Обнажить клыки

Глава 3 Судья, присяжные и палачи

Всё же у Добрынина определённо был какой-то опыт руководства ещё в том, прошлом мире. Иначе не объяснить его способность организовывать работу коллектива.

Вот, казалось бы, мы только-только договорились о суде. После чего всей толпой пошли в зал собраний. И за это время никто никуда не отлучался. Я уж думал, что следующий час пройдёт в томительном ожидании. Однако, это оказалось не так. Ещё на подходе в зал нас встретил шум толпы. А войдя под величественные своды я обнаружил немалую долю обитателей Базы, сейчас возбуждённо галдевших. Причём люди продолжали прибывать. Добрынин как-то организовал мероприятие к нужному времени притом, что ждал меня. Из этого выходило, что Огр отдал нужное распоряжение в тот короткий момент, между тем как я прибыл на Базу и мы двинулись на «стрелку». Или скорее отдал распоряжение кому-то из подопечных, дабы тот начал созывать людей сразу, как я появился. Что не говори, а это был довольно продуманный шаг, изрядно сэкономивший нам время.

Притом Добрынин не собирался отпускать вожжи, а продолжил руководить процессом. Едва мы добрались до зала, как Огр подошёл к всё ещё стоявшей здесь стеле, мгновенно сконцентрировав взгляды на себе. Шепотки притихли. Люди напряжённо уставились на главу Базы.

— Так, большинство из вас знает, из-за чего мы собрались. Но для тех, кто не в курсе, сообщу, — уверенно начал Добрынин. — Три часа назад была обнаружена девушка, Екатерина Савотина, пребывавшая без сознания. Её нашли в одной из пустовавших комнат, брошенной на полу, со следами сексуального насилия…

— Да враньё это всё!

— Стас, я дам тебе слово уже очень скоро. А пока заткнись, — произнёс Огр, уперев в подчинённого тяжёлый взгляд. Его зам, возможно в самом скором времени рискующий стать бывшим, оказался вынужден отступить.

— Итак, обнаружили девушку три часа назад, — продолжил Огр. — Недавно она пришла в себя и назвала имена преступников. И сейчас мы должны провести честный, беспристрастный суд, который вынесет решение по этому делу.

Со стороны Стаса донёсся насмешливый фырк.

— Я слышу, кто-то сомневается в честности будущего суда? — новый вымораживающий взгляд Добрынина. — Может этот некто считает, что это я вынесу вердикт? Может и так, но не совсем. Мы произведём суд присяжных и большинством голосов определят, виновны подсудимые или нет. Для виновных наказание назначу я сам. Если же присяжные решат, что подсудимых оклеветали, именно они и назначат наказание. Ну что Стас, что скажешь?

— Скажу, что тут нет никакой справедливости, — заявил явно нервничавший зам. — Присяжные должны быть беспристрастны. А тут чего? У нас все друг друга знают, и многие могли затаить обиду на моих парней. Этот цирк не будет честным!

— Отчего же ты считаешь, что кто-то будет мстить? Разве твои подчинённые сделали что-то плохое? — вопрос тут же вызвал весёлый и злой смех.

Добрынина боялись, про него сочиняли небылицы, винили в допущенных ошибках. Пересказывали слухи об учинённой бойне в столовой. Но всё же отрицать выдающиеся качества Огра, совершённые им поступки опять же не могли. Та же его храбрость была очевидна. Многие знали, что именно Добрынин одолел оборотня. Что он участвовал в охоте на вампира. А вот о Стасе… о Стасе ничего достойного сказать было нельзя. Мутный серый человек, да ещё и покрывающий делишки своих подельников. С симпатией к нему и его банде мало кто относился. Оттого и нервничал этот тип, предчувствуя проблемы.

— Мои товарищи служат честно, а таких как раз и не любят, — между тем продолжил Стас под утвердительный гул подельников.

— Так что же тогда, вы становитесь не подсудны? Или, может, мне лично вынести приговор? — при этом вопросе Добрынин закинул дубину на плечо, явно намекая на исход второго варианта. И тут Стас не нашёлся что ответить.

— Ладно, закончим этот балаган, — продолжил Огр. — Присяжные будут отобраны и точка. Механика выборов такова. Сейчас я стану называть имена и подсчитывать, сколько за названных лиц проголосует. Всего мы отберём семь человек. Вопросы, возражения? Отлично, тогда начнём.

И началась довольно скучная процедура, во время которой через голосование прогнали почти полсотни имён. Всех, кто хоть как-то выделялся за исключением людей Стаса и Огра. Прозвучали и наши с Дмитрием имена. За меня подняли руки с десяток человек, а гном даже сумел заработать дюжину голосов. Впрочем, ни ему ни мне победить не удалось. Но не очень и хотелось. Такую честь я легко мог отдать кому-то другому. Вроде эльфа-агронома, главной прачки и тому подобных известных личностей. Хотя вот лиц, за нас проголосовавших, я всё же приметил — вдруг пригодится? И да, к ним относились оборотни, Макс и Катя.

— Итак, присяжные в сборе, — объявил Огр после подсчёта голосов. — И прежде чем мы приступим к делу, вопрос к обвиняемым — не хотите дать чистосердечное признание? Оно, как известно, смягчает вину.

— Ты даже не назвал имена, тех, кого обвиняют, — возразил Стас.

— И не случайно. Иначе какое же это признание? Так что, кто-то хочет облегчить совесть? — взгляд Добрынина упёрся в ряды подельников Стаса, заставив тех нервничать, тем не менее никто так и не заговорил. — Нет, значит? Ожидаемо. Тогда пусть твои люди, Стас, выстроятся в шеренгу по одному в двух шагах друг от друга.

— Это ещё зачем?

— Делай, что я приказал! — рявкнул почти доведённый до бешенства Огр.

И вновь смутьян вынужден был подчиниться. Восемь его людей встали редкой шеренгой, беспокойно переминаясь. Я сам воззрился на них, тщась угадать виновника. Большинство я знал, ведь они ходили на мои уроки. Но при этом никаких тёплых чувств к ним не питал. О некоторых и вовсе мог высказаться непечатно. Однако кто из них мог опуститься до изнасилования?

— Пусть потерпевшая произведёт опознание, — между тем распорядился огр.

Подчинённые Стаса заволновались сильнее, но с места всё же не сдвинулись. А между тем, поддержанная подругой, из толпы вышла Екатерина, всё ещё плотно кутавшаяся в покрывало. Облик девушки разглядеть было почти невозможно. Видны были только изящные кисти рук и ярко-зелёные глаза. Впрочем, состояние девушки всё равно угадывалась очень просто. Она была зажата, двигалась словно бы через силу, во взгляде царил страх. Девушка явно боялась толпы, но ещё больше — выстроившихся перед ней людей. В какой-то момент она остановилась, и даже мягкие уговоры подруги не заставили её подойти ближе. Впрочем, на плохое зрение она не могла жаловаться. Абсолютно у всех «избранных» оно было или хорошим, или превосходным. Катерина от них не отличалась.

— Укажи на тех, кто сделал это с тобой! — властно, без намёка на мягкость потребовал Добрынин. И девушка подчинилась, дрожащей рукой указав на одного, а затем и второго преступника. Судорожными кивками подтвердив описание, которая дала её подруга.

Удивительно, но эти двое были из тех, что когда-то пытался совершить ограбление в стенах базы. Или не удивительно, но закономерно? В конце концов тогда их минул суд, а что может быть хуже для безнравственного человека, как не ощущение вседозволенности?

— Алексей Шмелёв и Геннадий Зверев, вы обвиняетесь в совершении преступления.

— Да она врёт! Не делали мы ей ничего!– в ярости воскликнул один из обвиняемых.

— Эта сука лжёт! Блядь сама к нам лезла! — прокричал второй.

От вспышки гнева девушка испуганно отшатнулась, но была тут же придержана подругой, ласково погладившей её по плечу. Кажется, это немного помогло. Присутствовавшие же зрители отреагировали более бурно. Зал наполнили шепотки, тихие возгласы. Общую тональность при этом определить было сложно. Кажется, люди не определились со своим отношением к прозвучавшему.

— Шмелёв, Зверев, что вы можете сказать на прозвучавшее обвинения? Кратко. По существу, — Огр продолжил держать весь процесс в своих ручищах и если не судью, то прокурора отыгрывал отлично.

— Да ничего мы ей не делали, даже не подходили, — ответил Зверев. — Лжёт эта стерва!

— Почему ты, Стас, ранее говорил, что половой акт был? — теперь, словно дуло пушки, Добрынин повернулся к своему заму.

— Я? Да нет, я ничего такого…

— Ты сказал, цитирую, что «какая-то потаскуха отдалась, а потом вдруг опомнилась», было такое?

— Так это, — Стас начал стремительно терять уверенность, — просто к слову пришлось.

— То, что тебе «пришлось к слову» называется клевета. Уголовное преступление. И так как тюрем у нас здесь нет, караться оно может очень сурово.

— Я может не так выразился, — Стас сделал шаг вперёд, явно волнуясь. — Однако правда за нами. Мои люди ничего не совершали. У нас есть свидетели, что они всю ночь спали.

— Они гомики что ли, раз есть свидетели, что они ночью делали? — прозвучал из толпы вопрос.

Грянул хохот, в котором явно сквозило злорадство. Тут же прозвучали и другие, не менее острые гипотезы. Всё выглядело так, словно виновных как дичь, загоняли на охотника. Их положение становилось лишь хуже.

— Пусть назовутся те, кто готов свидетельствовать в пользу обвиняемых.

Такой нашёлся среди людей Стаса. Вот только Добрынин явно решил идти до конца и потому вцепился в свидетеля словно цепной бульдог. По тому ударила целая очередь вопросов, выясняющих обстоятельства дела. Мелкие детали. Когда тот видел обвиняемых? Как мог рассмотреть их со своей койки? Почему проснулся? Эти и многие другие вопросы заставляли свидетеля всё больше теряться. А когда они же стали формулироваться чуть иначе — ещё и путаться.

Стас пытался вмешаться, ещё как… Однако адвокатскую честь никто здесь защищать не собирался. Зама просто послали к чертям, продолжив загонять его подопечного в пропасть. Допрос продолжался почти десять минут и к его концу свидетель уже сам не знал, что же он точно хотел сказать. И в то же время пришёл черёд стороны обвинения нанести удар.

— Что же, вашего свидетеля мы выслушали, — не считая нужным скрывать насмешку, объявил Добрынин. — А теперь будут говорить другие. И сначала, пусть потерпевшая скинет покрывало.

Девушке явно было обидно и страшно, но тон Огра подействовал подобно приказу, которого невозможно ослушаться. Покрывало оказалось на полу, явив стройную девичью фигурку в синем платье.

По толпы пронёсся поражённый вздох.

Девушка была феей с золотистыми волосами, зелёными глазами, прекрасной фигуркой. Красавица. И тем больней было смотреть на её нынешнее состояние. Руки были все покрыты гематомами. Они же виднелись на шее. Лицо с тонкими чертами разбито — окровавленная губа, сломанный нос, вид запёкшейся крови. Красивое платье изорвано. Полупрозрачные крылья сломаны.

Легко говорить, что девушка клевещет. Но не тогда, когда видишь её в таком состоянии. И пусть все физические травмы могли быть исцелены за пару минут в капсуле, с психическими такого ожидать не стоило.

— Девушка подверглась насилию. Это будет кто-то отрицать? — в тишине прозвучал вопрос Огра.

— Это не значит, что виноваты Лёша с Генкой.

— Что же, тогда пусть выступит ещё один свидетель, — словно контрольный выстрел прозвучали слова Добрынина.

Вперёд выступила подруга потерпевший, всё это время воспринимавшаяся фоном. После чего, в нескольких сжатых словах поведала о том, как убираясь рядом с теми двумя сволочами и как услышала обсуждение ими изнасилования. И что голоса она узнала, а по обмолвкам смогла найти пострадавшую.

— Присяжные, ваш вердикт?

По лицу Стаса было видно, что все ответы он знал. И его ожидания подтвердились. Один за одним, все семь присяжных высказались за виновность подсудимых. Среди собравшихся поднялся гул, в котором слышалось довольство. Публика была вполне солидарна с вердиктом. Вот только всё ещё не был озвучен приговор. Хотя и за ним не стало дело.

— Тихо! — рявкнул Огр, дополнительно ударив дубиной об пол. Гул на самом деле испарился.

— Раз присяжные сказали своё слово, то и я вынесу вердикт. Алексей Шмелёв и Геннадий Зверев, если бы дело было на земле, вы бы отправились в тюрьму на долгие годы. Но у нас нет тюрем. А из камеры очень просто сбежать. Также я помню, что вам уже давали шанс. Простили одно преступление. Вы не остановились и совершили намного более чудовищный грех. Так что приговор может быть только один — смерть!

— Это слишком! — воскликнул Стас.

— Да засуньте эту шмару в капсулу, будет как новая. За что нам умирать⁈ — прокричал один из осуждённых.

Приговорённые и их товарищи выхватили оружие, в глазах двоих читалось отчаянье загнанных зверей. Я подобрался, начав наполнять мозг магической энергией, разгоняя сознание. Сейчас это получалось уже быстрее. Два десятка секунд, и мир замедлился, чувства словно бы обострились. Хотя на самом деле просто сознанию стало проще вычленять мелкие детали в окружении.

Я отметил разные эмоции в банде Стаса. Отчаянное желание драться у приговорённых и неуверенность, страх со стороны остальных. Сам же их предводитель был явно растерян, не знал, что делать. Был словно камушек, готовый упасть в любую сторону. Совершенно иные чувство испытывал Огр. Он был зол, яростен и решителен. Рука, сжимавшая оружие, бугрилась мышцами, словно уже нанося удар. Положение туловища было чуть наклонённым в сторону врагов. Ноги напряжены в готовности сделать шаг навстречу. Он ждал боя? Может быть желал его?

«Оказывается, эту способность можно использовать ещё и так» — пронеслась удивлённая мысль в сознании. Однако обдумать перспективы я не успел. Потому что внезапно всё разрешилось, причём самым странным образом.

Прятавшаяся за спиной Стаса девушка приблизилась к его уху. Что-то шепнула. И тот отступил. Стас сделал шаг назад, рука, сжимавшая оружие расслабилась.

— Хорошо, мы не будем препятствовать правосудию, — последнее слово Стас буквально выплюнул, впрочем, тон мало на что повлиял. Внезапное отступление лидера вражеской фракции ударила по присутствующим словно набат. Члены его банды уставились на предводителя с искренним удивлением и растерянностью. «Преданные» преступники оказались в ещё большем шоке. Добрынин также не выглядел счастливым. Впрочем, Огр быстро сориентировался.

— Приговорённые, бросьте оружие! — приказал Добрынин.

— Нет! Нет! Я не дамся! — с нотками истерики крикнул один из преступников. Второй промолчал, но направил трясущееся копьё в нашу сторону.

«Они мне не противники. Не в таком состоянии» — пронеслось в голове, и эта мысль подтолкнула действовать.

Я шагнул к приговорённым, сжимая своё оружие. Ступая мягко, неторопливо. Краем зрения отметил, как подались в стороны члены банды Стаса. Умирать никто из них не хотел. А вот те, кто и так были обречены, перепугались ещё сильней. Казалось, ещё немного, и они выронят оружие. И всё же сдаваться никто из них не хотел.

Я сжал копьё верхним хватом, стал двигаться ещё медленней, подходя на дистанцию атаки. Сердце заколотилось бешеным ритмом, но почему-то это не мешало. Скорее даже помогало, делая все чувства более острыми. Хотя возможно просто разгон разума смог взойти на ещё одну ступеньку. Ещё сильней замедляя мир.

— Сука! — проорал один из преступников. И, не выдержав, бросился в атаку.

«Забыл всё, чему я его учил» — пронеслось в голове, в то время как я словно на инстинктах шагнул вперёд и в сторону, ударив копьём.

Всё прошло словно на тренировке. Оружие вошло именно туда, куда я и хотел — точно под ключицу противника. В то время как его собственная атака ушла в пустоту. Ещё через мгновение раненый ощутил боль, и с диким воплем выпустил оружие из рук. А его товарищ может и хотел помочь, да только встретил на своём пути Добрынина. И это было… фатально. Один удар дубиной обеспечил перелом не только руки, но и нескольких рёбер.

— Свяжите их! — рявкнул Огр.

После такой демонстрации силы, приказ был исполнен быстро. Всего через пару минут раненые оказались скручены так, что едва могли шелохнуться. Их товарищи смотрели за этим со злобой и бессилием. И никто не собирался ждать, пока они что-то придумают.

— Не будем откладывать исполнение приговора. Казнь будет исполнена в течении часа, — объявил Добрынин. И на этих словах бросил взгляд на меня с Дмитрием. Впрочем, взглядом Огр не ограничился. А поманил лапищей, предложив отойти чуть в сторону. И как только между нами и лишними ушами оказалось достаточно расстояния, Добрынин задал вопрос, от которого стало по-настоящему страшно:

— Серый, Дмитрий, вы исполните роль палачей?