Пасынок

Эпилог

8 месяцев спустя

— Мой маленький. Мой хороший. Какие у нас ножки, ручки. — Криста улыбнулась во все лицо, склонившись над постелью малыша, но тот смотрел на нее как-то странно. Лениво, задумчиво, очень редко плакал, и чуть менее редко улыбался. Иногда мама нервно смеялась, размышляя что, наверное, Нил в младенчестве был именно таким. По крайней мере, таким он ей представлялся. Мальчик внимательно смотрел своими синими глазами в окно, на пролетающих мимо птиц, словно не замечал слов родительницы. Или не хотел замечать. Часто смыкал веки с длинными темными ресницами и попросту засыпал на остаток дня.

Девочка, что лежала в кроватке подальше, была куда более “разговорчивой”. Крошечной ладошкой все время пыталась сорвать прозрачную погремушку, которая раскачивалась над её головой, иногда даже срывала, и начинала остервенело ею трясти. Намного чаще смеялась, но плакала тоже не очень-то часто. Если получалось, любила дергать брата, на что тот никак не реагировал. В крайнем случае, стремительно уползал в неизвестном направлении, когда была такая возможность.

— Я ревную. — Послышалось за спиной, отчего Криста рефлекторно вздрогнула и обернулась. — Я ревную. — Совершенно искренне повторил Нил, затем мягко улыбнулся, и склонил голову в сторону. — Как он себя чувствует? Все хорошо?

— Да, конечно. — Она несколько раз кивнула, одернув бежевый льняной сарафан. Эти дети не болели. Нисколько, не было даже намека на какое-либо недомогание, но их отец все равно спрашивал. Каждый день.

Они казались ему хрупкими. Такими хрупкими, что Кайзер всегда с неимоверной осторожностью сидел с ними ночью, как статуя, стараясь не шевелить пеленки лишний раз. С самого детства мужчина хотел детей. Хотел, чтобы сместить с себя эту мерзкую роль приемного, а еще чтобы почувствовать, каково это, иметь нормальную семью. С их появлением молодой человек обрадовался тому, что стал вампиром. Спать ему в самом деле было не нужно, и можно было позволить себе находиться с детьми большую часть времени.

Он боялся её послеродовой депрессии. Боялся, что она будет плохо себя чувствовать, измотается, замкнется в себе, поэтому принял на себя большую часть заботы о младенцах. Купал, кормил, одевал, затем, когда они засыпали, облегченно улыбался и прикрывал глаза. А потом, когда жена подбегала к детям, чуть щурился, и говорил: “а ко мне? Я тоже хочу, я ревную”. “Хороший отец” — обескураженно говорил о нем Лукас, и все, кто встречал его на вечерней прогулке. На самом деле хороший, просто отличный. Мягкий. Добрый.

— Смотри, смотри, держит. — Мужчина раскрыл глаза, когда сын с привычным ленивым видом взял его за указательный палец. Немного подержал, и отпустил. — Сильная хватка. — Голос из обескураженного становился довольным. Очень довольным.

Иногда Нил позволял себе трогать их за крошечные пятки. Мять их, улыбаться, пока его не отпихивали. Мальчик с тем же отсутствующим лицом вырывал ноги, и уползал в том же неизвестном направлении, а дочь просто продолжала пихаться.

Оба ребенка спали в белых кроватках с бежевыми одеяльцами. Их лица были удивительно похожи, но родители никогда их не путали.

Младенцы выглядели как обычные дети. Ели обычную еду — пили молоко, смеси, прикормы. Но Кайзер щурился и знал — как дети они только выглядели. Правда, дочь пока еще ничего не поджигала, но отец был готов к этому. Настолько готов, что заказал её постель из жаропрочной, хотя и мягкой ткани. На всякий случай.

Криса ни Нил, ни Криста больше не видели, даже во время коротких видений будущего. Он исчез, словно его никогда не было. И, в общем-то, всем было плевать на его судьбу. В какой-то момент этот вампир растворится из их памяти, как случайный эпизод далекого, не очень счастливого прошлого.

На паркет падал мягкий, летний, закатный свет. Смеркалось.

— А Лукас не посидит с ними во вторник? — Мужчина прищурился. Лицо становилось хитрым. — Может, покатаемся по городу? Или съездим на ночное озеро?

— Он согласится просто потому, что не сумеет отказать. — Вампирша тихо, сдавленно рассмеялась, чтобы не напугать довольным воплем сына. — А вообще я не против.

Она медленно перевела взгляд за окно. Муж, несмотря на семейность, периодами, занятой человек, карьерист. В то время, когда ему требовалось уйти, или отъехать, детям так же нужна была забота, а еще им всегда нужна была мама. Родная, любимая, ласковая, даже если немного неуклюжая. Даже если со странной, неловкой улыбкой, и волосами, которые вечно стояли торчком.

Все это наводило на мысль, что в ближайшие несколько лет выучиться на юриста, к сожалению, не выйдет, правда Криста не теряла надежды и хватки. Много времени проводила за книгами, постоянно что-то выписывала, а, когда дети спали, репетировала в соседней комнате вступительную речь. Несколько лет — нисколько не помеха для вечной жизни. В какой-то момент молодая внешне мама будет статно выходить из зала суда. Будет чувствовать себя на своем месте, а потом садиться в машину, и вздыхать от приятной усталости. Как может быть неприятным классный деревянный молоточек? Которым можно бить о стол прямо на работе! Иногда она смеялась своим мыслям. А иногда просто довольно утыкалась в черные строки бесчисленной литературы.

Он купил ей машину. Удобную, красивую, потрясающую, но вампирша стыдливо смотрела на нее сквозь окно, потому что после родов времени кататься на ней особо не было. Она успокаивала себя тем, что однажды оно появится. Дети, особенно маленькие, всегда быстро растут.

Нил прикрыл глаза, затем аккуратно прислонился щекой к мягким волосам жены. Пахнет так приятно, что не устоять. Можно осторожно ее обнять. Сказать комплимент, прошептать на ухо что-нибудь нежное, потому что они теперь вместе. Они — семья, такая, какой должны были быть.

Теперь навсегда. Долго и счастливо, только без смерти. Вечно.