые принципы те же, только символы немного другие. Пожалуй, нужно взять их с собой и изучить как следует.

Уже на выходе я заметил стопку старых книг у стола библиотекаря. Одна особенно привлекла внимание — толстая, в потёртом кожаном переплёте.

— А эти куда? — я кивнул на стопку.

— На утиль, — буркнул старик. — Старьё, ещё дореформенное.

— Можно взять одну?

— Нельзя! — он аж подпрыгнул. — Это же книги времён до реформы министерства! Их вообще нельзя.

Я кивнул, делая вид, что понял. А когда он отвернулся к новому посетителю, просто сунул книгу под мантию. Воровство? Возможно. Но если её всё равно собирались уничтожить…

Я вернулся в комнату, сгрузив стопку книг на стол. Костя тут же оторвался от своего учебника:

— Нашёл что искал?

— Пока нет. — Я раскрыл первую книгу, потом вторую, третью.

Память услужливо подкидывала картинки из прошлого — вот я активирую боевую печать, вот направляю потоки энергии через сложный узор символов… В прошлой жизни я творил с печатями такое, от чего местные одарённые схватились бы за сердце. Но сейчас… Сейчас времени катастрофически мало.

Чтобы грамотно подготовить поле боя, нужно время. Расчертить все печати, выверить каждый символ, продумать последовательность активации… Нет, тут нужен другой подход. Что-то более… хитрое.

Печать призыва сработала в прошлый раз, хоть и криво. Но, может, стоит попробовать призвать что-то из этого мира? Что-то контролируемое…

Я достал ту старую книгу, которую прихватил из библиотеки. Половина страниц отсутствовала, но кое-что можно было разобрать. «Печати вызова фамильяра»… интересно.

— Эй, — я повернулся к Косте. — А сейчас фамильяров вызывают?

— Нет, — ответил он и как-то с прискорбием вздохнул. — Это уже не практикуют. Слишком сложно, требует кучу энергии. Да и фамильяры — существа… специфические. Привяжутся намертво, потом не отделаешься. Это не запрещено, если ты об этом…

— А что они могут?

— Смотря какой тип, — Костя отложил книгу, его явно интересовала данная тема. — Есть материальные — из них получаются неплохие бойцы. Но есть и эфирные. Они способны временно вселяться в призывателя, делиться силой… — он вдруг замолчал и уставился на меня. — Погоди-ка. А ведь это мысль!

— Какая мысль?

— Фамильяр! — Костя аж подпрыгнул. — Ты что, нашёл книгу по призыву боевых питомцев? Скажи, что да, ну по-братски… — я ранее не видел Костю таким счастливым и кивнул, положив руку на старую книгу, подтверждая его догадку. — Отлично, а теперь смотри… мы выбираем зал для дуэли, проводим ритуал призыва заранее. А когда начнётся бой — ты активируешь связь. Фамильяр вселяется, и ты получаешь хороший такой бонус.

— А это не будет считаться жульничеством? — я усмехнулся.

— На войне все средства хороши, — Костя пожал плечами. — К тому же, технически это просто ещё одна печать призыва. Никто не запрещал использовать их в дуэли. Магия? Магия… значит, всё законно!

Я посмотрел на полуистлевшие страницы книги. Призыв фамильяра… Это определённо интереснее, чем пытаться победить огневика в рукопашную. Вот только есть одна проблема — судя по сохранившимся описаниям, ритуал требует серьёзной подготовки. И если что-то пойдёт не так…

— Так, — я захлопнул книгу. — Давай сделаем это! Нужно найти подходящий зал для дуэли. И желательно побыстрее, свалить из комнаты, пока рыжие не вернулись.

— Пошли! — Костя поднялся, и мы направились в учебный корпус, по которому были разбросаны залы для дуэлей.

— Так, этот зал подойдёт, — я оглядел первое просторное помещение, куда меня привёл сосед, не имея желания тратить время на осмотр других подобных залов. — Достаточно места, хорошая вентиляция…

Костя нервно переминался у двери, поглядывая в коридор:

— Давай быстрее.

Я расстелил ветхий лист на полу. Бумага была такой старой, что казалось — дунь на неё, и рассыплется в прах. Символы местами почти стёрлись, некоторые и вовсе приходилось угадывать.

— И долго ты собираешься? — Костя в третий раз выглянул за дверь.

— Печать призыва — это тебе не граффити на заборе малевать, — я аккуратно выводил очередной символ.

— Да помню я твою тварь из бездны, — он поёжился. — Такое забудешь.

Время тянулось. Я чертил символ за символом. Если бы бумага не была такой замызганной, дело пошло бы быстрее. Но увы — приходилось вглядываться в каждую закорючку, гадая, что там изначально было написано.

— Готово, — выдохнул я спустя час.

Печать получилась…

— Ну, — Костя сглотнул, — режь давай.

Я достал припасённый нож, полоснул по ладони. Кровь закапала на центральный символ.

И тут грянул взрыв.

Дым заполнил помещение за секунды — густой, едкий, с запахом палёной шерсти. Я отскочил назад, утирая сажу с лица.

— Твою ж… — сквозь кашель выдавил Костя. — Что за…

Из клубов дыма донеслось странное урчание. Низкое, утробное…

А потом дым начал рассеиваться, и я увидел… это.

— Вот же… — только и успел выдохнуть я, прежде чем осознал масштаб катастрофы. — Мы призвали не того!

Уважаемые читатели, ждем ваши комментарии, чтобы понимать, где можно поправить, пока не поздно! Очень вас любим и ценим!