Некромант на страже человечества. Том 4

Глава 25

Порфирий встретил меня так же радушно, как и в прошлый раз. Мне даже на мгновение показалось, что я и вовсе буквально только что вышел за дверь и сразу вернулся, забыв что-то в его залитом солнечным светом царстве диванчиков, кресел и пуфиков.

Мотнув головой, прогоняя наваждение, я любезно поздоровался и не стал отказываться от задушевной беседы под чашечку чая с гречишным медом. Тем более, что работать над поврежденным кольцом ювелир действительно закончил.

Заполучив в руки драгоценную вещицу, я тут же заглянул внутрь и… не смог сдержать вздох разочарования. Небольшой запас продуктов длительного хранения, немного денег, пара далеко не самых крупных осколков Этерниевой руды, одежда, палатка, свитое из разноцветных проволочек дерево с крохотными камушками янтаря вместо листьев, потертая подушка, моток ниток и другие полезные мелочи.

Так и не скажешь, что у Развившего отобрал.

Впрочем, если когда-нибудь кому-то придется изучать мое кольцо, его тоже будет ждать сюрприз. Неприятный.

— Советую поторопиться, молодой человек. — тоном повидавшего жизнь человека, которого даже поющей канализационной крышкой вряд ли удивишь, произнес Порфирий. — Колечко оказалось слишком изъеденным, и рассыпется после первого применения. А я разве не сказал? — вздернул он бровь, при виде моего замешательства.

Конечно не сказал, блин!

Движимый банальной жадностью, я принялся резво извлекать добычу, тут же без разбора распихивая ее по своим кольцам. И едва успел, как поврежденная желудочным соком монстра вещица с тихим «пуф» обратилась невесомым облачком пыли. Случайно вдохнув ее, я невольно закашлялся.

— Советую как можно скорее промыть нос и горло однопроцентным раствором хлорзверлицитовой кислоты. — посоветовал старичок, отмахиваясь от взвеси розовым с рюшечками платком. — Иначе вас не спасет даже наш глубокоуважаемый лекарь.

— Что⁈ — мгновенно всполошился я, округлив глаза и вскочи на ноги. — Где ее взять? У вас есть?

Ювелир явно пытался сдерживаться, но не преуспел и прыснул все в тот же платок.

— Это шутка, молодой человек. — с добродушной улыбкой сообщил он. — Материал такого кольца загадочен, но совершенно точно безвреден. Максимум пару раз чихнете. Нельзя же быть таким доверчивым, в конце концов.

Будь на месте Порфирия кто-то другой, и я бы всерьез подумал приказать прислужникам распустить балагура на ленточки, а потом связать их них трусы для ежедневной носки. Однако злиться на этого душевного дедулю совершенно не представлялось возможным. Как на последнее оставшееся в коробке овсяное печенье с шоколадом. Сам не знаю, почему в голову пришло такое сравнение.

Шумно выдохнув и почесав засвербевший нос, я плюхнулся назад в уютное кресло и только тогда заметил на краю столика помятый конверт. Видимо выпал из кольца Гожара в процессе перекладывания.

Я хотел уже присовокупить его к остальным трофеям, но все-таки открыл и извлек изнутри письмо. Вот только прочитать его мне не удалось, так как написал его или большой шутник, или весьма талантливый по части комиксов ребенок. Лист пестрел ровными рядами аккуратных кружочков, в каждом из которых совершала самоубийство карикатурная мышь. Повешение, яд, кинжал в грудь, самосожжение, прыжок со скалы и множество других не менее действенных способов — в ход шло все.

Забавно. Но совершенно бесполезно.

— Вы держите лист вверх ногами. — невзначай бросил ювелир, прихлебывая чай из фарфоровой чашки.

— Еще одна шутка? — на всякий случай уточнил я.

— Юмор, молодой человек, он как хорошее вино. Нужно пить, но не напиваться.

— А если передержать превратится в уксус. — буркнул я. — Сможете прочитать?

— Я не то чтобы силен в клиотском, но могу попробовать.

Порфирий ненадолго удалился, а когда вернулся, при нем оказался карандаш, воткнутый в некоторое подобие мундштука, и планшет с закрепленным на нем листом бумаги. Белоснежным, как девственный снег горных вершин, и тонким, как намек истинной леди. Такими даже Александэл не пользовался, и стоили они дороже недельного жалования рядового солдата. Мне ли — сыну Писаря— не знать.

— Ну-ка, посмотрим… — ювелир послюнявил карандаш, сосредоточился и принялся бодро строчить аккуратным почерком.

' С радостью доношу до каждого члена нашей великой расы, что доверенное мне предками дело подходит к своему логическому завершению. После стольких веков боли и унижений мы, наконец, достигли финишной прямой, и я уже вижу слезы радости на глазах будущих поколений. Скоро, очень скоро мы вернем себе былую славу, и на всей Терре не останется никого, кто смел бы нами помыкать!

Однако, именно в сей ответственный момент нельзя дать надменным эльфам, тупым оркам, вшивым дварфам, уродливым людям и прочим недостойным что-либо заподозрить. Видите себя, как обычно, терпите, но помните, что грядущее неизбежно. Каждый из нас приложил все усилия, для его достижения. Кто-то больше, кто-то меньше, но воздастся всем!

Ежедневно молюсь Шошу, чтобы нашелся герой, который доставит в наше секретное место последний недостающий элемент. Для церемонии все уже давно готово. Осталась самая малость. И да умоются кровью враги Клионата!

Изменчивый. Переходящий. Незыблемый.

Цедрик'.

Значит сердце и ядро монстра требовались клиотам для завершения некоего могущественного ритуала, способного поставить их над всеми остальными расами. И что же они собираются сделать? Призвать некую могущественную сущность? Подчинить своей воле ужасное чудовище, эквивалентное высокой ступени развития? Заразить всех вирусом, к которому у них самих выработан иммунитет?

Возможно ли вообще достичь чего-то подобного с помощью ритуала? Почему бы и нет, в конце концов. Нужно всего лишь какое-нибудь особенное умение, и хоть заритуалься. Амина, вон, в амулеты свои чего только не запихивала. Да и я с Некромантией — наглядный пример отсутствия границ в рамках одной области. Самому бы еще об этом не забывать.

Кстати, если подумать, кто-то, вроде, говорил мне, что клиоты в последнее время ведут себя как-то необычно. Хотя в письме сказано наоборот не выделяться.

А Химеры в отряде Лагдуфа и не выделялись. Но можно ли считать их поведение обычным, как результат искусного притворства, или же все-таки необычной являлась сама обычность, а обычной должна стать необычность? Или, может, они вообще были не в курсе происходящего?

Ладно. Стоп. Я сейчас до того додумаюсь, что заработаю себе сингулярность в мозгу и стану тупее собственных зомби. Судя по обмолвкам Гожара и словам цедрика в письме, ритуал клиоты затеяли непростой и готовятся к нему уже не первое поколение. А значит еще есть время, чтобы ему помешать.

— Отдайте, пожалуйста, перевод Маэстро. — попросил я Порфирия, поднимаясь на ноги. — Он решит, что с этим делать. Хотя нет. — передумал я. — Отдайте ему оригинал, а перевод я заберу себе.

Зачем мне этот выводок дохлых мышей, если я в нем все равно ни бельмеса не понимаю. А так хоть с текстом сверюсь, если что.

— Непременно передам, молодой человек. — кивнул ювелир. — Глава у нас страсть как любит всякие заговоры. Еще с детства. Постоянно сбегал из замка и бегал по городу, вынюхивал. Прежний лорд ему постоянно старших братьев в пример ставил, да только все не в прок.

— Прежний лорда? Из замка? — заинтересовался я, стоя уже на полпути к двери. — А кто, если не секрет его братья?

— Андрианор и Борислав, конечно. Хорошие ребятки. Вспыльчивые только немного. Но это у них семейное. От батюшки.

Я не сдержался и фыркнул себе под нос. Так вот почему Маэстро так спокойно общался с явившимся за мной Объединившим. Дело не только в статусе главы гильдии, но и в весьма близких родственных связях. Какая-то кошка между ними, конечно, пробежала, но кровь все же не водица.

Впрочем, поворот хоть и интересный, но особого отношения ко мне и моим целям не имеет. А потому, сердечно распрощавшись со старичком и еще раз поблагодарив за все, я покинул его царство света, уюта и чая с медом. И вышел прочь из здания гильдии.

При этом я отметил, что девушки за стойками уже не смотрели на меня голодными волчицами, а и вовсе старательно отводили взгляды. Похоже благополучно разрешившаяся ситуация с Ликой уже стала достоянием сотрудниц, и они больше не считали меня главным негодяем города, а заодно чувствовали вину за невольное участие в попытке убийства. Повезло им, что за все дела со мной уже лично рассчитался Маэстро, не то пришлось бы кому-то сильно краснеть.

Впрочем, я их не винил. Они действовали в интересах своей подруги, которой искренне сочувствовали. Возможно, если бы все люди вели себя таким же образом, мы бы давно уже вернули свой Краеугольный Камень и изгнали чертовых нелюдей с Земли.

Леуша я нашел в заведении под названием «Толоконный Лоб», где во всю шел пир. Пиво, эль и другие горячительные напитки текли рекой, а женский смех слышался даже с соседней улицы. Кабак не сумел вместить в себя всех желающих, но расторопный хозяин подсуетился и выставил столы прямо на дорогу и даже лично метался из стороны в сторону, обслуживая дорогих гостей.

Заметив мое прибытие, Леуштилат громогласно провозгласил меня виновником торжества, после чего заключил в жаркие объятия и потребовал принести всем еще по кружке хмельного за его счет. Народ встретил заявление восторженными овациями и улюлюканьем, а кто-то даже полез ко мне обниматься, но, к счастью, вид пары угрюмых зомби их остановил.

Пару часов я поседел вместе с другом, наслаждаясь приятной компанией и отдыхая душой. Выпил большую кружку сидра, оказавшегося на удивление весьма недурным, послушал истории, посмотрел как веселятся люди. Заодно узнал, что часть шлявшихся до сих пор с Леушем бывших невольников решила остаться в Заманске, но остальные все еще надеялись вернуться домой. В Дальний Крутолуг. К родным и близким. Поддержали их стремление и некоторые каторжники.

Леуштилат предложил лично сопроводить их вместе с каким-нибудь Караваном, попутно раскидывая направо и налево встречных монстров, но я заявил, что у меня есть дела в противоположном от дома направлении. Однако и людей на произвол судьбы я бросать не собирался и пообещал другу решить вопрос еще до своего отбытия.

Леуш ни на секунду не усомнился в моих словах и изъявил желание составить мне компанию в предстоящем бесспорно увлекательном приключении. Чему, честно говоря, я весьма обрадовался. Все-таки в его обществе я чувствовал себя… более спокойным что ли. Или менее раздраженным. Будто тяжкий груз, лежащий на моих плечах, становился чуточку легче, а лучи ласкового солнца переставали обходить меня стороной и начинали дарить тепло и радость. Пусть и не способные растопить лед моего сердца, но делающие эту жизнь чуточку ярче.

Не став задерживаться на празднике — хоть меня и уговаривали остаться — я направился прямиков в «Духовную Пагоду», где притворно почтительной миной меня встретил все тот же управляющий. Даже мое становление Развившим не повлияло не его отношение к моей скромной персоне. На что, впрочем, я плевал с высокой колокольни. Честными гульденами оплатив сутки пребывания в апартаментах ступени Слияния, я скрылся от его рыбьего взора в знакомых комнатах.

Эх, как же хотелось бы мне провести возле этого массива не один день, а месяц-другой. Будь я обычным авантюристом, непременно так бы и сделал. Пользуясь полученными от Угрюмого Чагаша знаниями, карабкался бы по лестнице развития, совершенствовал Некромантию и время от времени выполнял элитные задания в гильдии, продавая части монстров за баснословные деньги.

Затем, возможно, женился бы. А может перебрался бы в город получше, где продолжил бы в том же духе. Да и предложение Маэстро о становлении местным лордом для любого амбициозного приключенца звучало бы крайне заманчиво.

Но не для меня.

Поставленные перед собой цели не давали мне сидеть на месте и звали в путь, подгоняя не хуже хлыста безжалостного работорговца. Все-таки правду говорят, что каждый человек сам себе самый жестокий судья и деспотичный начальник.

Не стал исключением и я.

А потому, проведя в «Духовной Пагоде» даже меньше суток, я отправился на поиски старейшины караванщиков, выдавшего задание на помощь Уману.

Предварительно, правда, я все же заглянул в «Заглот» и весьма тесно пообщался с пышногрудой дамой, которую приметил еще в первый день пребывания в Заманске. Однако, навыки ее меня разочаровали, и я решил, что впредь лучше проводить время с обычными девушками на подобии Эсмеральды или Лики. Даже если потом они попытаются меня убить.

В дань традиции или по случайному стечению обстоятельств, но дом старейшины стоял на отшибе, на самом краю города, едва ли не вплотную к Куполу. Наверное, если какой-нибудь Караван, запряженный тем же Королевским Трицебыком, на полном ходу влетит здесь, спасаясь от страшного монстра Диких Земель, то домишко разлетится по бревнышкам, а сам старик превратится в плоский мясной блин.

Впрочем, с учетом немалого диаметра Купола, вероятность подобного исхода крайне мала. Да и въезжать в Заманск кочевников просили в строго определенных местах. Уж не поэтому ли?

Следуя правилам хорошего тона, я вежливо постучал в дверь. Подождал. Постучал еще громче. Снова подождал. Затем пожал плечами и просто вошел внутрь в компании пары зомби. Обстановка внутри богатством не поражала, но все вещи лежали строго на своих местах, да и вообще вокруг царили идеальные чистота и порядок. Похвально.

Едва открыв дверь, я понял почему мое прибытие осталось незамеченным. В глубине дома шел спор и, судя по интонациям, шел уже довольно давно, грозясь в любой момент перерасти в банальную ругань.

— Захаурун, нет! Я не поведу своих людей на верну смерть!

— Не поведешь. Потому что я — мэлэх, и решения принимать буду я.

— Ты не мой мэлэх!

— В очередной раз спрашиваю: у тебя есть другой?

— Успокойтесь оба, мы не одни.

Последняя фраза принадлежала уже знакомому мне пожилому караванщику, а возле него, друг напротив друга стояли Уман и кочевница лет тридцати с волевыми чертами лица и пламенным взглядом, выражающим готовность до последнего отстаивать свою позицию. Ее смуглую кожу практически не уродовали шрамы, а прическа пестрела многочисленными разноцветными ленточками, вплетенными в волосы.

— Ты еще кто? — грозно окрысилась на меня разгоряченная спором женщина.

— Леон! — радостно воскликнул Уман практически одновременно с ней. Он крепко пожал мне руку, другой при этом похлопав по плечу. — Что ты здесь забыл?

— Я пришел по двум вопросам. — серьезно ответил я, глядя скорее на старейшину, чем на остальных. — Если коротко: мне нужно, чтобы кто-то сопроводил моих людей в Дальний Крутолуг, а меня в Триомаж.

— Так это за тебя просил глава местной гильдии авантюристов… — задумчиво протянул пожилой караванщик, наглаживая подбородок. — Это многое меняет.

— Ни демона это не меняет! — рассерженной рысью прорычала кочевница. — На что вообще может влиять какой-то оседлый?

— Он — давэр, Еленга. — проникновенно произнес Уман.

— Давэр? — широко распахнув глаза от удивления, переспросила женщина. — Пф! Ты, небось, его и посвятил!

— Не я. — открестился Уман. — О чем жалею.

— В том-то и дело, что не он. — подтвердил старейшина.

Стиснув зубы, Еленга гневно зыркнула на меня, потом на Умана, снова на меня и шумно выдохнув, выдала:

— Хорошо. Допустим. Наш долг помочь давэру добраться до нужного ему месту. Даже если затея сопряжена с риском. Неоправданным! — добавила она, явно в продолжение недавнего спора. — Но у нас все еще нет лекаря. Без него Караван не может отправиться никуда, кроме как в менее опасные южные территории. Поэтому я предлага…

— Это не проблема. — перебил ее я, нацепив на лицо самую дружелюбную из арсенала своих улыбок. Правда, ту, кажется, несколько испортила капелька ехидства. — Я знаю, где нам взять достойного целителя.